***
Приехав в особняк, я первым делом ускакал в свою комнату и начал разбирать приобретённые вещи. Признаюсь, такого количества одежды я никогда не покупал. У меня хоть и была семья в достатке и мы не голодали, кроссовки за десять тысяч могли разорить семейный бюджет. А уж три пары кроссовок.... Разобрав все шмотки, я быстренько сходил в душ, воспользовавшись своим шампунем со ароматом вишни(о да, ви-и-и-шня) и спустился на кухню, где альфа, стоя у плиты в одних брюках, готовил котлеты и рис. Да-да, самые обычные магазинные котлеты и обычный рис. Всё-таки богачи — такие же люди. Ну, почти такие же. — Приятного аппетита, вишенка, — рис и две котлеты(самые большие, кстати) выглядели столь аппетитно, а пахли так вкусно, что я сразу же приступил к непосредственному принятию пищи. — Тебе все вещи понравились? — Да, спасибо за это. Мне никто никогда не покупал такую дорогую одежду, — тихо сказал я, опуская взгляд в тарелку. Я действительно испытывал чувство благодарности, хоть и понимал, что для Димы это всего лишь жалкие копейки. А возможно, и повод для посмешища. Смотрите, сирота-бомж примеряет брендовые вещи. Ха-ха. Депрессивные мысли загнали меня в угол и я в миг помрачнел, ковыряя вилкой крупинки риса. Дима сразу заметил перемену настроения. — Что-то не так? — спросил он, и в голос его просочились нотки беспокойствия. Как странно. — Нет, всё окей. Очень вкусно, кстати. Альфа кивнул, и мы вновь доедали в гробовой тишине. Сразу после ужина я пошёл в свою комнату, альфа шёл за мной. Зайдя внутрь, я подошёл к окну. Я чувствовал тяжёлый взгляд Димы на спине, но не поворачивался, ожидая, что он сам подойдёт ко мне и обнимет со спины, положив свою голову на плечо. И так мы стояли бы в полной тишине, любуясь восхитительным летним закатом и постепенно сгущающимися сумерками... — Давай отсоси мне за поездочку, что ли. Сука. — А ты у нас романтик, — усмехнулся я. — Какой есть, — пожал он плечами. Просьба Димы была простой просьбой — не приказом, как я привык. Но я сразу сообразил, что за неповиновение в нём снова проснётся жестокий зверь, поэтому я медленно подошёл к альфе, не разрывая зрительного контакта опустился на колени и расстегнул штаны, доставая полу возбуждённый член из боксёров и проводя горячим языком вдоль и поперёк, посасывая головку и поглаживая его бёдра. Дима запрокинул голову и положил руки мне на голову, направляя и заставляя брать глубже, глубже, ещё глубже. Он не стонал, но кусал губы, сжимал руки и нетерпеливо толкался, тяжело дыша. Через несколько минут он кончил, и я заметил, как его руки покрылись мурашками, а щёки приобрели красноватый оттенок. Восхитительно. Я уже поднялся с колен и потянулся к губам альфы, как раздалась трель мобильного телефона. Сука. — Слушаю, — снова этот ледяной голос, пробирающий до костей, — Через двадцать минут буду, — спустя минуту сказал Дима и убрал телефон, застёгивая штаны. Я подавил вздох разочарования, — Мне нужно уехать, вернусь только завтра к обеду. В холодильнике найдёшь всё, что душе угодно, в гостиной телевизор, смотри сколько хочешь. И помни: сбежать не получится. Сука? Я кивнул, мысленно прощаясь с возможностью испытать умопомрачительный оргазм. Но надежда ещё оставалась. А через пять минут, наблюдая за отъезжающей чёрной машиной, надежда рухнула о толщи льда и разбилась в дребезги.Продолжение следует...