За сутки до основных событий. Последняя битва.
- Примкнуть штыки! Вражеская пехота, словно новобранцы, никогда раньше не видевшие холодного оружия. Ими командует генерал Хасигава - ничтожный человечек и предатель, бежавший к врагу. Видимо поэтому и ставший командиром полка неприятеля, ведь вряд ли кто-то позволил бы ему командовать хотя бы одним взводом в японской армии. Такой тип командиров трусливо отсиживается в тылу. Выкрикивая приказы из-за спин солдат. Шики не изменяет себе и не пользуется огнестрельным оружием. Воистину искусный воин. Подробности об их боевой тактике Акира отправился узнавать с самого утра. «Распростертый и беспомощный, а сверху нависает человек, которого он ненавидит яростно. Он орудует рукоятью катаны, по кругу надавливая и разрывая живую ткань его плоти, а потом резким рывком хватая за волосы." Почему именно этот момент всплыл в его памяти? Словно мозг хочет настроить его против Шики. Что происходит с ним? Мало кто мечтал дожить до решающей битвы. И тем не менее весь полк почти в полном составе. - Заряжай! Быстрее! Огонь! Враг уже порядком морально раздавлен, а ведь бой только начался. - Главнокомандующий… Вам пора в глубокий тыл, а их пусть ведет… - едва успел проговорить один из командиров, обращаясь к Шики. Он так и не смог закончить фразу, бедняга так испугался презрительного алого марева, что потерял дар речи. - Занять позиции. Правый фланг, построиться в шеренгу. Левый фланг строится за первым взводом. Третий и четвертый взвод - занять позиции, сзади сомкнуть шеренги. Акира, на позицию. - Главнокомандующий не должен воевать… он слишком важен. Пусть ими командуют офицеры! - не унимался мужчина, на этот раз он решил достучаться до Акиры, надеясь, что тот вразумит Шики. - Ага. Вы только ему это не говорите, а то лишитесь собственной жизни. Мужчина открыл рот, еще собираясь что-то возразить, однако услышал, как Шики окликнул Акиру, и по-тихому ретировался. -Выполняю приказ. Акира проверил готовность оружия, размышляя, что у Шики просто железное терпение. Почему-то у юноши возникло чувство, что тот бы перерезал почти всех, кроме своего взвода, не дожидаясь противника. Акира видел даже в извечном безразличном взгляде, насколько ему это претило. Командование полком или всей армией было не для него. Обычно он не отдавал приказы взводу, он их выдрессировал таким образом, чтобы они действовали, как в разведке: молча, используя жестикуляцию и переговаривая мельком. Он по-прежнему отвечал за их жизни, тактику боя и его ведения, но тем не менее каждый четко знал свое дело. Сейчас же все обстояло немного иначе. Остальные, не считая взвода Шики, были плохо организованные и слишком несамостоятельные по мнению Акиры. Он знал, насколько Шики уделял внимание дисциплине, сейчас он был не удовлетворен подготовкой солдат в целом. Однако всех остальных командиров более чем устраивало. Они знали, что им далеко до взвода под командованием Шики и воспринимали их как особый элитный взвод. Эдакий эталон. Туман пробивался сквозь деревья лесов, аналогичных дальневосточным. При движении на север их сначала сменяют хвойные леса из кипариса и сосны, затем - широколиственные магнолии на склонах гор. По округе раскатом грома зазвучал птичий крик, и зловонный запах смерти лез прямо в ноздри. Приближение врага напомнило о необходимости привести оружие в боевую готовность. - Стрелять по моей команде! Слышится приказ, отданный командиром вражеской армии. - Держать строй! Шики, по установленному порядку собой лично, впрочем как и всегда, первым выступил навстречу противнику. Двигаясь твердо и быстро, он повел за собой правый фланг. Видимо такое рвение сильно повлияло на врага. Акира не сомневался, что уже до всей армии неприятеля дошли слухи о непобедимом главнокомандующем, который всегда первым идет в бой и со страшной силой режет вражеские пули своим мечом. То ли уверенность и превосходство заставило полк неприятеля ослушаться приказа, то ли раздражение и испуг по отношению к клинку заставили произвести выстрел, а дальше… Катастрофический дефицит времени, которое итак слишком много отнимает перезаряд винтовки. Стоит поднять голову, отрывая взгляд от оружия - и враг уже близко. Остается лишь растерять остатки самообладания и, позабыв про организованность, пятиться назад, сбивая с ног друг друга, отступая. - Не смейте отступать! Воистину молниеносная реакция главнокомандующего. Скорость, меткость, сила и расчет - все было на высоте. С долей секунды после того, как вражеский командир выкрикивал приказы, начиная пятиться с задней позиции в самую глубь, намериваясь примкнуть к