И с тихим свистом сквозь туман...

- Какая еще награда? Об этом нужно говорить до начала игры! С возмущением подавляя желание использовать кий в качестве гарпуна. Беспричинное чувство тревоги. Что если Шики из ряда «тех мастеров», которые забивают все восемь шаров, нужных для победы, не давая сопернику сделать ни одного удара? - Проигравший выполняет желание победившего, - короткий комментарий на вспыльчивое замечание юноши. Невозмутимо полируя кий муфтой, дабы улучшить скольжение и устранить мелкие царапины. А затем очередной биток. Ни звука. Юноша не знал, как реагировать. Было же очевидно, что он не «игрок». А судя по игре, Шики может продолжать загонять шары в лузу, пока не допустит промаха. Который, судя по всему, ожидать было глупо. Это даже на игру не походит. «Развод чистой воды»       Перед юношей предстала вся красота скольжения двадцати унций и движение шара по темному сукну стола. Изящные комбинации вместе с силой, ударяющей по шарам, увлекли за собой пристальный взгляд Акиры. Он не только не мог отвести глаз от длинных пальцев, держащих кий, но и от хорошо сложенной фигуры, склонившейся в стойке при очередном восхитительном ударе. Даже вскользь зная правила игры, Акира мог оценить качество каждого битка. Ни единого лишнего движения, словно отрепетированный трюк, цепляющий сотню взглядов. «Что ж, не плохая демонстрация. Обнадеживает…» - Ты проиграл, мышка. Сколько бы ты не гипнотизировал меня своим взглядом, тебе все равно придется исполнить мое желание, - мужчина заговорил так неожиданно, что юноша внутренне вздрогнул от его слов. Даже несмотря на то, что последний шар отправился в лузу с более громким звуком всего в нескольких сантиметров от паха Акиры. Юноша был уверен: он специально выбрал именно ту, что перед ним! - Браво! Только я не принимал участие в игре. Твои правила не действительны! - Ты участвовал в розыгрыше хода. «Черт.» - Итак, когда твоя рука коснулась кия - ты игрок. - Понял я уже! И что там за желание? Поездка в Диснейленд или пони? - Диснейленд и пони оставим для дня рождения и Рождества. Раздевайся. - Чего? Его привычка шокировать граничит с манией. - Я что, произношу сегодня особо сложные слова? - Я понял, что ты сказал! Зачем тебе это? - Это мое желание. Леденящий кожу ужас вместо слов и кроваво-алая бездна, не предвещавшая ничего доброго. Одна из многих причин, по которой уже в сотый раз юноше приходится заглушить остатки гордости и выполнять указания.       На секунду сомкнуть глаза, в надежде избежать пронзительного взгляда напротив. Акира не хотел думать о том, что последует дальше. Но что-то ему подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ну почему он был так несдержан во время ужина? Стараясь покончить со всем как можно быстрее, юноша одним махом сбросил футболку. Следующим движением он расстегнул джинсы, и также незамедлительно снял их, оставаясь в одном нижнем белье. Он пересилил себя, нехотя бросая взгляд на мужчину. - Полностью. - Да на кой тебе это? Достал, гребаный псих! Наотрез отказываясь подчиняться до конца, юноша не выполнил того, что ему велели. - Я не повторяю дважды, - взглядом, который не потерпит неповиновения и опасно вкрадчивым голосом. Как это было в прошлый раз, когда Акира хорошенько огреб от него. Сглатывая, отводит взгляд… Упираясь им в собственные вещи, брошенные на проклятый стол. Холодно.       Неожиданно боковым зрением улавливая надменную усмешку, настолько зловещую, что она напомнила юноше оскал. Жуть. Два коротких шага. Вот сколько мужчине потребовалось, чтобы оказаться в паре сантиметров от молодого парня. Акире совершенно не хватило времени на то, чтобы хоть что-то предпринять, прежде чем…       Двигается так мгновенно, что не уследить. Сгребая юношу ближе. Проводит пальцами по губам. Тело прошивает током, глаза распахиваются еще шире, страх цепляется своими клешнями… Резко отстраняясь, но ему не позволяют... Крепкая хватка болью отзывается чуть ниже копчика. Вцепившись в подбородок, большим пальцем поглаживает нижнюю губу, надавливая, чтобы приоткрыть рот. Грудь сдавливает, что не выдохнуть. Его тело, облаченное в черное, могильно холодит кожу юноши. Зябко… Кожа покрывается липкими мурашками то ли от озноба, то ли от ощущения чужих губ на своих. Стараясь отстраниться, но его вновь притягивают ближе. Короткий поцелуй, без языка. Совершенно не похожий на те, которыми он вгрызался в израненные губы в прошлый раз. Что-то не так.       