Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень. Не столь различны меж собой. «Евгений Онегин» А. С. Пушкин
Гигантские пауки, ощутив энергию существа, неожиданно посетившего их скромную обитель, разбегались по норам, бодро шелестя чешуйчатыми лапками. Вышагивая по разрушенной гномьей галерее, Архитектор чувствовал себя одураченным. Он не мог предугадать действия эльфийки, еще и позволил ей манипулировать им! Вспомнились умоляющие золотые глаза, обращенные на него. И вот он уже бросился выполнять просьбу девчонки. Ах да, она даже представилась ему. Эллана. Архитектор развел руки в стороны, и паутина, наполовину заплетающая пространство подземного зала, вспыхнула, как сухой порох, заполняя комнату рыжим огнем. Проклятые пауки! Если бы не они, эльфийка упала бы на каменный пол и умерла, а он сейчас не бродил бы здесь, озадаченный, растерянный, не зная, как вообще довел себя до такого состояния. Сумки здесь не было. Он смотрел на затухающее пламя, взвешивая все «за» и «против» выхода на поверхность. Сама эта мысль вызывала у него… страх? Порождения тьмы, охваченные инстинктами, всегда стремились вверх, принося в мир людей Мор. Они делали это безвольно, им не давалась возможность выбора. В противном случае, Архитектор был уверен, большинство с удовольствием осталось бы в уюте подземелий, как и он сам. Хм, девчонка и та смелее, а он скулит, как побитый наг. Воздух у его ног задрожал, становился плотнее, искажая пространство, словно увеличительное стекло, поднимая Архитектора к провалу в потолке, шурша подолом длинной мантии. Когда его ноги коснулись земли, он осмотрелся. Разумных существ рядом не было, он определил это, еще стоя в пещере. Всё вокруг было непривычно зелено и находилось в постоянном движении под порывами сильного сквозняка, который, оказывается, здесь был даже сильнее, чем в подземельях. Край светила едва показывался из-за горизонта и будто купался в крови. Высота над головой поражала, лишая чувства защищенности. Вот, что испытывают гномы, впервые поднявшись на поверхность. Они боятся, и Архитектор понимал, почему. Над головой бесконечно менялся узор, казалось, если глядеть туда долго, то можно упасть вверх, и бездна поглотит тебя. Есть в этом что-то притягательное и пугающее одновременно. Он заставил себя опустить глаза к земле и заняться тем для чего он, собственно, сюда поднялся, кроме того, Архитектор уже бывал наверху. Сумка Элланы лежала, надежно скрытая пушистым зеленым ковром, в нескольких шагах от провала. Её было легко найти, учитывая, что от вещей исходила энергетика девочки. Схватив её,Порождение Тьмы растворилось в воздухе, напоследок еще раз взглянув на небо.***
В комнате с камином девочки не оказалось. Он даже не удивился. В голове мелькнуло, что она обманула его и сбежала. Но эта мысль даже не успела словесно оформиться, как Архитектор почувствовал эльфийку в соседней комнате. Первое, что бросилось в глаза, – это беспорядок. На лабораторном столе лежали всевозможные сосуды с материалами и развязанные мешочки с травами. Некоторые коробки с ингредиентами были открыты, и их содержимое валялось на полу. Склянки на полках расположены не по алфавиту. Посреди комнаты на стуле, застеленном шкурами, восседала Эллана и, смачно чавкая, уткнулась носом в большущую книгу, что лежала на её коленях. Она была так увлечена, водя пальцем по странице, что даже не заметила, как оказалась в комнате не одна. Эльфийка что-то зажала в ладони, а потом, не отрывая взгляд от книги, откусила кусочек. Архитектор мгновенно оказался рядом и выхватил это у неё из рук, приказав: – Выплюнь! Вытаращив глаза, Эллана мгновенно повиновалась, и не думая возражать. Даже тогда, когда он сказал, чтобы она его не касалась, голос великана не был настолько резким и жестким. Кажется, он разозлился. Не нужно было трогать его вещи без спроса, но