~o~
С самого начала эта миссия не сулит им ничего хорошего. Они должны просто забрать группу ученых с Пси2000… и обнаруживают всех их мертвыми, а чем это объяснить – неизвестно. Но им все равно приходится снимать показания планеты, которая, не являясь звездой, все равно демонстрирует признаки гравитационного коллапса и превращения в черную дыру, что, кстати, абсолютно точно является последним, что они хотят увидеть, даже если в этот раз все и является лишь явлением природы, а людей на ней уже не осталось. Все на взводе, напряжение буквально вибрирует в воздухе, и Джим медленно сходит с ума, сидя на мостике и ничего не делая, а просто наблюдая за погибающей планетой, одновременно с этим захлебываясь в беспокойстве своей команды, голосах, кричащих в его голове, и разрозненных картинках событий, мелькающих перед глазами. Отвлечение приходит не тем способом, который он бы выбрал: в виде неопознанного вируса, попавшего на борт по вине беспечного научного офицера, который сопровождал Спока при высадке на Пси2000. Человек умирает без видимой причины, но перед этим успевает заразить офицеров мостика и бог весть знает сколько еще людей. Пока Спок ходит по кораблю и применяет нервный захват ко всем, кто ведет себя странно – как, например, Сулу, который, видимо, считает, что он Д’Артаньян, – и, возможно, даже немного наслаждается этим, Джим с грустной улыбкой думает, что ему следует помочь Скотти отвоевать обратно его законный инженерный отсек, в котором забаррикадировался Чехов, решивший поразить всех своим сомнительным музыкальным талантом. Когда они возвращают Скотти его владения, выясняется, что на этом проблемы не заканчиваются. Чехов вырубил двигатели, и уйдет полчаса, чтобы перезапустить их, а у них едва ли есть восемь минут. Джим убегает в поисках Спока, который сумеет справиться с взрывом материи-антиматерии, необходимым для «холодного» перезапуска системы, не подорвав их ко всем чертям, а иначе их затянет в атмосферу Пси2000, и они все умрут. Он находит Спока сидящим в конференц-зале, обхватившим руками голову и что-то бормочущим себе под нос. И немедленно на Джима обрушивается ураган противоречивых эмоций, сцепившихся в схватке внутри Спока; это выбивает воздух из его легких, заставив его пошатнуться и опереться о стену. - Я ни разу не говорил ей, что люблю ее. Она так и не узнала. Я никогда больше ее не увижу. Горе, печаль, сожаление, любовь, вина. Этого слишком много. Последняя соломинка падает на горб верблюда… и ломает его. - Нет, только не ты, Спок. Не делай этого со мной, – он едва может говорить, вес эмоций Спока чересчур велик. – Ты нужен мне, чтобы перезапустить наши двигатели. Нам надо попытаться, или мы исчезнем вместе с этой планетой. Спок, сосредоточься на этом! Иди, сейчас же! – у Джима получается выдавить эти слова через сжатые зубы, прежде чем его разум разбивается вдребезги, и он падает на пол, проваливаясь в черную пустоту, которая ждала его с распростертыми объятиями. Потерявший сознание капитан выталкивает Спока из его минутной потери контроля. Он не касается его, чтобы избежать заражения, но сообщает доктору МакКою об инциденте, случившемся с капитаном, и его местонахождение, а в ответ узнает, что тот нашел лекарство и уже начал давать его команде с помощью М’Бенги. После этого Спок спешит в инженерный отсек, следуя приказам капитана. Результаты «холодной» перезагрузки потрясающие: их отбрасывает назад во времени на три дня. Спок уверен, что данные, которые они собрали, будут обсуждаться еще не одно десятилетие в научном сообществе, но прямо сейчас у него есть более важные дела: он дает команду направить «Энтерпрайз» к месту назначения новой миссии и идет в медотсек, чтобы лично осведомиться о состоянии капитана.~o~
