***
Путь с Земли на Меридиан протекал по уже привычному руслу, разве что в этот раз услуги Бланка не понадобились. Благодаря бабушке Хай Лин, которая любезно предоставила в распоряжений девчонок особую карту. По словам бывшей Стражницы, этот кусок ткани, вырезанный из магической карты королевы и принесённый с Меридиана на Землю, освещённый светом Сердца Кондракара, может помочь им в борьбе. Правда, пока что, они просто быстрее нашли ближайший портал. Земля-портал-Меридиан. Меридиан-портал-Земля. Рутина войны, в которой они сражались. Они привыкали, переставали удивляться немыслимым для простых обывателей вещам, как привыкли к своим способностям и причудливым нарядам Стражниц. С каждым днем они всё увереннее и искуснее овладевали своими стихиями. Уже не было робкой неловкости первых дней. Каждый раз используя магию они смелели всё больше и всё больше набирались опыта. С опытом приходило мастерство. А с мастерством вера в себя и своих подруг. Так что, слова Ян Лин о том, что они всему научатся, оказались правдой. Впрочем Корнелии сейчас были чужды подобные рассуждения. С хорошо скрываемым интересом, она оглядывалась по сторонам, изучая Заветный город. Как только они оказались на Меридиане, Калеб скрытно провел Стражниц к искусно замаскированному входу в это циклопическое сооружение. Долгий спуск по лестнице, и вот они уже глубоко под землей. Калеб утверждал, что неизвестно кто и с какой целью возвел подземный город. Предполагалось, что он тянется под всем Меридианом, ведь за несколько тысяч лет никто так и не смог пройти его до конца. У Корнелии была теория, но она сочла за лучшее оставить её при себе. А всё потому, что догадка основывалась на простой ассоциации Заветного города Меридиана и Мории, также известной как Кхазад-дум, из кинотрилогии Питера Джексона «Властелин колец». Правда, в отличие от заброшенного города гномов здесь не было орков, троллей и прочих злобных тварей. В Заветном городе вообще было подозрительно пусто. Только однообразные колонны насколько хватало глаз. «Как вообще здесь ориентируется? — подумала Корнелия. — А если он вообще заблудился?» Она уже хотела высказать Калебу все свои претензии, когда Тарани неожиданно взяла слово. — Думаете мы правильно поступаем? — Я тоже об этом думала, — кивнула головой Ирма. — Они брат и сестра… Семья… Родственные черты… Кровные узы и всё в подобном духе. Что если они стоят друг друга? Только представьте, мы не можем справиться с одной королевой зла, но если к ней присоединится принц зла. Темный дуэт, который… — Ирма, я не об этом, — раздраженно оборвала подругу Тарани. — Мы пытаемся найти кого-то, чтобы втянуть его в нашу войну с королевой. Думаете, это правильно? — А разве у нас есть выбор? — резче, чем хотела, спросила Корнелия. — Если ты так ставишь вопрос, то пожалуй нет, но… — Вы чересчур спешите в своих планах, — пропыхтел Калеб и резко остановившись у одной из колон, нажал на рычаг. Что-то щелкнуло и в полу отрылся проход. — Мы почти пришли. Осталось только спуститься чуть ниже. — Кстати, к кому нас ведёшь? — Доверься мне, Вилл, — мятежник примирительно поднял руку. — Она… друг. «Снова лестницы! — сокрушенно подумала Корнелия. — Интересно, как глубоко мы вообще спустились?» Впрочем, в этот раз её жалобы оказались напрасны. Весь путь занят не больше пары минут, после чего вся компания оказалась в огромном зале с водопадом. Калеб приложил палец к губам, шагнул вперед и почтительно опустился на одно на колено. — Оракул, — произнес он не поднимая головы, — в этот трудный час мы пришли за знанием и советом. За водопадом мелькнула чья-то тень, и уже спустя секунду через поток воды прошла высокая фигура в балахоне. Оракул была высока, почти на две головы превосходила Калеба, а девчонок — и