Падаванство

Квай-Гон Джинн поздно вечером не спеша возвращался из тренировочных залов для мастеров к себе домой. Иногда ему хотелось поразмять кости в отсутствие наглого рыжего большого субъекта (в последнее время после такой характеристики приходилось не на шутку задумываться, про кота или про падавана думал джедай...), и мысли Мейса Винду, как ни странно, текли в похожем направлении. После хорошего спарринга с мастером ваапада - впрочем, форма Атару против него работала вполне неплохо - Квай-Гон принял душ, переоделся в свежую тунику, от которой почему-то пахло фиалками, и отправился в долгую прогулку по бесконечным коридорам Храма. Распространяя вокруг себя цветочное благоухание, мастер-джедай начинал уже понемножку впадать в то задумчивое состояние, когда человек остекленевшим взглядом смотрит в пространство прямо перед собой (причём выражение его лица всегда отображает наличие самого что ни на есть выдающегося интеллекта - узнали себя или знакомых?) и не замечает ничего, что творится вокруг. Ни стайка юнлингов, озадаченно принюхивавшихся в поисках источника аромата, ни какой-то молодой рыцарь, с неожиданной ностальгией в глазах обернувшийся вслед Джинну и вспоминающий родную планету, заросшую фиалками, не могли выбить мастера-джедая из колеи. Таким образом, прислушиваясь к шёпоту Живой Силы, Квай-Гон шёл вперёд, чудом не пропуская нужные повороты, пока его длинный нос с горбинкой не упёрся в такую знакомую дверь. Встряхнув головой, отчего роскошные русые волосы рассыпались по плечам, мастер-джедай пришёл в себя и без единого колебания вошёл в комнаты. Как ни странно, внутри было абсолютно темно. Синеватый свет головизора горел только в гостиной, где, как отметил про себя бесшумно прокравшийся внутрь Квай-Гон, на диване среди пледов и подушек ютилось по меньшей мере четыре падавана. Зловещая фигура на затемнённом экране кралась за девушкой, накинув капюшон. Мрачная торжественная музыка, почему-то напоминавшая не то похоронный марш, не то лязг металла и визги, которые обычно раздаются, когда неопытный человек случайно пытается распилить скрипку смычком, хотя на самом деле честно хочет поиграть. Напряжение в сцене, судя по всему, возрастало экспоненциально, поскольку сплошная гора из пледов, которая состояла из учеников, дрожала всё активнее. Из-под одной из подушек раздался хруст - кто-то (и Квай-Гон даже догадывался, кто именно) промышлял во время просмотра вредной едой. Составив в голове интересный план, джедай, всё ещё маскируя своё присутствие в Силе и передвигаясь бесшумно, сел за диван, высунувшись сбоку, и стал понемногу пытаться уследить за сюжетной линией фильма. Фигура на экране откинула капюшон. Это был забрак, но какой-то очень выцветший - то ли у киностудии денег на грим не хватило, то ли пигмента для татуировок в детстве скушал мало. Вдобавок ко всему, у него были чрезвычайно острые зубы. Пока что он молча, изредка бросая злобрые взгляды в камеру, следовал за беспечной жертвой, которая не подозревала, что за опасность нависла над ней. Вот-вот он настигнет её и... ...длинная нога, замотанная в плед и могущая принадлежать только Гарену, свесилась с боковушки дивана и едва не зарядила пяткой в нос почтенному мастеру-джедаю. Проявив достойную выдержку, Квай-Гон мысленно досчитал до ста и обратно и вернулся к просмотру фильма. Нервный хруст усилился и участился - судя по всему, согласно инстинкту самосохранения в первую очередь у Оби-Вана включались натренированные челюсти. Тем временем на экране какой-то накаченный красавчик с зализанными волосами уже вступил в противоборство с забраком. Два восхищённых вздоха, причиной которым послужил могучий торс почти-античного героя, конечно, принадлежали только Бент и Сири. Поморщившись - мастер-джедай терпеть не мог все эти розовые женские сопельки и смазливых мальчиков - Джинн собрал все мужество в кулак, чтобы продолжить просмотр. Наконец-то появилось что-то реалистичное! Отбросив противника к краю пропасти (когда там успела появиться пропасть?!), забрак схватил девушку и прижал её к скале. Сорвав с шеи украшение, кровопийца, обнажив длинные клыки, потянулся к бледной коже с явным намерением полакомиться содержимым сонной артерии жертвы... да, момента лучше Квай-Гон придумать не мог. Ведь согласитесь, какое яркое впечатление, когда одновременно с происходящим на экране прохладная ладонь хватает тебя сзади за шею, прямо под откинутой назад падаванской косичкой, и извлекает из пледового замка с по случайности зажатым в зубах пакетиком чипсов "Корусантос"? Вот и Оби-Ван согласен. Издав мощный вопль и задействовав, пожалуй, весь жизненный объём лёгких, ученик прянул вперёд, пытаясь вырваться из хватки неизвестного, появившегося из-за дивана, и случайно пихнул своих товарищей так, что вся гурьба оказалась на полу. Квай-Гон уже не помнил, когда в последний раз настолько громко и долго хохотал. Жаль только, что он не предусмотрел одного обстоятельства. - Я не злопамятный, мастер, - как-то давно сказал ему Оби-Ван, - я просто злой, и память у меня хорошая. Но это уже была совсем другая история...