- Да это же невозможно! У него судороги, а эта чертова штуковина говорит, что он в коме! – громко рычит МакКой, возясь с пультом управления биокровати, на которой лежит Кирк. Доктор все еще пытается обездвижить тело Джима и зовет М’Бенга на помощь. - Сэр! – Чапел безуспешно пытается привлечь его внимание, удерживая капитана. – Леонард! Успокойся, иначе сделаешь еще хуже! Спок, который наблюдает за ними, не вмешиваясь, слыша это заявление, недоумевает. Доктор известен как весьма горластый человек, когда дело касается уверенного и эффективного выполнения работы, и хотя Спок уже начинает несколько привыкать к этому, он не может сказать, что это ему нравится. МакКой же замирает, все еще сжимая плечи капитана, который трясется в конвульсиях, но прикрывает глаза и делает глубокий вдох, прежде чем вкалывает что-то Кирку. - Спасибо, Кристина, – его голос ровный и лишен привычной ворчливости, которая, казалось бы, присутствует во всем, что он говорит. Спок даже не уверен, что узнает этого человека, но у него нет времени задуматься над этим, потому что его взгляд тут же перемещается обратно на капитана, неконтролируемые движения которого наконец прекращаются. М’Бенга входит в палату, холодный и собранный, с трикодером в руках, которым он немедленно начинает сканировать Кирка, и через несколько минут качает головой. - Его показания верны, он в коме. При этих словах Спок чувствует, как что-то тяжелое и ледяное сжимается в его груди. - Дай посмотреть, – МакКой поворачивается, чтобы изучить информацию М’Бенга и ту, которая высвечивается на мониторах биокровати. – Да все равно это бессмысленно, посмотри, как у него мозговые волны скачут! - Он испытывает сильную боль, – произносит М’Бенга и хмурится, – но он не ранен. - Не физически, – замечает МакКой. - Думаете, на него повлиял вирус? – неуверенно предполагает Кристина. - У него же не было симптомов, не так ли, Спок? – спрашивает М’Бенга. - Капитан покинул мостик, ни с кем не контактируя, но он казался подавленным. Когда он снова нашел меня, то определенно пребывал в состоянии, причинявшем ему боль, а затем он потерял сознание. - Но вирус так не действует. Боль какого рода? - Он не говорил, но в последнее время у него неоднократно были головные боли. - Что? Почему он не пришел ко мне? Почему ты мне не сказал? Ай, заткнись, не отвечай, – отмахивается МакКой. – Я имел в виду, что думаю, что вирус подкосил его не напрямую. Вероятно, это негативная реакция на все эти необузданные эмоции на борту. - Но он же должен был экранировать их, – вмешивается Чапел. - Видимо, нет. И раньше я с таким не сталкивался, он будто застрял в этой мертвой петле боли, – он тыкает пальцем в показания. – Видишь, как они повторяются? Это замкнутый круг, но как мне его оттуда вытащить? Ни у одного бетазоида, которых я лечил, такого не было! - У нас мало времени: он не сможет долго переносить такое количество боли, – М’Бенга поджимает губы. МакКой фыркает. - Вот поэтому-то мне и нужны любые идеи! Спок делает шаг к нему. - Доктор, капитан - бетазоид? МакКой смотрит на него с растерянно-разозленным выражением лица. - Только частично, да плюс к тому же и тот факт, что он родился в космосе, так что хрен знает, сколько радиации в него влилось и что она с ним сделала! Почему он так реагирует? – он всплескивает руками. – Ну не может он хоть бы раз быть нормальным и сорваться как любой другой бетазоид, которого я встречал? - Доктор, возможно, я мог бы провести слияние разумов с целью выяснить причину подобного состояния капитана, – вклинивается Спок. - Вулканское вуду, серьезно? – взрывается МакКой, и одновременно с ним М’Бенга отвечает: - Спок, я не уверен, что это будет безопасно для вас, мы ни в чем сейчас не уверены. - У вас имеются какие-либо иные заслуживающие внимания предложения? – интересуется Спок, поднимая бровь. МакКой неохотно качает головой. - Ладно, давай. Но я буду и за твоими показаниями следить. Поосторожней там, не навреди ему еще больше, – он замолкает на пару секунд. – И верни его обратно, – добавляет он с многозначительным взглядом.*