Интуитивная, очередная попытка отстраниться. Снова. Но в этот раз тяжелая ладонь ложится на бедра. Оглаживая, замирает на ягодицах. Не дает времени даже опешить. Сминает, а затем подхватывая под ними, усаживает на стол. Ни слова. Широко раскрытые серо-голубые глаза, и очередная попытка сопротивления. Дежавю. Точно так же своим предплечьем юноша упирался в грудь мужчины. И точно так же его руку легко завели за спину. Тянет к себе так близко, что угол столешницы больно врезается в кожу. Касание языком приоткрытого рта. Судорожные импульсы, идущие прямо в мозг, и блуждающее по телу напряжение. Содрогание мышц. И легкие, кажется, забывают про кислород… Манипуляции мужчины приводят в ужас. Очередное неспешное движение неизвестного предназначения. Играет. - Подонок! Тебе не хватило прошлого раза? Сколько ты еще будешь… - сквозь зубы прошипел Акира в бледные губы, уголки которых в ту же секунду плывут вверх. Очередная едкая усмешка. В который раз вздрагивая и отводя взгляд. Что угодно, лишь бы не этот кровавый яд. Его лицо – жесткая маска. Теперь Акира понимал, что всякий раз, когда он на него смотрел своим холодным презрением, был лучше в миллионы раз. Если бы он мог знать, что вселяющий ужас брюнет может оказаться еще более пугающим. С этим бы опытом да в прокрученное назад время. Почему он на него так смотрит, словно собирается сожрать целиком? Грубая хватка сдавливает скулы, вынуждая приоткрыть рот еще шире. Наклоняется и шепчет: - Я буду проделывать с тобой это столько раз, сколько ты не сможешь посчитать. - Ебаный псих! Отвали уже, наконец!       Отворачивая голову, в порыве гнева стараясь отбросить цепкую хватку. Лицевые мышцы сводит от боли, напоминая о чудовищной силе противника. Стальной взгляд врезается в предмет возможного спасения. Только бы получилось… Мгновенный кувырок по темному сукну стола, громкий треск. Вряд ли можно узнать прежний кий, принявший двоякий образ. Металлический стык выломан напрочь. Даже незначительные колебания температуры наносят ущерб, не говоря уже о подобной не предназначенной для него силы. Он не смог ее вынести и попросту сломался, поскольку основным материалом служила древесина. Даже такая прочная, с той лишь разницей, что юноше пришлось приложить большую силу. «Черт. Нужно было использовать в качестве биты тот тяжелый и прочный, для разбоя…» - И что ты собираешься делать с парой зубочисток? - Не подходи! - Напомни, чем печальный опыт с катана завершился? Полагаю, эбен из прямой кишки доставать будет гораздо проще. - Если приблизишься , клянусь, я прошью тебя ими насквозь. - Да что ты. Серьезно? Прикрывая глаза всего на пару секунд. Сделав глубокий вдох, приказывает себе успокоиться. Нет никакого шанса на то, что он с этим способен противостоять такому противнику. Как и сказал Шики, это невозможно. Но пальцы упрямо отказываются подчиняться. Продолжая сжимать в обеих руках жалкое подобие оружия. Ставит одну руку перед собой, принимая боевую стойку. Конечно же, он несерьезно. Просто пока Шики будет удивляться его глупости, он придумает, как избежать контакта с озабоченным хозяином дома.       Собственная аритмия заглушает все звуки в комнате и за ее пределами. Будто в длинном каменном коридоре или подземных лабиринтах. Оторваны от всего мира. Один на один. Как и всякий раз, когда они остаются наедине. Призрачный туман застилает глаза, превращая темный силуэт в нечто еще более зловещее. Как это было бы, если бы аура человека была подвластна глазу и он мог воспринимать это, как нечто осязаемое. Прикованный на месте…       Мысленно посчитав, сколько секунд хищнику понадобиться, чтобы стащить его со стола. Нехотя встретиться глазами. Непозволительная роскошь избегать кровавого взора может стоить жизни. Ладони вспотели от жуткого бритвенно-острого взгляда напротив... Тело словно чужое, но наводящие ужас воспоминания о былой ночи придали ему сил. Сглатывая, делает шаг в сторону. Повезло ему, что стол оказался прочным не только на вид. Он способен удержать десятерых с комплекцией Акиры. Сжимая в ладонях шафт и турняк, юноша знал, насколько на них нельзя полагаться. Фигура в черном неподвижно и безмолвно наблюдала за ним... Чернее тени, тревожным стуком в груди, лицом к лицу. Этот дьявольский оскал… смеется, издевается и подавляет… Дальше как в тумане…       Спрыгивая одним прыжком со стола и опрометью ринуться сквозь преграду. Обеими руками перед собой, готовый в любую секунду воплотить угрозу. Яростный крик. В висках пульсирует, а перед глазами его лицо. Быть того не может! Он же проскочил мимо него, но тот не шелохнулся! Тогда почему не отогнать наваждение? Постепенно дымка проясняется, и юноша снова видит бледную до серости кожу и плотно сложенные губы, к которым будто бы прилипла чудовищная усмешка. Спустя несколько минут сознание проясняется. Осторожно сжимая пальцы по очереди, словно проверяя их целостность. Разочарованно отмечая потерю мнимого оружия, но что более важнее: откуда эта ужасная боль? Осознание. Попытка метнуться в сторону, словно загнанный в угол зверь. Лишенный воли... Несколько раз моргнув, отгоняя последние остатки миража. Но перед глазами все та же жесткая маска. - Я не твоя подстилка. И не принадлежу тебе, - в бессилии процедив сквозь зубы в безуспешной попытке приподнять голову. - Неверное утверждение. Мужчина лишь окатил ледяным безразличием. Оглядываясь по сторонам в поисках того, что может помочь, Акира замер, ощутив новую порцию мучительной боли. Повторный вывих. Многострадального плечевого сустава. «Гребаный ублюдок с садистскими замашками!» Даже удивительно, что череп не проломил, при такой-то боли в голове. Разбитое состояние, граничащее с потерей сознания. Все труднее мыслить. Лопатками ощущая все тот же бильярдный стол, юноша еще несколько минут не может прийти в себя. Головокружение упрямо наводит на мысль о сотрясении. И крайне неприятное болезненное ощущение в плече. -Ты все свои вопросы решаешь через секс? Уже понимая, к чему клонит Шики, печально усмехнулся юноша. - В этом есть свой особый смысл, но ты все равно не поймешь. Сухие губы на коже, а вслед за ними судорожно вздымающаяся грудная клетка. Места, к которым он прикасался, отзывались мучительной пыткой. Прохладное сукно никчемно способствует избавлению от собственного жара, пронзающего тело. Опять.       Беспрестанно , до тошноты воспроизводить в сознании прежние впечатления. Отвести глаза, чтобы ненароком не встретиться с нещадным, багряным взглядом.       Медленно гладит бедра, крепко сжимая ягодицы с обеих сторон. - Твоим касаниям я предпочел бы смерть. - Не искушай меня, рыбка. Одним движением дергает на себя. Попытка стать на ноги не увенчалась успехом. Да и как такому случиться, когда тяжелая ладонь с чудовищной силой давит на болезненно ноющее плечо? Заставляет опуститься на колени. Очередная попытка подняться завершилась болезненным ударом носком ботинка. Под звук открывающейся молнии, дыхание грудь стесняет. Жесткие пальцы, мучительно стискивающие волосы на затылке, притягивающие ближе. Больно путая, влекут за собой, всякий раз, когда юноша старается избежать контакта с его пахом. - Я нашел лучшее применение твоему острому языку. Холодный, тяжелый и давящий взгляд выдержать не легче ладони насыщенной силой. - Иди к черту! Серо-голубой, лихорадочно сверкающий взгляд подобен стали. Излучая неповиновение и готовность к бою, всякий раз, когда пронзает колющая боль. Конечность, частично онемев и почти потеряв чувствительность в кисти, не доставила бы хлопот, если бы юноша оказался левшой. Почему всякий раз, когда они пересекаются, он так беспомощен? Все дело в нем?       Со всей силы дергая головой, игнорируя боль тянущихся прядей, вырываясь, когда чужая ладонь сжала собственную плоть. Сжав губы как можно плотнее, отворачиваясь и уже в который раз стараясь подняться. Тщетно. Очередной удар ботинка, а потом головка члена упирается в плотно сжатые губы. Сдерживая сквернословия, рвущиеся из груди, юноша готов был поклясться, что не разомкнет губы даже под предлогом смерти. Но что бы он не говорил, перед превосходящей чудовищной силой, которой обладал его оппонент, все было бессмыслицей. Нещадные пальцы больно стискивают скулы, против воли заставляя разомкнуть челюсти. Тем временем головка настойчиво касается губ. «Давай, мудло! Рискни, ублюдок, моего огня тебе надолго хватит!» Свирепый взгляд, которым юноша одарил исподлобья, выдал его намерения с головой. - Что может быть лучше смерти ради гордости? И как трагично. Быть брошенными в городе полном подонков во время непрекращающейся войны. Жестокая насмешка. Сатане недостаточно обычной души, лишь те, полные ненависти, достигшие критической черты, несущие зло в этот мир. Подобно этому ритуалу Шики упорно вкладывает в юношу все больше отвращения и вражды. Чего он добивается? Отгораживая и делая похожим на себя. Акира принял буквально угрозу, исходившую из бледных искаженных в оскале уст. Было огромной ошибкой довериться лукавому, вверяя свою и судьбу друзей в его руки.       Прикрыть глаза, чтобы не видеть сощуренной кровавой пелены. Густых черных ресниц, занавесивших тлеющие угли и ехидной усмешки. Когда юноша под стальным натиском пальцев разомкнул губы, покорно принимая внутрь окаменелую, пылающую адским пламенем плоть. «Нельзя выиграть войну, не потеряв ни одного солдата...» Прощай, гордость.