Friends Should Sleep In Other Beds.

Через неделю Стайлза выписывают, и дом встречает его запахом алкоголя, перегноя и кислоты вместе. Здесь пахнет так же дешевыми сгнившими бургерами, и Дерек воротит носом. — Извини, — шепчет Стайлз, но альфа молча игнорирует его, занося сумку с вещами Стайлза в дом и поднимаясь наверх. Малия поднимается за ними. Она опирается на дверной косяк и смотрит на разгром в комнате надменным взглядом. — Ну и где ты был? — спрашивает она. Ее темные глаза кажутся пустыми и полными гнева одновременно. Это жутко. — Вся школа знает, где он был, — говорит Дерек, и Стайлз пугается. До этого он считал, что тон Дерека в разговоре с ним немного отталкивающий, но теперь он понимает, что альфа может убить одним словом в прямом смысле. — Я звонила ему, но его телефон был отключен, — она пожимает плечами. — Он все еще валяется разбитый на пороге этого дома, — Дерек сжимает кулаки и делает шаг вперед. Малия отступает назад. Она фыркает, будто оттряхивается от воды и спускается вниз, видимо, считая свой долг исполненным. Или пугаясь более сильного альфу. — Почему ты никому не сказал? — спрашивает Дерек, закрыв дверь комнаты. — Никто не спрашивал, — говорит Стайлз устало, собирая осколки. Один из них резко впивается ему в палец, и он бросает их на пол. — Блять. Дерек тут же оказывается рядом, взяв поврежденную руку и прижав ее к губам. Это происходит в одну секунду, так, что даже мозг Стайлза не успевает распознать. У него заканчивается воздух в легких, выходя из них со свистом. Дерек проводит языком по порезу, слизывая кровь, снова и снова, и Стайлзу кажется, что это длится целую вечность. Сейчас вообще нет времени. Порез — это так быстро. Дерек — это так сладко и медленно. Он смотрит на Дерека, сидящего перед ним на коленях, широко распахнув глаза, и не может поверить. Низ его живота сводит, потому что черт. Это горячо. Это очень-очень горячо для семнадцатилетней омеги перед альфой категории «А». Дерек выпускает руку Стайлза, и та безвольно падает вдоль худого тела. Стайлз пытается собрать мысли в кучу и прийти в себя. От пореза нет и следа. Альфа собирает осколки и рассматривает ноутбук. — А он мне нравился, — произносит он тихо, спустя какое-то время анализа повреждений, и Стайлз начинает смеяться. Это не выглядит круто. Дерек не сказал ничего смешного, но Стайлз смеется так громко, что Малия возвращается, но уходит, поняв, что не узнает причину смеха. Дерек смотрит сконфуженно и непонимающе. — Ты… — Стайлз обнимает себя, пытаясь успокоиться. — Ты сумасшедший, Дерек Хейл, — он смеется, чувствуя, как по щекам начинают течь слезы. Истерика — это ни хрена не смешно. Его скулы сводит, а рот перекашивается в странном подобии волнистой линии. Его мышцы содрогаются. Стайлз выглядит ужасно, он знает. Он видит свою засохшую кровь на ковре, осколки и пару клавиш ноутбука. Видит следы от ботинок отца. Он понимает, что уже ни черта не смеется. Он захлебывается рыданиями, а Дерек, черт, Дерек Хейл оказывается прямо рядом с ним. Стайлз утыкается в его грудь носом, пытаясь заглушить рыдания. Он кусает его майку и весь трясется, чувствуя руки Дерека на своей спине. Это так хорошо, что Стайлзу мерзко от самого себя. — Хватит меня жалеть, просто потому, что так сказал Скотт. Зачем ты со мной возишься?! — Стайлз сжимает футболку Дерека на его каменном прессе и дышит его запахом, чтобы успокоиться. — Закрой рот, — Дерек рычит, но это не пугает. Это похоже на приятные вибрации, переносящиеся по телу Дерека к Стайлзу. Так что омега снова утыкается лбом в плечо, все еще истерично захлебываясь. — Почему ты не найдешь себе девушку? — его голос дрожит и звучит совсем по-детски, но он ничего не может поделать. Он плачет, если что. Он омега. У него есть все права на это дерьмо. Дерек молча выпускает свою альфа-силу, и это низкий прием, но он работает. Стайлз успокаивается буквально спустя минуту. Он начинает дышать ровнее, словно наполняясь запахом Хейла, после чего Дерек укладывает его в кровать и приносит пылесос и тряпку с губкой. Он также затаскивает сюда Малию и заставляет ее убирать, пока сам разбирает ноутбук. Стайлз молча смотрит на них, а затем медленно проваливается в пустой сон.