Спок падает и падает, вокруг него лишь мгла, и он один. Тут нет ничего, за что он мог бы уцепиться, ни чувств, ни мыслей, одна темнота. Его падение длится целую вечность, и он с ужасом понимает, что никак не может определить, сколько времени это займет, а уж тем более – остановить это. Внезапно его ослепляет свет, он зажмуривается, потом медленно открывает глаза, очень осторожно. Он стоит на песке, и это все, что есть вокруг: только бесконечные плоские дюны, куда бы он ни посмотрел. Горизонт отсутствует, а в вышине нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего небо, где можно было ожидать увидеть образы, создаваемые разумом. Перед его взглядом лишь белесая безжизненная пустота. Она устрашает и угнетает, и от этого пустынного места у Спока стынет кровь. Он не ощущает присутствия капитана.*
МакКой пристально смотрит на показания Спока. - Так, он стабилизируется. Чего он там делал, что у него так сердце заколотилось? М’Бенга пожимает плечами; ответа на этот вопрос нет ни у одного из них. - Его можно будет вытащить оттуда, если все пойдет к чертям собачьим? - Только не без искусного телепата, и на это я бы не ставил. - Мы уже и так использовали всех имеющихся телепатов, вот они, прям перед нами, больше не осталось. - Возможно, сильный удар по лицу мог бы помочь, – М’Бенга демонстрирует более слабую версию предложенного действия. МакКой засмеялся бы, не будь он так обеспокоен. - Не то зрелище, которое я хотел бы увидеть, но это правда сработает? - Стоит попытаться.*
- Капитан? – Спок пробует позвать его. – Джим? Вокруг него ничто не меняется. Спок садится на колени на песок и, пропуская его сквозь пальцы, закрывает глаза. Песчинки холодны как лед. Он силится внушить им измениться, перенести его к капитану, но ничего не происходит. Что он делает? Он – не обученный целитель, он никогда не пробовал совершить нечто подобное, ему не удастся. Он не найдет его и потеряет себя, пытаясь. Это нелогично. Горячая волна прокатывается по позвоночнику. Даже если он лишится связи с реальностью и с собой, оно будет стоить его стараний: он нужен своему капитану, и Спок хочет вернуть его. Песок под его ладонью на мгновение теплеет при этой мысли. Пораженный этим Спок резко открывает глаза. Все по-прежнему. Дюны, дюны, дюны, неба нет. Возможно, сильные чувства могут вызвать реакцию. Но капитан уже невообразимо пострадал от таких вот чувств, будучи подверженным им длительное время. Что если своими действиями он лишь принесет еще больше боли? Спок только-только признался самому себе, что ему дозволено испытывать эмоции, а вот он уже пытается определить правильные, чтобы отыскать капитана. Он уверен, что Кирк посмеялся бы над этой иронией. Песок внезапно содрогается. Возможно, не просто эмоции, но те, что связаны с капитаном. Он думает о том первом разе, когда ступил на мостик, и об улыбке Кирка, дружелюбной и приветливой. Он думает о его словах, о Кирке, прикрывающем его спину на «Нараде», об уважении и доверии. Он думает о капитане, что остался рядом с ним, когда он был ранен, и вдруг по белой пустоте пробегает рябь, и он видит свои воспоминания, возникающие перед ним, – Кирка, стреляющего в тех, кто угрожал им, – и испытывает неистовую преданность. Песок начинает заметно дрожать, он движется вокруг него, словно бы происходит землетрясение. Спок сосредотачивается на дружбе, которую они взращивали, о том, как сильно он хочет это вернуть. Его окутывает мягкое теплое сияние, и поначалу он не видит, откуда оно идет, а потом маленькая светящаяся сфера приближается к нему, паря перед ним будто крохотное солнце. Она пульсирует жизнью и, кажется, становится сильнее и ярче, пока Спок наблюдает за ней. Потом она рассеивается сотнями искр, которые падают на песок, заставляя все взорваться и исчезнуть. Спок снова окунается в темноту, но в этот раз по ней рассеялись звезды, и Спок наконец ощущает, что капитан здесь. Его присутствие слабое, и Спок слышит эхо его агонии, которая вынудила его уйти так далеко, что вулканец едва смог достучаться до него. Он идет по этому следу и тянется к Джиму, к его сущности, оборачиваясь вокруг него, чтобы оградить от боли и вытащить обратно на поверхность. Он не знает, осознает ли Джим, что Спок сейчас рядом с ним, но когда до него докатывается прибой облегчения, он понимает, что его усилия не были напрасны. Очень осторожно он ведет их обратно в сознательный мир и оканчивает слияние разумов.*