девочка чувствовала, что еще немного, и она шлепнется в голодном обмороке, так и не дождавшись драгоценной сумки. – Я хотела поесть, а тебя долго не было, – начала оправдываться эльфийка. Архитектор приподнял руку, заставляя Эллану замолчать, в другой он зажал отобранную у неё еду, а через несколько секунд бросил в дальний угол лаборатории и повернулся к девочке. Она прижала к груди книгу, будто та могла защитить её от Порождения Тьмы. Сейчас, когда опасность миновала, его гнев немного утих. – Почему ты решила, что это, – его длинный палец указал по направлению траектории полета неудавшейся «еды», – безопасно употреблять в качестве пищи? – уже сдержаннее произнес Архитектор, нависая над Элланой. – Я долийка и могу отличить глубинный гриб от всего остального! – девочка вздернула подбородок и чуть выпрямила спину. Ей казалось, что великан считает её глупышкой, которая совсем не разбирается в растениях. – До-лий-ка, – по-змеиному протянул Архитектор, словно пробуя слово на вкус, сверля девчушку взглядом. Предвкушая, как изменится её самоуверенное выражение лица после его следующих слов, – а по силам ли тебе отличить оскверненный глубинный гриб от не оскверненного? Какая-то пара секунд у Элланы ушла на осознание заданного ей вопроса. Потом она коснулась рта и в ужасе посмотрела в ту сторону, куда улетел еще недавно такой желанный кусок еды. Он получил удовольствие о того, как заставил эльфийку пожалеть, что она ворвалась в его «святая святых» и учинила беспорядок. На самом деле, девочка действительно могла заразиться, некоторые ингредиенты содержат скверну, но есть и такие, к которым смертным лучше не прикасаться, чтобы не подхватить проклятие, какую-нибудь болезнь или, банально, не покрыться волдырями от аллергии. Соединив руки перед собой в привычном жесте, Архитектор продолжил: – Ты находишься на Глубинных Тропах. Всего здесь касаться можно ТОЛЬКО ВЗГЛЯДОМ, но не руками, – он хотел еще добавить, что и видеть всего ей не желательно, но опустил этот момент. – Что угодно здесь может быть заражено скверной. Даже эта книга, к которой я дотрагивался, – и, видя, что Эллана уже готова сбросить на пол ценный фолиант, поспешно добавил: – Она чиста, ты весьма удачлива, долийка, – он снова протянул последнее слово, будто насмехаясь. – А гриб? – девочка, кажется, еще не до конца верила в то, что ей повезло. Архитектор развеял её опасения: – Он тоже. Эллана от облегчения громко вздохнула и буквально «растеклась» по стулу, разом сбросив с себя напряжение. – Я нашел твою сумку. – Правда?! – девочка, придерживая лохмотья, вскочила на ноги, полная сил и энергии, со светящимися от радости глазами. Не она ли только что была на грани сердечного приступа? Книга всё-таки упала на пол, сминая хрупкий старый пергамент. Архитектор поглядел на неё как-то отрешенно и направился в кабинет, где оставил сумку. Видимо, судьба у неё такая.***
Эллана с ногами забралась в большое кресло и уплетала еду за обе щеки, запивая водой из бутылки. Как она объяснила Архитектору – это сухари, сушеные грибы и сушеное мясо. Основательно подготовилась к путешествию, но куда направлялась? Девочка настолько быстро ела, что несколько раз успела подавиться. У него даже возникли опасения по поводу безопасности приема пищи с такой скоростью. Взглянув на стоящего неподалеку Архитектора, она вдруг прекратила жевать и, улыбнувшись с набитым ртом, протянула ему сухарик. – Благодарю, но я воздержусь, – тот вежливо отказался, поглядывая на кусок хлеба. Эллана проглотила еду и поинтересовалась: – Не голоден? Или не ешь нашу пищу? – Не то и не другое. Девочка подалась вперед, глаза округлились: – Ты ешь людей, да? – Я не нуждаюсь в восполнении энергии посредством употребления органических веществ, – гордо и размеренно изрек великан, хотя из его объяснения эльфийка поняла лишь, что он «не