подавно. У нее было правильное, даже чересчур, лицо, но молочно-белая кожа и заметно отливающее зеленой радужки и белки глаз, сводили на нет всю красоту. — Лидер восстания, — голосом, полным шипящих звуков, поприветствовала она пришельцев, — и Стражницы Завесы. Что привело вас ко мне? Калеб, не меняя позы, быстро изложил их просьбу. — Да, я ждала чего-то подобного, — после недолго молчания, начала из далека Оракул, — ведь я косвенно виновна в сложившейся ситуации… В свое время мы пытались защитить наследников королевы Вейры. Они тогда были слишком малы, чтобы выполнять свой долг, но затерявшиеся, оказавшиеся не в тех руках или просто попавшие под чье-то дурное влияние, дети королевы могли быть опасны. Очень опасны. Поэтому было решено переправить и укрыть их на Земле. Принц вместе со своей гувернанткой был первым. Принцесса должна была отправиться следом, но наши планы перечеркнула Завеса, которую столь не вовремя воздвигнул Кондракар. Она защитила все прочие миры и в тоже время разлучила детей королевы. Так что, боюсь я не могу дать вам то, о чем вы просите… — Выходит, всё было зря, — воскликнула Корнелия, игнорируя предупредительные взгляды подруг и Калеба. — Выходит, всё было напрасно! — Не спеши в своих суждениях, дитя, — Оракул повела рукой, и в воздухе повисла полупрозрачная иллюзия странного амулета на шнурке. Он имел форму ромба с гербом Эсканоров и был отлит золота. — Это личный амулет принца, также известный как Печать Фобоса. Вы уже не раз слышали, что принц обладает большой силой, потенциал которой может быть поистине колоссальным. Но никому из ныне живущих неведомо откуда и как ему была дарована эта мощь. Принц Фобос… Печать должна была сдерживать её. Я могу только предполагать, что королеве Вейре были известны все подробности. В конце концов, именно она создала этот амулет для своего сына, и именно она повесила его ему на шею, чтобы укротить его силу. — Значит мы просто должны найти парня, который носит на шее эту… вещицу? — если Ирму и впечатлили новые сведения биографии принца, то она очень успешно их скрывала. — Нет, перед тем, как отправить принца в ваш мир, я исказила облик амулета так, чтобы никто не смог узнать брата королевы по нему. Поэтому, сейчас Печать выглядит, как неприметная безделушка. Проблема в том, что чары иллюзии были вплетены в оковы, которые сковывают силу принца, и могут быть разрушены только вместе с ним. Увы, лишь сам принц может воспользоваться Печатью. В чужих руках она бесполезна. — Значит вы нам не поможете, — недовольно фыркнула Корнелия. — Значит мы вернулись к тому, с чего начали. Оракул странно улыбнулась одними уголками губ и развеяла иллюзию Печати. — Известно ли вам, почему порталы всегда открываются в Хитерфилде? Почему именно в этом уголке Земли? — Сэр… То есть, мэм, вы задаёте наводящие вопросы, совсем как мой братец, — робко улыбнулась Вилл. — Простите, не могли бы выражаться яснее. — Хитерфилд является центром магии целого мира. Вашего мира. Вы можете не знать, но именно поэтому все порталы, которые разбросаны по всему Медиану не ведут в различные уголки Земли, а только в ваш город. Принц Фобос также сам по себе является мощным источником магии и одним только своим присутствием создаёт возмущения, провоцируя появление порталов. — Но порталы появляются только в Хитерфилд, — удивлённо поднял голову Калеб. — Я бы знал, если… — Как сила принца вообще может вообще что-то провоцировать, — перебила его Ирма, — если его силы скованы? — Магическая энергия чем-то подобна солнцу — её можно закрыть, но она никуда не денется, — сверля Стражницу своими зелеными глазами, ответила Оракул. — Итак, если принц ещё жив, то он где-то на Земле, точнее в Хитерфилде. Там вы должны начинать свои поиски. — Точно! — воскликнул Калеб, вскакивая на ноги. — Ватэк упоминал, что королева нашла принца через его амулет. Правда, потом выяснилось, что всё это была ловушка, но… — Думаешь Печать в самом деле играет важную роль в планах королевы? — быстро спросила Вилл. — Она и правда может найти брата через неё? — Да! — Но как? — Не знаю, Тарани. Но знаю где искать ответы. Правда, вам это не понравится… — Калеб обвел взглядом Стражниц, а потом пояснил: — Во дворце Элион!***
Неделя подошла к концу, и впереди были выходные. Так что у Сьюзен, покончившей с последними делами на работе, были все причины радоваться. Сделав по пути несколько покупок, надеясь устроить шикарный ужин своим детям, она, предвкушающая приятный вечер в уютном семейном кругу, была несколько ошарашена пустым домом и пугающей ватной тишиной. Одиночество подействовало на неё лучше всяких слов. «А чего я вообще ожидала? — сокрушенно подумала Сьюзен, пройдя на кухню и выкладывая покупки. — Со времени переезда в этот город мы словно отдалились друг от друга. Неужели я плохая мать, раз допустила это? А какая ещё позволит такому случиться?.. Причем, они оба делают вид, будто всё так и должно быть! Ну, с Кейси всегда было трудно, поэтому с Томасом мы и заключили то соглашение. Правда, он, как всегда, переложил свою обязанности отца на чужие плечи. Хотя, с другой стороны, О’Конноры любили его. Не знаю почему. Но Вилл… Может, это из-за перемены города и новых друзей, а также переходного возраста?» В свое время с Кейси она прошла через что-то похожее, правда тогда она всё еще была счастлива вместе с Томасом, а потому была готова. Или, по крайней мере, отнеслась к поведению дочери более спокойно, чем в своё время к поступкам Кейси. Знакомый шум мотора за окном объявил ей о возвращении сына. — Кейси, — как можно радушнее поприветствовала она, — на ужин будет стейки с овощами. А также твое любимое васаби. — Супер, — абсолютно бесцветным голосом отреагировал Кейси, поднимаясь на второй этаж, и небрежно бросил не поворачивая головы: — А я пока займусь тем, чем в школе учителя решили отравить мне жизнь дома. Сьюзен хотела ещё что-то сказать, но в это время зазвонил телефон. — Алле, Вилл? Детка, мы… Да? — с каждым секундой лицо Сьюзен все больше мрачнело всё больше. — Хорошо, я понимаю. Оставлю твою часть ужина в холодильнике. Со второго этажа раздался шум льющейся воды. Сьюзен тяжело вздохнула и вернулась к плите. Обычные домашние хлопоты, пусть и основательно подзабытые. Руки привычно готовят ужин, но мыслями она далеко. Она думает о своих детях, о своих планах. И о Дине. Тот ли он? Не слишком ли она спешит завести новые отношения? Может быть, она просто боится остаться одна? В конце концов, она одинокая мать с двумя подростками на руках, которые очень скоро повзрослеют. Кейси в последнее время во всю строит планы, куда отправится через два года. Рекруты из колледжа Фадден Хиллз видели его игру в футбол и уже засыпают приглашениями. Ещё через два года Вилл закончит школу и последует его примеру. У них начнется своя жизнь. Они постепенно отдалятся всё больше и больше. Личные встречи плавно сменятся редкими звонками. И очень скоро она останется совсем одна. Не потому ли она хватается за него? За учителя своих собственных детей? За того, кто проявил к ней интерес, и к кому проявила интерес она? Закончив сервировать стол, Сьюзен в последний раз бросила критический взгляд на свой труд и удовлетворенно кивнула головой. — Кейси, ужин готов! — её сын появился в кухне считанные секунды спустя. — Присаживайся. Надеюсь, тебе понравится. Реакция на её слова была более чем сдержанная. Можно было сказать, что её не было вообще. Сьюзен ничего другого не оставалось, как приступить к еде, украдкой наблюдая за сыном. Кейси задумчиво