Спок тяжело откидывается на спинку стула, который ему предложили ранее, моргая из-за слишком резкого освещения в лазарете. - Господи Боже, парень, ты застрял в своем трансе почти на час! Я думал, мы вас обоих потеряли, – голос МакКоя звучит так, будто, как выразились бы люди, с его плеч только что гора свалилась. К счастью, Споку не приходится отвечать, потому что Джим мучительно стонет, перекатывается на бок, оказываясь спиной к Споку, и щурится на доктора. - Боунс? – хрипит он. - Ты - идиот несчастный! - Потише, Боунс. Больно, – он закрывает лицо руками. - Так, успокойся. Где именно? - Везде. И голова… Заставь это прекратить. - Я могу дать тебе кое-что от мигрени, но сперва мне надо тебя проверить: ты был в коме, черт бы тебя побрал! Что ты с собой сделал? Ты вообще экранируешься? - Не могу. Щитов больше нет, – он морщится. – Так много боли… МакКой бросает взгляд на Спока, в его глазах – испуг. - Дьявол, еще и болеутоляющее нужно. Он не в себе. После пребывания в разуме Джима Спок не уверен, что данная оценка точна.~o~
- Он наконец отдыхает. Я дал ему ингибитор, так у него должно получиться поспать, – информирует Спока МакКой, заходя в свой офис, где его ждал вулканец. Доктор падает в кресло с усталым стоном и, с силой проведя ладонью по лицу, медленно добавляет: – Судя по тому, что он сумел мне объяснить, он в таком состоянии с самого разрушения Вулкана. - Он испытал это телепатически. - И эмпатически, давай не будем забывать об этом, потому что именно оно явилось толчком. Я бы предпочел не говорить тебе того, что сейчас скажу, но я уверен, ты б доставал меня, пока бы я этого не сделал, так что… – он прикрывает глаза и делает глубокий вздох. – Джим почувствовал все, что чувствовали те люди в последние секунды своей жизни. Спок молчит. МакКой заполняет тишину своими словами. - И этот идиот даже не вякнул! Ха, он заявляет, что с того момента у него совершенно никаких щитов не было. Три месяца, Спок! Какого солнца в крапинку мне теперь делать, чтобы помочь ему? - Капитан не сообщил, что консультировался с целителем? - Нет. Джим… он так не работает. Он никогда никому не рассказывает, что он частично бетазоид. Я знаю об этом только потому, что я его врач, кроме меня еще М’Бенга и Чапел, поскольку мне нужно, чтобы меня кто-то мог страховать. Не думаю, что он вообще хоть раз сталкивался с целителем, потому что, насколько мне известно, только его мать занималась его тренировками. - Это нелогично и могло… уже навредило здоровью капитана. - И тебя это удивляет? – саркастично фыркает МакКой. – Напоминаю, что речь тут идет о Джиме, а он не самое логичное существо во вселенной. - Вулканцы не испытывают удивления, доктор, – сухо произносит Спок. - Ага, конечно. Это поэтому у тебя глаза на лоб выскочили, когда ты понял, что он частично бетазоид? – он машет рукой, давая знать, что ответ ему не требуется. – Нам надо найти кого-то, кто сможет ему помочь. Теперь это наша приоритетная задача. - Изменение курса «Энтерпрайз» для путешествия к планете Бетазед невозможно на данном этапе. - Что хорошо, потому как Джим там никого не знает, и я сомневаюсь, что Звездный флот будет в восторге от шумихи, которая точно поднимется после сообщения, пересланного через официальные каналы. Спок кивает. - В таком случае капитану необходимо взять временный отпуск и восстановиться при поддержке программы здравоохранения Звездного флота. - О как! То есть мы просто скинем его на следующей Звездной базе? Да он на это никогда не пойдет! И ты и сам уже в курсе, во что выливается попытка высадить его куда-то без его согласия. Он всегда найдет обратный путь! Бумеранг хренов, – МакКой делает жест, и Спок, заключив, что доктор так изображает этот метательный предмет, поднимает бровь, смотря на него слегка сердито. - Теперь, когда я лучше знаком с капитаном, полагаю, вы