нуждается». – А как же ты ммм… живешь? – Эллана не знала, живые ли Порождения тьмы, но не смогла перефразировать вопрос. От Архитектора не укрылось её замешательство, хотя он сам не мог с точностью ответить, мертв или нет. А, может, его существование – это сны в Тени, и он умер много веков назад, когда с кучкой таких же глупцов совершил непоправимое? – Энергия Тени подпитывает меня. – Мне казалось, что все Порождения тьмы едят мясо, – складывая остатки трапезы в сумку, озвучила свои догадки маленькая эльфийка. – Это еще раз доказывает, что ты не похож на них. Хорошо, наверное, когда не нужно постоянно думать о том, чем бы набить живот, и заниматься более интересными вещами, – рассуждала девочка. Откуда ей было знать, что за столетия вещи, которые поначалу увлекали и захватывали дух, становятся постылыми и не вызывающими никаких эмоций? – А теперь можно, я переоденусь? – Эллана держала в руках аккуратно сложенную стопку вещей и выжидающе смотрела на него. Она спрашивает разрешение? Странно, учитывая, что девчонка копошилась в его вещах без спроса. Архитектору, собственно говоря, было всё равно, в чем она будет одета, и он утвердительно кивнул. Эльфийка всё так же взирала на него, не сдвинувшись с места, а потом выпалила: – Так и будешь стоять здесь? Выйди, пожалуйста, – потом добавила тише: – Я смущаюсь. Архитектор наблюдал, как щеки Элланы краснеют, и осязал, как температура тела снова растет. Прямо, как в тот раз, когда она спросила, смотрел ли он. И вот сейчас эльфийка не хочет, чтобы он был здесь. Кажется, Архитектор начал улавливать связь между покраснением кожи, так называемым «смущением» и переодеванием. Выходя из комнаты, он пришел к выводу, что всё дело в одежде, вернее, в её отсутствии. Возможно, эльфийке не хочется, чтобы он увидел её тело, она нервничает, сердце бьется быстрее, разгоняя кровь по жилам, окрашивая лицо румянцем и повышая температуру. Выглядит правдоподобно. Но логика тут же растворяется в свете того факта, что он уже видел её без одежды, так есть ли смысл продолжать нервничать? Кажется, ему никогда не понять смертных.***
Затаив дыхание, Эллана вела деревянным гребнем вниз по волосам. До этого момента он постоянно зацеплялся в многочисленных клубочках спутанных прядей, заставляя девочку морщить лоб и закусывать губу от боли. Её некогда прекрасные волосы находились в плачевном состоянии и, даже будучи расчесанными, напоминали грязную козлиную шерсть. Хорошо, что недавно она укоротила их до плеч, иначе сейчас просто не смогла бы расчесать. Эльфийка посмотрелась в маленькое круглое зеркальце и, недовольно фыркнув, бросила его обратно в сумку. Нужно где-то раздобыть воды и искупаться. Как только теплая куртка оказалась на её плечах, в комнату вошел Великан. Именно так его нарекла для себя девочка. Возможно поэтому, при всём её любопытстве, она до сих пор не узнала его имя. Хотя, он-то знает, как её зовут. Не честно получается. Великан, было, открыл рот, чтобы что-то сказать, но Эллана его опередила: – Ты так и не назвал мне своего имени. Он немного помолчал, глядя на девочку, а потом изрек: – Зови меня Архитектором. Эльфийка, прищурив глаз, смотрела в потолок, смакуя новое необычное имя, произнося его в мыслях несколько раз. – А что оно означает? – спросила она после мысленных манипуляций. Но потом, осознав, что тот не собирается отвечать, добавила: – Вот, к примеру, значение имени «Эллана» с эльфийского переводится как «способная совершить что угодно». – Моё имя с эльфийского никак не переводится, – невозмутимо произнес Архитектор. Девочка же надулась и скрестила руки на груди. Ну, вот как с ним можно разговаривать? Он то отмалчивается, то говорит какими-то заумными фразами, то совсем не понимает, чего она от него хочет. Голову можно сломать!***
