Проклятый дар

Это было всё равно что проснуться от того, что судорогой свело ногу: боль, неожиданная, сильная, и ты не сразу понимаешь, откуда она взялась и что делать. Рей рывком поднялась, сбрасывая с плеча руку Кайло, судорожно переводя дыхание; чувство пустоты, невосполнимой потери, наполняло её, заставляя слёзы течь из глаз. И она понимала— не знала, как, но понимала— что что-то случилось с учителем Скайуокером. С её отцом. Рванулась к спидеру— скорее, в седло, нестись над песками, искать, спасать— но, всхлипнув, упала рядом с ним на колени, уткнувшись лбом в железный бок. — Всё в порядке, ВВ, — сказала она дроиду, который подкатил, встревожено пища, — всё в порядке… Она врала: ничего не в порядке. С учителем Люком случилось что-то плохое, очень плохое… А что если он умер? Что если Сноук, этот уродец, которого она имела сомнительное счастье лицезреть почти воочию, убил его? От этой мысли Рей едва не потеряла сознание. — Нет, нет, нет… Нет. Не может быть. Не может такого быть. Она так и не извинилась перед отцом за свой побег. Так и не поговорила с ним. Так и не обняла его. А он пришёл её спасать. И спас. И если он погиб… Если он погиб, попав в ловушку из-за неё… Если она убила его… Убила… Алый меч пронзает Хана Соло, и тело летит в пропасть… Рей не верит, что это происходит; это сон, страшный сон… Почему этот сон повторяется, и опять в реальности? Только в роли убийцы она… Слёзы текли по щекам, и Рей всхлипывала, не в силах успокоиться, хотя и пыталась. — …Рен, пожалуйста, скажи, что это не так! Она просила. Жалобно, срывающимся голосом. Куда пропала упрямая Рей, никогда не сдающаяся Рей, боевая Рей? Сейчас Рей умоляла кузена разубедить её; когда он стоял над ней с занесённым мечом или когда он пытал её, ей и в голову не приходило умолять о пощаде, но сейчас она была готова на всё, чтобы Кайло сказал ей: „С Люком всё в порядке, тебе просто сон плохой приснился“. Он ведь знает о Силе больше, чем она! Он успел поучиться и у джедая, и у ситха! Он должен знать точно… Кайло Рен не знал, что делать с плачущими девушками. По правде говоря, Кайло Рен вообще не знал, что делать с девушками. Он знал, что делать с врагами, он знал, что делать с пленниками, но поскольку Рей теперь даже условно не относилась к одной из этих категорий— ответом на её отчаянную просьбу было молчание. Голова Рена, несчастная, ещё не проснувшаяся голова пыталась сообразить, во-первых, что произошло и какими последствиями, во-вторых— как успокоить рыдающую (она так не рыдала даже когда он её допрашивал!) кузину. Ему страшно хотелось опять лечь, повернуться на другой бок и заснуть. Авось всё как-нибудь рассосётся, пока он спит. Но вместо этого Рен поднялся с лежанки, отыскал в багажнике спидера бутыль с водой, и, отвинтив пробку, протянул бутылку Рей. — Выпей. Успокойся, — он зевнул и сел рядом с ней. — И расскажи, что случилось. Рассказ занял максимум минуту, и это ещё считая время, которое Рей потратила на то, чтобы отпить из бутылки. Потом Рен взял бутылку у неё и тоже сделал глоток. У него мелькнула мысль, что хорошо бы, чтобы в бутылке было чего покрепче воды— но, увы, вода была единственным, что у них было и что могло как-то освежить голову. — Скажи мне, — голос Рей стал спокойнее, но всё ещё дрожал, — Что я почувствовала? Это правда, Рен? Рен вздохнул. — Скорее всего, — признал он неохотно. — Если Скайуокер бросил вызов Сноуку, то мог и не пережить это. Вообще-то он хотел сказать „если Скайуокер был настолько глуп, чтобы бросить вызов Сноуку“, но сдержался ради кузины. Он внимательно смотрел на неё, ожидая— и опасаясь— что у неё снова начнётся истерика, но Рей прореагировала спокойно. Слишком спокойно. Не глядя на Рена, а глядя исключительно на свои кончики пальцев, сказала тихо: — Понятно. Они молчали некоторое время. Потом Рей встала и забрала у Рена бутылку. — Надо отправляться в путь, — тихо сказала она. — И экономить воду. Мы… Я её и так слишком много потратила. Растерянная, плачущая девочка превратилась в обычную Рей, к которой Кайло успел привыкнуть: самостоятельную и деловую. Только поникшую, как завявший цветок. Слегка успокоившись насчёт её душевного состояния, Рен задумался над последствиями того, что Скайуокер, собственно, мог умереть. Последствия вырисовывались самые неприятные. Рен не любил Скайуокера; можно сказать, он ненавидел его. За любовь отшучиваться, когда ему задаёшь важный вопрос. За печальный взгляд, который он устремлял на Рена, когда у последнего что-то не получалось, и в котором сквозила жалость, как к больному щенку. За нежелание объяснить по-человечески, что именно Рен сделал не так, или неумение это сделать, не суть важно. А больше всего– за то, что не был отцом или матерью Кайло, но вынужден был заменять их. Кайло Рен даже сам мечтал убить бывшего учителя, ради Ордена и ради того, чтобы доказать ему— слабак Бен Соло, которого Люк Скайуокер так и не сумел обучить, мёртв… Но сейчас, когда всё повернулось так, что Кайло Рен в бегах от Ордена, потеря Люка Скайуокера была катастрофой. Потому что он много знал о Силе. Кайло— в основном благодаря Сноуку! — тоже знал много, но теперь у него были сомнения, сколько в этом „много“ было правды, а сколько—полуправды, которую Сноук ему скармливал специально, чтобы ослабить его. Рей же не знала почти ничего…. И если девочке не показалось, если ей просто не приснился кошмар, то как они без Люка будут противостоять Сноуку?! — Я убила его, — неожиданно сказала Рей, и Кайло моргнул, выныривая из своих воспоминаний. Она подошла к расстеленному на земле пледу, подняла его и вытряхнула. Рен встал на ноги. — Что за чушь ты мелешь, — раздражённо сказал он. — Ты тут не при чём. — Я убила его, — уже окрепшим голосом повторила Рей. — Если бы я не сбежала, он бы не отправился выручить меня. Он был бы жив. Что за дурь она несёт?! — А если бы ты не родилась на свет, — Рен вырвал плед у неё из рук и принялся складывать сам, — то ты бы не сбежала и он был бы жив. Ты тут не при чём. Утешение вышло так себе. Рей зябко дёрнула плечами и сказала: — Может, мне действительно не стоило рождаться. Да что с ней такое?! — Проклятье, Рей! Прекрати, — Рен схватил её за плечо. — Ты ни в чём не виновата, поняла? Ты… Он был зол, очень. На кузину, которая винила себя в том, в чём виновата никак не была, а ещё больше— на Скайуокера, который не придумал ничего лучше, как сдохнуть, и сделать ей больно, и теперь ему нужно как-то утешать… „Проклятье, Скайуокер, если ты действительно мёртв, я хочу вытащить тебя из Силы и убить второй раз!