правы. МакКой хмурится, но воздерживается от комментариев. Исчерпав все логические предложения, Спок обращает свое внимание на последнее, о котором он думал с того момента, как нашел Джима в пустоте его разума. - Возможно, я мог бы предложить капитану свою помощь. - А для тебя это разве не опасно? Ты не профессионал, а когда ты с ним соединялся, выглядело все не ахти. - На то были уважительные причины. В случае если капитан будет являться сознательным участником, любой риск будет менее значителен. - Но ты не целитель, – снова возразил МакКой, явно отчаянно не желавший просто так отдать кому-то заботу о здоровье Джима. - Это утверждение верно, но все вулканцы обучены контролировать как свое физическое, так и ментальное состояние. Хотя мне и незнакомы методы тренировок бетазоидов, я считаю достаточно безопасным предположить определенную степень сходства. Мне будет необходимо только побеседовать с капитаном касательно этого варианта, прежде чем мы сможем считать этот вопрос решенным. - Ладно, хорошо. Непохоже, что у нас есть выбор.~o~
Поскольку МакКой помещает капитана на обязательный и «Нет, никаких «но», Джим» больничный на двадцать четыре часа (к крайнему недовольству Джима), Спок объясняется с командой по поводу отсутствия их капитана, говоря, что его здоровье находится в приемлемом состоянии, но посетители к нему не допускаются, потому что он восстанавливается после того, что можно считать телепатической атакой. Некоторые из старших офицеров при этих словах выглядят еще более обеспокоенными, но, кажется, их тревога уменьшается, когда Спок прибавляет, что Кирк был невероятно многословен, выражая свое негодование по поводу «принудительного заключения» в своей каюте. И тем не менее, как только смена заканчивается, к Споку подходит Нийота. - Он правда в порядке? – спрашивает она с волнением в голосе. Спок не удивлен, он не единственный, кому пришлось изменить свое мнение о Джеймсе Кирке за последние три месяца. - Я не солгал команде, если ты подразумеваешь это, – отвечает он самым бесстрастным и ровным тоном. - Я не это имела в виду, просто «телепатическая атака» звучит не слишком хорошо. - Так и было, – признается он, – но капитан - сильный человек. После лишь одного короткого эха мучений Джима Спок все еще не может перестать думать, как тот вообще протянул так долго. Ухура кивает. - Ты его уже видел? - Да, я оказал ему содействие во время наиболее проблематичной части слияния разумов, однако я не волен обсуждать детали, Нийота. Это явилось бы нарушением частной жизни капитана. Она быстро мотает головой. - Нет, все нормально, я понимаю. Я помогу тебе всех успокоить. Ты, кстати, видел выражение лица Чехова? Будто кто-то пнул его любимого щенка, – она коротко улыбается. – У него явно развивается обожание к одному небезызвестному герою… Он ведь завтра вернется, да? - Утвердительно. Если выздоровеет достаточно для этого. - Ты поможешь ему? - Я приложу к этому все усилия с его разрешения. - Тогда я уверена, что с ним все будет хорошо, – она снова улыбается и уходит.~o~
Спок навещает капитана как только заканчивает все свои обязанности на этот день. Джим, разумеется, все еще в своей каюте, и Спок находит его сидящим на кровати и скрестившим ноги по-турецки, одетым в мешковатые серые штаны и белую футболку. Внезапно он понимает, что не в первый раз видит это, и только теперь он опознает в этом попытку медитировать. - Привет, Спок, – слабо улыбается капитан. – Если ты здесь, чтобы снять с меня обязанности твоего командира, я все понимаю, – у него был весь день, чтобы морально подготовиться и не показаться еще большим засранцем своему первому офицеру, мнение которого о нем должно было опуститься еще ниже после недавних событий. - В настоящий момент кораблем управляет лейтенант Сулу, капитан, – с некоторой беспомощностью отвечает Спок; к этому разговору он не был готов. - Ой, да ладно, хорош ходить кругами. Ты пришел, чтобы сказать мне, что я был скомпрометирован и нелогичен. Слушай, я думал, мне просто нужно было