Девица на выданье

      За неделю, проведенную в Амарантайне, Элисса поняла, что за окном становится все теплее, а холмы под замковыми стенами желтеют от раскрывающихся солнцу одуванчиков. В какой-то момент она задумалась: зацвели ли одуванчики и сирень в Хайевере.       Ей нравилась комната, которую ей дал эрл Хоу. Большое окно с маленьким балкончиком для двух человек смотрело во двор замка и за стену на город и лес. В ее комнате был сундук с одеждой, большая удобная кровать, которую девушка делила со своим мабари, туалетный столик, несколько полок и стол со стульями. Один из стульев Элисса перетащила на балкончик. Там Кусланд много думала о том, что произошло в лесу.       Первое, что девушка помнит по прибытию в лагерь, это крепкое объятье Делайлы. Элисса чувствовала вину и стыд перед ней, а она обняла ее и начала успокаивать, хоть у самой глаза были на мокром месте. — Делайла, прости меня, — Кусланд плакала, уткнувшись в плечо сестры Натаниэля. — Он защищал меня. — Главное, что вы оба живы, — отвечала она. — Хвала Создателю, что вы оба живы.       Потом ее нашла мама, и тейрна Хайевера повела свою дочь к карете, в которой ехала. Проходя мимо лагеря, девушка увидела брата и еще несколько солдат, которые грузили на телегу тушу медведя. Позже Рэндол Хоу скажет, что это один из самых больших медведей на его памяти. Зверь был с большими мощными лапами, его черная густая шерсть лоснилась на свету, а когти были с ладонь Элиссы. Медведя девушка подарила Хоу в качестве извинений, и эрл пообещал, что чучело медведя будет украшать главный зал его замка.       Натаниэля вовремя доставили к целителю. Он лежал в своей комнате на кровати, что стояла около окна. Элисса, когда была во внутреннем дворе замка, бросала виноватые взгляды на окно, в котором был виден наследник Амарантайна. Чаще всего он сидел за книгой, или к нему приходила сестра с племянником. Кусланд подглядывала во время тренировок с братом во дворе замка. Идти к нему ей казалось самоубийством! Но проходя мимо его комнаты, она задерживалась на мгновение и, не находя предлога, чтобы зайти, уходила.       Девушка не могла смотреть на лук и стрелы. Ее лук был сломан, поэтому она вернулась к тому оружию, которое всегда любила — парные клинки. Кусланд быстро рубила, колола, делала ложные выпады, и ей даже удалось поучаствовать в спарринге с эрлом Хоу, который тоже был хорош в обращении с парным оружием. Элиссе показалось, что она окунулась в уже хорошо изученную ею реку, где она чувствовала себя комфортно.       Но чаще всего Элисса была в женской компании со своей матерью, сменив брюки на платье с длинными рукавами, что прятали багровые синяки с кровоподтеками. Она часто смотрела на свои руки в полумраке свечей в комнате, коря себя за то, что все еще не решается постучать в соседнюю дверь.       Проснувшись утром и расчесав волосы, девушка строго посмотрела на свое отражение в зеркале. «Я из благородной ферелденской семьи, которая по своему могуществу уступает лишь королю. Мой отец тейрн Кусланд, сражавшийся плечом к плечу с королем Мэриком против орлейцев. Моя мать Морская Волчица, а дед Великан Штормового Берега. Какое право у меня есть позорить их?» — подумала Элисса, надевая платье. Она устала сбегать от проблемы, которая была буквально за стеной. Кусланд вышла из своей комнаты в коридор в тот момент, когда служанка собиралась открыть дверь в комнату Натаниэля. — Подождите! — сказала она. — Я сама отнесу ему.       Служанка только улыбнулась, открыв дверь Элиссе. Сделав глубокий вдох, она вошла в комнату с подносом в руках. Девушка предпочла рассматривать тарелку с нарезанным мясом, овощами и сыром, небольшую нарезанную буханку хлеба и чайник с чаем, чем встретиться взглядом с Натаниэлем. — Надеюсь, ты не против, — Кусланд осмелилась на него посмотреть, только оказавшись посреди комнаты, — что я принесла тебе завтрак? — Знаешь, я все это не съем, — ответил Хоу, — поэтому, я надеюсь, что ты не будешь против разделить его со мной?       Юноша улыбнулся ей, когда она аккуратно поставила поднос на его постель и налила чай по кружкам. Элисса в мгновение поняла, что все ее страхи появились в голове, поэтому девушка почувствовала себя намного лучше и счастливее, когда Натаниэль протянул ей импровизированный бутерброд из сыра, кусочка мяса и помидора. Этот завтрак казался Кусланд самым вкусным, за всю ее жизнь. — Я ждал, когда ты придешь, — сказал Натаниэль, когда с едой было покончено, и остался лишь чай. — Но я видел твои тренировки в саду. — Прости, я должна была прийти к тебе намного раньше, — ответила Элисса, сжав в руках чашку. — Мне казалось, что ты не захочешь меня видеть. Я столько сказала тебе плохого и еще эту пощечину залепила, а ты спас меня. — На семейном гербе Хоу не зря изображен медведь. В наших лесах их много, и отец рассказал, что ты подарила ему того, что мы встретили в лесу, — немного помолчав, юноша продолжил. — Я тоже должен извиниться перед тобой за те слова… — Нет, ты ничего не должен, — перебила его девушка. — Ты был прав. Я, действительно, испортила твой лук в том переулке. Нат, ты всегда был прекрасным лучником, и мне всегда казалось, что для тебя это невероятно просто! Я упорно тренировалась, но часто слышала от купцов из Вольной Марке о гордом ферелденском юноше, который поражал своим мастерством владения лука. У юноши всегда был герб с медведем на плече. Поэтому когда я увидела тебя в порту, то и не поверила сначала. Ты уже не тот мальчик, который был мне знаком, а мне хотелось показать, что я, если и не лучше тебя, то уж точно не слабее, — Элисса оторвалась от разглядывания чашки и подняла глаза на Хоу. — Натаниэль. Я опозорила своим поступком всю свою семью, но это волнует меня намного меньше, чем тот факт, что я чуть не потеряла своего друга. Поэтому тебе не за что просить у меня прощения.       Юноша поставил свою кружку на столик и взял какую-то баночку. Элисса замерла, ожидая чего угодно: от вспышки гнева до разочарования в его глазах. Но ее удивило его спокойствие. — Элисса Кусланд, дочь тейрна Хайевера, твои извинения приняты, — Натаниэль внимательно посмотрел ей в глаза, девушка надеялась, что Хоу не заметил, как она выдохнула. – Эл, ты как была глупенькой, так и осталась такой же. Вспомни: мы вместе начинали учиться обращаться с оружием. Мы все учились стрелять из лука, использовать меч, щит или парные клинки. Алистер со щитом — это непробиваемая крепость! Наверно, это в его крови. Ты права, лучше всего я в обращении с луком. Однако дай мне щит и меч, и я быстрее убью себя, чем своего противника. Жаль, что ты не видишь себя со стороны. Ты танцуешь с клинками в руках, как это делают антивские акробаты. Но твой танец по-настоящему смертоносен! Зачем тебе стремиться подражать кому-то, если ты сама можешь стать примером для подражания?       Вопрос юноши засел у Элиссы в голове. Она никогда не замечала того, как ее хвалили за владение парными клинками. Девушке было легко с таким оружием. Щиты были для нее слишком тяжелыми, а с луком в ближний бой с противником не пойдешь.       Танец…       Да, возможно, это был танец, где ты сражаешься в очень близком контакте с противником. Смертельный танец, в котором стынет кровь и звенит металл от прикосновений. Кусланд понравилось это сравнение. — Спасибо, — девушка дотронулась его руки. Он улыбнулся ей и открыл банку. — Когда я пришел в себя, я попросил у целителя кое-что. Закатывайте рукава, леди Кусланд. Эта мазь должна помочь тебе.       Элисса сначала стеснялась, но потом расстегнула пуговки на манжетах и закатала рукава платья до самых локтей. Ее синяки переливались от синего до желто-зеленого с красными крапинками в местах, где ремень впивался особенно больно. Натаниэль обмакнул пальцы в крем и стал осторожно размазывать его по рукам девушки. Кусланд принюхалась. Крем приятно пах какими-то незнакомыми ей травами и приятно холодил кожу.  — Когда мы только выступили из Денерима, я хотела первая сказать тебе кое-что, — заговорила Элисса, когда Натаниэль заканчивал обмазывать ее руки кремом. — Но потом мы поругались, и стало уже как-то не до этого. В столице многие поздравляли тебя с возвращением, но мне казалось, что только в Амарантайне ты почувствуешь, что и вправду вернулся. — И что ты хотела сказать? — спросил он, вытирая свои ладони. — Добро пожаловать домой, Натаниэль. — Спасибо, Элисса, — немного смущено ответил он. — Все больше спрашивали о моем самочувствии, чем поздравляли с возвращением. Ты первая.       Кусланд улыбнулась ему, и хоть не сразу, но Хоу ответил ей такой же теплой улыбкой. И девушка узнала в нем темноволосого мальчишку из детства, который всегда был серьезен и присматривал за сестрой. Просто мальчик вырос во взрослого мужчину, который все ещё оставался ее самым лучшим другом.