За гранью

-Сучка. Кай громко и едко выплёвывает гадкое слово ей в лицо. Кай Паркер смотрит так, что она должна была уже упасть замертво или сбежать. Но Кора Хейл лишь насмешливо изгибает бровь и светит жёлтыми глазами. Кай намёк понимает, но сарказма не теряет, лишь сильнее достаёт девчонку. -Стерва. Кора хохочет. Кора смеётся. Так некультурно и открыто, так неприлично, но в этом баре, пропахшем дешёвыми сигаретами и таким же алкоголем, – это нормально (рядом в судорогах бьётся какой-то наркоман, а за углом трахаются подростки). Коре плевать, что он думает. Коре плевать, что он говорит. Коре попросту плевать. На всех. -Ты меня бесишь. Кора говорит это спокойно, словно констатирует факт, что погода за окном – дрянь. Кора равнодушная, такая до ужаса равнодушная, что, блять, хочется пойти и повеситься. Но Кай Паркер знает: трупов она не боится, а на самоубийц ей плевать. Кора и бровью не дёрнет, если он прямо тут вздёрнется. Коре плевать, и ему, честно говоря, тоже. -А ты – сучка. -А ты – ублюдок. И сидеть, не глядя друг на друга, занимаясь своими делами. -Как поживает твой дорогой братец? И ухмылка. У Кая, знаете ли, с ним старые счёты. -Не настолько хорошо, чтобы подыхать. Холодно и равнодушно, словно Дерек – ей не брат, а какой-то левый знакомый. -А я тебя спрашивать не собираюсь, сучка. Захочу – убью. -А я тебе отвечать не собираюсь, ублюдок. Просто глотку вскрою. И ведь вскроет. Кай лишь усмехается, а Кора затягивается сигаретой. Курит Кора красиво, красиво на извращённый манер. Паркер смотрит, изучает. Коре идут сигареты. Она откидывается на спинку стула и словно расслабляется, и словно все проблемы просто сваливают. Кора не давится дымом, Кора наслаждается серой дымкой, травящей её лёгкие, на которые Хейл откровенно плевать. Она, знаете ли, оборотень и сигареты – штука для неё нестрашная. Коре идут сигареты, как и кровь на рукавах, как и взгляд этот «мне на тебя наплевать», как и всё остальное, окрашенное в грязь. Чёрное, дурное, неправильное. Кора – неправильная девочка. Кора – стерва. Кора – сучка. Кай зовёт её так. Постоянно, ежедневно, словно напоминая ей. Кора действительно такая. Грязная девочка с отсутствующими манерами, длинным языком и привычкой глотать сигареты. Кора – стерва и сучка. Но не в общепринятом понятии. Стервой была Лидия Мартин. Лидия Мартин принижала других лишь одним взглядом, встречалась с прекрасным принцем – сволочью - Уиттмором и отвергала неудачника Стилински. Стервой была Эрика. Эрика красила губы ярко-алым, натягивала кожаную юбку, что совсем не прикрывала задницу, и становилась предметом обсуждения всего класса. Кора – стерва, но отнюдь не в общепринятом понятии. Кора просто честная. Кора принципиальная. Кора просто несёт всё, что думает и получает за это табличку «Сука». Люди просто не хотят слышать правду, а Хейл им суёт её в лицо, выплёвывает и тычет в лицо этой чёртовой никому не нужной правдой. Правда никому не нужна. Ни Лидии, что отчаянно верит в возвращение Уиттмора, ни Скотту, который никак не может понять: жизнь не сказка, жизнь – сволочь. Правда не нужна даже её брату. Дерек догадывается, Дерек понимает, но лишь строит мину «самого лучшего брата на Земле» и говорит, чтобы она возвращалась пораньше. На улице, видите ли, опасно. Дерек не понимает и не хочет понимать: Кора уже выросла, Коре не нужна поддержка. Времени не вернуть. Правда никому не нужна. И от этой истины хочется полезть на стенку или выдрать себе глотку или расцарапать руки. Или к чертям обкуриться и напиться. Правда никому не нужна. Кроме неё. -Ты стерва, Хейл. -Не надоело? И бровь привычно изгибается. А Хейл тянется за новой сигаретой. Так ведь проще. Сигарету в глотку – мозги в офигительный полёт. -Я пытаюсь до тебя донести простую истину, Хейл. -Какую? Что, я – сучка? Прикинь, я знаю. И развалиться на стуле, потому что наконец-то можно отдохнуть и не строить из себя пай-девочку. -Неужели, тебе настолько надоела эта компания спасателей? Врезать бы ему хорошенько. Потому что в душу лезет, потому что надоедает. -Хейл, я задал вопрос. И смотрит так, напоминая. Он ведь маньяк, психопат, убийца, но он не прячется, но он не пытается строить из себя кого-то другого. -А я тебе на него не ответила. И острая боль. Кай дёргает её за волосы, едва не вырывает тёмные пряди с корнями. И схватить его за руку, сжать до кровавых пятен. В отместку, мразь, в отместку. И почувствовать, как выламывают руки, как кости хрустят, как Паркер к чертям переламывает ей косточки. И вцепиться в глотку, и вцепиться до фиолетовых отметин. А он врезается в рот. А языки сплетаются в чёртовой вечной борьбе. А тонкая ткань рвётся под его руками, а он к чертям рвёт её майку. Хейл оставляет глубокие царапины на шее когтями, а Паркер сжимает ей глотку до нехватки воздуха. Жизнь – сволочь, жизнь – дрянь, жизнь – сука. Кора Хейл знает, Кора Хейл не боится правды. Жизнь – сука. А Кора за её границей. А Кора на грани.