время, чтобы вернуть все под контроль. Я понятия не имел, что в итоге хлопнусь в кому спустя три месяца после… ну, того, что случилось. - Я должен признаться, что не уверен, что вас можно квалифицировать как скомпрометированного человека. Вы эффективно работали, всегда принимали во внимание старания ваших подчиненных, и никто не оказал негативного влияния на ваше состояние. За исключением нашей последней миссии, результатом которой стала ваша временная недееспособность - явление, в определенный момент ожидаемое от каждого командующего офицера, - вы всегда успешно справлялись со своими обязанностями, – он делает паузу, а затем прибавляет: – Кроме того я должен заметить, что вулканцы не имеют привычки использовать подобную походку. Джим никак не отреагировал на его последние слова. - Так ты говоришь, что я не нелогичен? - Нет, напротив, я полагаю, что ваше решение не сообщать никому о вашем состоянии было в высшей степени неразумным. Я лишь делаю ударение на том, что вы единственный, кто страдал от своих пагубных действий. - О, отлично! Я нелогичный и мазохист! Давно я этого не слышал. - Доктор и я пришли к заключению, что единственный способ обеспечить вас правильным лечением - это высадить вас на ближайшей Звездной базе, – Спок пытается направить беседу в то русло, которое ему действительно необходимо. - Что? – Джим спрыгивает с кровати и начинает мельтешить вперед-назад. – Нет! Ни за что, Спок! Сначала ты весь такой понимающий, а потом вдруг хочешь вышвырнуть меня с корабля? Я думал, мы это уже прошли! Тонкая нота обиды звенит в его голосе, от Спока это не ускользает, и он торопливо объясняет: - Мы так же ожидали, что твоя реакция будет именно такой. И поэтому я выдвинул альтернативное решение, которое доктор согласился принять в виде попытки. Джим замер и с сомнением посмотрел на него. - Это какое же? - Как единственный другой телепат на борту корабля, я вызвался помочь вам в вашем процессе выздоровления. За его заявлением следуют ошеломленная тишина и Джим, уставившийся на него широко открытыми глазами. Потом плечи капитана поникают. - Спок, это все началось с Вулкана. Не думаю, что будет честным с моей стороны просить тебя об этом. - Вы не просите - я предлагаю. Джим трет ладонью шею. - Поверить не могу, что ты серьезно сделаешь такое для меня. - Как вы сами сказали, капитан, я думал, мы это уже прошли, – невозмутимо просвещает его Спок, изгибая бровь. Его вознаграждением служит первая искренняя улыбка Джима за многие дни. - О, мне нравится, когда ты язвишь. Спок пропускает этот комментарий, намереваясь убедить Джима действительно принять его предложение. - Вы пытались медитировать, когда я вошел, не так ли? Джим кивает, снова садясь на кровать. - Да, но долго мне в этом состоянии не удержаться. - Думаю, я смогу быть в этом полезен. Если вы согласитесь на слияние разумов, я уверен, что сумею помочь вам в восстановлении ваших щитов, что в свою очередь позволит вам достичь необходимой глубины медитации. - Спок, я ценю это, правда ценю, но мне кажется, это не лучшая идея. Прошлый раз был достаточно плохим. - Прошлый раз, капитан? - Да; твой двойник из другой вселенной соединился с моим сознанием, чтобы предоставить мне нужную информацию так быстро, как это было возможно, когда я был на Дельта Веге. Это было… мощно, а я не был к этому ни готов, ни здоров, – он проводит рукой по лицу. – У меня никогда не было такого телепатического контакта с кем-то за пределами моей семьи. Спок бледнеет. - Он заставил вас пойти на это в вашем нестабильном состоянии? Джим моргнул и замотал головой. - Нет, нет! Все было не так, он спросил, но я не был с этим знаком, хотя и было очевидно, что ему было более чем комфортно в моем присутствии. Он, наверное, делал это с моим воплощением в той другой реальности, так что он не стал вроде как ждать ответа. Я не злюсь на него, это было необходимо, и он не мог знать о том, насколько у меня все было хреново. Это не было вторжением, слияние было довольно поверхностным, но эмоциональный