Ты - моя игрушка!

Просторное помещение было освещено несколькими десятками старых, покрытых ржавчиной, металлических светильников. Тень от каждого предмета отбрасывалась на каменный пол, пропитанный холодом. В некоторых углах лежали оборванные, коричневатого оттенка тряпки. По середине стоял небольшой столик квадратной формы с креплением, то ли для рук, то ли для ног, но он явно не был предназначен для чаепития или теплых приемов. Возле него были разбросаны разной длины цепи. Также, в углах и в пару шагах от углов, ровно возле стен, стояли покрытые пылью шкафы небольшой длины. Было непонятно, что в них находилось, но одежду там явно не хранили. Помещение было сделано полностью из серого камня: потолок, стены, пол. Правда, комнатой это было назвать трудно, скорее всего, это напоминало жуткий подвал, специально сделанный для грязных дел. В самом незаметном, почти что несуществующем углу, лежала Хартфилия, которая до сих пор не пришла в себя. Руки бедной девушки были крепко связаны тугой веревкой и заведены за спину, чтобы та не распускала их, ведь подобное уже произошло, когда она пыталась выбраться из цепких лап похитителей, но все оказалось тщетно, так как блондинке не хватило силенок. С виду она кажется довольно бойкой и сильной, но в душе эта хрупкая особа даже не способна постоять за себя. Она, когда в ее дом ворвались незнакомцы, лишь размахивала руками в разные стороны, надеясь попасть в кого-нибудь или напугать, чтобы те отступили. И, предугадав действия Люси, когда она обнаружит, что оказалась в незнакомом ей подвале, люди Драгнила заранее завязали ей и ноги, чтобы уж точно обезвредить блондинку. Но даже не смотря на все, что произошло с ней, в голове все ровно крутился банальный вопрос: "За что?". Она ведь никому не причинила вреда, даже не пыталась. У этой блондинки только начинается студенческая жизнь, в которой Люси хотела посвятить себя учебе и дорого любящему отцу.Она, не обращая внимания на его алчность, порой даже не замечая ее, все равно горячо любила своего родителя. В средней школе, когда Хартфилия перевелась в другой класс, к девушке начали проявлять огромный интерес ее одноклассники, которые в основном были мальчишками. Даже в столь юном возрасте они пытались всеми способами добиться внимания блондинки, чтобы та за очередной трюк или "подвиг" похвалила их, целуя в щеку. Но именно в этот период Люси было не до любви. Нет. Она целыми днями сидела за книжками, пытаясь найти правильное решение к сложной задаче, чтобы потом, вернувшись на следующий день со школы, в ее дневнике была поставлена огромная пятерка, загораживающая несколько строк других предметов. И, протягивая его прямо в руки отца, она улыбаясь, ждала от родителя похвалу, которая была так важна ей. Эта блондинистая макушка слишком наивна. Даже спустя столько времени, которое она провела в этом жутком подвале, Люси все же надеялась, что это сон. Да, именно сон, который лишь навивает ту боль, тот страх, который она испытывает именно сейчас. Сон, который прежде не снился Хартфилии. Не было еще такого сна, который бы доводил ее до горьких слез или разбитых надежд, а ведь именно к этому Люси боялась привыкнуть больше всего. И, просыпаясь обычным днем, ты не видишь привычный для тебя дом. Ты видишь место, которое снилось тебе ночью и в котором ты боялась проснуться. Вокруг словно бегали черти, затмевая разум, делая все не настолько прозрачным, как наяву, в реальности. И именно это пугало. Пугало то, что она окажется совсем одна. Лишь задорные и похотливые демоны будут окружать блондинку, доводя бедную девушку чуть ли не до слез. Но, открывая глаза, довелось увидеть вовсе не то, что представлялось ей все это время. Перед ней стоял тот самый силуэт мужчины, который она видела раньше, который внушал страх. И, наверное, если бы ее руки и ноги были свободны, она рванула бы от сюда, что есть мочи, не обращая внимания, что он, стоя перед ней, мог запросто ударить ее вновь, да так, что боль станет невыносимой. Он бы все равно ее не отпустил. А ведь показалось, что этот парень вовсе не хотел крушить ее дом, насильно забирать ее, и, что еще хуже, держать в ужасном подвале, и сейчас стоять перед ней, жадно ухмыляясь, с восторгом глядеть в ее глаза, из которых вот-вот могли пойти слезы. Нацу... - Кто ты такой? - спросила Хартфилия, сделав серьезный взгляд, будто бы показывая, что не боится его. Хотя, давалось ей это трудно. Все тело охватила дрожь. Нацу, не дойдя до девушки, словно застыл, удивленно уставясь на нее. Она, конечно, испытывала страх к нему, но показывать этого не собиралась. Это выглядело бы слишком жалко с ее стороны. Да к тому же, выполнять все, что скажет этот парень... Никогда! Драгнил внезапно продолжил направляться к Хартфилии, да с такой жадностью хотел овладеть ею, что через пару секунд уже был возле нее. Глядя в эти бездонно серо-зеленые глаза, наполненные жестокостью и хитростью, можно было бы легко ужаснуться только от их вида, не взирая на все остальное. Он, так и не ответив на вопрос, взял одной рукой ремень, которым были крепко связаны руки девушки и поднял вверх, тем самым давая сил встать блондинке на ноги. Она, не ожидая, тут же упала вновь на твердый пол. Было больно. И, что же он хотел этим показать? Что хочет помочь, после того, что он натворил? - Слабая. Люси от тех ударов даже на ноги подняться не могла. И, подняв взгляд вверх, стало гораздо страшнее. