За гранью

Фрейя – Майклсон. Только в это верится, как в снег в середине июля (что даже более реально, чем их родство с Фрейей). Клаус Фрейе не верит. Клаус в Фрейе совсем не видит Майклсон. Фрейя (не) Майклсон ни капли не Ребекка. В ней нет стервозности Ребекки. Фрейя умеет плеваться ядом и кидаться сарказмом так, что хочется задохнуться, но никогда не делает это так, как Ребекка. У Фрейи это выходит, как норма жизни, а у Ребекки как что-то особенное, выделенное, подчёркнутое. Фрейя не умеет очаровывать как Ребекка и убивать на тонких каблучках. Фрейя – не очаровательна вовсе. Фрейя не умеет заигрывать или улыбаться, как самое светлое существо. Фрейя – такая, какая есть. Фрейя не играет на публику. Фрейя – острая, колкая, режущая, как колючая проволока, а какое очарование в колючей проволоке? Фрейя каблуков не носит из принципа. Она то натягивает кеды, то ботинки на плоской подошве, походящие на армейские. Фрейе оно не надо. Фрейе внимание не нужно. Фрейя (не) Майклсон совсем не Элайджа. В ней нет отточенной правильности и элегантности брата. Фрейя не умеет быть до одури вежливой, а потом вырывать сердце и вытирать руки шёлковым платочком. Шёлк она не переносит, как и манеры, которые у неё отсутствуют. Фрейя слишком резка в движениях, всё так же остра, в ней нет галантности, нет того манящего, что привлекает внимание к Элайдже. Фрейя не устраивает зрелищ из убийств. Зрелище для зрителей, а Фрейя любит тайны, любит скрываться и быть такой загадочной и таинственной. Фрейя не любит длинных речей. Фрейя говорит так же остро и резко, голос её режет слух, как и сама она. Фрейя не любит зрелищ, Фрейя просто делает. Фрейя (не) Майклсон даже не Кол. Фрейя совсем не любит кровавых пиров и шуток, оканчивающихся смертью целых деревень. Фрейя до одури серьёзна в своих стремлениях, Фрейя не пытается пролить как можно больше крови и привлечь побольше людей. Фрейя отлично строит планы и неотступно следует им. Фрейю нельзя просто засунуть в гроб, Фрейя скорее тебя в него сама затолкает, а потом подожжёт – на всякий случай. В Фрейе нет беззаботности Кола. Фрейя знает, что делает, как делает и зачем делает. Кол же живёт одним днём, случаем. Импровизирует. Фрейя – чёртов стратег, таинственный и непонятный. Фрейе не нужны лишние жертвы. Фрейя (не) Майклсон – не Финн. В Фрейе нет безумства и одержимости идеей. Фрейя думает трезво, рассуждает здраво и никогда не позволяет управлять собой. Фрейя неизменно делает всё сама, Фрейе не нужны наводки, у неё есть смекалка, магия и только она сама, чтобы сделать что-то. Фрейя бы не стала верить собственной матери и пытаться осуществить её план. У Фрейи план всегда свой, никому неизвестный, как и она сама. Фрейя – таинственность, приукрашенная тайнами, что снятся в страшных кошмарах. Фрейя (не) Майклсон не имеет ни одной общей черты с Клаусом. В ней нет эгоизма. Совсем. Она, конечно, не жертвует всем для первых встречных, но и себя выше других не ставит. Толика здравого эгоизма – не выше нормы. В Фрейе нет жажды к власти. Она могла получить власть, могла. Силы, что течёт по венам, много, и сила это её, новая, неясная Никлаусу. Фрейя – не просто ведьма, особенная, ненормальная. Фрейя могла бы положить весь мир к ногам, но почему-то ещё не сделала этого. Фрейе этого не надо, Фрейя просто хочет жить, как обычный человек. Фрейя хочет прожить жизнь, которой была лишена. Никлаус Майклсон не понимает Фрейю (не) Майклсон. Не понимает, что ей нужно, зачем ей нужно и нужно ли? Фрейя (не) Майклсон – клубок тайн, который он отчаянно пытается распутать, но с каждым ответом лишь больше путается, спотыкается, но неизменно ищет. Никлаус уверен. Фрейя (не) Майклсон не несёт ничего хорошего. Он ей не верит. На что Фрейя лишь усмехается и отвечает тем же. Не верю. Только Фрейя всегда прибегает на помощь, тратит все свои силы, чтобы помочь им. Фрейя находит общий язык с Ребеккой, улыбается Элайдже и хорошо помнит Финна – память о нём лишь светлая. Фрейя нянчится с Хоуп (больше некому), а Хоуп – высшая степень доверия. Фрейя постепенно обретает чёткость, открывает черты Майклсонов. Фрейя (не) Майклсон точно так же, как и Ребекка, прибегает на помощь раз за разом. Фрейя (не) Майклсон с упованием, при помощи магии вырывает сердца, как Элайджа. Фрейя (не) Майклсон отрывается на вечеринках не хуже Кола и напивается, как он. Фрейя (не) Майклсон вдруг следует общему плану, занимая в нём важное место, как Финн в плане матери. Фрейя (не) Майклсон проявляет лидерские качества, задвигая Никлауса. Только Никлаус упрямо твердит, что она не Майклсон и ловит её улыбку, сквозящую ядом. Фрейя (не) Майклсон становится наваждением, а её тайны – отчаянным желанием. Фрейя по-прежнему смотрит на него снисходительно, общается со всеми Майклсонами на равных и сидит с малышкой Хоуп. Доверять Хоуп ей, наверное, опасно, но Никлаус отчаянно желает знать её тайны, отчаянно пытается доказать, что он изначально был прав. И что, Фрейя – враг. Никлаус Майклсон не замечает когда всё это заходит за черту. Никлаус Майклсон не замечает, когда его старшая сестра становится всем и одновременно ни чем. Никлаус Майклсон – собственник. А Фрейя ему теперь нужна (необъяснимо). Только Фрейя вновь снисходительно улыбается, сама себя спасает из могилы, а затем ещё не раз спасает каждого из них. Фрейя (не) Майклсон – одиночка. Фрейя (не) Майклсон не приносит ничего хорошего для него. Фрейя (не) Майклсон обращается в болезненную одержимость, которой он должен владеть (собственник). Только Фрейя – не игрушка, Фрейя чужому влиянию не поддаётся. Фрейя (не) Майклсон не вписывается в семью. Фрейя (не) Майклсон выходит за её границы. За личные границы Никлауса Майклсона.