Альфа и омега

— Сделай так, чтобы ни одна похотливая тварь не притронулась к нему. Не хочу чтобы к нему кто-то прикасался. — Конечно, Дим, как скажешь. Всё-таки ты здесь главный. Шёл четвёртый день моего пребывания в подвале Стрип-клуба. Время протекало мучительно долго, а иногда мне казалось, что оно вовсе останавливалось, чтобы помучить меня. Скудный завтрак и головная боль от постоянно включённой музыки. Мне казалось, будто от бешеных битов и громкости трясутся стены. За три долгих дня и три долгие ночи в этом вонючем свинарнике я заметно похудел и побледнел. Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать. Заявление Димы о том, что мне придётся провести целую неделю в вонючем гадюшнике, ввело меня в бессознательное состояние. В прямом смысле этого слова. Я потерял сознание. Прошло три дня моего нахождения в этом свинарнике. При таких условиях реально чувствуешь себя свиньёй. Один душ с протекающими ржавыми трубами на десять человек, про туалет вообще промолчу, в Чернобыле таких страстей не имелось. Каждый день и каждую ночь к нам приходили альфы, выбирая себе омегу на несколько часов или вообще на всю ночь. Доносящиеся крики, стоны и плач сильно пугали меня, заставляя вжиматься в грязную простынь, постеленную на железную кровать, не имеющую матраса. Спать было невозможно. Каждый раз, когда в комнату заходил новый альфа, мы мигом вставали в шеренгу. Я молил всех богов о том, чтобы меня не выбирали. Ещё не прошло и половины того срока, который я должен был отсидеть в этой норе, но я уже достаточно осознал всю глупость того высказывания и начал скучать по дому Димы... И как бы странно это не звучало, у него намного лучше. Все омеги постоянно молчали, не произнося ни слова, и эта густая тишина давила мне на мозги и бесила, отчего я конвульсивно дёргался на жёсткой кровати и еле слышно всхлипывал. И доносящаяся с верху музыка в быстром и медленном темпе, знаменитая и совсем неизвестная, грустная и весёлая не разбавляла эту постоянно стоящую тишину, словно густой туман осенним утром. И даже болезненные крики омег из соседних комнат не смогли разрушить тяжёлую стену тишины. Егор, с которым я пытался несколько раз поговорить, всегда смотрел в стену, непонятно о чём думая. Видок у него примерно такой же как и других — измождённый и усталый. Да, утомительно ублажать зажравшихся альф. Здесь я чувствовал себя одиноким и брошенным. Внутри нет ни души, ни сердца. Пустота. Глухая пустота, которую ни я, ни кто-то другой не могут заполнить. И пусть Дима, человек без эмоций, беспардонно отдавший меня в публичный дом, намного приятнее своего друга. Да, мы и неделю с ним не знакомы, но я успел привыкнуть к его холодным глазам, чистоплюйству и извращённым наклонностям. Очередные размышления прервал громкий хлопок двери, заставивший всех омег этой комнаты подпрыгнуть на месте и встать ровно по линии возле кроватей. Такое построение уже вошло для меня в привычку. Наверняка для самых старших омег это стало некой традицией или обычаем. Я горько подумал, что это очередной богатенький клиент, готовый заплатить деньги любого размера ради одноразового секса. Так и есть: альфа средних лет, чем-то смахивающий на Джеймса Бонда, с лёгкой улыбкой осматривал каждую омегу. Рядом стоит друг Димы и внимательно следит за реакцией клиента. Страх, что выберут меня, давно пропал — уж сколько раз я чуть не загаживал штаны от одной мысли, что кто-то за деньги будет трахаться со мной. Бр-р. — Я бы хотел тёмненькую, и этого, ближайшего к двери, — сказал альфа, указывая пальцем на самую побитую девочку и меня. Меня, блять, меня. Прежний страх с нарастающей скоростью вернулся в мою грудь, заставив сердце болезненно сжаться. Кажется, душа опять собрала вещички и увалила к пяткам. Думаю, скоро она навсегда останется там жить. За последнее время она побывала там непростительное количество времени. Чёрт, чёрт, чёрт. — Хорошо, — я заметил, как Миша запнулся, нервно посмотрел на меня, а потом выдавил из себя улыбку и сложил руку на груди, — Таня и Саша, в комнату. Таня, та самая девочка, чей вид при первой встрече привёл меня в ужас, с кислым выражением лица проследовала в следующую комнату, не произнесся и слова. Ни один мускул на её лице не дрогнул — оно всегда было непроницательным и мрачным, в чём имела схожесть с Димой. Я стоял неподвижно, не зная, как поступить и что предпринять в такой ситуации. Самое время закричать и поднять бунт, но, прикинув в уме некоторые варианты итогов незадачливого бунта, я решил, что нахер он мне не нужен и вообще мне ещё хочется спасти свою шкуру. — Иди к Тане, — сказал Миша, поворачиваясь к клиенту. Ну, сопротивляйся не сопротивляйся, а задницей работать всё равно придётся. Я покорно последовал за Таней, чувствуя, как кончики пальцев подрагивают от страха. Сейчас будет грязно и пошло...

Продолжение следует...