~o~
После почти трех недель совместных медитаций со Споком Джим снова появляется в лазарете, чтобы пройти обследование у МакКоя. Он согласился на это добровольно, лишь бы избежать унизительного казуса в виде доктора, усыпляющего его снотворным прям на мостике (это ж Боунс, он на такое более чем способен). Он натягивает одежду обратно после того, как МакКой тщательно осматривает его с ног до головы, заметно уделяя особенное внимание работе его мозга, хотя Джим все еще утверждает, что это несущественно. - Не говори ему, но лично я думаю, что это уморительно. - Что именно, Боунс? – спрашивает Джим, нацепив золотую форменку, и поворачивается к своему лучшему другу. - Тот факт, что из всех возможных людей вулканец предлагает тебе эмоциональную поддержку, которая тебе так нужна. И он не просто предлагает, он и в самом деле оказывает ее, судя по тому, что я вижу. Ты таким здоровым уже давно не был, – поясняет МакКой, глядя на показания и делая пометки на ПАДДе. - Ух ты, поосторожнее, Боунс. Звучит так, будто ты только что отвесил Споку комплимент и радуешься этому. Мне пометить этот день в календаре красным? Сделать крупную ставку? О, знаю! Врубить тревогу по всему кораблю! – шутит он. - Заткнись, – ворчит МакКой. - Может, ты чем-то заразился. Или это космическое безумие? Потому что, знаешь, космос это ведь болезни и сумасшествие, завернутые в кромешный мрак! – Джим хватает друга за плечи. – Тебя не тянет обняться с унитазом, Боунс? - Ну все, хватит! – взрывается доктор, отдергиваясь от Джима. – Пшел вон из моего лазарета, попугай несчастный! И с какой стати я вообще с тобой заговорил? Ну с какой? - Думаю, ты напился, Боунс. Не до состояния валенок, но уже недалеко, – Джим в открытую хохочет, а МакКой щедро осыпает его самыми красочными ругательствами в своем лексиконе, одновременно толкая Джима перед собой и тем самым пряча усмешку, которую едва может удержать. Отрадно видеть, что его друг снова становится самим собой, но это не значит, что ему будет позволено захламлять своим присутствием медотсек.~o~
Цель их следующей дипломатической миссии – служить посредниками между двумя соседствующими планетами, у которых имеется долгая совместная история периодически затухающей и возобновляющейся войны. Звездный флот хочет обеспечить заключение мирного договора, который гарантирует стабильность в ключевом районе квадранта, и отправляет флагман, дабы их намерения были кристально чисты. Две расы, с которыми они встречаются, возможно, имели в прошлом общего предка, поскольку их черты имеют много схожестей, и представители обеих обладают телепатическими способностями. Спок беспокоится насчет увеличения давления, которое эти самые способности окажут на его капитана, уже столкнувшегося с самой сложной своей дипломатической задачей. Он не информирует Кирка о возможной опасности, и все же капитан убеждает его, что все будет в порядке, видимо, почувствовав волнение Спока, несмотря на его попытки скрыть это. У них уходит девять дней, состоящих из напряженных, утомительных, безостановочных переговоров, чтобы убедить обе стороны согласиться на мирное сосуществование, но они также получают торговое соглашение и основу для общества, которое удостоверится в культурном обмене между двумя цивилизациями, а эти два пункта, несомненно, помогут в их миротворческих деяниях. Кирк и Спок встречаются каждый вечер для совместной медитации, предпочитая слиянию разумов укрепление своих щитов. Это единственные моменты, когда Спок видит Джима расслабленным, и он находит, что принимает то же состояние, находясь наедине со своим другом. Когда миссия заканчивается и они наконец «отчаливают», Спок замечает, что Джим практически искрится энергией, его радость от их успеха почти осязаема. Они идут в каюту капитана после ужина в столовой, когда Спок делает ему комплимент о том, как он справился с ситуацией. Джим отвечает: «Я бы не разрулил все без тебя», придвигаясь немного ближе к нему, и поднимает руку, словно бы намереваясь приобнять его за плечо, но резко обрывает жест и продолжает идти вперед. Спок сбивается с шага, но следует за ним. Тем вечером они не отказываются от слияния, и Спок понимает, что щиты Джима сильны как никогда. В итоге они обмениваются некоторыми воспоминаниями, Джим смеется и думает: «Ты делаешь это, чтоб проверить, насколько я внимателен, да?», когда мысленный голос Спока соскальзывает со Стандарта на вулканский, и Спок впервые осознает, что Джим действительно говорит на этом языке. Как он упустил это, ему непонятно, возможно, причина в том, какое влияние оказывает разум Джима на его собственный. Некоторые из воспоминаний относятся к последним