За гранью

Хоуп Майклсон больно. Хоуп Майклсон – едкая смесь гибрида и ведьмы. Хоуп Майклсон – практически непобедима. Только Хоуп больно не от вражды, что никогда не прекращается, не от родителей, едва ли ненавидящих друг друга, и не от собственной силы. Хоуп Майклсон больно из-за глупой неразделённой первой любви. Хоуп Майклсон всего шестнадцать, Хоуп, наверное, можно. У Хоуп сердце стучит в два раза быстрее (Хоуп всё-таки гибрид на какую-то часть), а руки сами начинают трястись. Хоуп находит в себе тысячу недостатков, теряет всю уверенность и в конечном итоге сливается со стеной. Хоуп грёбанные шестнадцать, когда, по закону жанра, она непременно влюбляется в нечто неприступное. Хоуп больно. Потому что Хоуп не нужна Люсьену. Люсьен – очаровательный, красивый и такой недосягаемый, что у Хоуп, у дочки Никлауса – короля Орлеана и Хейли – самого настоящего бойца, сердце вот-вот вырвется из груди. Вырвется, упадёт пред его ногами, и (Хоуп уверена) Люсьен его растопчет, даже не замечая, пройдётся по её жалкому сердцу. Люсьен красив, очарователен. У Люсьена улыбка соблазнительная и чувство юмора неугасаемое. У Люсьена аура какая-то особенная, яркая, заметная. У Люсьена отличная фигура, спрятанная под рубашками и брюками. Такие, как Люсьен привлекают внимание. Такие, как Люсьен никогда не остаются позади. И Хоуп – уже не малышка – влюбляется в Люсьена, полностью осознавая, что ничего хорошего из этого не выйдет. У Хоуп сердце рвётся на части, когда он вновь заигрывает с кем-то или вспоминает об Авроре. Хоуп вспоминает все заклинания, что могут убить воспоминания или же самого Люсьена. Хоуп рада бы убить и Аврору, но Аврора – персональная пленница, зачем-то нужная её отцу. Хоуп хочется рвать и метать. Хоуп хочется кого-нибудь убить. Хоуп больно. Хоуп грёбанные шестнадцать, и она, как самая настоящая дурочка влюбляется в недосягаемого Люсьена, полностью осознавая, что Касл никогда не ответит ей взаимностью. Потому что Люсьен Касл даже не смотрит на дочь Клауса. Потому что Хоуп, тихая, едва слышная при нём, не может заинтересовать. Хоуп льёт глупые слёзы, размазывая тушь по подушке – тушь – та ещё дрянь, никакого объёма, ни длины заметной не прибавляет. Хоуп плачет, забывая слова матери о том, что «нужно быть сильной», Хоуп плачет, забывая, чья она дочка. Хоуп плачет, забывая, что нет ничего невозможного. Хоуп – вполне нормальная в общении с остальными, Хоуп иногда бывает в центре внимания. Хоуп не зажигалка вовсе, не самая крутая. Хоуп – милая. Хоуп распускает волосы, подбирая несколько прядей заколкой со стразами. Заколка, стоит сказать, дорогая – Ребекка прислала из какой-то страны. Хоуп носит милые платьица, неплохо относится к джинсам и любит кеды. Хоуп – обычная. У неё ногти накрашены разными цветами, и лак слезает постоянно. Хоуп психует, нервничает и по дурной привычке закусывает ногти. Хоуп злится на себя, затем на Касла, а потом на весь мир. Хоуп грёбанные шестнадцать, и она дочь короля Орлеана, она практически непобедимое оружие, но Хоуп всё-таки шестнадцать, Хоуп плохо совладает с собой. Хоуп – милая и совсем немного правильная. Хоуп, конечно, не любит читать и играть на фортепиано и скрипке, как хочет Элайджа. Хоуп не настолько высокоморальна, как Финн. Но Хоуп не гуляет с плохими мальчиками, не пытается браться за