Tell Her

      Маринет Дюпен-Чен ходила.       Нет, она делала это не физически. Она ходила в своей голове, открывая тысячи воображаемых ящиков из тысячи воображаемых шкафов в окружении тысячи воображаемых летающих бумажек, и никак не могла объяснить текущую ситуацию. Адриан Агрест был истощен. Но это было не худшим, что случилось. За все ее 2 года тщательного и ежедневного слежения за ним она никогда не видела его таким истощенным, да еще и две недели подряд. Маринет хмурится и снова прокручивает в голове его ежедневное расписание. В понедельник у него по расписанию сначала школа, затем фотосессия во время ланча, затем снова школа до пяти, а часов в семь он возвращается домой. Во вторник у него сначала утренняя фотосъемка, потом — во второй половине дня — школа, с пяти часов и до половины седьмого он пропадает на уроках китайского языка, потом передышка почти в целый час, а потом благотворительность и праздничный вечер. В среду утром школа, затем перекус, а потом он снова спешит на фотосессию, с пяти до семи он усердно занимается фехтованием, но потом — второй раз за день — он спешит на фотосессию. В четверг школа на весь день, итальянский язык с шести до половины восьмого. В пятницу школа утром, полчаса на ланч, затем школа до двух, китайский язык до половины седьмого, интервью до восьми и праздничный ужин. В субботу школа утром, час на ланч, арабский язык с двух до четырех, фехтование до половины шестого и, наверное, единственный свободный вечер.       Этого и так было слишком много, но блондин как-то справлялся без особых проблем. Для класса его отсутствия и внезапные появления уже стали привычными.       Маринет видела разочарование в его глазах, когда Адриана забирали прямо с лекций, которые ему очень нравились. Она видела, как напрягаются его мышцы, когда он отворачивается от осуждаещего взгляда одноклассников. Каждый день он умолял Натали не звонить ему. Она привыкла к истосковавшимся взглядам инопланетного мальчика, который смотрел на детей вокруг, что бегают на детской площадке, пока она тихо рисовала на площадке и думала о навалившейся не него ответственности. Она привыкла жить с жалом в сердце, наблюдая за ним со стороны, прижимая скетчбук к груди, чтобы не сорваться и не побежать к нему, чтобы успокоить его, чтобы сказать, что все будет хорошо. Ведь Мари знала, что ноги понесут ее к нему навстречу, но…       Но поскольку она наблюдала за мальчиком, сидящим в переднем ряду, она знала, что новый резкий спад его плеч не был обычным. Она не привыкла к растянутым ответам, которые он давал в классе с необычайно утомленным выражением лица. Он не играл в телефон, как обычно, а мешки под глазами он и вовсе унес с собой на фотосессию.       Ничто за ее 2 года слежки за парнем не могло объяснить того, что случилось.       Она разочарованно зарычала и закрыла лицо руками. — Черт…       Когда она подняла глаза, то поняла, что ее взрыв эмоций не был таким осторожным, как она хотела бы: все взгляды были сейчас устремлены прямо на неё, и она ощутила, как начинает краснеть. Она заставила себя не считать пары глаз вокруг нее. Маринетт встретила ясный взгляд Адриана и старалась не покраснеть, глядя ему в глаза. — Маринетт, вас в этой лекции что-то невообразимо расстроило? Может быть, поделитесь этим с классом? — Спросила учительница, разрывая зрительный контакт учеников. — Нет-нет, мисс, я просто вспомнила, что мне сказали сделать родители! — нервно рассмеявшись, сказала брюнетка. — Может, постирать одежду? — усмехнулась Хлоя. — И твою голову, — произнесла Алья с милой улыбкой.       