За гранью

Давина Клэр сломалась. Оглушительно тихо. Без криков и стонов, без мольбы. Молча, сломалась изнутри. Не прося спасения, не прося подмоги. Словно принимая, словно понимая в чём дело. Давину Клэр опустошили. Ей нечем дышать ночами, внутри неё – вакуум. Давина Клэр не плачет. Совсем. Она, молча, смотрит в одну точку, не реагируя на всё, что происходит вокруг. И если рядом произойдёт взрыв, то, она лишь повернёт голову на сотые секунды и вернётся в обратное положение. Внутри – пусто, словно на опустевшем поле с наступление зимы. Внутри пусто, и лишь изредка внутри что-то ноет и тянет, лишь изредка внутри что-то воет, как ветер посреди пустого поля. Давина не принимает помощи. Качает головой при каждом взгляде Марселя «Не убивайся так, Ди». Клэр не может не убиваться. Клэр винит себя. В смерти тех ведьм, в смерти матери того ведьмака. Быть может, Марсель прав и она ни чем не лучше Клауса? Давина благодарна Марселю. За то, что он ходит рядом с ней, словно нянька. За то, что не даёт ей тихо подохнуть от грусти. От грусти ведь тоже умирают, да? Давина упорно занимается самобичеванием. Она не просто потеряла место регента, она – ведьма–изгнанница. Ей нет больше места среди остальных ведьм. Давина Клэр– девочка, что войдёт в историю, как неудавшийся регент, убивший своих. Давина Клэр – девочка, что ушла с позором, с криками в спину. Давина Клэр – девочка, получившая клеймо «убийца» на всю жизнь. Клэр не может ничего изменить. И смыть кровь с рук тоже не может. Давина не хочет ничего менять. Разве что изменить прошлое, но кто способен изменить прошлое? И чтобы ты сделала, Давина Клэр, будь у тебя такой шанс? Позволила бы себя убить? Давина не знает. Знает лишь, что совершила ошибку. Знает, что по её указанию Хейли убила ту ведьму. Знает, что так нельзя. А разве той ведьме можно? Клэр вновь не знает. В голове слишком много мыслей, а там за грудиной, слишком много вины. Давина Клэр изранена останками тех ведьм. Давина Клэр растоптана взглядом парня, чья мать пала от её руки. Давина Клэр сломана громкими криками «Убийца» в спину. Как какой-то механизм, не подлежащий починке. – Вернись с небес на землю, Давина Клэр. Пришёл твой второй шанс. Люсьен Касл – едва ли знакомый ей человек (вампир, то есть). Она лишь слышала, что его подозревали в каких-то убийствах, о которых Давина толком ничего не знала. Обвиняли – опасен? Люсьен - её «второй шанс». Только Давине не нужны такие вторые шансы. Люсьен Касл предлагает место регента. Снова. Опять. И зачем? Люсьен Касл даёт ей слово, обещает, что ведьмы склонят пред ней колени и попросят прощения за всё, что сотворили. Давина ему не верит, потому что ей уже не быть регентом. Она потеряла единственный шанс, выпадающий далеко не каждому. Люсьен многообещающе улыбается и, Клэр понимает. Он заставит ведьм. Прольёт их кровь. И всё повторится. Давина говорит твёрдое «нет», а Люсьен вновь многообещающе шепчет ей на ухо «Посмотрим». Клэр хочет признания, правда. Но не так. Не кровавого, не вынужденного. Давина Клэр хочет, чтобы ведьмы приняли её как друга, как члена семьи, а не как командира, пред которым они вынуждены склонить колени лишь бы спасти свои жизни. Давина Клэр не сможет смыть кровь. Но со временем кровь потускнеет, а после оставит лишь следы. Давина Клэр не может изменить прошлое. Но может не испортить будущее. Давина Клэр не Клаус Майклсон. Давина Клэр не пойдёт по головам. А Люсьен Касл пойдёт и разорвёт глотку любому, кто будет против. Люсьен – лжец. Он мастерски обманывает, мастерски врёт, мастерски добивается того, чего хочет. И сейчас ему нужна ведьма, чтобы задействовать медальон. Ему нужна сильная, способная и согласная (можно вынужденно согласная) ведьма, чтобы выполнить свой злой замысел. И он её получит. Люсьен устраивает пир. Кровавый пир. Люсьен склоняет ведьм. Убивая одну за другой, становясь самой большой для них угрозой. Ведьмы Нового Орлеана не имеют привычки сдаваться, но Люсьен не их тех, кто просто так отдаёт первенство. Он убивает по одной ведьме из каждой семьи. И тогда ведьмы Нового Орлеана падают ниц лицом, склоняя головы перед ним. Давина появляется вовремя. Ведьмы просят пощады и, Люсьен обещает спасти их «жалкие жизни». Обещает, что обязательно прекратить вырывать им глотки и сердца, когда Давина согласится на место регента, полученного таким путём. Клэр помнит, как они кричали ей в спину, как потом сидела в кафе, пытаясь взять себя в руки. Но она виновата. И согласится – меньшее, что она может сделать. Люсьен поворачивает всё верх дном. И это решение становится более правильным, но не абсолютно правильным, ведь ей здесь не место, она изгнанница. Но из двух зол нужно выбрать меньшую. И она выбирает. Давина не знает цены. Не знает, почему именно она стала той, кого он выбрал. Люсьен мог заставить любую. Но Клэр – слишком юная, чтобы сказать «нет», слишком юная, чтобы дать умереть ведьмам. Для Давины «Спасти» всегда лучше, чем «Убить», но что если спасение есть рабство? Давина слишком юна, чтобы понять разницу, но достаточно опытна, чтобы отвечать за свои поступки и решения. Давина уже была на месте регента. Давина ненавидит Майклсонов точно также как и он. Конечно, она слишком любознательна. Слишком ей не нравится этот «второй шанс». Слишком ей не нравятся способы Люсьена. Но у неё нет выбора, которого ей бы хотелось. Ей приходится выбирать между тем, что есть. Давина Клэр – милая девушка, но не имеет значения. (Хотя это может стать приятным бонусом). Давина Клэр нужна ему, чтобы воплотить его зловещий план. Давина Клэр нужна ему, чтобы лишить власти давнего врага. Давина Клэр нужна ему, чтобы заставить пасть на колени Клауса Майклсона.