Эллана бесконечно долго причесывалась, разглядывала себя в зеркале, вздыхала, и, когда, наконец, оделась, Архитектор, не дожидаясь разрешения войти, преисполненный намерением получить ответы, вернулся в кабинет. Но, не дав ничего сказать, эльфийка сама задала ему вопрос и заставила задуматься. Он рассматривал её чистое светлое лицо, пытаясь вспомнить, каким был сам, и как звучало его имя. Но из воспоминаний не стёрся только титул. Архитектор Мастерских Красоты, Верховный жрец Тевинтерского бога красоты Уртемиэля. Какая ирония! Сейчас в нем не осталось ни капли прекрасного, а объект его преклонения превратился в ужасное оскверненное чудовище. Как бы отреагировало взирающее на него в ожидании ответа непорочное дитя, узнав, что Архитектор является причиной бедствия всего Тедаса? Что последний Мор тоже его рук дело. Нет, он не скажет ей, вряд ли она поймет. – Зови меня Архитектором. Да, так будет проще. А что это имя значит, что означало, тебе, долийка лучше не знать. Он прекрасно понял суть вопроса девочки, но счел ответить таким образом, чтобы отбить у неё желание спрашивать снова. Эллана в недовольстве скрестила руки, а Архитектор, воспользовавшись моментом тишины, завел интересующую его тему: – Как ты оказалась так далеко от поселений? Девочка сжала губы и кивнула, скорее своим мыслям, чем ему. – Я расскажу, но сперва, – она кивнула в сторону камина за спиной Архитектора, – можешь разжечь его? Здесь прохладно. Он слегка повёл указательным пальцем, даже не глядя в ту сторону, и черная впадина в стене наполнилась пляшущими языками пламени. Эльфийка восхищенно присвистнула, подхватила шкуры с кресла, на котором сидела, и помчалась к камину. Расстелив их на полу, она опустилась на коленки и поманила Архитектора к себе. – Почему ты всегда стоишь? Ты, наверное, устал, – с улыбкой произнесла девочка. – Hahren* Ангрим говорил, что в ногах правды нет, – после этих слов её лицо погрустнело. Она тихонько пробормотала: – Интересно, где она есть? – а потом будто одернула себя и снова позвала Архитектора: – Ну же, ты слишком высокий, мне тяжело смотреть на тебя снизу вверх. Тот лишь подошел к камину и стал у стены, так, чтобы видеть профиль Элланы, смотрящей на огонь. Она обреченно вздохнула и начала свой рассказ.***
Маленькая черноволосая эльфийка с округлыми щечками, высунув кончик языка и сдвинув короткие брови, усердно водила мелом по стене священного алтаря. Её пухлая ручка немного подрагивала, девочка то и дело оглядывалась в сторону входа на каждый шорох, потому что находиться здесь ей нельзя, а уж стены разрисовывать тем более. Когда сегодня она болтнула мальчишкам, что совсем не боится Хранительницы, они посмеялись над ней и потребовали доказательств. В противном случае её до самой смерти будут дразнить трусихой. Не на ту напали. Сверкнув золотыми глазами, девчушка развернулась на пятках и гордо зашагала в свою аравель, по пути придумывая план. Проблем с фантазией у маленькой забияки никогда не было, и вот, тайком пробравшись в святилище, она разрисовывала алтарь. Все боятся строгой Хранительницы, а она нет. Девочка улыбнулась своим мыслям, на щеках появились ямочки. Недалеко от входа послышался голос одного из старейшин и, о милостивая Митал, Хранительницы Ангуирэль! Сердце исполнило кульбит и начало биться, как птица в западне. Эллана растерянно смотрела по сторонам, стараясь найти, куда спрятаться. По телу пронеслась волна пощипывающих мурашек и устремилась к позвоночнику, чуть ниже шеи, мелкие волосики на руках стали дыбом, ладони словно опустились в теплую воду. Голоса стали ближе, можно было даже разобрать, о чем эльфы говорили. Девочка нырнула под стол с ритуальными принадлежностями и, прикрыв рот руками, затаилась. Сердце так громко стучало, что казалось, этот звук эхом раздается в помещении. – Мне не нравятся условия, которые предлагают эти шемы. За те шкуры, что мы им продаем… Голос