“ — Ты не понимаешь, — сказала Рей спокойно. — У меня был выбор— остаться с отцом или искать встречи с тобой. Отец или ты. И я выбрала тебя. Я просила Силу, чтобы ты вернулся, и она исполнила это, как видишь. Но взяла свою цену… Рен посмотрел на пальцы Рей— она сжала край багажника так сильно, что у неё побелели костяшки. Он знал, что ей больно. Очень больно. Что её разрывает изнутри и хочется кричать, выть, как раненное животное. Узы Силы? Или воспоминание о том, что ощущал он сам после смерти отца? После смерти отца от его руки… Он подошёл к Рей и положил ей руку на плечо. — Помнишь, как я убил Хана Соло? — спросил он. Плечо Рей вздрогнуло у него под рукой. — Вот это— убийство. Я знал, что делаю, знал, зачем делаю. А вот ты, Рей… Он обнял её за плечи, прижав к себе. — Ты. Не. Виновата, — сказал он ей почти в ухо. — Запомни это. Не воображай себе всяких глупостей, что Сила тебя слушается, как собачка. Или что она, как какой-нибудь старьёвщик, меняет что-то одно на что-то другое. Ты никого не убивала. Не переоценивай себя…. Мусорщица. Плечи Рей расслабились. Она повернула голову, глядя на кузена снизу вверх, и на её лицо выплыла слабая улыбка. — Ну надо же. Без Сноука ты вдруг таким адекватным сделался, — сказала она. — Что? — Рен поперхнулся воздухом. — В смысле, прекратил вести себя, как ребёнок. — Что… Хочешь сказать, что я вёл себя, как… — Рен отпустил Рей и отошёл на несколько шагов. Так вот, значит, как она на него смотрела всё это время?! Как на ребёнка? Как на чёртового ребёнка?! Несмышлёныша?! Даже странно, что у него не возникло желания приложить её Силой об стенку пещеры, да побольнее. Нет, эта девочка действительно умудрялась пробуждать в нём свет одним своим фактом своего существования. — Сама-то… Прибежала драться со мной, и месяца не проучившись, — фыркнул он. — Тоже мне, взрослая девочка. На что ты надеялась? — Ну я же победила тебя на „Старкиллере“, — пожала плечами Рей. — Я тогда был ранен! — Рен повысил голос. Ой, кажется, он действительно ведёт себя как ребёнок. Дроид, переводивший свой чёрный глаз с одного спорщика на другого, внезапно пропищал: „оба вы дети“. Рен и Рей одновременно обернулись, посмотрели на дроида, потом друг на друга, и Рей спросила: — Может, сойдёмся на этом? — Давай, — неохотно согласился Рен. Ребёнок. Тоже мне…. Рен подумал, что Рей сама была тем ещё дитём, чего в упор не замечала. Самостоятельным, привыкшим к одиночеству, скорее всего, вынужденным повзрослеть очень рано—, но дитём, способным полезть гладить бешеную собаку. Она не видела ничего, кроме своей планеты-помойки, и наивно переносила правила жизни там на всю галактику. Она чавкала во время еды и говорила с набитым ртом. Он вытирала рот рукавом и одевалась в какие-то лохмотья. Да что там, она, наверное, ни разу голову шампунем не мыла, а душ в первый раз в жизни увидела у Рена в шаттле. А сейчас она поедом ела себя из-за того, в чём никак не была виновата. Что такое „есть себя поедом“, Рен знал на собственном опыте: сомнения, боль и сожаления были его вечным спутником, и любые попытки избавиться от них приводили только к тому, что его начинало разрывать на части ещё сильнее. Только вот он их заслуживал, а Рей— нет, и он не собирался ей позволять мучать себя. Пусть она считает его ребёнком— именно ему нужно её опекать, а не наоборот. Она это поймёт…. Рано или поздно поймёт и примет. А пока ему, наверное, придётся вести себя… более „взросло“? Сдержанно. Более сдержанно. Вопрос только, насколько это ослабит его умения и ослабит ли… Но этот вопрос распадался на множество других, мелких и непонятных, над которыми Рен решил подумать потом. Привал они сделали в каком-то ущелье ближе к полудню. Два солнца палили так, будто хотели превратить планету в комок раскалённой плазмы— лавры „Старкиллера“ им покоя не давали… Зной был настолько силён, что даже победил решимость Рена держаться подальше от гор. Они устроились на сложенном пледе, прислонившись спиной к шершавой каменной стене ущелья. Рей достала два батончика-пайка и налила два стакана воды— точно по мерке, не больше, не меньше. — Как ты не зажаришься в этой чёрной штуке? — спросила она Рена, протягивая тому воду. Ей самой становилось жарко от одного взгляда на тугой чёрный ворот, плотно обтягивающий шею кузена. — Это броня с терморегуляцией, — самодовольно отозвался Рен. — Мне менее жарко, чем тебе, кузина. Оправил рукав и только после этого взял протянутую воду. Самодовольство и какая-то нарочитость жеста рассмешила Рей; удручённая произошедшим и всё ещё ощущающая пустоту в душе, она не нашла в себе силы на смех, и лишь слабо улыбнулась. Кузен, её грозный страшный кузен, отмороженный псих, несчастный потерянный мальчонка, иногда был таким забавным в своей театральности. — Тебе нужен учитель. Рей не поверила своим ушам. Он опять это сказал? Она только-только начала отходить от шока после потери Люка, а Рен безжалостно надавил на больное место. У неё вообще осталось ощущение, что на смерть Люка Кайло было плевать, ему было лишь не плевать лишь на чувства Рей по этому поводу. Хотя, наверное, стоит смириться, что новообретённого кузена волнуют по большей части она и он сам, а Финн, Люк и другие, кто ей дороги, для него пустое место. В лучшем случае. В худшем— мусор, о которого нужно избавиться…. И вот это было совсем не забавно. — Пока я не увидела тело Люка… Тело моего отца, и не убедилась, что он мёртв, мне не нужен новый учитель, — сказала она, нахмуриваясь. — Проклятье, Рей, ты думаешь, я шутки шучу? — кузен посмотрел на неё сердито. — У тебя огромный потенциал, но опыта— ноль… Близко к нулю, — уточнил он с какой-то неохотой. — Сейчас мы вдвоём против всего чёртового Ордена, — ВВ-8 протестующе запиликал, но Рен поправлять себя не стал, — И нам нужно использовать наш потенциал полностью, чтобы выжить. Рен подался вперёд, нависая над Рей, и Рей невольно отодвинулась. Громадный размер кузена казался ей забавным ровно до того момента, когда он вот так нависал над ней, сверкая чёрными глазами, и едва не касаясь её макушки длиннющим носом. — Ты надеешься на своё чёртово Сопротивление, но ты даже не знаешь, как с ним связаться. Координаты старой базы на Ди’Куаре уже известны Ордену, а генерал Органа не дура, и база наверняка перенесена. Если, конечно, твой дроид не знает местоположение всех баз… ВВ-8 пискнул. Он не знал. — Видишь? Мы не знаем, когда сможем связаться с Сопротивлением, и Орден может найти нас первыми. И мы должны быть готовы к встрече. Пойми это! Рей отвернулась. В словах кузена было больше здравого смысла, чем ей хотелось бы признать. Легко считать, что у Рена просто идея-фикс сделать Рей своей ученицей, отобрать у ненавистного Люка Скайуокера, а вот признать, что ей действительно нужен учитель, и что Рен не такая уж неподходящая кандидатура, тем более что других вариантов в данный момент действительно нет… Это было гораздо тяжелее. Поэтому Рей промолчала. Не дождавшись ответа, Рен отстранился от неё. Снова прислонился к скале. — Урок первый, — начал он, даже не глядя на Рей. — Что ты знаешь об Узах Силы? — Тот уродец… — Сноук. — …Сноук о них говорил. Что они между вами. Между ним и тобой… И что я их вроде как уничтожила, — сказала Рей. — То есть, как я поняла, это то, что возникает между учителем и учеником? — Не совсем. Сила связывает всех живых созданий, — начал рассказывать Рен. — Но связь между некоторыми из них особенно сильны. Между родственниками, скажем. Или между учеником и учителем. Даже те, кто не одарён Силой, могут чувствовать, когда с их родственниками происходит нечто плохое, скажем. Узы Силы— это ещё более сильная связь, когда двое могут чувствовать эмоции друг друга… Вплоть до того, что один мог чувствовать боль, которую чувствует другой. Разорвать уже созданные Узы очень трудно: обычно это происходит, когда кто-то из двух связанных умирает… — Но я разорвала твою связь со Сноуком. — Не ты одна. Мы оба. И знаешь, почему это у нас вышло? — глаза Рена снова блеснули. Рей помнила этот блеск: такой же огонь горел у него в глазах на „Старкиллере“, когда он предлагал ей стать своей ученицей. Смесь страсти, фанатизма и неподдельного энтузиазма. И абсолютное наплевательство на всё, кроме объекта страсти. На дырку в боку, на планету, которая вот-вот развалится под ногами…. На всё. Рей не знала, пугала её такая одержимость или восхищала. — Потому мы с тобой тоже связаны, Рей. Узами Силы. Прислушайся к себе. Разве ты не чувствуешь это? Связи со мной? — Нет, — Рей соврала как-то непроизвольно. — Врёшь. — Ладно. Вру, — Рей отвернулась и набрала полную горсть песку. — Я просто не думала, что в этом есть что-то необычное. Я… — она покачала головой. — Погоди-ка. Разве Узы Силы могут появиться просто так? — её кулаки сжались. — Ты их создал, Рен?! Не спросив меня! Решил за меня! Опять! Рей вскочила, разозлённая, готовая кинуться на Рена с кулаками… Но тот ухмыльнулся и поднял руку, словно защищаясь, и этот жест остановил девушку. — Спокойнее, — сказал бывший рыцарь. — Я не умею создавать Узы. Это искусство давно потеряно, как и многие знания джедаев и ситхов, — он откусил от пайка и глотнул из стакана. Всё ещё кипящая от ярости, Рей села на землю. — Хотя… Наверняка я положил им начало. Нечаянно. Когда на „Старкиллере“ попытался проникнуть к тебе в голову. — Не напоминай об этом. Не порть аппетит, — буркнула Рей и засунула себе в рот паёк целиком. — Я не хотел делать тебе больно. Ты… Ты была просто соплячкой, которая влезла, куда не просили, которая ничего не понимала, — сказал Рен сквозь сжатые зубы. — Я… я пожалел тебя. Оказался слаб, — такое ощущение, что извинялся за этот порыв даже не человечности, а чего-то наподобие неё. — И это, наверное, положило начало… — То есть Узы может сформировать такая мелочь? — осведомилась Рей, когда проглотила паёк. — Это была не мелочь, — резко возразил Рен. — Плюс ментальный контакт. Плюс родственная связь. Наверное, одно сошлось с другим, и… — поставив стакан на землю, он потёр рукой лоб. Смущён? Удручён? — Знаешь, я тоже, наверное, виновата, — призналась Рей, избегая смотреть на кузена. — Ты был… Интересен. На Джакку я видела много сволочей, но ты не был похож ни на одного из них. Может, это тоже повлияло. Они смущённо замолчали. Мысль о том, что он начали нравится друг другу, чуть-чуть, совсем неможко, уже тогда, казалась бредом, но, похоже, это действительно было так. — А когда я попробовал тебя вылечить, на шаттле, это укрепило связь в разы, — добавил Рен. — Так что… Ты всё-таки права. Узы сформировал я. — Ладно, — хождение вокруг да около не было в характере Рей. — Между нами Узы. И что?… — Это значит, что мы чувствуем эмоции друг друга. Неосознанно. И можем перенять черты характера друг друга. — Что?! — Именно. Твои взрывы ярости, кузина… Раньше у тебя было такое? — поинтересовался Рен с невинным видом, допивая свою воду. — А что-нибудь положительное в Узах есть? — буркнула Рей. — Конечно. Сноук говорил, что таким образом можно значительно ускорить обучение джедая или ситха. Один как бы получал навыки другого… Осваивал быстро то, что другой умеет… Осёкшись, оба посмотрели друг на друга. — То есть… Вероятно… Я победила тебя на „Старкиллере“, получив знания от тебя же? — медленно сказала Рей. — Вероятно. Очень вероятно. Теперь ты видишь, что я должен быть твоим учителем? — Рен снова начал гнуть эту тему. Рей не стала комментировать. Может, Рен был и кругом прав, но… Рей не хотела его в учителя. Потому что это значило бы, что Рей соглашалась бы с мировоззрением кузена, с его моралью, или тем, что её заменяло… Соглашалась бы со всей той гадостью, которую тот натворил. Она готова была простить эту гадость. Но не согласиться. Никогда. По крайней мере, пока не станет уверена, что он перешёл на сторону света и глубоко раскаивается в том, что сделал… А она была не уверена. Да, разрываясь между Орденом и ней, он сделал выбор в её пользу. Но не похоже, что его злоба и амбиции стали сильно меньше— просто приняли немного другое направление. И