Блондинка вдруг встала и с недобрым выражением лица и погладила свои шелковистые волосы. Она выбежала из класса, что вызвало смех у её одноклассников. — Я не думала, что она примет шутку настолько буквально, — Аля хихикнула и прикрыла рот, чтобы унять смех. — Да ладно, Алья, — Маринетт улыбнулась. — Мы все давно уже знаем, что Хлоя не понимает литературных метафор. Загорелая девушка ехидно подмигнула подруге. Эх, если бы Мари могла заставить Адриана так же искреннее улыбнуться… Ну, у него был Нино. Она повернулась в сторону парня и ее улыбка немного поблекла. Он вежливо улыбается, пожимая плечами, неудачно имитируя смех, и впервые, что-то в изгибе его губ напомнило Маринет кого-то, кто знал, что нужно улыбаться в любой ситуации.Кто-то, чье поведение было столь же тревожным последнее время.       После инцидента с Купидоном, Маринетт поняла…       Она не помнила, что произошло. Она помнила, что гналась за акумой, пока ждала прибытия напарника. Был странный период темноты, потом какие-то нечеткие воспоминания… Всё, что она помнила — это что она победила акуму, обеспечив Парижу безопасность своей удачей. Ну, почти всё… Маринетт не могла понять, откуда взялась горечь во рту и что она наговорила Нуару, ведь он вел себя совсем по-другому, не как всегда. Он пришел на патруль немного позже, шутил намного больше обычного, но как только наступала тишина — он словно упивался ею, постоянно раздумывая о чем-то своем. Он смотрел на Париж с ностальгией, но глаза его померкли, словно он был чем-то очень расстроен. Иногда он улыбался, словно в его голову приходило приятное воспоминание, но потом вдруг его выражение лица менялось на какое-то болезненное и он начинал шутить, словно стараясь прогнать свою неловкость как можно дальше от себя.       Чего-то она явно не знала.       Конечно, она пыталась поговорить с ним несколько раз, потому что если что-то действительно случилось и она не могла вспомнить, то он, конечно, знал бы это. Но он всегда уходил от разговора. — Я тебе когда-нибудь говорил, что слышал, как ты поешь, когда ждешь меня, миледи? — произнес Кот с легкой улыбкой. — Давай поиграем в игру. Угадай что я ел на ужин, и я, может быть, скажу тебе что-то интересное. — Я хотела бы пообщаться, но патрулирование города, увы, важнее. Он был мил. И Маринетт снова отругалa себя за то, что так легко отвлеклась от этого хитрого кота. Алья, казалось, заметила резкую смену настроения и положила руку на плечо подруги. Вероятно, она думала, что поведение Маринет связанно с беспокойством за Адриана. — Твой Принц выглядит очень усталым, — дразнила она. — Ты должна наведаться к нему с молоком и печеньем и помочь выздороветь. Я уверена — он бы не возражал. — Что?! — девочка с хвостиками покраснела до самых ушей. Алья просто подмигнула подруге, которая хотела что-то сказать, но не успела, так как прозвенел звонок и она вынуждена была уйти. — Пока, ребята. Маринет повернула голову и заметила, что Адриан уже стоит на выходе с небрежно перекинутой через плечо сумкой. Двумя пальцами он отсалютовал друзьям. — Алья, Маринет, Нино. — Береги себя, чувак, — ответил Нино, и, несмотря на свое привычное безразличие, забота в его голосе была ощутима. Не только Маринет заметила, что с парнем что-то не то. Губы мальчика изогнулись в благодарную улыбку, прежде чем он вышел из класса.       В самом начале марта Париж меняется до неузнаваемости. Это была постоянная битва между зимой и весной, где никто не готов был сдаться. Весне хотелось скорее оживить все мертвые деревья, а зима настаивала на мертвости природы. Поединок принес ужасную погоду, с хлестким дождем и штормовыми ветрами. Утром будет ледяной дождь и капель, а днем будет солнечно. Никто точно не знает, что надеть в Париже в марте. И несомненно, это был самый худший месяц для посещения Парижа.       