нескольким дням, и в них Спок видит доктора МакКоя, наблюдающего за капитаном, как ястреб. «Он как курица-наседка», говорит Джим, но его привязанность к другу очевидна, и более давнее прошлое проталкивается на поверхность: в этот раз доктор попросту кричит: «Ты вообще медитировал хоть немного?», черты его лица искажены, что заставляет Джима хохотнуть. Звук смеха Джима сопровождает окончание слияния, он все еще держит запястье Спока в своей руке, и Спок уже настолько привык к этому прикосновению, что он даже не обращал на это внимания, но сейчас все иначе, потому что вокруг него оборачивается счастье Джима. Несмотря на усталость, Спок уверен в том, что чувствует Джим; его друг сегодня необычно оживлен, и Спок купается в приятных волнах, исходящих от Джима. Когда веселье Джима спадает, Спок спрашивает его о последнем воспоминании, и Джим рассказывает, что это случилось во время его первого года в Академии, приступая к истории о том, как он познакомился с доктором и как они стали делить одну квартиру. - Поначалу соседствовать с Боунсом было непросто. Ну, я в смысле, ты ж его видел. Он как фейерверк - и вербально, и эмоционально. Мне он нравился, так что вербальная часть была забавной, но вот эмоциональная сильно била по мне первые пару недель. Я годами так близко ни с кем не жил, раньше так было только с Сэмом, и тогда все было иначе, потому что мы были обучены отгораживаться щитами. Он хмыкнул. - Я не рассказал ему, что был частично бетазоидом, потому что это не весь я, так ведь? И я не хотел, чтобы ему было неловко или чтобы возникли проблемы. Понемногу я привык к этому, и через несколько месяцев у меня все было под контролем. Но потом однажды мы с ним обедали, я съел что-то, что принял за безобидный кусок торта, и у меня сперло дыханье, а язык начал опухать. Выяснилось, что туда затесался шальной кусочек киви - просто мне всегда так везет - и, разумеется, у меня на него была аллергия. Он начал вбивать в меня все гипошприцы, какие у него были, – Джим несколько раз изобразил гипо, который вкалывали в его шею. – Он знал некоторые из моих аллергий, но официально моим врачом он не был, так что и моей карты не видел, и минуту он действовал методом тыка, но все же он нашел нужный. Джим усмехнулся. - Как только ситуация более или менее выровнялась, он потащил меня в больницу и потребовал мою карту, и, конечно, как только он бросил на нее первый взгляд, то начал орать на меня и кричать, каким я был идиотом. Я продолжал просить его заткнуться, потому что у меня голова раскалывалась, да и все остальное тело как бы тоже; мои щиты держались плоховато, так что он, сам того не зная, причинял мне боль. Когда он все же замолчал, я по-прежнему был слегка не в порядке и продолжал шикать на него, потому что все еще ощущал его эмоции, – он опять усмехается и качает головой, предаваясь воспоминаниям. – Он, наверное, думал, что я сбрендил, до того момента как прочел семейную историю в моей карте и обнаружил, что я был частично бетазоидом. Джим замолкает, и на его лице появляется выражение задумчивости. - Он ушел без единого слова и вернулся только три часа спустя. К тому моменту башка у меня уже прояснилась, и я реально паниковал, потому что был уверен, что он либо взбесился на меня за то, что я умолчал о своем происхождении, или погряз в отвращении ко мне. А что, если ему было неудобно жить рядом с существом-телепатом? Личное пространство и все такое, понимаешь? У некоторых людей с этим большие трудности, это ведь вопрос доверия, а я не мог толком себя оправдать, потому что был нечестен с ним. Но потом он появился и первым же делом спросил, восстановил ли я свои щиты. Я мог только кивнуть, потому что, ну, у меня типа был шок, так что он продолжил, объяснив мне, что записался в класс, где докторов учили закрывать их мысли, чтобы они могли лечить пациентов, обладавших телепатическими способностями, не причиняя им вреда и беспокойства. Потом он рассказал мне, что хотел, чтобы его назначили моим врачом, поскольку ему было очевидно, что я совершенно не мог сам о себе позаботиться, – Джим смеется. - И как ты поступил? – наконец интересуется Спок, пускай ответ ему и понятен. - Единственным логичным образом, – Джим фыркает и ухмыляется. – Обнял его так, что у него ребра захрустели.~o~