тут в голову ей пришла страшно неприятная мысль. — То есть если мы по разные стороны Силы, это Узам не помеха? — спросила она. — Выходит, что да. Даже, возможно, притяжение будет сильнее. — А может ли в таком случае один… Перетянуть другого на свою сторону? — осторожно спросила Рей. — Ты хочешь сделать меня светлым? — Кайло нахмурился. Кажется, он занервничал. — Нет, — „Это я и так сделаю, любым способом, но сделаю, я не оставлю тебя, Кайло Рен, но и не буду идти у тебя на поводу“, — Я не хочу стать тёмной, — выдохнула Рей. — Когда ты понимаешь, что перешёл на сторону тьмы? — Не знаю. Я не… Я так и не смог полностью на неё перейти, — с явной неохотой проговорил Рен. — Из-за тебя. Наверно, Узы… — А я могу перейти и не заметить этого? — Точно нет. Это не сторона улицы, кузина. Ты меняешься, когда переходишь. И ты чувствуешь это. Чувствуешь… — лицо Рена стало задумчивым. — Свободу. Полную. Нет ни сожалений, ни сомнений, только чистая мощь, и ты всё можешь. Словно ты был скован всю жизнь, а оковы разорвались… А потом они возвращались. Всегда возвращались, — с горечью произнёс Рен. Он смотрел на свои запястья так, как будто там были реальные оковы. — Понятно, — сказала Рей. — Так вот почему тёмная сторона так привлекательна. Я бы многое дала за то, чтобы не сомневаться и не сожалеть. — Как видишь, у меня этого не получилось. Я не смог разорвать оковы, — сказал Рен. Он сжал руку в кулак и уставился на него. Хмуро. Зло. Рей посмотрела на его лицо, ставшее напряжённым, некрасивым, отталкивающим… А потом встала на колени и поцеловала его в рассечённую шрамом щёку. — Что, чёрт… — дар речи к Рену вернулся не сразу. — Что ты творишь?! Он покраснел, и очень смешно: красными стали не только щёки, но и торчащие уши. — Не знаю. Разрываю оковы? — это маленькое озорство улучшило настроенье Рей. Она поднялась с земли. — Вставай. Нам снова пора в путь. Чёртова девица…. Рен непроизвольно коснулся щеки, в которую она его поцеловала. Шутит? Или намекает на что-то? Девушки. Как же мало он в них понимает… И совета спросить не у кого. Разве что у отца. Хан Соло мог бы дать кучу советов…. Если бы Кайло Рен не убил его собственноручно. Укол тоски по отцу был внезапным и очень болезненным, а хуже всего было то, что с этой болью ему теперь жить до конца жизни. Что ж, такой путь он выбрал. Ради Рей с этим можно было смириться… Рен скользнул задумчивым взглядом по камням ущелья и застыл: ему показалось, что вдали что-то двинулось. Что-то живое и подозрительно похожее на человека. Рен вскочил на ноги, выхватывая и активируя меч. Заморочки с девушками и даже тоска по отцу— всё это куда-то пропало: осталось только ощущения опасности. — Уходим, быстро, — скомандовал он Рей, мимоходом, без особых церемоний, закидывая в багажник дроида. И всё-таки Рей была самой лучшей кузиной на свете: она не стала задавать вопросов. Она швырнула плед на ВВ-8, даже не отряхивая его от песка, и на спидер они с Реном вскочили одновременно. И сорвались с места. Спидер вынесся из ущелья, как пробка из бутылки, и понёсся над барханами. — Что? — выкрикнула Рей сквозь маску, которую успела натянуть на лицо. — Тускены, — коротко ответил Рен. Он не был уверен. Но та фигура была похожа на человека—, а люди в это районе пустыни не жили. Да и лицо фигуры было какое-то странное, словно прикрытое маской. Значит, тускены. Рен бы предпочёл сарлакка— тот хотя бы за ними не погонится. Этот, впрочем, тоже не погнался, но он вполне мог быть разведчиком. Сам не погонится, но сообщит своим— и те уже накинутся всем скопом. Одна надежда, что они с Рей уже будут достаточно далеко… Только вот для этих тварей пустыня— дом родной, и набегами они промышляют не первую сотню лет; очень может быть, что координация действий у них отлажена так, что, попавшись им на глаза, жертва уже не уйдёт? Конечно, у них есть спидер…. Но у тускенов тоже могут быть спидеры, равно как и какие-нибудь допотопные коммуникаторы, бластеры, и, главное, их больше! Рей же с Кайло всего двое. Трое, если считать дроида… Может, они будут не такой уж завидной добычей? Взять с них нечего… Хотя для пустынных дикарей пайки и вода могут быть сокровищем из сокровищ. И дроид. И рабы— целых два потенциальных раба. Зачем-то им же понадобилась пожилая женщина— Шми Скайуокер, его, Рена, прабабушка! Рен боялся тускенов. Он бы никогда в этом не признался бы, но боялся. Именно из-за этой истории с прабабушкой. Он услышал её от Люка Скайуокера, абсолютно без прикрас, может быть, дядя даже краски намеренно сгустил, желая наказать племянника. Что послужило поводом к рассказу истории— Рен в упор не помнил. Кажется, он подрался с какой-то девочкой, и Люк Скайуокер решил объяснить ему, почему девочек обижать нельзя. Объяснил настолько хорошо, что и более чем через десять лет Рен вспомнил тот жуткий липкий страх, который испытывал при слове „тускен“, причём страх отнюдь не за себя… Сейчас он боялся за Рей. Боялся настолько, что у него не дрогнула бы рука её убить, если бы угроза попадания в плен к тускенам была неотвратима. Потом он, наверное, умрёт сам— не переживёт разрыва связи. Да даже если переживёт— без Рей потеряет смысл абсолютно всё…. — Эй! — Рей протестующее дёрнулась; кажется, погружённый в мрачные мысли, он слишком крепко прижал её к себе. — Прости… — пробормотал он, несколько ослабляя хватку. — Ты боишься. Сильно боишься, — голос Рей глухо звучал из-под маски. — Неужто тускены так страшны? — Не обращай внимания, — буркнул Рен. Лучшего ответа он не придумал. А потом он почувствовал страх Рей. Тупой леденящий укол где-то в районе груди. Девушка остановила спидер. — Что такое? — спросил он. — Ветер. Чувствуешь? Он пропал, — сказала Рей. Рен и раньше не чувствовал особого ветра, но Рей выросла в пустыне, и, наверное, ощущала больше, чем он. — Дерьмо… — И что это значит? Рей, не отвечая, оглянулась. — Песчаная буря, — упавшим голосом сказала она. В линзах очков, закрывавших её лицо, отражалось небо, и мутная полоса горизонта… Мутная из-за тучи, что нависала над ней. Тёмной зловещей тучи. — Дерьмо. По искреннему страху в её голосе Рен понял— дело реально плохо. — В горах могут быть тускены! Нам нельзя туда, Рей! — А