Shark Tank / Резервуар с акулами

Уилл работает во дворе, выполняя основные поручения. За Ганнибалом же слишком много инцидентов в отношении других заключённых для такого привилегированного занятия, так что Уилл несколько часов проводит в обществе самого себя. При возможности Ганнибал появляется во дворе, чтобы присмотреть за ним. Отчасти, думает Уилл, для того, чтобы продемонстрировать, что их соглашение по-прежнему в силе, и отчасти потому, что ему нравится наблюдать, как Уилл работает руками. Каждый шаг поддерживает ощущение прогулки по битому стеклу. Доброе расположение Уилла относительно Ганнибала испаряется в плохо разыгрываемой ненависти, которую необходимо постоянно подпитывать. Он занимает себя проклятьями на имя Ганнибала, загружая дёрн в тачку в сарае, в тот момент, когда на него нападают. Их шестеро, со свастиками, набитыми на шеях и предплечьях, бритыми головами и мощными ручищами. Они загоняют Уилла в угол, пихая, хватая за одежду, пытаясь свалить наземь. Уилл понимает, что ему не отбиться. Он знает, что его сопротивление даст им повод прикончить его. Но всё равно сопротивляется. Он совершает несколько неплохих ударов, врезая костяшками по скулам и ртам, но раны на ногах ослабляют его устойчивость, и его неминуемо тянет к земле; комбинезон трещит по швам в грубой хватке чужих ладоней. Его собираются пустить по кругу до смерти, или, по крайней мере, он надеется, что умрёт, и тогда всё закончится. Он видит это с абсолютной ясностью, и он пинается и ярится, и кусает всё, что к нему приближается. Кровь размазывается по его рту и загоняется под ногти. Он выхватывает из кармана заточку и вслепую наносит удар одному из нападающих, рассекая щёку до самого подбородка, и острие скоблит по кости. Потом он втыкает её прямо в глаз, прежде чем его запястье переламывается, и оружие вылетает из руки, исчезая под верстаком. Тень перекрывает дверной проход — Ганнибал здесь. Луч света из крохотного окошка отскакивает бликом от скальпеля в его руке. Один из нападавших обрушивается навзничь, хлыща кровью из вскрытой сонной артерии. Другой набрасывается на Ганнибала и втыкает ему ножик в бедро, прежде чем тому удаётся свернуть противнику шею. В довершение Ганнибал выбивает ему колено, прежде чем оказывается прижатым к полу. Они не справляются с Уиллом и Ганнибалом одновременно. Уилл впивается зубами в удерживающую его руку, выворачиваясь на свободу. Самое время воспользоваться навыками копа. Он скручивает одного из Вудсов и удерживает, пока Ганнибал продирается к нему из-под двоих других. Скальпель Ганнибала в какой-то момент оказывается в чужой руке, которую он в следующую же секунду ломает, как раз перед тем, как на каждого из дерущихся набрасываются по несколько вновь прибывших, и каждый получает приклад рабочим концом дубинки. Повсюду кровь. Тот, кого Уилл пырнул в глаз, до сих пор заливается воплем, так что он, видимо, всё ещё жив. Клинок оказался недостаточно длинным. До него доходит, что щека, которую он разрезал, как масло, принадлежит Эндрюсу. Та же самая, которую прежде разорвал Ганнибал. Уилл сплёвывает на Эндрюса кровью, пока их растаскивают в стороны. — Попробуешь снова, — рычит Уилл, — и я покромсаю тебя так, что опознать тебя смогут только по зубам. — Он может видеть только одним глазом, второй опух и болит. Рука разрывается от боли, но тем не менее он умудряется бороться со скрутившими его быками. Он видит, как Ганнибал с кровоточащей раной на голове силится подняться на ноги, но прежде, чем ему удаётся, Беверли Катц использует на нём шокер, и он тяжело обрушивается наземь. Уилл знает, что от него всего лишь требуется лечь на живот и позволить охранникам заковать себя в наручники, и вопреки этому начинает драться, без возможности остановиться. Тогда кто-то прикладывает его дубинкой по голове, и он теряет сознание. Уилл вспоминает, как его тащили по коридору, и ноги оставляли кровавые следы на полу. Он вспоминает, как медсестра проверяла реакцию его зрачков и просила назвать имя президента. Его речь невнятная и скованная, когда он спрашивает про Ганнибала. Когда сознание чуть проясняется, Уилл обнаруживает себя в медицинской палате, с загипсованным переломанным запястьем, тремя неглубокими оборонительными ранами на предплечьях, подбитым глазом, двумя расшатанными зубами, отсутствующим ногтем и вывихом плеча. Ступни вновь кровоточат. Медсестра осматривает