прервался, Эллана закрыла глаза в ожидании бури. – Кто посмел?! – крик Хранительницы, наверное, был слышен в соседнем государстве. Виновницу вандализма выволокли за руку из-под стола, а злые глаза буравили в ней дыру. – Как ты посмела, len'alas**, осквернить алтарь Великого Фен'Харела? – разгневанная женщина приподняла Эллану за руку над полом и встряхнула, а потом посмотрела на стену. Рисунок был неумелым, но можно было рассмотреть тощего волка с высунутым из пасти языком, над ним светило то ли солнце без лучей, то ли луна какой-то непонятной формы, а рядом девочка рисовала еще чей-то силуэт, но не успела. – Tu din***, Ангуирэль, – заступился за нее старейшина, – она же еще ребенок. – Ты хоть понимаешь, – не обратив на слова мужчины внимание, все еще кричала на малышку Хранительница, – что теперь разгневала Ужасного Волка, и он поглотит наш клан?! Девочка лишь смотрела на неё широко раскрытыми глазами, но ничего не ответила. Тогда женщина замахнулась рукой, чтобы ударить: – Ma emma harel! **** Сквозь ладонь Хранительницы, которой она еще держала девочку над полом, прошел разряд молнии, опрокинув женщину на спину. Та схватилась за руку и смотрела на Эллану, постепенно осознавая, что произошло. Малышка восхищенно наблюдала, как между её пальчиков пляшут голубые огоньки, ощущая в теле приятную дрожь. – Я искрю, – еле слышно прошептала девочка, а потом крикнула: – Я искрю! – и выбежала на улицу, не заметив сочувствующий взгляд старейшины.***
Отсвет пламени плясал по лицу Элланы, придавая волосам рыжеватый отблеск, окутывая девочку теплом. Огонь всегда действовал на неё успокаивающе, будто в нем сгорала вся её боль и отчаяние. Среди эльфов ходит легенда, что если поделиться с кем-нибудь своей бедой, сидя у костра, то пламя поглотит её, и скоро проблемы решатся. Именно поэтому она попросила разжечь камин, а вовсе не из-за того, что замерзла. Её народ способен стойко переносить все природные явления: от знойного лета до морозной зимы. Сейчас Эллана даже рада, что Архитектор завел этот разговор. Воспоминания давили на сердце, разъедали её изнутри, желая вырваться из плена. Пусть бушующая стихия сожжет их и освободит девочку от мучений. – Я побежала к родителям, мне хотелось похвастаться, – продолжила рассказ эльфийка. – У нас в клане были маги, и я, будучи маленькой, любила наблюдать за их тренировками, хотела стать такой же сильной, защищать родных. И вот моя мечта вдруг осуществилась. Только всё оказалось вовсе не так, как я ожидала. Родители не обрадовались. Когда мама заплакала, мои ладони погасли, но было уже поздно. Пока я пряталась под одеялом у себя в кровати, на улице мой отец спорил с Хранительницей. Я закрыла уши, чтобы не слышать криков, мне становилось всё страшнее и страшнее. Тогда я не могла знать, почему мои искорки всех расстроили, они были такими красивыми. Когда отец вернулся, то сказал, что мы с ним поедем в путешествие. Он улыбался мне, и я, поверив, что всё хорошо, послушно начала собирать вещи. Сидя на нашей галле впереди него, опираясь спиной о его теплую грудь, я была довольной, совершенно не понимая, почему мама плачет, кто-то смотрит с сожалением, кто-то с опасной, а Хранительница улыбается. Больше я их не видела. Девочка, отвернувшись от Архитектора в противоположную сторону, незаметно, как ей казалось, утерла слезы. Тот не торопил её и безмолвно слушал. Собравшись с мыслями, Эллана рассказывала дальше: – Когда Хранительница другого клана, в который мы прибыли, согласилась меня оставить, отец объяснил, что это теперь мой новый дом, а назад я не могу вернуться, потому что там и так слишком много магов, – Эллана как-то неестественно засмеялась и громко произнесла: – Много магов, понимаешь, Архитектор? Он вздрогнул от звука своего имени, впервые произнесенного девочкой. Она взирала на него, готовая вот-вот расплакаться, с