За гранью

Питер Пэн. Совсем не герой. Дьявольски зеленые глаза взирают всегда немного свысока. Глаза такие зелёные, что от этой зелени рябит в глазах, цвет неоднородный, въедается в сетчатку глаз, оставляет отпечаток-напоминание где-то в головном мозге. Глаза яркие, словно горят, словно подсвечиваются. Пугающие, чарующие, живые. Глаза, кажется, - единственная живая его часть. Всё остальное – слишком иллюзорно, нереально, слишком ярко. Хоуп хочет закрыть глаза, спрятаться. От его глаз, от сардонической ухмылки, от него – от Питера Пэна – совсем ещё мальчика, мальчика – не героя. Хоуп хочется убежать, развернуться и рвануть, но она стоит на месте, недвижимая, лишь кулаки сильнее сжимает. Хоуп любила сказки, будучи ребёнком. Хоуп верила, будучи ребёнком. Так продолжалось бы и дальше. Вера и надежда, мечта в лучшее, в сказку. Но сказка разрушилась, идеальная картинка треснула по швам, разбилась от взгляда дьявольски зелёных глаз. Питер Пэн совсем не герой. Питер Пэн – мальчишка, не желающий стареть. Он не стареет, но нет в нём доброты, нет в нём того юношеского огонька. Питер Пэн кажется ей старой мебелью, видавшей слишком много и отчаянно желающей увидеть больше. Он умён, хитёр, расчётлив. Он – злодей, совсем не герой. -Питер. – она отчаянно желает назвать его так, словно «Пэн» - проклятье. -Пэн, Хоуп. Питер Пэн. – не позволяет, лишь губы размыкает в чём-то уже непохожем на улыбку. Хищный оскал. Он больно сжимает запястья, неприятные ощущения разносятся по всему телу, заставляя Хоуп сжать зубы. Питер Пэн улыбается, наслаждается зрелищем, а Хоуп лишь молчит, позволяя ему выкручивать запястья. Он касается кожи, её мертвенно-бледной, то ли от страха, то ли от природы, кожи. Он не ласков, попросту лишён этого. Питер Пэн прикусывает кожу до её болезненного вздоха. Хоуп уже не кричит. Питер Пэн оставляет фиолетовые следы на шее – ставит метки. Питер Пэн целует её беспардонно, без намёка на ласку. Он вновь выкручивает запястья, а зубы ударяются друг о друга, сталкиваются. Это не страсть. Это безумство, его безумство. На следующее утро у неё шея в фиолетовых отметинах, которые Хоуп отчаянно будет замазывать, прятать следы, чтобы никто не заметил. У Хоуп царапины вдоль ключицы, вдоль рёбер. Питер Пэн слишком любит кровь, любит зрелищность. Царапины алые, глубокие. У Хоуп губы алые от рубцов, стоит дотронуться, провести языком, и почувствуешь солёный железный привкус крови. Хоуп не пытается остановить его, позволяя ставить отметины, Хоуп не пытается бороться, позволяя ранить молочную кожу, ставить царапины, что вскоре обернуться белёсыми шрамами, а потом и вовсе сольются с кожей, Хоуп отвечает на поцелуи, на его грубые, беспардонные поцелуи. Хоуп позволяет, терпит, соглашается. Хоуп – марионетка в его руках. Хоуп не пытается выбраться, она подставляет руки верёвкам, добровольно опутывает себя ниточками, а управление всегда у него. Хоуп не пытается выпутаться, не пытается оборвать цепи, Хоуп позволяет ему дёргать за верёвочки, устраивать представление, в котором его никто не видит. Кукловод – удобная позиция. На сцене лишь куклы, куклы, размыкающие губы в улыбке или в оскале, льющие слёзы печали или хохочущие от радости, делающие шаг вперёд или назад. Марионетки. Куклы, делающие всё, что скажет он. Хоуп не пытается выбраться, лишь вновь послушно подставляет тонкие запястья. Хоуп хочет, мечтает, лелеет. Она отчаянно желает душевной доброты, желает ласки, заботы с его стороны. Хоуп хочет засыпать и просыпаться с ним, хочет чувствовать тёплые руки на талии, ощущать родного человека затылком. Но всё не так. Хоуп сплёвывает кровь, вытирает её остатки рукавом блузки и снова берёт тональник. Хоуп мечтает о сказке, но больно ударяется о жестокую реальность. Это всё игра. Умная, расчётливая игра взрослого человека застрявшего в теле подростка. Питер Пэн мёртв или что-то вроде того. Румпельштильцхен и наивные жители городка Сторибрук посчитали его мёртвым, якобы одержали победу. Это всё игра, и приз – его жизнь. Питер обязательно выиграет, ведь он заправляет игрой, ведь марионетки двигаются так, как хочет он. Питер Пэн одержит победу. Питер Пэн – кукловод, Хоуп – всего лишь марионетка. Майклсон знает, но всё равно сжимает зубы, что не разреветься. Хоуп знает, стоит показать слабину, и он уйдёт, исчезнет. Хоуп уже не мечтает о сказке. Хоуп прячет фиолетовые следы и царапины. Хоуп прикусывает и без того истерзанные губы. Дать слабину – уйдёт. Хоуп позволяет выкручивать запястья, ведь пути назад нет. Хоуп – не потерянная девочка, потому что Нетландия – место для мальчиков. Хоуп – марионетка, согласная со своей участью. Пути назад нет. Питер Пэн – кукловод. Питер Пэн дёргает за верёвочки. Питер Пэн управляет игрой. Питер Пэн никогда не проигрывает.