Хасигаве, Шики метнул штык в яремную вену командира. - Они уже хотят сдаваться, ха-ха Тот самый командир, который отговаривал Шики выступать в бой, был ошеломлен больше всех. Пехота впереди примкнула штыки, а сзади была вся артиллерия. Единственный взвод Шики был вооружен короткоствольным полу-автоматическим оружием и танто, за исключением Акиры. На этот раз юноша взял нихонто, как и его командир. - Открыть огонь. Остальные очищали путь производя несколько залпов в противника, давая достаточно времени сократить дистанцию и вооруженным клинками солдатам упереться в упор к врагу. Еще одна древняя тактика с зажигательной смесью заставила гнать их прочь. - Дайте сигнал к атаке! Во все горло прогорланил командир, заменяя погибшего. - Послать только передовой отряд. - Весь полк в атаку! Наперерез ему прокричал Хасигава изнемогая от злобы. Тем временем взвод Акиры отошел в укрытие, отсчитывая залпы. После второго залпа, под прикрытием артиллерии покинув свое укрытие, взвод бросился в атаку. В качестве отпугивающего маневра противник производит несколько выстрелов, отступая назад, чтобы не вступать в ближний бой и не подпускать ближе для штыковых атак. Очередная тактика с зажигательной смесью отрезала путь к отступлению, покрываясь огненной стеной позади них. Противник из двух зол выбрал, на свой взгляд, меньшее, и в панике рванул на врага, который в ближнем бою превосходил его. Вражеская армия даже не успевала прицелиться, произвести выстрел или перезарядить свое оружие. От огня поднялся тягучий черный дым, играя на руку взводу главнокомандующего и давая возможность незаметнее сократить дистанцию до ближнего боя. Дымовая завеса окружила их и в огненное кольцо, в котором они в панике толкались спинами друг о друга, предчувствуя смерть, как загнанный в амбар скот перед тем, как его повели на бойню. Хасигава, вместе с другими командирами, терял контроль над ситуацией и своим самообладанием, понимая ошибку в отправлении на передовую всего полка и предчувствуя свое поражение. Но человек так устроен, что упрямство это не черта характера, а составляющая людей. Оно сопровождает человека от начала пути к его завершению. - Что происходит? Отослать еще в подмогу! Эти варвары еще используют мечи! Мы не можем им проиграть! Это так глупо, когда современная научно-техническая революция достигла таких результатов! Бегущая добровольно цель получила гранаты ударного действия, это значительно проредило их ряды. В укрытии больше не было необходимости. - Пошлите туда всех остальных! Почти взвизгнул Хасигава, по-прежнему оставаясь в тылу. Акира выхватил клинок из ножен и рванул вслед за Шики, а вместе с этим и весь его взвод бросился в атаку. Самое сложное - преодолеть пятнадцать ярдов, где они на мушке у врага, пока те прицеливаются и отстреливают их, как дичь. А после… Не остается времени на перезаряд, и винтовки для отстрела больше не пригодны. Они вступили в ближний бой, отчего подобное стрелковое оружие да еще с малым запасом патронов было сомнительным союзником. Единственный выход для них - штыковые атаки. Лязг металла и блеск клинка, пронизывающего тела врагов, кто-то все еще умудрялся произвести череду выстрелов, однако это было последнее, что им приходилось сделать. Слишком медленно. Попытка использовать стрелковое оружие в качестве щита провалилась с треском. И с не меньшим звуком ее рассекли на пополам. Один за другим противник валился на землю. А вместе с гибелью неприятеля прибывал еще полк, и следом - другой. Глупо было надеяться, что одна и та же тактика приманки врага пройдет дважды. Враг не приближался слишком близко, соблюдая дистанцию. И только тогда штыковые атаки продолжались, когда их патроны пошли на убыль, отчего они переходили в ближний бой, выдвигая штыки и пронизывая японских солдат. Часть взвода Акиры нашла укрытие за деревьями, а дождавшись сигнала, бросились на врага, вооруженные клинками. Бросая кинжалы, ломая противникам шеи и пронизывая насквозь, приходилось избегать череду выстрелов, которая по открывшейся возможности проводилась врагом. Но стоило их боеприпасам опустеть, они бросались в бой с прикрепленным к винтовке штыком. На мгновение все звуки прекратились. Не было слышно даже дуновения ветра, и птицы все смолкли. А развеявшийся от ветра дым открыл поле, усеянное телами погибших в бою солдат. По прибытию нового полка взвод Акиры готовился дать бой. - Как это понимать? Их там даже не вся тысяча, когда нас целый корпус! Готовься стрелять! Готовьте пулеметы! Этот взвод! Их командир ненормальный! Он должен смириться с позором и взять нормальное оружие! Почему он