здесь нас просто снесёт! Нам нужно укрытие! — Рей гнала старенький спидер изо всех сил. Туча приближалась куда быстрее, и Рей надеялась, что успеет добраться до гор. — Проклятье, — сквозь зубы сказал Рен. — Проклятье! Да, это был реально неудачный день. Смерть Люка. Тускены. И песчаная буря. Для полного комплекта не хватало только зыбучих песков. Им нужно было укрытие. Хоть какой-то камень, за которым можно было спрятаться от ветра и песка. Конечно, можно лечь на землю, закрыв рот и нос повязками— так выживали бедуины Джакку. Так выжила и сама Рей в тот единственный и ужасный раз, когда попала в песчаную бурю. Тогда она потеряла спидер и всё, что на нём было: транспорт просто отнесло в сторону и занесло песком, и потом Рей так и не смогла его найти. Сохранила— собственную жизнь и приобрела— навсегда приобрела— страх перед песчаными бурями. Воспоминания о том, как она, задыхаясь и теряя сознание от жара, вжималась в песок, когда вокруг была только бурая мгла, через которую даже свет сиявшего в зените солнца проникнуть не мог, были яркими и по сей день. Даже кошмары, которые ей пришлось пережить в последнее время, пытки, опасность и ранения, померкли перед эти страхом. Проклятье. Проклятье. Проклятье! Может быть, надо было не проклинать, а молиться Великой Силе… Но, как выяснилось, это чревато ещё большими проблемами. Сила исполняла твои желания самым неожиданным образом, так что впору было пожелать „вернуть всё как было“. Стена тёмной пыли маячила за спиной, когда Рей влетела в первое попавшееся ущелье. Сделала резкий разворот, убедившись, что стена каньона закрывает их от ветра… — Рей! — заорал на ухо Кайло, и только тогда Рей увидела какое-то здоровое коричневое создание прямо у носа спидера. Или даже под носом. Кажется, она в него въехала, и существо осталось очень недовольно. Рей поняла это, когда летела спиной вперёд, как мягкая игрушка, вместе со спидером: наподдало существо ни в чём не виноватому транспортного средству будь здоров. Рей попыталась удержаться на спидере и нащупать бластер одновременно, и ей не удалось ни то, ни другое. Наверное, потому что она врезалась во что-то головой и в глазах потемнело. Духота. Запах прожарено солнцем песка. Она на Джакку?… Всё это было сном? Дроид… Бегство от Ордена… Световой меч… Сумасшедший кузен… Но если это сон, на чьих коленях тогда лежит её голова? Рей приоткрыла глаза. Светлый вытянутый кривой треугольник—вход в пещеру. За ним мутный от пыли воздух: туча песчаной бури накрыла ущелье, как одеялом. Ноющий затылок ощущает что-то холодное и влажное. Чья-то рука у неё на плече…. — Что… — она поморщилась, — произошло? — Ты въехала в крайт-дракона. — В кого? — Это местная фауна… — Фауна?… — Животное. Ты въехала… — Я ехала? На чём? И куда? — Так. Ты имя своё помнишь? — поинтересовался Рен. — Конечно! Ох… — Рей попыталась принять вертикальное положение, но рука Рена надавила ей на плечо, не давая подняться. Рей не стала бороться. — Ты что-то говорил про Узы Силы, — вспомнила она. — А потом… Мы ехали… Куда-то. И пылевая буря… — Великая Сила, — вздохнул Рен. — Как же это можно— не заметить крайт-дракона? — Он был похож на камень. Большой тёмный камень, — пробормотала Рей. — На Джакку никогда не было ящериц такого размера… — Ну, теперь ты расширила свой кругозор, — ехидно сказал Рен. — Лежи. Я положил тебе на затылок компресс с бактой, пусть подействует. И постарайся не раниться больше. На тебя уже бакты перевели столько, сколько на взвод штурмовиков после боя не переводили. — Хорошо же вы заботились о своих штурмовиках. Не удивляюсь, что Финн предал вас, — парировала Рей. — А тускены? Ты их больше не видел? — Снаружи такая мгла, что даже руку собственную не увидишь. — Хорошо… — Что хорошего? — Это значит, буря будет несколько часов, а потом всё уляжется. Если с самого начала она не слишком сильная, то может длиться днями, — объяснила Рей. Рен в ответ издал неопределённое „Хмм“ и замолчал. — Нам она даже на руку. Жители пустыни не будут искать кого-то в песчаную бурю. Они давно потеряли наш след… Если следили, — добавила Рей. Она чувствовала, что Кайло очень нервничает из-за этих тускенов. А если уж Кайло из-за чего-то нервничает— это серьёзно. — Со спидером всё в порядке? — Что сделается этому кучку рухляди? Надо было направляться к фермам, как предполагали изначально, — недовольно заметил Кайло. — И чего ты боялась? — Я… — это было трудно выразить словами. — Я не хочу сломать кому-то жизнь. — Ты несёшь какую-то чушь. Опять. — Ты просто воплощённое сочувствие, кузен, — сердито ответила Рей. — Что ты не понимаешь из того, что я сказала? На этих фермах люди спокойно живут, любят… Женятся, заводят детей… А если по нашим следам туда придёт Первый Орден и отберёт у них всё это? Конечно, для тебя это просто кучка ничтожеств, живущих в космическом захолустье, — Рей приподнялась на локти, развернулась, глядя Рену в глаза, — но не для меня. Я сама была таким ничтожеством! Половину жизни! Я в твоих глазах чего-то стою, потому что я твоя кузина и потому что владею Силой… Я понимаю это. Я принимаю это, потому что, чёрт побери, ты моя семья, — в уголках глаз Рей блеснули сердитые, усталые слёзы, — Но не пытайся заставить меня думать так же! Не пытайся заставить меня считать этих людей мусором! — Успокойся. Я не пытаюсь тебя заставить, – Рен, кажется, был удивлён её порывом. Рей отвернулась, уткнувшись носом в его колено, глотая слёзы. — Я не была довольна свой жизнью на Джакку. Я каждый день ждала, что родители вернутся, что всё изменится. Мне нечего было терять, — сказала она. — Но этим людям—есть что. Я не хочу, чтобы они это потеряли. — Всех не защитишь. Можно позаботиться только о самых близких, — ответил Рен. Его слова были справедливы, хоть и звучали очень странно, если вспомнить, что он сам сделал со своими близкими. Лея и Люк отделались разбитыми сердцами, а вот Хан… Лучше не вспоминать об этом. Ей, Рей, принадлежала сомнительная честь быть первой из близких Рена, которую он не швырнул в костёр своих амбиций. Почему-то. — Но я даже их защитить не смогла, — У Рей в душе словно плотину прорвало, и вся горечь и боль, которые она старалась держать