перенос… вот это было слишком, Спок. Думаю, я на миг отключился. - Капитан, – Спок замолкает на пару секунд, ища верный подход, – когда вы упали и доктор МакКой установил, что ваши способности были тому причиной, я прибег к слиянию разумов, чтобы вернуть вас в сознание. Я сожалею, что не смог получить вашего разрешения на это. Вы нашли, что это слияние принесло вам вред? – спрашивает он, и Джим замечает каплю беспокойства. - Это был ты? – шепчет он, не в силах скрыть то, как сильно его поразил этот факт. - Утвердительно. Джим закрывает глаза и делает глубокий вдох, вспоминая ощущение защиты и тепла, ощущение того, словно он был самым невероятным и драгоценным существом во вселенной. К этому чувству он возвращался и сосредотачивался на нем весь день, пытаясь обрести ментальное равновесие. - Нет, никакого вреда, нет, – говорит он. – Это было… – идеально, самая невероятная вещь в моей жизни. – Я никогда ничего подобного не испытывал. Не знал, что это был ты. Спок наклоняет голову, испытывая нерациональную гордость и облегчение. - Следовало догадаться, – прибавляет Джим, удивляя Спока. - Логично, что вы не поняли этого, так как прежде мы не вступали в телепатический контакт, – он чуть напрягается при мысли о своем двойнике, – и вы были серьезно скомпрометированы. - Да, но… – Джим фыркает, выпуская лишенный юмора смешок, смотря куда угодно, только не на Спока. – Прозвучит нелепо, но ты вообще-то был фактически единственным, что не давало мне сойти с ума все эти три месяца. Споку это не кажется нелепым, эти слова наполняют его теплом. - Я рад, что сумел помочь вам, но не могу понять, как подобное было возможно, поскольку о вашем состоянии мне не было известно. - Ты ведь в курсе, что ты единственный на корабле кроме меня, кто постоянно держит поднятыми мысленные щиты? – с легкой улыбкой интересуется Джим, и вся простота его утверждения немедленно становится для Спока совершенно очевидной. – Ты не представляешь, каким облегчением был для меня каждый раз, когда мы были одни в комнате. На самом деле даже если был и кто-то еще, я все равно мог как бы сосредоточиться на тебе и сохранять ясную голову, – на его лице внезапно проступает испуг, а за ним появляется практически ужас, когда он понимает, как это прозвучало. Эта резкая перемена вызывает у Спока моментальное беспокойство. - Капитан? Джим бросает на него взгляд, полный вины. - Черт, Спок, прости. Я не думал об этом, а когда я это сказал, стало похоже, что я тебя использовал, но, клянусь, это было не так. - Ваше волнение нелогично, капитан. Вы не сделали ничего дурного, и следовательно, у вас нет причины извиняться. Мне приятно, что я мог предоставить вам убежище от хаоса, даже если не знал об этом. Джим выдыхает. - Спасибо, – в этом слове выражено так много, так сильно; раньше Спок такого не слышал. – Ну, за то, что не переставал экранироваться, – тут он усмехается. – И за то, что вытащил меня, а теперь предлагаешь свою помощь. - И мое предложение все еще в силе, Джим, – говорит ему Спок, и улыбка капитана становится шире при использовании его имени. Он расправляет плечи и набирает полную грудь воздуха, будто готовясь. - Не откажусь попытаться, – наконец соглашается он. Спок садится на кровать перед капитаном, копируя его позу лотоса, их колени почти соприкасаются. Он просит разрешения, хотя это уже и не нужно, и Джим кивает, на его губах опять улыбка. - Мой разум к твоему разуму, мои мысли к твоим мыслям.*
