***
Вновь проснувшись от душераздирающего крика в очередном кошмаре, Ивахунэ вскакивает с постели. Он больно падает на каменный пол, который тут же начинает холодить разгорячённую ото сна плоть, и тихо шипит от нарастающей боли. Всё вновь повторяется. Он снова видит тот же сон, что с недавних пор преследует его. Он в который раз просыпается от него в холодном поту и дрожит всем телом от пережитых чувств. Заново пытается прийти в себя от привидевшейся в огне молодой девушки, которую недавно сожгли на главной площади города. Её окрестили ведьмой за необыкновенно красивую внешность. У неё были черные, как воронье крыло, волосы, волнами ниспадающие вниз, но вскоре быстро сгорающими в горящем пламени; очаровательные аметистовые глаза, что буквально светились добротой, лопались под воздействием полымя; фарфоровая кожа была прекрасна, но вскоре покрылась уродливыми ожогами и превратилась в кровавое месиво. А ведь Тенкей пытался убедить людей, что она — простая крестьянская девушка, которая не имеет никакого отношения к колдовству. Но его наотрез отказались слушать, одарив надменным взглядом и отправив собственноручно лишить её жизни. Что он — обыкновенный священник, который замаливает грехи простого люда, — мог поделать с этим? Ничего. Он запачкал руки кровью невинной жертвы и теперь корит себя за свой проступок. А она всего лишь улыбалась, благодарила молодого служителя Бога за попытку спасти ей жизнь. И просила прощения за то, что ему всё же пришлось её сжечь… Недовольно цокнув, Ивахунэ обессиленно рухнул обратно на кровать. Его глаза болели от недосыпа, а организм ныл от неприятных ощущений. Он вновь не сможет заснуть ночью. До утра проваляется с устремлённым в высокий потолок взором и будет размышлять о том, где можно было бы замолить этот грех. Но, устало выдохнув, он позабудет об этом и попытается не вспоминать до конца своих дней…***
Неосознанно для самого себя, Тенкей погряз по горло в некогда противном занятии. Он почти каждый день наблюдал эти искажённые в гримасе ужаса и боли лица; пустым взглядом глядел на вздымающиеся вверх языки пламени, что становились всё выше и выше; привык слышать отчаянные крики сгорающих дотла людей. Для него это теперь обыденное дело, которое он потом запивает жгучим алкоголем, помогающим ему забыться. Но на следующий день, рано утром, когда никого в церкви нет, он безмолвно исповедуется, дабы хоть как-то облегчить себе никчёмную жизнь. Что я должен сделать, чтобы окончательно не кануть в это проклятое дело? Как облегчить свою участь перед Всевышним? Почему я не имею права отказаться от этого? «Если отступишь — тебе несдобровать».***
Молитвы постепенно теряют свой смысл, так как от них не становится легче. Лишь горький осадок остаётся в груди. Появляется зияющая рана. Поэтому, подумывая закончить свою ежедневную исповедь, Ивахунэ решил развеяться. Просто прогуляться около города, где редко появляются люди. Там, куда изредка заглядывают инквизиторы. Он хотел отдохнуть от этого умом и душой. Ему уже давно плевать на его физическое состояние, которое, как и остальное, было не в лучшем положении. Он устал от удушающей вони города, ведь улицы не чищенные из-за отсутствия системы канализации. От каждодневных криков новых жертв обряда сжигания. Надоело. Он хотел сбежать от этого навсегда. Например, в эту деревушку, в которой он находился сейчас. Здесь был очень приятный и чистый воздух. Деревянные домики не напрягали глаза, а зелёная трава дополняла скудную, но очень приятную картину. Вот здесь Тенкей хотел остаться, но он слишком привязан к церкви. Он не может начинать утро без громогласного голоса пожилого священника, что «очищал» грешников от окаянства. Это стало его домом, в котором он мог быть в одиночестве. Но, как и обычному человеку, ему хотелось с кем-то разделить эту безмолвную тишину. Желал быть желанным… Он не может определиться. Ивахунэ стремиться быть рядом с тем местом, где его приютили после ранней потери родителей — впрочем, многие сироты шли в церковь, дабы иметь хоть какую-то крышу над головой. Но с другой стороны, он добивается личной свободы от обыденного дела. Может, наплевать на всё и отдаться с головой деревенской жизни? К тому же я знаю одну прекрасную церковь, расположенную на окраине соседнего города…