ковырялся в тарелке. Время от времени он отрезал от стейка кусочек, приправлял его васаби и отправлял в рот. Как он мог есть этот зелёный и невероятно жгучий соус, для Сьюзен всегда было загадкой. В свое время она имела глупость чересчур злоупотребить им и с тех пор старалась держаться от него как можно дальше. А Кейси по каким-то причинам проникся к васаби искренней любовью. Он полюбил его вкус, утверждал, что это настоящий огонь. — Так что ты затеял на этот раз? — не слишком изящно попробовала она, разговорить сына. — Ничего, — уклончиво ответил Кейси. «Он не отшутился, не стал философствовать или разбрасываться саркастическими колкостями… Да что с ним такое! — подумала Сьюзен. — Если я слишком настойчиво буду расспрашивать его, он обидится. Начнет огрызаться, ощерится и уйдет в себя. Я могу потребовать рассказать мне всё и угрожать домашним арестом, если он продолжит молчать. Зная его характер, рассчитывать на откровенную исповедь не приходится. Тогда мне придется выполнить свою угрозу. Но надолго ли это удержит его? Ну, с тех пор, как он завел привычку лазать по стенам и прыгать с крыши на крышу, надежды на это практически нет. Наверное, можно, поставить на окна решётки? Но Кейси и тогда сбежит, попутно уничтожив все препятствия. Например, взорвав их. Он может. У него есть… опыт в обращении со взрывчаткой. Кстати, перед этим он был точно также задумчив!» Сьюзен невольно поежилась от этих далеко не самых приятных воспоминаний. Это случилось три года назад. Кейси был задан проект на некую тему, но сразу же отверг её, не приступая. Потом он скажет, что она была скучной и абсолютно бесперспективной. Тайно от всех Кейси нашел новую тему. «Порох, — вспомнила Сьюзен, — изобретение изменившее мир». Её сын разыскал в книгах формулу и приступил к экспериментам. Серу и селитру ему удалось найти сразу — их продавали в качестве удобрений. Правда, ради интереса и проверки своих способностей последний компонент он все же синтезировал старинным средневековым способом, но результат ему не понравился. Селитра получилась гораздо хуже той, которую он приобрел с серой. А вот с углем ему особенно пришлось повозиться — не сразу выяснилось, что нужна особая порода деревьев, которые нужно сжигать без доступа воздуха. Все компоненты Кейси тщательно измельчил в кофемолке, купленной на какой-то распродаже, и смешивал в различных пропорциях. Он поджигал полученную смесь и изучал остатки, записывая результаты в дневник, добиваясь идеального соотношения угля, серы и селитры. Когда Кейси был доволен результатом, то гранулировал порошок и разделил на семь равных порций, из которых сделал семь самодельных петард. Кстати, фитили для них он также изготовил самостоятельно. В назначенный день Кейси представил свой проект, начав с момента изобретения, продолжив описанием состав, способов применения. А завершил всё тем, что поджог одну из петард. Хлопок получился достаточно громкий, чтобы окончательно привлечь всеобщее внимание. «Видите?! — воскликнул тогда Кейси, самодовольно ухмыльнувшись. — Простейшие компоненты, соединенные в строгих пропорциях могут дать огромную силу, которая очаровывает своей мощью! И даже прошедшие века не в силах изменить это!» Увы, того восхищения, на которое рассчитывал, он так и не дождался. Вместо этого ему пришлось оказаться в центре громкого скандала. Сьюзен и Томасу с огромным трудом удалось замять его. Спасло Кейси только то, что до этого инцидента он считался лучшим учеником школы, если не считать поведения, а также то, что он выдал все оставшиеся петарды и дневник экспериментов. «Он был таким обиженным, будто в чем-то разочаровался, вяло пытаясь оправдываться и объяснить свои мотивы, — вспомнила Сьюзен. — Ума не приложу, где вообще взял деньги на