Все иначе теперь, когда капитан понимает, что происходит. Его сознание такое живое, яркое и так вибрирует энергией, что Спок на секунду почти забывает, что он должен делать. Контраст оглушает его весьма приятным образом. Спок быстро собирается и начинает изучать волны разума вокруг него. Облегчение Джима при мягком прикосновении Спока встречается удовлетворением со стороны вулканца оттого, что он сумел дать это Джиму. Споку удается смягчить раны, которые он обнаруживает, и Джим искренне восхищен и купается в этом; он уже почти забыл, каково это – не испытывать постоянной жгучей боли, снова быть целым. Пройдет еще немало времени, прежде чем эта целостность станет настоящей, но он мучился так долго, что изменения для него уже ощутимы. Спок все еще чувствуется как ручейки воды на коже, но в этот раз Джим не разрушен, он впитывает это. Его разум дрожит с новой силой, словно Спок заново вдыхает в него жизнь. Джим приветствует это, и ему кажется, что он перестает быть бесформенным пятном, он знает, где его границы, и может отгородиться от остального мира, если попытается. Он не поступает так сейчас, потому что не хочет заставлять Спока уйти. Он чувствует себя в безопасности. Так что вместо этого он держится за него, и Спок позволяет ему это.*
Когда слияние прекращается, глаза Джима сияют нескрываемым удивлением, и у Спока чуть сбивается дыхание, когда пропитанный эмоциями взгляд устремляется прямо на него. Впрочем, Джим быстро зажмуривается, а когда снова смотрит на Спока, он уже спокоен. Это заставляет Спока желать, чтобы Джим не был всегда настороженным и собранным рядом с ним. - Ты все еще… – начинает было Спок, но обрывает себя. - Хрупок? – Джим слегка наклоняет голову к плечу. – Можно и так сказать, мое эго видало и похуже, – теперь в его ухмылке уже есть веселье. Спок поднимает бровь, но кивает. - Знаю-знаю, я буду над этим работать. - Возможно, мы могли бы медитировать вместе, я с радостью помогу тебе в этом. - Правда? Боже, было бы здорово. Обычно я медитировал с братом, когда был ребенком. Черт, как же давно это было… Уверен, что ты не против? - Вулканцы вступают в коллективную медитацию с членами своих семей. Для меня это так же будет выгодным процессом. Твое ментальное присутствие меня нисколько не беспокоит. Совсем наоборот, думает он про себя. Джим неловко откашливается. - Ну ладно. Может, завтра после смены? - Это будет приемлемо, – он встает и мгновение смотрит на Джима, его взгляд задерживается на темных кругах под его глазами. – Капитан, верным ли будет мое предположение, что ваш сон был беспокойным? - Я сплю, но всегда недолго. Часто по ночам у меня кошмары… Знаешь, все возвращается, когда я отключаюсь. Иногда головная боль накапливается, пока я не бодрствую, потому что я не могу нормально все это экранировать, и я просыпаюсь от мигрени. Это пройдет, когда я снова научусь толком ставить щиты, – он пожимает плечами, будто в том, что он сказал, нет ничего важного. - У вулканцев есть способность достигнуть состояния того уровня спокойствия, в котором сны не запоминаются. - Мне считать прыгающих сехлатов? – ухмыляется Джим Споку, который решает проигнорировать его человеческую привычку шутить. - Нет, капитан, мне только понадобится слегка коснуться вашего разума, когда вы будете готовы. Если вы позволите. - Тогда вперед и с песней, Спок. У меня такое ощущение, что на мне стадо слонов плясало, хотя я ничего и не делал весь день. Джим ложится на кровати и натягивает на себя одеяло. Глупо, но он вдруг чувствует смущение от настолько простого действия перед лицом своего первого офицера, потому что это знак того, насколько близко они сдружились за сегодняшний день. Эта мысль заставляет его испытать открытость и беззащитность. Он пытается проглотить комок в горле и твердит себе, что это боль и напряжение последних месяцев наконец наваливаются на него всем своим весом. Спок замирает рядом с кроватью и протягивает руку ко лбу Джима, когда тот устраивается поудобнее, но Джим останавливает его, хватаясь за запястье Спока выше линии края его формы. - Спасибо, – тихо благодарит он. – Ты настоящий друг, – и затем закрывает глаза, позволяя Споку опустить два пальца на его пси-точки и что-то мягко пробормотать по-вулкански. Джим засыпает мгновенно, и Спок стоит там, не спеша уходить, хотя он и знает, что капитан теперь в безопасности. Он медлит несколько секунд, наблюдая за человеком и думая, как возросло доверие Джима к нему, все больше и больше с миссии на «Нараде», превратившись в то, что они разделили сегодня. Он обнаруживает безудержное желание не разочаровать его.