внутри, вырвались наружу. — Хан… Финн… А теперь Люк… Она прикрыла глаза. А потом почувствовала, как руки кузена мягко прикоснулись к щеке, стирая слёзы. — Глупая девочка. Посчитай лучше тех, кого спасла. Хотя бы дроида и своего предателя. Не позволяй боли из прошлого править тобой. Я позволил. И ты знаешь, что из этого вышло…. Рей слабо улыбнулась, не открывая глаз. Кайло Рен утешает её. Кайло Рен. Её. Она лежит у него на коленях, а он её утешает. Бред, сон… Только не кошмарный, как прошлые сны. — Ты обладаешь Силой, которая может спасти многих и многое, — продолжал говорить Рен. — Я считал, что у меня есть какое-то особое предназначение. Закончить, что начал дед, вернуть в галактику мир и порядок… Но я ошибался. Это твоё предназначение. — Кто ты такой и куда дел Кайло Рена? — мрачно пошутила Рей, поднимая взгляд на кузена. — Что, я снова веду себя слишком адекватно? — фыркнул Рен. – Ну, если так хочешь, я могу чего-нибудь сломать. Например, дроида… — Да отцепись ты уже от бедного ВВ…. Не надо ничего ломать. Просто я не думала, что ты можешь произносить речи, как… этот, как его… сенатор. — Хмм.. Наверное, это у меня в крови, — усмехнулся Рен. — Я сын бывшей принцессы, сейчас— генерала, внук королевы Набу, которая также была сенатором Республики. „Так вот какой ты, Бен Соло. Не робкий замкнутый мальчишка, который давно умер под чёрной маской, а велеречивый, уверенный в себе политик… И ты жив. Как же странно выходит… Ты пытаешься разделить себя и Бена Соло, хотя бы на словах, но не можешь. А я наоборот, не могу вас соединить, хоть изо всех сил и пытаюсь. Ты для меня Кайло Рен… Убийца, псих… Спаситель… Семья… Я связана с тобой, но в моих глазах Беном Соло ты уже не станешь. Хотя я бы так хотела встретиться с ним… Но не встречусь. Мы разминулись…“ Мысли, о которых Рену знать совсем не обязательно. Но потом мелькнула одна, которую Рей не смогла сдержать в себе. — Если бы мы не владели Силой… Ты никогда не думал об этом? Может, жизнь бы сложилась иначе… И мы были бы счастливее, — прошептала она. — Что? — удивлённо переспросил Рен. – Нет. Никогда не думал. Не представляю себя без Силы, — словно чтобы подтвердить свои слова, он вытянул вперёд руку, заставляя лежащий у стены камешек подняться в воздух. Подержав его так некоторое время, он с силой швырнул камень в стену пещеры. «Интересно, людей на „Старкиллере“ ты тоже так швырял?» — подумала Рей. Ответа ей знать не хотелось. — А я представляю, — сказала она. — Ты бы стал политиком. Сенатор Соло… А я… Я бы стала пилотом. У Люка не было бы времени на меня, и он бы отослал меня к тётке. К вам… И мы бы играли вместе… Во что там играют кузены? — А ты, оказывается, фантазёрка, — Рен покачал головой. — Во-первых, даже если бы у меня не было Силы, Первый Орден никуда бы не делся. Сноук нашёл бы себе другого ручного палача, и наши жизнь были бы в постоянной опасности. Во-вторых, ты меня младше на десять лет. Я бы не стал тратить время на игры с соплячкой. Тем более если был бы политиком. — Не разрушай моих светлых мечтаний, — вздохнула Рей. Мечтать о жизни, которая могла бы случиться, но не случилась, было грустно, но приятно. — Тебе нужно поспать. Позволь Силе исцелить себя… — Нет, — Рей подумала, что Сила замучалась исцелять её за последние дни. Он поднялась, оттолкнув руку Рена, и приняла вертикальное положение. Голова кружилась, но не слишком сильно: видимо, бакта помогла. — Мне не нужно спать… Мне нужно сделать себе меч. Переход от слёз к странным фантазиям, а от странных фантазий к стремлению сделать меч навёл Кайло Рена на мысль, что удар по голове не прошёл для кузины бесследно. — Что, прямо сейчас? — поинтересовался он, складывая руки на груди. — Нет, после того как ты мне расскажешь, как нужно сделать меч, — невозмутимо ответила кузина. — Буря будет длиться ещё несколько часов. — Думаешь, у тебя получится? Ты обучалась без году неделю. — Не думаю, что он устроен сложнее двигателя спидера. А спидеры я из металлолома собирала, — парировала Рей. Сравнение светового меча с каким-то спидером задело Рена, и он нахмурился. — Световой меч— это не просто кучка контактов и проводков, кузина. Это часть души джедая… После получасовой лекции о световых мечах ему пришло в голову, что Рей могла сказать про двигатель спидера специально, чтобы его, Рена, задеть. Он осёкся и пристально посмотрел на кузину. Вид у неё был подозрительно невинный. — Это всё очень интересно, — сказала она. — Но это реально не сложнее репульсорного движка. Что же делает световой меч чем-то особым? Почему ты не думаешь, что я смогу его сделать? Ведь у нас есть все компоненты, — широким жестом она показала на детали светового меча, разложенные у её ног. — Даже кристалл, который, по твои словам, является самой важной частью… — она взяла в руку один из кристаллов. — Вот именно, кристалл, — Рен понял палец. — Ты не сможешь собрать меч без него. А чтобы сделать его частью меча, тебе нужно… Пробудить его. Связать его с Силой. Именно тогда он обретёт цвет. Возможно, световой меч можно собрать и без этого, но он будет в десятки раз слабее. — И ты думаешь, я не смогу пробудить кристалл, — Рей покачала головой. — Ты сильна, но не обучена. Почти совсем необучена, — безжалостно сказал Рен. — Но если ты мне объяснишь, как… — Это нельзя объяснить. Ты медитируешь, глядя на кристалл. И в какой-то момент он пробуждается… В нём вспыхивает искра Силы. Но к этому нужно быть готовым. Рей молчала, рассеянно вертя кристалл в пальцах. Она подняла его в воздух, по-детски, прищурив один глаз, посмотрела сквозь него на Рена, затем— на мутный треугольник входа в пещеру. — Хуже от попытки не будет, — заключила она. — Изготовление меча может длиться месяцами. А сколько ты хочешь потратить на это? Час? Два? — Чем скорее начну— тем скорее закончу. Рен фыркнул. — Упрямая. — Это у нас семейное, не находишь? — Рей пожала плечами. — К тому же какой у меня выход? Если мы встретимся с силами Ордена, да с теми же тускенами, бластера будет недостаточно. В какой-то степени она была права. Хотя Рену не хотелось лишний раз вспоминать о том, в какой степени они загнаны в угол. — Мне нужно попробовать… Дай мне посмотреть свой меч. — Что? — Рен