свой проект…» Между тем, Кейси неторопливо разделался со своей порцией, сложил грязную посуду в раковину и без лишней суеты начал её мыть. Сьюзен с тревогой наблюдала за ним, всеми силами пытаясь прочесть мысли сына. Обычно он всеми силами увиливал от своих домашних обязанностей, а сегодня… Чем дальше, тем больше ей не нравилось то, что происходило с её сыном. — Мам, вижу, ты уже закончила? — и прежде чем Сьюзен успела что-либо ответить, Кейси уже забрал её тарелку. — Тогда позволь я поухаживаю за тобой. «Так больше не может продолжаться. Нужно выяснить, что с ним случилось!» — Пожалуйста, останься, — бросил Кейси, не оборачиваясь. — Я бы хотел… кое-что обсудить. Сьюзен украдкой облегченно вздохнула, радуясь, что её сын не стал уходить в себя и продолжать возводить стену между ними. Между тем, Кейси закончил с мытьем посуды и тщательно вытер руки. Сьюзен хорошо знала его. Знала, что он пытается собраться с мыслями. Наконец, когда на коже не осталось ни единой капельки воды, её сын вернулся за стол и проникновенно заглянул в глаза Сьюзен. «Интересный взгляд. Где он ему научился? Или не учился, а всегда владел им? — подумала она вглядываясь в большие и выразительные глаза Кейси. — Эти глаза и этот взгляд украдут не мало девичьих сердец. Если уже не украли…» — Я люблю тебя, мама, — внезапно признался Кейси, сложив на столе руки перед собой, — как люблю отца и Вилл. Вы единственная семья, которую я знаю. И другой мне не нужно. Но мне нужно знать. — Знать что? К чему ты клонишь? — Я знаю всё о приюте святой Елены! — Кейси… — «Нет, он не мог!» — Я говорю о том приюте, — в его голосе зазвучали металлические нотки, — где вы с отцом нашли и усыновили меня! На кухне, да и во всём доме вдруг стало очень тихо. Тишина была такая, что без особых усилий можно было услышать, как ветер шелестит листьями на улице. — Давно ты знаешь? — на лбу у Сьюзен выступила испарина, и ей хотелось надеяться, что она выглядит не такой ошарашенной, какой себя чувствует. — С того самого лета, когда отец впервые счел, что для меня полезнее будет провести все летние каникулы в лесу, — с показной небрежность бросил Кейси, — а не в кругу семьи. — С десяти лет, — Сьюзен прекрасно помнила идею Томаса. Наверное, стоило помешать ему, но с другой стороны Кейси сам просил этого. — Но как? Как ты узнал? — Через две недели после того, как мне исполнилось десять, Вилл внезапно почувствовала себя плохо, — голос Кейси был пугающе бесцветен, его глаза смотрели, но не видели ничего перед собой. Сейчас вглядывался в бездну своих воспоминаний. — У неё поднялась температура, причём довольно сильно. Отец всё ещё был на работе, а я вернулся из школы именно в тот момент, когда ты набирала 9-1-1. Они сказали, что скоро приедут, но ты, мама, отказалась ждать. Спешно похватала вещи и с Вилл на руках уехала в больницу. Без меня, хотя я и просил взять меня с собой! Сьюзен отвела взгляд, не решаясь заглянуть в глаза сыну. Сыну? «Да, он мой сын! Сын, которого я люблю не меньше дочери!» — Ты переживал за Вилл и из-за этого не контролировал себя, суетился. Я решила, что лучше тебе будет остаться дома. Знаю, ты мучился от неизвестности и страха, но я должна была позаботиться о Вилл. Это было бы очень сложно сделать, когда вокруг вертится и мешает, пусть и невольно, мальчишка вроде тебя — Сьюзен внезапно потянулась через стол и сжала руки Кейси так сильно, как только могла. — Прости, но так… — Так было правильно, — закончил за неё сын. — Сейчас я это понимаю, честно. Правда, ты позаботилась обо мне в меру возможностей и перед своим отъездом ты позвонила О’Коннорам. — Они были очень добры и иногда сидели с тобой или Вилл. — Да, О’Конноры были крутыми. — Крутыми? — переспросила Сьюзен, заинтересовавшись. — Почему ты не