Маринет затянула свой плащ вокруг талии и побежала вниз по тротуару Рю Коленкур, где люди прячутся под навесами магазинов во избежание полива холодной водой. Сначала она хотела ехать, но потом поняла, что станции будут переполнены людьми, желающими скрыться от дождя и пошла пешком. Она вошла в небольшой переулок и старалась найти знакомые дома. Так ей было бы намного спокойнее. Кроссовки промокли и девушка чихнула уже третий раз. — Напомни мне, чтобы я всегда проверяла погоду перед выходом на улицу, Тикки, — попросила она, убирая челку с лица и покачал головой. — Давай, Маринет, пекарня не должна быть так далеко! — Маленькая красная голова высунулась из кошелька. — Ну да, — безразлично буркнула девушка.       Она устала от ходьбы на морозе, но как Тикки и предсказывала — знакомое здание пекарни скоро появились в поле зрения и она бросилась внутрь, мокрая и запыхавшаяся. Уютный запах теплого хлеба и сладкой выпечки наполнил ее ноздри, она с облегчением вздохнула, при мысли о горячем шоколаде перед камином. — Снова забыла свой зонтик, милая?       Сабина Дюпен-Чэн стояла на кассе, ее короткие волосы упали на лицо, когда она приветливо улыбнулась дочери, вошедшей в пекарню. Она уже привыкла к забывчивости дочери. Когда Маринетт вошла, слегка дрожащей и мокрой, то мама не стала ее поучать, а просто развязала передник и проследовала в квартиру, покачав головой. — Я забыла свой проездной, — девушка извинилась, пытаясь чихнуть. — Привет, папа. — Здравствуй, милая! — крикнул Том из закрытой части магазина. — Когда же ты перестанешь все забывать? — У нее забывчивость от тебя, Том, — сказала мать, закатывая глаза. — Кто бы говорил. — Это романтично, а иногда даже полезно. — Скажи ей это, когда она заболеет из-за того, что шла под дождем без зонта.       Маринетт хихикнула на выходки родителей и спешно поднялась по лестнице. Это было ее домом. Запах пряников, привычный стеб родителей и мягкий ковер на лестнице под ногами. Она дошла до гостиной и свернула у второй лестницы к себе в комнату. — Полностью высуши волосы, милая! — услышала она маму из кухни. — Конечно, мам! Она толкнула дверь комнаты и бросилась к шкафу, выжимая плащ. Она снова чихнула и убрала челку с лица. — Вот тебе и душ, — отозвалась Тикки из кошелька. — Я надеюсь, что ты все еще сухая, Тикки, — ответила она, с улыбкой открывая кошелек, чтобы позволить квами юркнуть в теплую постель. — А мне нужно сполоснуться.       Она развязала хвостики и схватила полотенце, тщательно вытирая волосы. Внезапный стук привлек ее внимание. Убрав полотенце от лица, девушка замерла. Темный силуэт, что стоял на фоне серого пейзажа дождя снаружи, привлекал внимание и был слишком знакомым. Его лохматая голова прислонилась к окну. Она моргнула. Кот. — Поболтаем?       Маринетт поспешила к иллюминатору и открыла затвор, чтобы позволить мокрому парню проникнуть внутрь. От него пахло дождем и мокрой кожей. Он молча позволил себе приземлиться рядом с ней. Запахи смешались и Мари почувствовала очень знакомый аромат, который тут же затерялся в других запахах и самом главном из них — запахом весны. Что-то вроде воздуха после грозы. Ледяной воздух сопровождал его движения и девушка, дрожа, быстро закрыла окна. — Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила девушка. В душе ей почему-то было тревожно. — Ты только что пришла домой? — спросил он. — Это не ответ! О чем ты думал, приходя сюда? У тебя не было ни одного патруля в планах на сегодня, да?       Она закусила губу. Нет, даже если там был патруль, они бы не выходили на улицу в такую погоду.       Правильно?       Мальчик повернулся и, наконец, посмотрел на неё. Что-то было не так. Он смотрел на неё пустыми глазами и ловил ее дыхание.       