сигарету и учится на твёрдые четвёрки – Хоуп может лучше, но учёба её заботит мало. Хоуп не ходит по барам, не танцует на барных стойках, не вливает в себя виски и не напивается с первыми встречными. Люсьен обращает внимание только на таких – ярких, развязных. Хоуп радует лишь одно – те единственные на кого он обращает внимание – развлечение на одну ночь. Хоуп – милая, правильная даже. Хоуп размазывает тушь по подушке, тихо всхлипывая. Хоуп забывает, что ничего невозможного нет. Особенно для Майклсонов. Когда Люсьен впервые обращает на неё внимание, у неё сердце стучит слишком быстро, а ладошки потеют. Хоуп вновь находит в себе тысячу недостатков и отпускает взгляд вниз – Хоуп так и не научилась общаться с Люсьеном. Люсьен улыбается едва-едва, шутит и хвалит её наряд – это платье Хоуп потом носит часто, до дыр. Он на прощание касается губами её ладони и уходит куда-то. Хоуп не верит. Хоуп не понимает. После, Хоуп прокручивает всё это в голове, подправляя себя глупыми «надо было сделать так». Позже Хоуп узнаёт, что губы у Люсьена мягкие, а поцелуи – нежные. Хоуп чувствует себя особенной, лучшей, идеальной. Хоуп действительно расцветает. Хоуп прислушивается к Ребекке по поводу того, что «тот блеск ей больше подходит». Хоуп учится разговаривать, зубрит правила вместе с Элайджей, но это вовсе оказывается ненужным. Люсьен весёлый, с Люсьеном можно смеяться, рассказывать всё, что думаешь. С Люсьеном можно быть честной, настоящей. Хоуп расцветает. Люсьен неизменно касается своими губами её губ на прощание, оставляя целомудренный поцелуй. Люсьен обнимает её крепко, стискивает в объятьях, и Хоуп верит, Хоуп чувствует себя защищённой. Люсьен покупает ей мороженое и смеётся вместе с ней, когда то размазывается по её лицу. Люсьен осторожно берёт её за руку, словно она самое настоящее сокровище. Люсьен срывает её тихие стоны в первую ночь, и сам шепчет тихое «люблю». Люсьен её любит. Хоуп чувствует. Хоуп счастлива, мир её становится самым лучшим. Люсьен её любит. Ведь не может быть иначе. Ведь Люсьен не будет врать ей, ведь Люсьен не будет шептать «люблю» не любимой? – Необязательно было тащить её в постель. Голос Клауса Майклсона вибрирует, а сам Клаус едва ли не шипит. Он злится, он раздражён. – Она верит в любовь. И я даю её ей. Касл привычно усмехается, зная, что Никлаус не сделает ему больно. Клаус не станет разбивать сердце своей дочурке. Не после того, как буквально подарил ей счастье. – Не разбивай ей сердце, Люсьен. Не делай ей больно. – Естественно, Клаус. Я же не самоубийца. Люсьен Касл её любит. Хоуп уверена. У Хоуп сердце бьётся слишком сильно, ударяется о грудную клетку и мыслить становится тяжело, когда он просто касается её руки. У Люсьена сердце не бьётся, Люсьен – вампир, но это ведь неважно? Он же её любит. У Люсьена сердце не бьётся, и чувств нет. Люсьен спокойно трахает какую-то брюнетку на барной стойке, зная, что не может отвезти её домой – малышка Хоуп догадается. У Люсьена сердце не бьётся, Люсьен – вампир. Но будь он человеком, пульс бы не учащался и сердце – его не наивное хитрое сердце – не ускоряло бы ритм. Люсьену откровенно плевать. Люсьен просто не самоубийца. Люсьен хочет жизнь. Малышка Хоуп влюблена, Малышка Хоуп сходит с ума. Малышка Хоуп одурманена им. А Люсьен просто хочет жить. Люсьен выполняет приказ.