Всякий раз, когда они покидают «Энтерпрайз», высаживаясь где-либо, капитан не изменяет своей привычке сканировать эмоции и мысли тех, с кем они сталкиваются. Неоднократно это помогает спасти жизни или избежать возможного кризиса из-за культурных недопониманий. Однажды, когда они опускаются на планету, чтобы забрать команду ученых, которых они будут сопровождать к ближайшей звездной базе, и обмениваются приветствиями с небольшой группой людей, встречающих их, капитан подходит к Споку, вставая так, что они оказываются совсем рядом, и ладонью дотрагивается на короткое мгновение до пальцев Спока. Нет ничего необычного в том, что расстояние между ними столь невелико, поскольку они делали это фактически с первого дня, толком не замечая этого. Команда «Энтерпрайз» к этому привыкла, а незнакомцы не увидят разницы, так что глаз за это ни у кого не цепляется. Это несколько интимное прикосновение, особенно для вулканца, но это не поцелуй. Они знают друг друга так, как никто другой, так что Спок не против. Это имеет так же и практичную цель: таким образом капитан может поделиться мыслями со своим первым офицером, не привлекая чьего-либо внимания и без лишних ушей. Конечно, капитану не нужен физический контакт для телепатического общения, это просто знак, который он использует, чтобы предупредить Спока, потому что Джим не станет нарушать личное пространство чужого разума, и Спок глубоко уважает его за это. Возможно, это связано с тем, что опыт его взаимодействия с телепатическими существами невелик; хотя бетазоиды обычно более свободно применяют свои способности, Джим привык к тому, что его сознание отгорожено, и непреклонно стремится проявить такое же отношение к тем, кто находится рядом с ним. Когда Спок ощущает легкое прикосновение к своей руке, он немедленно концентрируется на том, что проецирует капитан. И чувствует недоверие. «Они что-то затеяли, и это явно что-то плохое», вот что говорит ему Джим. Его подозрение становится обоснованным, когда вместо того, чтобы отвести их к ученым, встречающие предлагают им насладиться чем-нибудь освежающим в местном здании совета, оправдываясь тем, что группа, которую они должны были поднять на борт, занята последними приготовлениями. Спок оказывается поодаль от капитана, но потом видит, как Джим тянет время, не желая пить выданный ему традиционный чай, и ему не нужно объяснять, что так Джим дает понять, что в их напитки что-то намешали: либо чтобы убить, либо чтобы усыпить. Он прикидывается, что роняет свою чашку – этот поступок для него настолько нехарактерен, что немедленно привлекает к себе взгляды всей группы высадки, – и пользуется этой возможностью, чтобы приставить фазер к голове предводителя. Все остальные офицеры «Энтерпрайз» делают то же самое, и в результате выясняется, что команду ученых держали в заложниках, а местные просто не могли упустить шанса похитить еще и героев Федерации. - И вы думали, что чая хватит, чтобы справиться с нами? Даже чокнутому ромуланцу это не удалось, – усмехается Джим. – Забирай их, Джиотто, – приказывает он, и группа безопасности начинает надевать наручники на неудавшихся похитителей.~o~
Столовая почти полностью пуста, когда Джим и Спок заходят, чтобы прихватить поздний ужин и наконец выиграть свою битву против бумажной работы. Джим почти убежден в том, что сейчас даже Спок предпочтет клингонов всей этой волоките в любой день недели. Они сидят за столом с салатом для Спока и бутербродом с индейкой для Джима, и последний потирает шею в безуспешных попытках облегчить поселившуюся там боль. - Капитан, могу я задать вам личный вопрос? – интересуется Спок, наколов на вилку несколько зеленых листиков. Джим кивает в знак согласия, оживленно пережевывая кусок сэндвича. - Я нахожусь под впечатлением, что ваш контакт с иными существами-телепатами был и остается довольно ограниченным. Я прав? Джим опять кивает, после чего говорит: - Все так. Когда моя бабушка переселилась на Землю, ей пришлось адаптироваться к этой новой жизни. Как правило, люди считают бетазоидов резкими, почти грубыми, и ощущение личного пространства у них разное, понимаешь? Они привыкли к своим способностям, так что им не кажется странным знать все, что думают или чувствуют окружающие. А вот для землян все иначе. Бабушка с ходу вошла в колею, но маме пришлось куда труднее. Спок слегка хмурится. - Она была еще только ребенком, когда ее телепатия стала давать о себе знать, кажется, ей тогда было одиннадцать, и хотя она уже привыкла к тому, что ее дразнили из-за черных глаз, – что-то в груди Спока сжимается при этих словах, – это не шло ни в какое сравнение с тем, что стало твориться потом. Поначалу она и не думала строить щиты или скрывать то, что ей было известно, потому что она привыкла к бабушке, и с ней это казалось нормальным. Но дети жестоки, они начали травить ее, обзывать чудачкой и уродиной, обвинять ее во лжи, просто чтобы защититься самим, потому что она могла каждого ткнуть носом в их ложь. Ей было нелегко. Джим вздыхает. - Потом однажды