какой-то надеждой в глазах. Почему она так смотрит на него, ведь он ничем не может ей помочь? Прошлое нельзя исправить, Архитектор знал это как никто другой. Эллана сделала глубокий вдох, не давая себе раскиснуть, и продолжила: – В этом клане я прожила пару лет. Все ученики там были старше меня, поэтому Хранительница решила не обучать меня магии, пока я не подрасту. Взамен этого я осваивала травничество, рукоделие, училась писать и читать, помогала женщинам по хозяйству, кормила галл. В общем, занималась чем угодно, но не магией. Тут Архитектор впервые за время её монолога, к удивлению девочки, нарушил своё молчание: – Невообразимо абсурдное решение. Девочка не совсем поняла, что он имел в виду, но по его интонации она определила, что тот не одобряет действий руководительницы клана. – Я тоже так считала, – она искренне улыбнулась, на сердце потеплело от того, что великан поддержал её, пусть даже по-своему странно, а когда продолжила, в её голосе звучали нотки озорства: – Когда я подросла и научилась довольно сносно читать, то решила, что сама буду учиться и стала, хм, заимствовать книги в учебных аравелях. Мне нужно было знать хотя бы основы, понять, как устроен мир и откуда берется магия. Архитектор одобрительно кивнул. Эллана, краем глаза заметив это, приподняла подбородок и выровняла спину. – Всё было хорошо, но через какое-то время меня раскрыли и выдворили в другой клан. Напоследок сказали, что я должна быть благодарна, что меня просто не выкинули на улицу. В новом клане эльфы были приветливы, мне там сразу понравилось. Хранительница Гильменель посмотрела на меня и сказала, что будет обучать. Моей радости не было предела. Я ждала первого урока, как мертвая земля ждет живительный дождь. Я уже представляла, как пронзаю молнией врагов, замораживаю, сжигаю. И вот, – девочка выдержала паузу для нагнетания трагизма, – оказалось, меня решили сделать целителем! – И им это не удалось, – медленно произнес Архитектор. Девочка отрицательно покачала головой, подтверждая его слова. На протяжении её рассказа он всё больше убеждался, что долийцы трусливы и глупы. Боясь воспитывать магов, они швырялись детьми, словно безвольными куклами. Он догадался, почему во втором клане Эллану отказывались учить магии. Хранительница ощущала, сколько в девочке энергии, чувствовала её потенциал, поэтому наивно полагала, что если раскроет его в более позднем возрасте, избежит лишних хлопот с обучением, обузданием силы и демонами, которые начинают преследовать молодых магов после активации силы. Зачем же возиться с маленьким глупым ребенком? Руководительница другого клана была несколько смышленее. Она решила, что направит её магическую энергию в созидательное русло. Если бы план Хранительницы удался, из Элланы получился бы искусный целитель, способный без подпитки часами напролет лечить больных и раненых. Только долийцам невдомёк, что сущность нельзя изменить. А если догадки Архитектора подтвердятся, то специализация девчонки совершенно противоположна магии эльфов и целительству.***
«Направлять энергию в рану. Не спеша. Осторожно. Представить, как концы срастаются. Направить энергию. Плавно. Без импульсов, – мысленно повторяла девочка, словно заклинание, склонившись над порезом. – Энергия. Плавно. Плавно. Ну, давай же!» Ладони над раной сверкнули, резкий энергетический импульс прошел сквозь ногу пациента, и тот подскочил с кушетки: – Ты чего?! – Эллана, снова?! Крики, адресованные девочке, раздались одновременно и заставили её стыдливо потупить взгляд. Учитель опять не довольна. Сколько бы её не учили, всё без толку. Единственное, что у неё получалось, – это лечить синяки и мелкие царапины. Во всём клане теперь не осталось тех, кто готов стать подопытным для её практики, потому что последний из них сейчас убегает из лекарской аравели, буркнув напоследок, что