не бросает эту чертову железку? Шики подал сигнал своему взводу, и они подняли клинки, кивая в ответ. - Убить всех! Убить немедленно! Хасигава был на гране нервного срыва. Когда туман опустился на поле, взвод Акиры, испачканный в крови и грязи, все, как один, устремили взгляд перед собой, ожидая врага. Артиллерия позади крикнула о готовности, и взвод под приказом Шики, выставив клики, рванул в бой. - Огонь! Артиллерия ревет, вышибая куски земли из-под ног. Стрельба, дым и клочья вспаханной земли от снаряда, полуразорванные тела, окровавленные и пронизанные сталью падали под ноги товарищам. - Готовься. Целься, - подпуская ближе, прогремел противник. Однако взвод элиты по-прежнему двигался напролом, продолжая наступать, чтобы сократить дистанцию выстрела и атаковать мечом. Молниеносное движение, едва уловимое лишь из-за блеска стали. Шики бросил меч, лезвие которого устремилось к Хасигаве. Как бы он ни старался избежать боя, ни прятался, лишь выкрикивая бесполезные приказы о стрельбе - ему не избежать своей участи, быть смертельно раненным нихонто, вонзившимся в грудь, заставив повалиться на землю. Слишком достойная смерть для такого, как он. Этого времени хватило, чтобы приблизиться достаточно и вновь атаковать противника в ближнем бою. Главнокомандующий, само-собой, вернул свою напарницу, брезгливо вытерев клинок, запачканный кровью, о мундир Хасигавы. Не имея возможности перезарядить оружие, неприятель кинулся отступать, однако ему не позволили: путь к отступлению отрезан, их пронзали одного за другим, обезглавливали, ломали шеи и ноги. - Не смейте отступать! Огонь! Огонь! У них всего лишь мечи! Подхватил эстафету Хасигавы один из офицеров, в прочем и он разделил ту же участь, пав от клинка Шики. Испуганный взгляд оставшихся военачальников устремился к нападающему взводу убийц, они мчались без тени страха, пронзая все на своем пути, все больше сокращая дистанцию между ними. - Огонь, огонь! - горланил командир вражеской армии, готовый сам бежать наутек, ведь их враг был все ближе. Другой командир смотрел с неподдельной горечью, как его люди погибают от руки врага, который был вооружен лишь холодным оружием. На то, как его солдат убирали одного за другим. На то, как они уступали им в силе и подготовке. "Это наша вина. Никак не солдат. Одного количества не достаточно. И этот взвод тому доказательство." Такое положение вещей сильно подрывало уверенность в артиллерии, от которой не укрылось то, как враг сломил их почти одним взводом. Командиры знали, что, используй враг огнестрел, они бы пали еще быстрее. Их не обошли стороной невероятные слухи от разведки. Один взвод под прикрытием чуть более сотни человек выступил против целой дивизии. Командующие знали, что уже проиграли войну. - Отступаем… - в полголоса проговорил один из командиров. - Еще рано. Мы их уничтожим, - над ухом командира раздался самоуверенный баритон.После основных событий
- …состояние потерпевшего стабилизируется… «Голос… Почему я не могу вспомнить, кому он принадлежит? Все вперемешку, и еще пара голосов, которые исходят не из этой комнаты. Тогда… Откуда они? Почему я их так четко слышу, но не могу распознать?» Это состояние… невозможно сконцентрироваться на чем-либо. Даже заставить себя открыть глаза удается с огромным трудом. Только стоит сделать подобную попытку, как резкая боль в висках и до одури яркий свет лампы дневного света ослепили, побуждая зажмуриться и простонать в голос. Полностью истощен, а губы пересохли. Но стоит только кашлю прорваться от сухости во рту и резкой попытки сглотнуть ртом воздух, как боль вновь острыми спицами пронзает голову. Сильное головокружение, дрожь в пальцах мешает поднять руку и отстранить от себя одеяло. На ощупь. А затем - еще одна попытка разомкнуть глаза. На этот раз более-менее удачная. - Проблемы с выполнением обычных действий? Чувство тошноты все еще есть? Когда Акира открыл глаза, перед ним стоял Мотоми в белом халате. В его руках было что-то вроде пластмассового таза. Только сейчас Акира вспомнил, что кажется его уже видел, и то, как его тошнило многократно в него. От воспоминаний горло засаднило от боли, и юноша болезненно сморщился. - Так значит, все еще тошнит? Мотоми заглянул в разбитые от усталости глаза юноши, который выглядел так, словно не спал несколько суток. Бледность кожи лица сменилась покраснением. - Акира… - позвал юношу Мотоми, будто бы чтобы убедиться, что перед ним не живой труп. - Нет. Уже нет. - Акира! - неожиданно головная боль вернулась с еще большей силой, чем прежде, когда звонкий голос ударил по ушам и в комнату ворвались Рин и