Замерзшие души

Месяц. Ровно месяц я прибывал в коме после операции по удалению опухоли головного мозга. Реабилитация заняла еще полторы недели. По словам глав врача, операция была оплачена городом за особые заслуге в пожарной службе. И вот я, самоубийца-неудачник с остаточной болью в руке после перелома, стою около будки регистрации в самой жуткой и единственной больнице нашего города. Знаю ли я, как я выжил после этого кошмара? Конечно же, нет. Знаю ли я, хочу я жить дальше? Ответ неопределенный. Одно я знаю точно: я не хочу возвращаться к себе в квартиру, заполненную воспоминаниями. Хотя бы какое-то время. Выйдя из больницы, я не поверил своим глазам. На канун Рождества весь квартал был украшен огромным количеством иллюминации, но не это захватывало мой разум. Той ночью, когда мы стояли на мосту, была самая настоящая осень с ее сыростью и грязью, а теперь по всюду огромное количество снега. Сколько же снега навалило! Стоп. Рассуждая о своей ничтожной судьбе, я совсем забыл о Кастиэле. Бедный малый выглядит так, будто его переехал асфальтоукладчик. Но если он был так плох в тот день, кто же сделал мне операцию? Меня неоднократно уверяли, что в нашем городе лишь он, один врач, способен произвести эту операцию. Огромное количество вопросов без ответов ввели бы в ступор любого, и я не стал исключением. Погрузившись в собственные мысли, я не заметил, как дошел до центрального парка. Толпы людей в рождественской атрибутике шастали вокруг громадной, искусственной, но безумной красивой ели. Дети, на чьих лицах сиял искренний восторг, несли в руках массивные пакеты, не замечая их реального веса. Создавалось впечатление всеобщего счастья и беззаботности. Но, как известно, в семье не без урода и, как заведено, этим уродом был именно я. Потрепанный, уставший, человек в осенней одежде пересекал главную площадь, замечая на себе косые взгляды "полноценных ячеек общества". Огни ночного рождественского города могли приподнять настроение кому угодно, но они не могли согреть потрепанную душу. Как жаль, что это так. Лицезреть этот праздник жизни было невообразимо приятно, однако, начав основательно замерзать, я был вынужден повернуть в сторону своей опостылевшей холодной квартиры. За месячную неуплату в моей заброшенной квартире был отключен свет, под выходной дверью лежала целая куча писем и квитанций за неоплаченные коммунальные услуги. Бросив всё на журнальный столик, я прилег на диван, уставившись в потолок и пытаясь привести мысли в порядок. Вихрь эмоций не давал возможности прикрыть глаза, не то что заснуть. 21:30 Оказывается, за месяц телевидение создало ещё тысячу бесполезных и убогих рекламных роликов. 22:40 Пустой холодильник не сулил приятного утра, а это значит, что завтра придётся добыть денег на еду. 23:01 Огни праздничных гирлянд сверкали повсюду, освещая тем самым хотя бы немного мою погружённую во тьму квартиру. Мы никогда не задумываемся о том, как погружаемся в сон: сначала ты думаешь о своих проблемах или о жизни в целом, потом перестаёшь концентрироваться на своих мыслях и… *** Громкий звук рождественской рекламы на работающем всю ночь телевизоре резко пробудил меня. Медленно приходя в сознание и оглядывая квартиру в утреннем свете, ты понимаешь, что дела ещё хуже, чем ты мог представить. Итак, начнём с начала. Работа — уволен. Деньги — двадцать баксов плюс пять центов, забытые в джинсах. Счета — отлично, Винчестер, хотя бы что-то у тебя в достатке. Куча счетов на бумажном столике могла свести с ума любого, особенно такого безработного неудачника, как я. — Свет, газ, вода, квитанция об оплате операции, свет… Оплата операции? Быстро раскрыв платёжный документ, я начал искать информацию о списании счета. Чёртов глав врач сказал, что город оплатил операцию. Неужели эти сукины дети списали все мои деньги? Господи, да у меня в жизни не было таких денег! " Договор #7295: Операция по удалению опухоли головного мозга Сумма платежа: 8 000 Контрагент: Кастиэль Милтон " Кастиэль? Зачем ему это? Зачем больнице нужна эта ложь? Или точнее, зачем Кастиэлю эта ложь. Звонок в больницу. Звук собственных шагов из стороны в сторону успокаивает хотя бы на секунду. Желание быстрее найти этого человека перебарывает элементарные нормы вежливости. Долгие крики отчаявшегося человека не дают результатов, значит, следует действовать другими методами. Флирт. Ох, бедные уставшие женщины, только и жаждущие, чтобы кто-нибудь успокоил их, сказал ласковое слово. Пятнадцать минут - и вот в твоих руках информация о бывшем ведущем хирурге города: история пребывания в больнице, домашний адрес и даже глупость, сказанная сквозь хихиканье, о том, что Милтон иногда строил ей глазки. Создалось впечатление, что я телепортировался из своей квартиры к предполагаемой квартире Милтона. Машины проносятся мимо тебя. У всех людей одинаковые лица. Гирлянды постепенно начинают раздражать тебя. Ровно через полчаса я стоял в самом престижном районе города перед дверью, сделанной на заказ, и думал о том, что именно я хочу сказать этому человеку. Набить ему морду? Нет. Стук в дверь. Сказать спасибо? Нет, слишком просто. Послышались мерные, тяжёлые шаги за той стороной стены. Пожалуй, нужно спросить, зачем ему всё это было нужно. Да, именно так и следует сделать. Дверь медленно открывается, и из неё выглядывает пожилой мужчина, одетый с иголочки. Его взгляд выражает лёгкое удивление и совсем каплю заинтересованности. Даже страшно подумать, какой вид был у меня самого в тот момент, ибо мужчина резко начал закрывать дверь, не давая возможности опомнится. — Извините за беспокойство. Здесь проживает Кастиэль Милтон? Страх в глаза мужчины рос в геометрической прогрессии: — Боюсь, что вы опоздали. Кастиэль продал мне эту квартиру два месяца назад. — Что ж... И вы случайно не знаете, где он может быть в данный момент? — Нет, нет. Прошу прощения, мне срочно нужно... У меня там... Очень много важных дел. Прощайте. Массивная деревянная дверь захлопнулась прямо перед моим носом, разрушив все мои планы и догадки. Не было ни единой мысли о том, где сейчас находился Кастиэль, и это начинало действовать на нервы. Решив пройтись по кварталу, к которому я точно больше никогда не приближусь, я любовался дорогими витринами, людьми, на чьих лицах был отпечаток достатка и лоск, который невозможно будет вывести из них даже в самых дерьмовых жизненных обстоятельствах. На одной из таких женщин я заострил особое внимание: её походка была лёгкой, создавалось впечатление, что она парила в воздухе, а не шла по скользкому асфальту в дикий мороз. На её лице сияла улыбка, способная затмить все твои мысли. Внезапно лицо девушки приобрело гримасу боли и страха, пакеты выпали из её хрупких рук. Лишь через несколько секунд я понял суть произошедшего. Молодой парень, выхвативший сумку из рук девушки, вонзил острейший нож в ее спину. Казалось, что все это он делал впервые: неуверенные действия, заторможенная реакция, неправильно выбранный район, чувство вины на лице. Ситуация требовала незамедлительных действий, однако никто из прохожих, казалось даже не обратил внимания на этот случай. Мои навыки по спасению на службе были велики, но я никогда не встречался с такой глубокой раной. Крик о помощи раздался по всей улице. Немой вопрос в глазах пострадавшей вводил меня в ступор. Скопившейся вокруг неё народ никак не мог додуматься позвонить в скорую, и от этого напряжение росло ещё сильнее. — Отойдите! Ну же! Вы что, слетаетесь на любое шоу, за которое не нужно платить? — строгий встревоженный голос послышался в конце малочисленной толпы. Через мгновение в центре создавшегося круга стоял мужчина, который теперь значил для меня слишком много. Первый мыслью было нелепое детское " вот это даа ". Кастиэль стоял в дорогом чёрном пальто и лакированных черных туфлях. Его угольно-черные волосы были покрыты мелкими белоснежными хлопьями снега, а ярко-синие глаза оттенял похожего цвета шарф. Кастиэль с профессиональной хладнокровностью помог девушке, одновременно вызвав скорую помощь. 12:32 Скорая забирает девушку, желая как можно быстрее помочь ей. Толпа медленно расходится по своим делам, стирая из памяти произошедшее. 12:46 Кастиэль, чьи руки и частично рукава безупречного пальто были покрыты багровыми пятнами крови, смотрит на удаляющуюся карету скорой помощи. 12:47 Я пытаюсь вспомнить заранее придуманные мною фразы, но не могу подобрать даже соединительных союзов. Тяжело выдохнув, Милтон забирает свой брошенный дипломат с асфальта, начиная уходить, будто бы ничего и не происходило. Не было ни вчера, ни сейчас. — Хочешь сказать, что ты не узнал меня? Остановившись на полпути, мужчина застыл в неподвижной позе, стоя спиной ко мне, будто надеясь на то, что его не заметят. — Кастиэль. — Что тебе нужно? Фраза, сказанная тихим баритоном, кольнула в самое сердце. Что я сделал не так? Разве я просил помогать мне? Разве я выгляжу настолько жалким, что похож на человека, который снова попросит о помощи? — Я... Хотел спросить, зачем тебе это было нужно? Недолгое молчание сменилось очень быстрым, неоправданно резким тоном. — Если ты хотел умереть на больничной койке, извини, что помешал тебе. — Я всего лишь хотел сказать спасибо и спросить о том, могу ли я как-то отблагодарить тебя. — Да, забудь меня как можно скорее. Ненависть закипала во мне с новой силой. Неужели невозможно спокойно поговорить, обсудить сложившуюся ситуацию? Сжав кулаки в карманах своих порванных и запачканных джинсов, я начал идти в направления дома как можно быстрее, буквально сшибая прохожих по пути. Оказывается, вариться в собственной злобе хуже, чем чувствовать, что ты умираешь. Оказывается, можно проникнуться симпатией сквозь неприязнь.