сам перевяжет рану. Эллана горестно вздохнула. Почему её не учат боевой магии как мальчишек? В голове раздался голос Хранительницы: «Da'len, защищать – работа мужчин, женщины же должны следить за хозяйством, хранить традиции, воспитывать детей и лечить наших воинов. Если не мы, то кто?». Девочка фыркнула своим мыслям и поплелась в аравель старейшины Ангрима поделиться своим очередным позором. Он нравился Эллане. Всегда выслушивал её, поднимал настроение, знал много историй, не ругал за неудачи в учебе и заступался за неё перед Хранительницей, если девочка из-за своей бойкости и любопытства попадала в переделки. – Последнюю жертву потеряла, – вместо приветствия произнес Ангрим, не поднимая взгляд от стола, на котором в беспорядке лежали детали ловушек, капканов и всевозможные инструменты. Старик был охотником и постоянно что-то мастерил. – Уже знаешь? – эльфийка хитро улыбнулась и запрыгнула на кушетку. – Да он так громко плакался жене, что я аж через 3 аравели услыхал, – дед засмеялся, и девочка вместе с ним. На душе у неё стало легче. – Не переживай, da'len, всё еще наладится.***
– Он ошибся, – печально произнесла Эллана. – Через какое-то время заболела и умерла Мирен, моя галла. Когда мне сказали об этом, я примчалась к ней. Она лежала и не двигалась, глаза остекленели. Я не могла поверить, что Мирен умерла, ей же стало нехорошо только утром! Я приложила к ней ладони и начала лечить. Не представляя, где источник её болезни, я направила энергию всюду, стараясь передать ей силу, что есть внутри меня. Мои ладони сначала потеплели, потом вовсе стали невыносимо горячими. Я чувствовала, как сквозь них моя энергия стремительно перетекает в галлу. Потом её ноги дернулись, и она подскочила. Я, было, обрадовалась, что у меня получилось исцелить её, что я не такая неудачница, как все считают. Но с Мирен было что-то не так. Из её носа потекла кровь, глаза наполнились чернотой, кожа начала лопаться до самых костей, забрызгивая всё вокруг кровью. Потом внутри неё хрустнуло… О Митал, что я натворила? – Эллана смотрела на огонь камина, а видела галлу, как что-то изнутри выдавливало её ребра, как живот лопнул, расплескивая кровавое месиво по стенам забора, земле, по лицу и одежде девочки. Если бы сейчас Эльфийка подняла взгляд на Архитектора, то увидела бы, как он самодовольно ухмыляется.***
Значит, девчонка – некромант, как он и предполагал. Причем с хорошим потенциалом, раз своей энергией одновременно смогла «поднять» труп и сделать из него ходячую бомбу. В этой ветви магии нет ничего особенного. Половина Тевинтера практикует магию смерти. Но удивительно то, что такая способность появилась у эльфийки. Не изученная даже, а врожденная. Вот это редкость. Эльфы хороши по части природной магии, немного хуже – стихийной. Но некромантия им не свойственна и полностью противоречит их духовности и принципам. У Архитектора было ощущение, будто он нашел самородок среди огромной груды камней. И ему захотелось отполировать его, придать ему форму, нанести огранку, наблюдать, как он сверкает…и положить себе в карман. От этой мысли внутри что-то всколыхнулось, сжалось и снова дернулось. Ох, уж не сердце ли? Грудь сдавило, легкие начали требовать кислород. Архитектор медленно вдохнул и прикрыл глаза, чувствуя, как внутри всё приходит в движение. Давно его сердце не давало о себе знать. Оно всегда бьется с небольшой частотой и едва различимо, с трудом пропуская через себя тяжелую и вязкую, как смола, кровь Порождения Тьмы. Дыхание при этом не осуществляется. Архитектор даже сердцебиением это никогда не считал, а всего лишь слабыми мышечными конвульсиями из-за постоянно пронизывающих тело энергетических импульсов. Но очень редко, когда что-то будоражило и увлекало его, заржавелый механизм внутри грудной клетки, скрипя, приходил в движение. Довольно