их, непонимающе морщась. Кроуфорд возвышается над его постелью с видом человека, чьё терпение давным-давно иссякло. — Полагаю, я угадаю, что произошло. Это ведь не работа федералов? Но вот, о чём я желаю знать: что с твоими ногами? Уилл поворачивает голову, пока не находит взглядом Ганнибала, разговаривающего с доктором по ту сторону пуленепробиваемого стекла. У него на голове сильно кровоточащая рана и губы разбиты, однако, судя по его виду, он о чём-то спорит с врачом — выходит, с ним всё не так плохо. Уилл также обнаруживает того, кому самолично выколол глаз. Ещё жив. Уилл точно не уверен, что конкретно ощущает по этому поводу. — Я подрался, — говорит он. — А вы что думаете? — Это вы получили не в драке, — возражает медсестра, хотя и без этого Кроуфорд должен бы быть невероятно глуп, чтобы поверить в такую очевидную ложь. Кроуфорд не удостаивает ответом её комментарий. — Ты должен сказать мне, Грэм, — обращается он к Уиллу. — Ты не хотел в это вмешиваться. Я могу взять тебя под обеспечивающий арест. — Он указывает взглядом на синяки дневной давности, покрывающие запястья Уилла. — Дай угадаю, это ты тоже в драке заработал? Как и укусы на плечах. — Это произошло во время драки, — упрямо твердит Уилл. — Можно собрать целый комплект в пользу изнасилования, — предлагает Кроуфорд, но по его тону понятно, что он уже знает, каков будет ответ. — Можно убрать его от тебя. — Они наскочили на меня, — говорит Уилл. — Я защищался. Ганнибал пришёл мне на выручку. Он дал мне нож. Лучшее, что кто-либо сделал за последнее время. Он не уверен, но, кажется, Ганнибал раскритиковывает стежки, наложенные местным врачом. — Он отдал нож, чтобы защитить собственную репутацию, — поправляет Кроуфорд. Уилл пожимает плечами — те не болят — и старается не шевелить ступнями, пока их не перевяжут должным образом. — Его репутация заключается в том, чего он не делает: что он не способен заботиться. Какой же это психопат — и заботящийся? Кроуфорд устало мотает головой. — У него на всё найдётся оправдание. По другую сторону стекла Ганнибал, вооружившись иглой, зашивает собственную ногу. Он замечает взгляд Уилла на себе и подмигивает ему. Уилл снова поворачивается к Кроуфорду. — Я... Я был профайлером, — произносит он. Это откровение он ещё сделал во дворе, когда заговорил с Прайсом, вновь подойдя к нему. На мгновение он колеблется: сказать Кроуфорду или промолчать. — Ганнибал Лектер, насколько он способен испытывать любовь, любит меня. Поразительно, но это откровение не делает Кроуфорда хоть малость счастливым. — Чудесно, — припечатывает он. — В таком случае последствия не будут хуже некуда. Никто не говорит. Никто никогда не говорит. Два тела доставили в морг. Трое всю ночь пробыли под надзором медиков: Эндрюс, парень, кому Уилл проткнул глаз, и тот, чьё колено раздробил Ганнибал. Состояние Уилла и Ганнибала оценивается как достаточно удовлетворительное, чтобы они могли вернуться в свою камеру — к большому неудовольствию Ганнибала. — Им следовало бы держать тебя под наблюдением, — недовольствует Ганнибал, когда они добираются к себе. — Тебе серьёзно досталось по голове. — Он с трудом садится, вытягивая раненую ногу. — У мясников из медблока должны отобрать лицензию. Подойди, позволь осмотреть твой глаз. Уилл присаживается рядом. Его накачали болеутоляющими, так что он чувствует себя будто в воде или невесомости. Пальцы Ганнибала легонько скользят по его гематомам, проверяя, есть ли переломы. Ощущая наливающуюся в голову тяжесть, Уилл находит плечо Ганнибала прекрасной опорой. — У тебя весьма крепкий череп, — нежно говорит Ганнибал, поглаживая его по голове. — Я ударил человека в глаз, — произносит Уилл. — Ножом. В тюремной драке. Ганнибал начинает раздевать его. На мгновение Уилл удивляется способности раздевать того, кто этому совершенно не способствует, но после сопоставляет это умение с той практикой, что получил Ганнибал, разделываясь с телами. — Скольких людей ты убил? — спрашивает Уилл. Ганнибал проверяет перевязки на ногах Уилла и после полоскает материю под краном. А потом начинает смывать кровь, всё ещё размазанную по собственному лицу. — Очень многих, — отвечает Ганнибал, выглядя необычно задумчивым. Уилл кивает и послушно сдвигается, когда Ганнибал вытягивает из-под него одеяла, чтобы укрыть его. Уилл крутится, укладываясь так, чтобы устроить голову на здоровом бедре Ганнибала. Так он может расслышать мерное сердцебиение и мягкое журчание желудка. — Когда ты причиняешь кому-то боль... — Уилл силится взять под контроль разбредающиеся мысли. — Когда ты помог мне. Ты ощущал то же самое, что и я? Твой пульс вообще ускорился? Кроуфорд считает, что ты на это не способен, но я с этим не согласен. — Способен на что? — Ганнибал наклоняется и подцепляет со стола блокнот и карандаш. Он начинает что-то быстро строчить, иногда делая паузу, когда пытается что-то припомнить. — Любить. Ганнибал очень долго ничего не отвечает. Если он в конце концов и говорит что-то, Уилл к тому моменту уже засыпает. В последующие несколько дней он ощущает себя, словно в аду, но они с Ганнибалом в строгой изоляции так или иначе, так что не похоже, чтобы ему особо было чем заняться, кроме как валяться на кровати и жалеть себя. Ганнибал как-то раз спрашивает, помнит ли он что-либо о событиях уже после драки, но Уилл может лишь пожать плечами. — Помню, как ты мне подмигнул, — говорит он, набивая рот яблочным пюре. Чёрт знает, каким образом в тюрьме умудряются его испортить. Но факт остаётся фактом. — Ещё я помню, как сказал Кроуфорду, что порезал ступни в драке. Но на этом и всё. Ганнибал кивает. — Хм, — протягивает он и больше не заводит эту тему. Они выпускаются из строгой изоляции неделю спустя. Ганнибал подсаживает Уилла в компанию к Зи и Прайсу и после отходит в сторону, чтобы сделать телефонный звонок, растянувшийся в итоге на полчаса, чем весьма раздражает других заключённых. Уилл за этим наблюдает, но тем не менее никто так и не предпринимает ничего, чтобы помешать ему. Закончив, Ганнибал уводит Уилла обратно в их камеру, где протягивает ему сложенный лист бумаги. — Я взял на себя смелость сделать заявку в юридическую фирму по твоему делу. Твой новый адвокат нанесёт тебе визит завтра и объяснит порядок апелляционного обжалования. — Судья повесил на меня всё, что было возможно. Ничто не поможет вытащить меня отсюда. — Уилл разворачивает лист и видит длинный список имён. У Ганнибала ужасный почерк. Тесный и трудночитаемый. Что бы это ни было, Уиллу в любом случае придётся переписать всё собственной рукой. Чёртовы врачи. — Что это? — спрашивает Уилл. А потом обнаруживает, что вторая страница загнута под первую. Три стороны, исписанные именами. — Полный список людей, которых я убил в течение более чем двадцати лет, включая проведённые здесь, — невозмутимо объясняет Ганнибал. Это очень длинный список. — Даты, когда они были убиты. Полагаю, мой мусоропровод проверят в поисках человеческой крови. Весьма непросто произвести правильную очистку. Я уверен, трудолюбивая команда специалистов сумеет что-нибудь отыскать. Среди имён в списке также мои бывшие пациенты, которые сами добавили себя в мой список тел. Удивительно, что люди могут узнать о себе при помощи небольшой терапии. — Почему ты даёшь мне это? — Уилл складывает бумагу в несколько раз, пока не скроется от глаз последняя запись. У него руки дрожат. Одно дело — знать, что человек, с которым ты трахался, — серийный убийца. Другое — держать в руках перечень его жертв. Столь многих людей зарезали, как скот. Уиллу перекручивает желудок, и на мгновение он задаётся вопросом: а не стошнит ли его. Ганнибал забирает у него листок и опускает на стол, а то как бы Уилл случайно не разорвал его на мелкие клочки. Потом он берёт лицо Уилла в свои ладони. — Ты дашь показания против меня в обмен на смягчение твоего приговора. Нет ни единой причины, почему ты должен отбывать здесь срок дольше, чем уже есть. — Ты пытаешься меня вызволить? — Безусловно. Ты находишься здесь из-за судебной ошибки. Я также сделал вызов одному из моих бывших коллег, который поможет тебе сформировать бессознательную защиту. Твой предыдущий адвокат — явно выходец с самого дна в своей области. Ты будешь давать показания, я их подтвержу, меня признают виновным и официально невменяемым. Затем поместят в Балтиморскую государственную клинику для душевнобольных преступников. Ты выйдешь на свободу с учётом отбытого срока. Уилл не может отвернуться, поэтому просто прикрывает глаза. Чужие руки твёрдо лежат на его лице. Он ощущает пристальный взгляд Ганнибала на себе. Как его внимательно рассматривают. — Ты ведь не из альтруистов. Ганнибал собственнически проводит ладонью вдоль его спины. — Вообще, нет. — Подушечка большого пальца оглаживает линию челюсти Уилла. — Но для тебя, возможно.