давал нам с папой такой высокой оценки? — Ну, в отличии от миссис О’Коннор ты всегда пристегиваешься, когда ведешь машину. А вот она была убеждена, что пользуются ремнями безопасности только идиоты. Ещё ты не выкуриваешь по двадцать сигарет в день, ведь рак это настоящая болезнь, а не заговор врачей и фармацевтических корпораций. Она умела и научила меня играть в покер, подсчитывать карты, блефовать самому и раскрывать блеф других, наблюдая за их жестами и мимикой. Это было похоже на уроки папы по изобличению лжи или определения настроения и намерений человека. Играть в покер у меня получалось так хорошо, что вскоре она решила занять меня чем-то другим. Чем-то, что не наносило удара по её гордости игрока. Так я стал готовить коктейли для неё и её подруг, которые иногда заглядывали к ней. За мной зорко следили, так что продегустировать инциденты мне так и не удалось. Миссис Кэмпбелл, главная поборница нравственности в квартале, опрокинув третий Лонг-Айленд, сравнивала меня с Бетховеном, который хоть и сочинял музыку, но сам её не слышал. Кстати, они были знакомы ещё со времен Вудстока. Ну, ты же помнишь тот рок-фестиваль 1969 года? Погружаясь в свое прошлое они забывали обо мне, но зато вспоминали, как экспериментировали с музыкой, наркотиками и свободной любовью. Особенно они были усердны в последнем. Что поделать, за океаном бушевала война, а они пытались остановить её. Как могли. Ты понимаешь мои намеки? Они занимались любовью, а не войной. Да, если тебе интересно знать, то попробовать алкоголь, вернее пиво, до достижения двухзначного возраста мне удалось только благодаря шутке мистера О’Коннора, когда на собрании Ассоциации, куда он взял меня однажды. Я всего лишь попросил дать мне попробовать, а он улыбаясь протянул мне всю бутылку. Первые пару глотков мне показались противный, потом кислый вкус заиграл новыми красками, а остаток бутылки я осушил, пытаясь составить окончательное мнение о пиве. Мистер О’Коннор не сразу спохватился и заставил меня пообещать молчать об это. Потом он скажет, что не ожидал от меня такой реакции, не думал, что мне понравится. — О пикнике какой Ассоциации ты говоришь? — сохранять спокойное выражение лица ей удавалось с большим трудом. Её сын рассказывал об их соседях факты, которые не могли сразу уложиться в голове. Миссис О’Коннор почтенная и уважаемая, за чьим садом иногда ухаживал Кейси, чьи розы в последнем году заняли первое место на конкурсе цветов, оказывается в шестидесятых была хиппи! — Национальной Стрелковой Ассоциации*, — продолжал тем временем Кейси. — Ты бы никогда не одобрила мое общение с этими людьми из-за своего отношения к оружию. А у мистера О’Коннора была его целая коллекция, и он прекрасно научил меня с ним обращаться, попутно рассказывая истории. Он рассказывал о войне. О той, которая никогда не попадёт в учебники истории. О Вьетнаме. О джунглях кишащих ядовитыми змеями и насекомыми, ловушками и другими смертельными опасностями. И о туннелях Чарли**, которые были не менее смертоносный, чем джунгли на поверхности. Капрал рассказывал все открыто и ничего не скрывая. — Как он мог делать такое? — на этот раз Сьюзен не смогла сдержать себя. — И почему ты называешь его Капралом? — Так многие называли его в Ассоциации, — пожал плечами Кейси. — Капрал Хантер О’Коннор, бывший морской пехотинец и обладатель множества боевых наград. Кстати, миссис О’Коннор однажды подслушала его. Её реакция была очень похожа на твою. Знаешь, что он ей ответил? Сказал, что войны не прекратятся только потому, что мальчишкам перестанут рассказывать о ней и спрячут оружие подальше. Думаю, что он прав. Но мы отвлеклись, мама. В тот день их не было дома, и я оказался один запертым в четырёх стенах. Спустя час мои нервы не