непривычно. Эллана резко встала, взъерошила рукой волосы и, наконец, оторвала взгляд от камина. – Архитектор! Тук. Её глаза изменились, смотрели на него решительно. Девочка расправила плечи, вытянула шею, приподнялась на носочки, сцепив руки за спиной, будто хотела казаться выше и взрослее. Из торчащих в разные стороны волос выглядывали острые кончики ушей. Маленький нос вздернут, лоб напряжен. С такой костлявой фигурой она могла сойти за мальчика, если бы не её глаза… Тук. – Научи меня магии. Тук. – Будь моим учителем! Тук. Эльфийка смотрела на Архитектора в ожидании, а он не мог совладать с внезапно возникшим дыханием. Оно мешает, отвлекает и совершенно ему не нужно. А сердце – лишь человеческий рудимент и после превращения Архитектора в Порождение Тьмы осталось живым только за счет постоянной подпитки энергией. А сейчас оно оказалось еще и работоспособным. Внутренняя агония становилась невыносимой. Ну же, разве ты не этого хотел? Исследовать девчонку. Она сама выразила желание учиться, даже не придется удерживать эльфийку против её воли. Но сейчас идея уже не казалась Архитектору такой привлекательной, сквозь дыхание он произнёс: – Разве тебя не ждут в клане? – После того, что произошло, я решила не ждать, когда меня очередной раз выгонят, и ушла сама. Поэтому оказалась здесь. Мне некуда идти. – То есть, ты, долийка, решила стать ученицей Порождения Тьмы? – он намеренно сделал ударение на последних словах, заставляя её задуматься над нелепостью ситуации, над опасностями, от которых он не обещал её защитить, давая ей возможность передумать, пока не поздно. Если эльфийка откажется, он прямо сейчас отведёт её на поверхность. Или нет? Эллана покачиваясь с пятки на носок, внимательно рассматривала Архитектора и вынесла вердикт: – Ты не гарлок, не генлок, не огр. Ты умен и искусен в магии. "Даже не представляешь, насколько, маленькая долийка." – Кроме того, теперь я сама не знаю, кем являюсь. Но уверена, что ты знаешь. И сможешь научить меня управлять этим. Архитектор уже понял, что нахваливая и задабривая его самолюбие, эльфийка очередной раз пытается манипулировать им. У неё дух настоящего некроманта, кукловода тел и разумов. Ему это нравилось, восхищала её тяга к знаниям и магии с самого детства. Он представил, как Эллана, совсем еще маленькая, ворует книжки и пытается читать в лесу, под покровом ночи при тусклом свете свечи. И принял решение.***
Великан оттолкнулся от стены, возле которой все это время стоял, и подошел к эльфийке почти вплотную. Девочка не шелохнулась, а лишь сильнее запрокинула голову, чтобы видеть его лицо. Он наклонился к ней настолько близко, что она, наконец, смогла разглядеть темно серый, почти черный глаз в одной из прорезей маски. Архитектор смотрел внимательно, цепко, изучающе, будто пытаясь проникнуть в её мысли в поисках чего-то. Эллане было не по себе, но девочка уверенно глядела в ответ. Нет, она не сдастся так просто! Не теперь, когда, наконец, нашла что искала. – Ты будешь беспрекословно выполнять все, что я тебе скажу, – в тишине комнаты вкрадчивый шепот Порождения Тьмы прозвучал внезапно, и эльфийка вздрогнула. Его взгляд скользил по её лицу в поисках сомнения и нерешительности. Девочка сглотнула ставшую вдруг вязкой слюну и уверенно ответила: – Согласна. Еще несколько мгновений он давил на неё взглядом, потом резко выпрямил спину и направился прочь из комнаты, на ходу бросая: – Правило первое: нечего не трогать в моей лаборатории. Правило второе: абсолютно ничего не трогать без моего разрешения. – Да, Учитель, – с готовностью произнесла Эллана, смотря в спину удаляющегося Архитектора. Лукавая улыбка озарила её лицо, и она мысленно добавила: «Конечно, Учитель». Сноски: *Hahren - старейшина; ** Len'alas - грязный ребенок; ***Tu din - не надо, не делай этого; ****Ma emma harel! - Тебе стоит бояться меня.