Но…       Он смотрел на нее, не видя и выглядел несчастным, как будто только что плакал. Маринет думала, что такие позитивные и прекрасные, в какой-то степени, коты не плачут. Она видела все его бесчисленные эмоции: злость, радость, флирт и игривые обиды. Но такое лицо она видела впервые. Капли дождя стекали его спандекс-костюму в лужицу у его ног, его пушистые светлые волосы полностью закрывали глаза, прилипали ко лбу и скулам. Он моргнул и его глаза расширились от скептицизма, когда он, наконец, понял, где он. Потом он и вовсе запутался, пытаясь понять, как оказался в комнате у девушки, которую едва знает. — Я — начал он. — Я не знаю… Мне очень жаль, я не знаю, почему…       Он затих, разглядывая комнату, словно стараясь найти ответы на свои вопросы, будто они написаны на мебели, стенах или потолке. Затем он посмотрел на нее и спокойно сказал: — Прости. Я действительно не знаю, как я оказался здесь.       Неловкость исчезла, как только он появился, он — мерцающий свет в его зеленых глазах и мальчик заерзал в Коте Нуаре подобным же образом, захватывая разум. — Я только отчасти… помню, — он сумел наконец-то выдавить из себя хоть какие-то слова.       Но на самом деле он кричал о помощи, но кроме него этот крик никто не слышал. Воздух вокруг них сгустился, повисло молчание. Лишь иногда молчание прерывалось мерным постукиванием дождя. Она не могла оторвать взгляд от молодого человека, стоящего перед ней. Она чувствовала, что уязвима перед ним. Она сделает все, чтоб заставить его улыбнуться, она должна сделать так, чтоб ему стало лучше. — Посмотри на себя. — Она улыбнулась, предварительно достав до его непослушных локонов и убрав их с глаз. — Ты промок. Не очень хочется, чтобы ты испортил мне пол.       Его глаза расширились, явно не ожидая ответа, а губы слегка раскрылись от удивления, но она твердо выдержала его взгляд — он определяется с ответом. Он был ее партнером и лучшим другом, даже если он об этом не знает. Она уж точно не хотела причинить ему боль. Маринетт стянула с полки шкафа полотенце и протянула ему. — Вытрись, а я пока схожу за едой.

***

      Сладкий аромат шоколада и печенья заполнил ноздри девушки, когда она дошла до кухни. Ее мать стояла посреди комнаты, напевая странную песенку и возилась с чаем. Она наливала в чашку горячий шоколад, когда Маринет вошла. Она чмокнула дочь в щеку. — Ты все еще в мокрой одежде. — Да, — девушка смутилась. — Просто Алья звонила, сказала, что очень много домашнего задания. — Хотите поесть наверху? — Да, я сама соберу всё. — Маринет улыбнулась и вытащила поднос из шкафа.       Улыбка девушки была заразительна, и мама тоже улыбнулась. она вытащила печенье из духовки и поставила на стол. — Хорошо, — сказала она. — Получите ваш поднос, миледи, все готово. А я пойду помогать твоему папе внизу. Она шла к передней двери, но остановилась на пороге, чтобы посмотреть на дочь.       Она вспомнила поникшие плечи Адриана и ей стало грустно. Сабина ничего не ответила. Она просто вздохнула, прежде чем исчезнуть на лестнице, а Маринет продолжала приготовления: положила на поднос побольше печенья, налила вторую кружку горячего шоколада и на дрожащих ногах облокотилась на стол.       Давай, Маринет. Адриану, вероятно, лучше, да?       Она шла вверх по лестнице в свою комнату.       Я не несу ответственности за него. Он взрослый мальчик, он может справиться с этим сам, ему не нужны советы. Тем более мои.       Зеленые глаза сверкнули в полутьме и девчонка толкнула дверь плечом. — Я надеюсь, что ты голоден, котенок, потому что я получила на нас пожизненный запас печенья!       Она пнула замок на люке и Кот повернулся. Полотенце висело на плечах, а волосы были растрепанны от такой сумасшедшей сушки. Он был там же, где она оставила его, с той лишь разницей, что теперь он исследовал манекены с ее творениями. Ткань была везде: на столе, на манекене и на полу. Все еще на грани эскиза, но Маринет уже знает, как это все будет выглядеть. Это должно было быть бледно-розовое платье, с огромным бантом, держащим юбку. Несомненно, это была одно из самых нежных и тонких её работ, она такими раньше не занималась из-за того, что боялась испортить ткань. Она заметила, что подол был аккуратно подколот булавкой. Видимо, это сделал кот. Повернув к девушке свою блондинистую голову Нуар снова улыбнулся. — Чаепитие, принцесса? — Еще лучше, — ответила она, торжествующе поставив поднос на стол. — Горячий шоколад. — Хм, даже домашнее животное? — За этот каламбур ты будешь гореть в аду, — сказала Мари, неодобрительно взглянув на молодого человека, который так неприлично сейчас пялился не неё. — Каламбуры? Не понимаю, о чем ты. Я только мурчал и ждал тебя. — Кот Нуар снова ухмыльнулся.       Она повернулась к мальчику и его улыбка стала еще шире. — Замолчи, глупый кот. Это даже не смешно. Она ожидала, что он скажет что-то вроде: «Но ты смеешься.» Она ждала этого. Привычка. Но он не говорил этого. Она повернулась и увидела, что он изучает ее глазами. — Поболтаем? — Да. Он снова помрачнел и улыбка мгновенно исчезла. Опять? Она схватила печеньку и подошла к нему. — Ешь. Он смотрел на печенье на некоторое время, смущенный, и она повторила: — Ешь. — Я не голоден, — тихо заявил он. — Такого я о тебе еще не слышала, — сказала девушка, немного опустив руку, словно была очень расстроена. Это, казалось, привлекло его внимание: он приподнял обе брови. — Что ты слышала обо мне? — Много всего. — А если подробнее? — Ну… — Маринет протянула ему руку с печеньем. — Скажу тебе, если поешь. Он зарычал и схватил печенье, с ненавистью кусая его. Он выглядел таким надутым и смешным, что Маринет пришлось подавить смешок. — Давай поиграем? — вдруг заявила она. — Я скажу тебе, что знаю, но за каждый проглоченный кусочек? Он посмотрел на нее с недоумением, но выражение лица вскоре изменилось на ехидное. — Вызов принят.       Маринет была довольна собой. Она схватила с подноса кружку с горячим, точнее теплым, шоколадом и протянула ее Коту. Она знала его больше, чем кто-либо и у неё было достаточно фактов, чтоб заставить его съесть всю тарелку. Он надкусил печеньку и она начала. — Ты обжора. — Неправда, — произнес он твердо и скрестил руки на груди. — Просто я супергерой, а супергероям нужно пополнять запас энергии. — У меня есть основания полагать, что история про пиццу с двойными анчоусами и сардинами была не для пополнения энергии. — она подмигнула. — Это была самая замурчательная пицца! Она закатила глаза, смеясь, и откинулась в кресле, рукой указывая на печенье. Он облокотился на стол, устроившись поудобнее, и взял еще одну печенюшку. — Вы бежали в Эйфелеву башню… — Да, когда-то такое было, — он поперхнулся. — И твой хвост застрял во вращающейся двери. — Но… Неужели это показывают по телевизору? Она указала на печенье, и он откусил. — Да. Он сделал еще один укус и надулся, но блеск его глаз выдавал его энтузиазм по поводу игры. — Правда, что ты можешь назвать сто пятьдесят видов сыров? — А вот на это у меня есть очень веская причина — Однажды ты принял свой хвост за змею. — Там было темно и страшно, ты бы тоже закричала тогда! — Ты тогда кричал? Щеки Кота покраснели и он закрылся рукой. — Кот, у нас не водятся змеи. Ну, только в зоопарках, конечно. — Просто… Это было очень убедительно, — сказал он в знак протеста. — Тем более, какие-то змеи могли и сбежать из зоопарка. Он поморщился и отвел взгляд, явно смущенный. Маринет пришло в голову, что такой Кот Нуар выглядит довольно мило. Несмотря на его очевидную неловкость, он все-таки поднес печенье ко рту и съел все, что осталось от выпечки. Маринетт решила быть более снисходительной. — Твой любимый цвет — зеленый. Он улыбнулся и посмотрел на нее. — На самом деле нет, я люблю синий цвет. — Как так? — Ну, я не выбирал свой костюм. Можно сказать, костюм выбрал меня. Она надулась: это её озадачило. Ну да, хоть ей и нравится сочетание цветов на ее костюме, но любит