Долгий поцелуй на ночь

Земля еще больше остыла: снег покрывал каждую плоскую поверхность города, где-то поблескивали сосульки. Дети во дворах и парках лепили снеговиков, вставляя морковки тем вместо носа, а углями делали им глаза и широкую улыбку; другие играли в снежки или катались на санках с горок. Наполеон же плавился от ожидания, с нетерпением вычеркивая день за днем в заканчивающемся календаре событий. Его заветная дата именовалась седьмым января, но календарь упорно показывал лишь 31 декабря. Весь мир готовился к Новому Году. В отеле намечался праздничный ужин для постояльцев, а так же для заблудших посетителей. Габи еще с утра ушла искать себе вечернее платье, хотя уже накупила себе несколько. Каждый раз девушке казалось, что оно не подходит, хотя в бутике она была уверена в своей покупке. Наполеон тоже прикупил себе новый костюм. На самом деле он заказывал его еще давно, но в ателье его заказ закончили лишь к празднику. Илья ограничился походом в магазин и выбрал себе костюм, который подошел ему по росту. Благо, он прекрасно сочетался с подаренным в католическое Рождество галстуком. Остались последние штрихи, и к десяти начинался праздничный вечер. Кто-то спустился в ресторан раньше, но агенты «А. Н. К. Л» не спешили. Русский агент вообще не понимал смысла этого праздника, потому что праздновать Новый Год ему хотелось исключительно дома с миской оливье и селедкой под шубой. Но он уже пропустил один праздник, в этот раз слинять с празднества ему уже не удастся. — Новый Год — новые легенды, — улыбнулся Наполеон, обращаясь к Теллер, которая Новый Год встретит уже не обычным механиком Западного Берлина в грязном комбинезоне, а агентом Британской разведки в дорогом платье и жемчуге. — Да, поверить не могу, — кивнула шатенка, устремив взгляд на бокал шампанского. – Я, конечно, сначала не была в восторге от всего этого, но уже почти втянулась. — Дай Бог, мы будем работать вместе еще долго, — поддержал разговор Соло, а потом увидел в дверях высокую фигуру русоволосого мужчины. Замерев и не услышав ответа Габи, Наполеон с улыбкой отметил, что Илья надел его подарок. Теллер обернулась в сторону дверей и тоже улыбнулась при виде коллеги. — Уговорил его все-таки? — улыбнулась Габи и чуть приподняла бокал, когда пересеклась взглядом с русским. — Да, — кивнул Соло, — он упрям, как баран, но я еще упрямее. — Не сомневаюсь, — хохотнула немка. — Привет, Илья! Ты сегодня выглядишь прекрасно! — Я выгляжу, как индюк, — высказал свое мнение русский, поправив тугой узел нового галстука. — Не прибедняйся, — улыбнулся Соло, влюбленно осматривая волосы русского. Ушки мастерски были скрыты от взора посторонних, особенно для тех, кто дышал ему в пупок, но Наполеон знал об их существовании и мысленно представлял себе русского с ними. Жаль, конечно, что Курякин снова отрезал свой хвост. При всем наборе сегодня он бы выглядел донельзя празднично. Прям идеальный подарок для Наполеона. Не нужен был бы даже этот костюм, одного галстука бы хватило, он бы мило заменил праздничную ленту. — Не лопни, — осадил его Илья, заметив пошлый огонь во взгляде неугомонного американца, и щелкнул пальцами по его бокалу с шампанским — пузырьки игристого вина пустились в пляс, как и сердце Наполеона. Габи с пониманием отвела взгляд в сторону, в глубине души сочувствуя американскому напарнику: она прекрасно знала, что пробить железную стену Ильи было невозможно. Но где-то глубоко в ее женском существе мерзко разыгралось злорадство. Если Курякин не достался ей, то вряд ли Наполеон сможет его добиться. Во-первых, он был слишком хамоват, во-вторых, он все-таки мужчина. И пусть порой они слишком себя выдавали, Габи лишь безразлично смотрела на них, делая ставки про себя. Уж очень многое было положено на провал Соло. — Эй, ты куда? — удивился Соло, когда Илья их покинул. Курякин обернулся через плечо и кивнул головой в сторону фуршетного стола. Лично он спустился вкусно поесть, так как никакого праздничного настроения у него не имелось, его снедала тоска по Родине. — Хочу поесть, пока все не разобрали, — в повадках мужчины слышались советские отголоски, когда люди спешат в гастрономы, чтобы отстоять огромные очереди за дефицитными продуктами. Соло переглянулся с Теллер и, безмолвно извинившись, направился за русским. Илья набирал в тарелку разных закусок, все еще храня надежду, что увидит родные новогодние салаты. Но стол был завален разномастными тарталетками и неизвестными ему салатами. Наполеон посмотрел на внушительную порцию еды, с усмешкой подцепил пальцами одну из закусок, отправив ее в свой рот. — Ты не лопнешь? — поинтересовался он. — Не думаю, — серьезно ответил Курякин и направился к столу номер 14, который был указан в приглашении. Присев за круглый столик, Илья принялся поедать угощения, иногда поглядывая на часы и наблюдая за женщинами и мужчинами, которые о чем-то живо переговаривали между собой. — Ты вообще умеешь веселиться? — искренне поинтересовался Соло, стаскивая из тарелки русского понемногу. — Этот лицемерный праздник не место для веселья, — прокомментировал Илья, — я бы веселился дома в кругу друзей. — А я? А Габи? Разве мы тебе не друзья? — насупился Наполеон, подозвав официанта с шампанским. — Я не люблю шампанское, бабский напиток, — отказался Курякин и попросил принести ему чай. Официант был несколько удивлен, но поспешил исполнить просьбу гостя. — Ты не ответил, — настаивал Наполеон. – Или, может, я стал тебе больше, чем друг? Илья косо глянул на брюнета, остудив все его дерзкие предположения холодным взглядом. Наполеон лишь улыбнулся, помогая Илье опустошить тарелку с угощениями. Илья, к удивлению, никаких замечаний по этому поводу не делал, хотя терпеть не мог подобного. Скоротав время за ужином, к которому вскоре присоединилась и Теллер, агенты проводили уходящий год и под счет встретили новый. Шумно взорвались хлопушки и полетел серпантин. Конфетти усыпало все столы и пол; люди громко смеялись и выпивали под радостные тосты, пары танцевали в центре зала. Теллер быстро нашла себе партнера, оставив Илью и Наполеона наедине. — Не хочешь потанцевать? — спросил Соло, размешивая в бокале несколько разноцветных кружочков бумаги. — Ответ в твоем вопросе, не хочу, — Илья посмотрел на брюнета и, кашлянув в кулак, сунул руку во внутренний карман пиджака. — Это тебе. Подарок на Новый Год. — Ты же сказал, что руки мне оторвешь, если я сделаю тебе подарок, — нахмурился Соло, опустив взгляд на кожаную коробочку. — Это благодарность за Рождество, — пожал плечами Илья. Соло сдержал улыбку и принял подарок, раскрыв коробку, в которой на бархатной подушке лежали ювелирные запонки. Удивленно вскинув брови, Наполеон поднял взгляд на Илью, борясь с непреодолимым желанием притянуть его к себе. Илья отстраненно смотрел куда-то в сторону танцующей Габи, словно ему действительно было это интересно. Соло сошелся на том, что Курякин просто скрывает свое смущение. — Мне очень нравится, правда, — выдохнул Соло, рассматривая запонки. Ему действительно нравился подарок Ильи. Да и Курякин сделал ему подарок! Это уже много значило! Для Наполеона это был широкий шаг вперед. — Я рад, — сухо кивнул Илья, — значит, продавщица была мастером своего дела. — Почему это? — Я попросил запонки, которые понравятся самовлюбленному бабнику, — хохотнул Илья, хотя на самом деле провел в магазине чуть ли не два часа, выбирая чертовы запонки самостоятельно. Сам он, конечно, такие бы не надел, ему и пуговиц на манжетах хватало, но Соло — это совсем другой уровень нарциссизма. — Так их выбирал не ты? — вздохнул Наполеон, немного погаснув, но быстро отбросил уныние. В конце концов, Илья их купил для него, хотя за пару дней до Нового Года угрожал расправой, если Соло вновь вздумает сделать ему подарок. А сам? И американец вновь улыбнулся. — Ну, я согласился с ее выбором, тебе же понравился подарок, — уклончиво ответил Курякин и слабо улыбнулся. — Понравился же? — нахмурился он, на мгновение засомневавшись в успехе. — Понравился, — заверил Соло. — Боюсь, если отвечу иначе, ты мне что-нибудь сломаешь. Но мне нравится, правда. — Вот и славно, миссия выполнена, — вздохнул Илья, — я отпраздновал Новый Год, сделал тебе приятный подарок, теперь я могу вернуться в номер? Уже второй час ночи, и, признаться, я бы лучше почитал чего-нибудь. — О, у меня есть для тебя интересная книга, — вдруг воодушевился Наполеон. — Неужели? — выгнул брови русский. — И какая же? — Камасутра, слышал о такой? — широко улыбнулся брюнет, чуть не поцеловавшись с пустой тарелкой. С хохотом откинувшись на спинку стула, Соло в следующий момент подорвался за русским, который совсем не оценил минуту юмора. – Эй, большевик! Это всего лишь шутка! Откуда у меня такая книга, ну? Не забыв пихнуть в карман свой единственный подарок от Ильи, Наполеон последовал за ним, оказавшись с ним в лифте. — Я не намерен развлекать тебя оставшуюся ночь, — предупредил Курякин. — Жаль, — честно ответил Наполеон. — И я не приглашаю тебя к себе, — недвусмысленно высказался русский. — В таком случае, — вздохнул Соло и припер мужчину к стенке, нажав на кнопку «стоп». В это время лифт вряд ли кому-нибудь понадобится, все отмечают праздник. — Мы немного задержимся здесь, не возражаешь? — Возражаю, — надломил бровь Илья, но Наполеона было уже не остановить. Брюнет плотнее прижался к русскому и, жадно вдохнув воздух у его щеки, мягко коснулся губами подбородка. — Ковбой, ты что-то совсем разошелся. — Сегодня же такой праздник, — с мукой протянул американец. — Для тебя каждый день праздник, — хмыкнул Илья. — Тебе не надоело мучить меня? Я же так хорошо себя вел весь год, разве Санта Клаус не должен исполнить мое желание? — Вот пусть Санта и исполняет, я здесь при чем? — Илья, — нахмурился Соло, встретив его безучастный взгляд. — Сегодня день для пряника, не для кнута. — А ты расписание составил что ли? — удивился русский, но все же смягчил момент улыбкой. Глянув в сторону, он нажал на этаж Наполеона. Соло чуть не задохнулся от предвкушения, наивно надеясь на то, что заветная дата приблизилась. Стоило двери номера закрыться, Соло притянул к себе мужчину и первым делом содрал с него заколки, с больным наслаждением сжимая его волосы рядом с ушками. Прижав русского ближе, Наполеон впился в его губы глубоким поцелуем и толкнул Илью к первой поверхности, которую нашел. — Не увлекайся, ковбой, тебе же хуже, — тяжело выдохнул Курякин в перерыве между поцелуями. Соло был уже не в состоянии слушать, поплывший от возбуждения мозг не реагировал ни на какие стоп-сигналы. Поцелуи продолжались, как и попытки Наполеона раздеть напарника. Но если в первом Соло преуспевал, то во втором терпел поражение. Илья не дал даже пиджак с себя стянуть, а потом и вовсе оттолкнул американца. — Мне больно, — прокомментировал он, напомнив о том, что совсем недавно отрезал себе хвост. — Тогда полежи со мной, м? — тяжело выдохнул Соло. — Полежать? Ты за дурака меня держишь? — усмехнулся Курякин. — Просто полежим, — почти клялся Наполеон, и Илья все-таки сдался. Правда, стоило мужчине присесть на край постели, Соло тут же повалил его на спину, нависнув сверху. Руки американца ловко расстегивали пуговицы на рубашке русского, и когда прохладные пальцы коснулись голой кожи, Илья сам нетерпеливо выгнулся под мужчиной, разорвав поцелуй тяжелым выдохом. Он ведь не был роботом, его все это тоже возбуждало, особенно подстегивало возбуждение Наполеона, который просто не мог сдерживать себя, имитируя движения секса прямо в одежде. От трения сознание плыло так, что Наполеон терял последние крупицы самоконтроля. — Илья, я не могу больше ждать, — сдавленно выдохнул Соло куда-то в сгиб шеи русского. — Я с ума схожу, неужели тебе так нравится издеваться надо мной? Ты ведь хочешь этого не меньше, черт… — Не беги впереди паровоза, — с тяжелым дыханием ответил русский, поджав пересохшие губы. — Хоть как-нибудь, хоть что-нибудь, умоляю, — захрипел Соло, вновь подавшись к телу мужчины. Илья тяжело выдохнул и, нахмурившись, пропустил руку между ними, остервенело дернув ремень на поясе брюнета. Соло даже немного отпрянул от русского и помог разобраться с брюками, дав свободу своему члену. И когда плоть встретила крепкую ладонь Ильи, Наполеон готов был взвыть, как этого было ему мало в этот момент, но накал был таким, что он с громким стоном сорвался в оргазм, от которого заискрилось перед глазами. И никакой новогодний фейерверк не смог бы с этим сравниться.