выдержали. Я места себе не находил. Просто пытаясь отвлечься я облазил каждый уголок дома и наконец добрался до чердака. — Где мы и хранили бумаги о твоём усыновлении, — догадалась Сьюзен. — Так ты и узнал всё. Наверное, по чистой случайности тебе попалась под руку та коробка и ты из чистого любопытства залез в неё. — Всё почти так и было, — кивнул головой Кейси, — и тайное стало явным. — Но почему ты молчал? Почему сразу не захотел об этом поговорить, а только сейчас требуешь правды? — Сперва я слишком волновался за Вилл. Потом, когда она выздоровела, я был так рад этому, что не решился раздувать скандал. А потом я смирился и убедил себя, что вы моя единственная семья. К тому же, когда ты молчишь о чем-то, этого будто бы и нет. — А теперь внезапно решил узнать всё. Почему? — «Что-то случилось! Может быть, так на него повлиял переезд?» — Мама, не меняйся ролями, — резко осадил её Кейси. — Я был с тобой предельно откровенен не просто так. Мне нужна информация! Quid pro quo. То за это, мама. То за это. — Хорошо, — глубоко вздохнула Сьюзен, — ты был откровенен со мной. Я отвечу тебе тем же. Кейси не издал ни звука, он просто слушал. А Сьюзен рассказывала. Она рассказала об их с Томасом попытках, неудачах и отчаянии. О том, как они решились на усыновление. О том, как впервые увидела своего будущего сына. Как в первый раз взяла его на руки после всех бюрократических проволочек. И об их с Томасом семейном счастье. — Мы полюбили тебя сразу. Столько лет прошло, но я сделала выбор и ни о чем не жалею. Даже когда родилась Вилл, у меня и в мыслях не было вернуть тебя в приют. Ты был таким сильным, таким милым мальчиком. Почти никогда не плакал. Я вообще не могу припомнить ни одного случая, чтобы ты болел. Учителя в школе не переставали восхищаться твоими способностями и талантами. — Да, но мой характер всегда несколько портил картину, — «Мне показалось или он немного покраснел от смущения?» — А вспомни, как мы играли с отцом в бейсбол, и ему пришлось накладывать два шва после моего особенно сильного броска? — Кейси, — укор в голосе Сьюзен больно уколол Кейси прямо в сердце, — ну зачем ты так… — Прости, мама, — её сын виновато опустил глаза. — Скажи, а в приюте вам что-нибудь сказали о моих биологических родителях? Хоть что-то? — Нет, сам понимаешь, политика конфиденциальности. А почему ты спрашиваешь? — Ну, просто… Мне… Я… — замялся Кейси, — Я хочу тебя кое о чем попросить, мама. — Попросить о чем? — насторожилась Сьюзен. Кейси объяснил. Сьюзен молча выслушала его, не отводя взгляда. — Но зачем? — выдавила она из себя, нарушая затянувшуюся тишину. — Пожалуйста, я просто должен это сделать. Это останется между нами тремя. Вилл необязательно посвящать в это. Что-то было в его голосе, выражении лица или взгляде, что не позволяло отказать. — Хорошо, — Сьюзен подтвердила свои слова кивком головы, — я все устрою.***
Маленький книжный магазинчик в центре Хитерфилда невольно привлекал внимание вывеской с двумя перьями и раскрытой инкунабулой между ними. Впрочем, пока покупатели обходили его стороной. Наверное, всему виной была табличка «Закрыто», весящая на двери. Внутри всё было довольно тихо и уютно, но запустение, пыль и легкий беспорядок ощутимо портил приятную атмосферу. Расставленные в беспорядке на полу коробки, сваленные на прилавок и полки книги однозначно намекали на скорое открытие. Правда, у Миранды было довольно нелестное мнение об их нынешнем укрытии: — Отвратительнее дыры, чем эта, я видела редко. — Наше пребывание здесь зависит только от нас самих. — Не напоминай! — поморщилась Миранда в ответ на замечание Седрика. — Тогда, леди Миранда, может быть, вы напомните нашу общую легенду. А заодно и свою. Миранда скорчила раздраженную мину и глубоко вздохнула: — Я — Мелинда Хоффман. Мы переехали Хитерфилд на днях, живем в квартире над магазином моего дяди… — Стоп! — прервал её Седрик, поправляя очки. — Вы что, сплетничаете? Сумбурно обсуждаете чью-то ссору? Не спешите. Леди Миранда, помните, что говорите о своей жизни. Вложите больше эмоций и такта. — Хорошо, — недовольно фыркнула она, — меня зовут Мелинда Хоффман. Мы с моим дядей Риком Хоффманом на днях переехали из Чикаго. Он, то есть ты, является моим опекуном. Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне едва исполнилось пять. В этот город нас привели его планы и стремление к более спокойной и размеренной жизни. Мы держим этот небольшой книжный магазинчик и живем в квартире над ним. Я скучаю по друзьям, которых оставила в Чикаго, но надеюсь завести здесь новых. С дядей у меня сложные отношения — злюсь на него за переезд, а потому и не желаю обсуждать его. Достаточно? — Вполне, — удовлетворенно кивнул владелец магазина, — помните, мы должны найти принца и завоевать его доверие. — Помню, как помню о Стражницах и мятежнике. — Хорошо, что помните, ведь в школе вы можете встретиться. — Не пугай меня ими, — только отмахнулась девушка, — для меня сейчас наиболее опасен бунтовщик. Пожалуй, он мог бы раскрыть меня, ведь мы дважды сталкивались. Но в первый раз он не видел моего лица — оно было в тени, а во второй — принял меня за мальчишку. Так что, едва ли узнает меня теперь. Разве нет? Он просто окинул её быстрым взглядом и легким кивком головы подтвердил правоту её суждений. Миранда, констатировал Седрик, сменив одежду, совершенно изменила внешность. Вместо дорогого платья или вамса сегодня на ней была бела блузка и длинная юбка. Она ограничилась только сменой одежды, но тем не мене переодевание прекрасно камуфлировало её. «Факт, — согласился он, — теперь в ней нет ничего от Меридиана». — Королева требует результатов и было бы неплохо успеть к её совершеннолетию, а еще лучше преподнести ей самого принца. — Согласна, тем более, что у нас есть почти целый месяц в запасе, но… — Но? — Мы занимаемся шпионажем. Наше нынешнее ремесло требует покоя, не терпит насилия и спешки. Ты сам мне это повторял не раз! — Верно, но ты сама знаешь что, во-первых, теперь мы занимаемся поисками, — Седрик резко решил перейти на «ты». — во-вторых, не только мы его ищем. Он и раньше был средоточием планов бунтовщиков. Думаю, Стражницы, раз уж они стали союзниками, тоже предпримут некие действия, — «В самом деле, хватит обращаться к ней «леди Миранда»! Хватит по детски обижаться на неё за те нелепые обвинения, которые она бросила мне в лицо. Это создает лишнее напряжение между нами. А если нам предстоит работать вместе, это может навредить делу. Я старше её, опытнее. Нужно вести себя зрело и профессионально!» — И, в-третьих, королеву опасно заставлять ждать. Мы ходим по лезвию ножа, так что я предлагаю торопиться не спеша. Без лишней суеты и ненужного шума, который мог бы привлечь лишнее внимание. — Мне это по душе, дядя Рик, — ответила она, ухмыльнувшись. — Спасибо, Мелинда.***
Если бы в тот вечер кто-нибудь подкрался к витрине небольшого книжного магазинчика в центре Хитерфилда и заглянул в полумрак, который царил внутри, то увидел бы высокого мужчину в очках, белой рубашке и синих брюках, длинные волосы которого были убраны в практичный хвост, сосредоточенно излагающее что-то черноволосой девушке в белой блузке и черной юбке. Увидел бы кивает головой и что-то отвечает ему. Но никто не мог этого видеть. Улицы города были непривычно пусты. Только слабый ветерок гонял пыль и мусор по дорогам и тротуарам Хитерфилда. Оцепенение властвовало всюду и заставляло всех жителей испытывать легкое беспокойство. Беспричинное, а потом особенно пугающее. Как пугает затишье перед бурей.