она розовый. Но она никогда не сомневалась, что Кот любит зеленый цвет. Реальность снова ударила её под дых. Так, Маринет, все хорошо, все нормально. — Эй, твоя очередь. Она посмотрела на мальчика, протягивающего ей печенье. Он снова улыбался. Она посмотрела на него с подозрением. — Но ты не можешь знать ничего обо мне… — А ты проверь, — глумился он. — Я не верю тебе. Его ухмылка становились все шире и она решила принять вызов. Она прищурилась и укусила печеньку. — Ты думаешь, что я классный. Она чуть не подавилась. — Неправда! — А сейчас ты лжешь! Он усмехнулся. — А ещё ты никогда не пробовала пиццу с сардинами и анчоусами. Она поморщилась и откусила еще кусок от своего печенья. — Ты любишь шить. — Но это не слухи, — прокомментировала она. — Но откуда-то я это знаю. Она открыла рот, чтобы вмешаться, но он был прав. Один ноль в его пользу. Этот хитрый котяра побеждает. Она подвинулась ближе к нему и взяла тарелку с печеньем, желая отомстить. — Твоя самооценка выше Эйфелевой башни. — Я бы так не сказал так, — вмешался он. — Это не моя вина, это все Кот Нуар. Нет, Кот, это только разминка. — Да ладно… — Маринет хмыкнула. — Ледибаг должна получать награду за то, что справляется с тобой, Киса. Кот замер. — Что?.. — Я не говорю, что это плохо, в смысле… — Промямлила она, прожевав печенье. Она не знала, как правильно объяснить Коту, что имеет ввиду. — Думаешь, я мешаю ей? Она была озадачена его вопросом. — Вы спасаете Париж каждый день, — членораздельно произнесла она. — Как ты можешь быть помехой? Он молчал. Потом он опять заговорил, едва слышным шепотом. Маринетт не знала, говорит он с ней или сам с собой. — Я слишком назойлив. Она дернулась. — Что?.. Он крепко схватил кружку. Повернувшись к Маринет он посмотрел на нее, но в его взгляде было что-то пугающее, что-то странное. Он смотрел на неё, но словно пронизывал насквозь своими зелеными глазами. Может он просто искал, за что можно зацепиться в её глазах? — Я раздражаю тебя, не так ли? — Кот… — Я обуза, помеха — Нет, это совсем не так! — Я полное дерьмо. Она широко раскрыла глаза. С чего он это взял? Она увидела в его взгляде разочарование и испуг. Да, он был напуган. Она поставила свою кружку и села к нему лицом. Сердце словно начало медленнее биться, разум кричал «остановись», но она двигалась все ближе к юноше, коснулась пальцами его щеки и нежно произнесла: — Тот, кто сказал тебе это ничего не знает о тебе. Его глаза будто потускнели: — Ты просто не понимаешь… Он выглядел обескураженным, удрученным и виноватым. Ох как виноватым. Как будто он предал кого-то, играя с ней. Девушка сделала глубокий вдох и пробормотала: — Кот… Резкий аудиосигнал ее телефона наполнил комнату и они оба повернули голову в сторону сумки Маринет. Брюнетка почувствовала, что ее сердце упало в желудок. Взяв телефон, она взглянула на фото вызывающего абонента. Алья. Она вздохнула. Конечно, она должна позвонить, а значит будет звонить. Она подняла трубку, бросив извиняющийся взгляд на растерянного Кота. Она жестом показала ему спрятаться. — Привет, Алья! — Мари, — воскликнула девушка. — У нас куча уроков! Я только что проверила сайт школы! — Я знаю, Аля, но не волнуйся, я займусь этим. — Хорошо. Ты пропускала слишком много уроков в последнее время. У тебя есть, чем писать? Маринетт перерыла свой школьный рюкзак и вытащила листок. — Так, ладно, мне нужна твоя помощь. — Опять Ледибаг? Маринет практически могла видеть ухмылку Альи. — Девушка — божья коровка, — повторила Алья. — Я знаю, кто может нам помочь. Сердце брюнетки ухнуло в пятки. — Кто? — Запиши адрес, Мари, завтра встретимся там. Пара светящихся зеленых глаз смотрела на нее с интересом. На его губах возникла улыбка, по детскому наивная и добрая. На улице было все так же пасмурно когда Кот Нуар, открыв окно, ухнул в темноту.