непроизвольно схватился за своё оружие, словно Рей могла его у него отобрать. — Зачем? Надеюсь, ты не хочешь его разобрать? — Успокойся. Разбирать я его не буду. Просто хочу посмотреть на уже готовый меч… Ты ведь его сам создавал, верно? — Верно, — Рен не смог удержаться от язвительного замечания, — Недели три назад. Мой старый, если не забываешь, ты сломала. — О, — не похоже, чтобы Рей чувствовала какую-то вину по этому поводу или собиралась извиниться. Сделав над собой усилие, Рен протянул ей рукоять. — Если ты отрубишь себе пальцы или руку нечаянно— меня не вини. Ему было неприятно отдавать кому-то свой меч, пусть на время. Словно он отдавал часть себя. Даже несмотря на то, что он уже, по сути дела, отдал Рей часть себя. Поджав губы, он смотрел, как Рей осторожно берёт рукоять и рассматривает её. — Почему твой с гардой, а мой— без? — поинтересовалась она. „Мой“. Рен поморщился. Вспоминать, что меч Энакина выбрал её, а не его, который из кожи вон лез, чтобы быть достойным наследия деда, было обидно до сих пор… Хотя, меч в итоге так никому и не достался, оставшись лежать рядом с обгоревшим шлемом деда в покоях Кайло на базе. Последнее несколько уменьшало обиду: даже если меч выбрал Рей, он, Кайло, отбил право владеть им в бою. Абсолютно честном бою, надо сказать. А потом променял это право, наследие, о котором он грезил, на три пучка тёмно-русых волос, на обломанные ногти, на светлые веснушки на смуглых щеках и на это странное тепло, которое разливалось по телу, когда он касался Рей. И то, что уплаченная цена иногда— особенно когда Рей смотрела на него без страха и неприятия— казалась ему адекватной, значило только одно: он идиот. — Это какая-то традиция ситхов? — продолжала интересоваться Рей. Рен не хотел вдаваться в подробности, объясняя разницу между „ситхом“ и „тем, кто использует тёмную сторону силы“, а тем более выдавать то, что он, собственно, ситхом так и не стал, не завершив обучение у Сноука. Пусть не считает его недоучкой. — Нет. Это просто такая конструкция… — Для защиты руки? — Не совсем. Кристалл, который внутри, немного нестабилен… Боковые сопла нужны для отвода лишней энергии. „Немного нестабилен“, ага. Рен не стал говорить о трещине, которая рассекала кристалл почти пополам. Воспоминания с этой трещиной были связаны не самые лучшие. Тогда он был ещё Беном Соло, этим сопляком, который пытался доказать всем, что он достоин наследия Скайуокеров. И этот сопляк думал, что, если он сможет собрать собственный меч, дядя прекратит глядеть на него с тщательно скрываемой жалостью. Украденный у дяди кристалл и детали для меча, разложенные на полу тёмного коридора академии, и две луны, глядящие в окно— единственные свидетели того, как Бен Соло в очередной раз нарушил правила… Бен медитировал, повторяя про себя строчки кодекса джедаев, снова и снова, но это не помогало. Искра Силы не желала загораться в кристалле, и на глаза наворачивались злые, обиженные слёзы. Ребёнок героев, на котором природа отдохнула. Жалкий лопоухий слабак. Недостоин наследия деда. Не нужен собственной матери. Сброшен родителями на шею дядюшке, который сам не знает, что с ним сделать. Неправильный. Родившийся с гнильцой. Бракованный… Рен, тогда ещё Бен, не знал, когда в голове зазвучал шёпот Сноука; может, его вообще не зазвучало. Может, он просто неосознанно вспомнил совет Сноука— использовать свой гнев для того, чтобы вырывать победу. В любом случае, это случилось: кристалл, лежащий перед ним, вдруг вспыхнул огненно-рыжим светом. И треснул. Бен вскрикнул, как будто это треснула его кость. Он схватил кристалл в руки, ясно ощущая, что теперь в нём есть искра силы, но… Но трещина! Она всё портила. Всё… Кристалл, испорченный, бракованный, как он сам, Бен. Победа обернулась поражением. Конечно, Люк узнал о краже. Конечно, он не стал ругать Бена. Конечно, прочитал ему лекцию, что он ещё не готов. Бен не стал, однако, отдавать кристалл, соврав, что выбросил его. А потом долго сидел в библиотеке, разыскивая всю информацию о конструкциях световых мечей, которая там только была, чтобы узнать, как исправить трещину на кристалле. Таких сведений он не нашёл; только объяснения причин, почему треснувший кристалл нельзя использовать. Всё оказалось не настолько плохо, как Бен изначально думал. Кристалл будет работать, но поток энергии, исходящий из него будет слишком сильным и нестабильным. Снова недели и дни в библиотеке, в раздумьях, в попытках понять, как не позволить этому потоку энергии не разорвать рукоять на куски. Пропуск тренировок. Недовольство Люка… Но Бен был упрям. О, как он был упрям… Здесь Рей кругом права: это у них семейное. В конце концов Бен отыскал заметки (подписанные именем какого-то Эрза Бриджера) о конструкции меча с отводящими энергию боковыми соплами. Поскольку это были только заметки, все подробности конструкции Бену пришлось продумывать самому. Как расположить элементы питания, как направить лишнюю энергию в боковые сопла… Конечно, никто не похвалил его за это — никто, кроме Сноука. Он даже не смог никому показать собранный собственноручно меч, свою гордость, результат долгой и кропотливой работы: клинок был алым… — То есть фундаментальный недостаток превращён в достоинство с помощью конструкции? Это… Великолепно, Рен! — в голосе девушки скользнуло искренне восхищение. Глупая мусорщица. Всю жизнь возилась со своим металлолом, и на меч смотрит, как на тот же металлолом, как на банальную, обычную технику… И он, конечно, не покраснел, как последний идиот, только потому, что запоздавшая на пятнадцать лет похвала, которой он так жаждал, сейчас прозвучала из уст кузины. Потому что она всё равно ничего не понимает. Глупая мусорщица… Рен отвернулся, надеясь, что Рей не увидит предательски вспыхнувших щёк. И потому не смог остановить кузину, когда та включила клинок. — Осторожно! — запоздало выкрикнул он, когда стены пещеры озарились алым. На её счастье, девушка обладала достаточной реакцией, чтобы подхватить рукоять меча второй рукой— потому что в одной удержать его оказалось трудно— и не напороться при этом на гарду. Меч сиял у неё в руках, как сгусток живого пламени, и озарял её лицо: восхищённое и