Кеске. - Тише, парни. У него череп сейчас к чертям треснет. Мотоми несильно стукнул тазом Рина, заставляя того снизить голос до половины. - Как ты? Узнаешь меня? Я твой друг, Рин. Светловолосый парень подошел вплотную к больничной койке, чуть ли не завалившись на нее. - Успокойся, Рин, амнезии быть не должно. Мотоми спокойно посмотрел на блондина, а затем вновь перевел взгляд на Акиру, в надежде, что он не поторопился с выводом. - Ага. Если бы… Проговорил юноша, аккуратно дотрагиваясь до головы и проверяя ее целостность. - Эй! Мы волновались! Ты бы видел, в каком тебя состоянии приволокли в лазарет. Ты бредил то ли от сотрясения, то ли от… Рин неожиданно замолчал, только что соображая, что взболтнул лишнего. Учитывая то, сколько они времени потратили на то, чтобы заставить его остаться в лазарете. Им даже пришлось накачать его и вырубить, чтобы тот с проблемами равновесия, заторможенностью действий, в полном бреду, едва волоча ноги за собой, не отправился в лес на поиски Шики. - Теперь мне намного лучше, так что я … Юноша поставил дрожащую ногу на пол, намереваясь встать. - Нет, Акира. Тебе не лучше! Рин был готов сорваться. Он не понимал, как его друг мог так наплевательски относиться к своей жизни из-за… Него. - Я же сказал. Со мной уже все нормально. Юноша поднял свои глаза на Мотоми, его настойчивый взгляд говорил о том, что не потерпит попыток остановить его. Однако тело было совершенно ослаблено и категорически отказывалось его слушаться. Дрожь не прекращалась ни на миг. - Объясни нам толком. Что произошло? Когда тебя сюда приволокли, ты в бреду рвался обратно, уверяя, что там умирает Шики. После этого на его поиски было выведено четыре дееспособных взвода, включая твой. Разумеется, выдвинулись те парни, что не оказались в койках или фаршем среди лесов. - Его ранили, дважды. Очень серьезно, возможно даже… И все это по моей вине. На мгновение все трое, что стояли напротив юноши, замолчали. Никто не решался нарушить тишину, пока Акира сидел, потупив взгляд, словно опять погружаясь в те события и выпадая из реальности. Его руки побелели от того, с какой силой он вцепился в одеяло, а лицо покрылось испариной. Мотоми стал предполагать, что сотрясение, которое юноша получил, видимо от удара приклада автомата в голову, или нечто имеющее не меньший вес, оказалось не единственной причиной, или послужило резервом для новых проблем. Сейчас в нем прослеживалось психологическое нарушение, приобретение параноидных качеств, а также элементы невротических состояний... И он уже определенно знал, кто был этому причиной. - Успокойся и отдохни. Тебе это действительно нужно, Акира. Если Шики выжил или… В общем, его найдут. Уже ищут. Мотоми не знал, как объяснить парню ничтожную вероятность того, что Шики и правда жив и невредим и где-то там отсиживается в лесах, которые уже все вдоль и поперек прочесали, а также успели оставить поиски. Однако, что было наиболее важным аргументом для Мотоми, это вещественное доказательство, найденное почти сразу после исчезновения Шики: его нихонто. Ни у кого бы не возникло сомнений,что главнокомандующий не оставил бы своё оружие, будь он жив. - Но как я оказался тут? Почему меня не убили? Нас ведь окружили. Мы были вдвоем. И почему только он? Акира смутно старался вспомнить минувшие события, но в голове раздавался лишь тревожный голос Шики, который в сотый раз позвал его по имени. Его пальцы вновь задрожали, а тело пошатнулось, когда он сделал очередную попытку встать. - Акира, как ни посмотри, но ты не уйдешь сейчас отсюда. В противном случае, я тебя накачаю вновь, и ты проваляешься не менее месяца в состоянии овоща! Мотоми рвал шаблоны по отношению к мнению о прочности его нервов и рассудительности. Было более очевидным, что ему не все равно, именно поэтому он повышал голос, крепко хватая парня за предплечье. Он бы хорошенько его встряхнул, для того чтобы юноша наконец осознал свою беспечность, вот только это могло ему лишь навредить. - Ты не ответил на вопрос. Как я здесь оказался? Акира поднял свой пристальный стальной взгляд на мужчину. - Тебя нашли по среди леса в отключке. После того, как тебя и всех пострадавших доставили в лазарет, мы выяснили, что причиной этого послужил сильный удар в голову тяжелым предметом. Полагаю, это был приклад винтовки. - Сколько я уже тут… Юноша хотел было первым делом задать этот вопрос, но он боялся услышать ответ… Боялся, что настолько долго, что пропала всякая надежда отыскать его… - Четыре дня. Ты был психически нестабилен. Причиной сильный стресс, который ты испытал, видимо когда… - Достаточно... Я верну его.