она так взбесилась, что вырубила одного из своих учителей, так сильно она это спроецировала. У мужика все обошлось, он отключился всего на минуту, но маму отстранили от занятий. Она вернулась домой и потребовала сменить школу. После этого она всегда помнила о щитах и о личном пространстве. Какое-то время она даже отгораживалась от моей бабушки, потому что винила ее, – он грустно пожимает плечами и замолкает, чтобы доесть бутерброд. Спок почти забывает о салате. - Они разобрались со своими расхождениями? - Впоследствии - да. Но мама долго боролась с этой частью себя и отказывалась в открытую рассказывать кому-то об этом. Стало лучше, когда она присоединилась к Звездному флоту и встретила папу. Но потом она потеряла его, и ей не хотелось, чтобы мы испытали то же, что и она. Бабушка тогда потрясающе помогла, по-моему, именно в то время они сумели вернуть потерянное равновесие после «Кельвина» и справиться с проблемами. Я имею в виду ПТСР и послеродовую депрессию. Это прямо рецепт для идеальной трагедии. Бабушка была единственной, кто сумел достучаться до нее. - Вы не можете помнить тот период. - Нет, но я видел мамины воспоминания, – Джим с улыбкой стучит себя костяшками пальцев по лбу. – Она хотела, чтобы я знал. Спок заставляет себя закончить свой ужин, неуверенный, стоит ли ему продолжать дальше, когда Джим уже поделился столь многим. От Джима это не ускользает. - Они учили нас вместе, мама и бабушка, когда способности начали проявляться у меня и у Сэма, так что мой круг общения ограничивался моей семьей. Но они никогда не говорили нам скрывать то, кем мы являлись, – он делает паузу. – Но умалчивание подробностей все же казалось более безопасным, – признается он. Тем вечером после медитации, когда Джим шепчет тихое «Я скучаю по ней», Споку не нужно спрашивать, о ком идет речь.~o~
Пару дней спустя Спок все еще не может прекратить думать о том, насколько оторванным и одиноким должен был чувствовать себя Джим после того, как умерла его мать, а брата не было рядом. Он знает, каково это, знает свое отношение к этому, он хочет сказать Джиму, что понимает его, но не находит подходящих слов. Тем вечером он предлагает слияние разумов, и Джим, не колеблясь, соглашается. Это уже вошло у них в привычку: Спок использует эти возможности, чтобы проверить прогресс, совершаемый Джимом, но в последнее время они делают это реже теперь, когда Джим вернул себе контроль. Споку не хватает прямого контакта с разумом Джима, но он в силах отгородить эту эмоцию от Джима. Свое же смущение он скрыть не может, и это просачивается в Джима, который тут же складывает два и два без объяснений Спока. - Я в курсе, что ты понимаешь, – просто говорит Джим, и его уверенность удивляет Спока; его разум переносится обратно к инциденту на Пси2000, когда он признался, что так и не сказал матери, что любил ее. Как можно понять его без слов? – Она знала, – уверяет его Джим. - Как? – Споку нужно было лишь спросить, чтобы Джим мог дать ему ответ. - Из-за этого. Поток воспоминаний Спока мягко всплывает на поверхность, и они видят… …Спока, ребенком закрывающего глаза, пока его мать обнимает его, маленькая рука цепляется за ее накидку… …Спока, ударяющего своего одноклассника, потому что он не потерпит оскорблений в адрес своей матери… …Спока, отказывающегося от предложения поступить в Вулканскую Академию Наук, потому что его человеческая мать – не изъян… …Спока в Академии, отправляющего сообщения и разговаривающего с матерью через видео-звонки… …Спока, держащего ее руку и защищающего ее в попытке спасти ее на разрушающемся Вулкане… - Она знала, – повторяет Джим. – Слова важны, даже необходимы, но поступки говорят сами за себя. Она знала тебя, она тебя понимала. - Как и ты, – Спок не может удержаться от этой мысли и чувствует счастье Джима. Когда слияние оканчивается, Джим ни слова не бросает о том, что у всего этого была лишь одна цель: разделить что-то, чего Спок не мог сказать вслух. Они просто делают то же, что и всегда – играют в шахматы, пока Спок не желает капитану спокойной ночи и не удаляется к себе. На следующее утро Спок, недолго помедитировав в одиночестве, приходит к заключению, что, возможно, Джим не был единственным, кого исцеляло их совместное времяпрепровождение. От переводчика (типа мини-сообщение): тем, кто следит за моим переводом серии Tangled Destinies, спешу сообщить (если вы еще не в курсе), что я выложила следующую (третью) часть – Хаос (Chaos). Ссылка лежит в моем профиле. (Кстати, теперь переводы будут выкладываться на АО3, так что вам будет проще комментировать и указывать на ошибки, благо у меня теперь есть постоянный доступ к тексту.)