напряжённое одновременно. Рен не знал, что и чувствовать. С одной стороны, он радовался, что у Рей все конечности остались на месте. С другой стороны, он испытывал что-то вроде ревности. Его оружие, ранее покорное ему одному, сейчас без особого сопротивления далось в руки девушке. Да ещё не просто девушке, а той самой девушке, которая, пару раз хлопнув ресницами, заставила Кайло Рена отказаться от того, что он строил большую часть жизни. С третьей стороны, он чувствовал восхищение. Рей держала в руках часть его, Кайло, души, его гордость, которую никто не мог оценить и понять. Даже Сноук наверняка просто манипулировал Реном, льстил ему, как всегда. Но вот Рей… Она понимала. Она оценивала. Снова становясь единственным человеком на свете, в чьих глазах Рен был тем, кем всегда хотел быть. Вот почему он дал ей столько власти над собой, сколько не давал никому, даже Сноуку. И так ли это было стыдно и унизительно, как ему казалось? И— интересно— понимала ли сама Рей, каким влиянием она обладает на Рена?… Алое пламя отражалось в глазах Рей. С улыбкой она сделала выпад клинком. Нанесла широкий рубящий удар. Крутанулась на месте, и сияющие лезвие описало восьмёрку. А затем Рей деактивировала клинок и протянула рукоять Рену. — Он мощный. И непокорный, — сказала она. — Говоришь, меч— отражение души того, кто его создал, да? Усмехнулась. — Я удивлён, что он не отрезал тебе пальцы, — Рен усмехнулся в ответ. — Ты смогла его подчинить. — Ну надо же… — протянула Рей. Рен подумал, что, кажется, она поняла больше, чем он хотел сказать. Проклятье… — Но конструкция всё равно уязвима, — задумчиво продолжала девушка. — Гарда позволяет защитить руку, но из-за этого твой меч легче перерубить, чем обычный. — Что ты и сделала. — Что я и сделала, — кивнула Рей. — Сейчас этот номер уже не пройдёт. Рукоять сделана из сплава кортозиса. Световым мечом её теперь не перерубить, — довольно сказал Кайло. — Интересно, — между бровями Рей залегла морщинка. — А это… — она махнула рукой в сторону разложенных деталей для меча, среди которых было несколько цилиндров для рукояти, — Тоже кортозис? — Сплав. Сплав кортозиса. Чистый кортозис— редкость…. Да. Решил исправить уязвимость в конструкции, как видишь, — хмыкнул Рен. Приятно было осознавать, он не так дурно разбирался в технике, как привык считать. Если уж его меч понравился повёрнутой на всяких устройствах девице. — Он мне не подойдёт. Меч такой конструкции, как твой, — подумав, сказала Рей. — Слишком большой для меня. Для тебя, с твоими руками и ростом, он подходит… Я же… Хмм… А световые посохи бывают? — Бывают мечи с двумя клинками. Один активируется здесь, — подняв рукоять меча, Рен коснулся кончиком пальца сопла, — а другой— здесь, — он показал на эфес. — Хмм, — Рей села на землю и принялась изучать детали. Рен ждал новых вопросов, но девушка, кажется, полностью отрешилась от внешнего мира. Кайло спрятал свой меч. Воцарилось молчание, прерываемое только шумом ветра и шорохом песка снаружи. Рен поглядывал на кузину и думал о том, что у неё вполне может получиться собрать свой меч. Просто потому что она понимает Силу в разы лучше, чем он…. Чувствуя, как его охватывает детская зависть, он отвернулся. Как же всё это было несправедливо. Он столько трудился ради того, чтобы хоть чего-то достичь, сначала— на пути света, потом—на пути тьмы… А Рей такая силища досталась, как подарок. И она ещё была недовольна! … — Я удивлён, что ты не хочешь убить меня, — сказал он ей. — Что? — Рей подняла голову. — Я сделала свой выбор, Рен. — Я имею в виду— убить за то, что я забрал у тебя меч Вейдера. Ведь это была такая ценная реликвия, — сказал Рен. — Не обижайся, — сказала Рей после некоторой паузы, — я знаю, что ты восхищаешься Дартом Вейдером, считаешь своего деда великим… — А ты скажешь, что это не так? — Нет. Ничего я не скажу… Я о Вейдере почти ничего не знаю. И несмотря на то, что по крови он и мой дед тоже… — Рей пожала плечами, — Как я могу считать родным человеком того, кого не знала, не знаю и не смогу узнать? Ты— моя семья. Люк Скайуокер— моя семья. Лея и Хан— тоже. А Дарт Вейдер… Поэтому его меч был для меня просто мечом. Не считай это оскорблением памяти Вейдера. — Не буду. Уговорила… — И потом… Ты говорил, что меч— это часть души джедая. Ну или ситха. Почему я должна отражать чужую душу? Я хочу быть собой, а не кем-то другим. Тряхнув головой, Рей снова углубилась в рассматривание железяк, а Рен— в раздумья. Ему вдруг пришло в голову, что если бы Рей родилась мальчиком, у него бы не дрогнула рука её— точнее, в этом случае его— убить. Идея о превосходстве „Рея“ над ним была бы невыносима… А вот превосходство Рей, которое сейчас нельзя было отрицать, он вполне мог пережить и простить. Просто потому, что служить опорой девочке— а ей нужна опора, и он будет ей опорой— ощущалось не обидно, а даже правильно… — Знаешь, я тоже удивлена, что ты не хочешь убить меня, — вдруг задумчиво произнесла Рей. — Сейчас, я имею в виду, — уточнила она, немного подумав. — Я тоже сделал свой выбор, — ответил Рен. — Убить вот за это, — Рей провела пальцем по своей щеке. Кайло не сразу понял, о чём она. — Это просто шрам, — сказал он. — Мне не нужно было его оставлять. Ты был безоружен к тому моменту, — Рей склонила голову. — Это просто шрам, — сказал Кайло резко. — Напоминание о поражении и о том, что я должен стать лучше. Думаешь, я не мог бы его удалить? Я захотел, чтобы он остался. — „Напоминание о поражении“? Правда? — Рей улыбнулась. — Ты… — она покачала головой. — Что „ты“? — Хотела сказать, „странный“, но, в самом деле, я знала не так много людей, чтобы судить тебя. — Я знал людей, — сказал Рен. — Много. И, знаешь что? — он сделал паузу. — Могу с уверенностью сказать, что ты— самая странная из всех, кого я знаю. — Видимо, — Рей опустила глаза на детали и тяжело вздохнула, — это у нас тоже семейное. Как упрямство. Весь остаток времени, пока пыльная буря не закончилась, она просидела у стены, вертя в руках кристалл. Иногда она смотрела на него так пристально, словно пыталась загипнотизировать. Рена так и подмывало спросить: „Что, не получается?“, но он сдерживался. А потом песчаная буря закончилась.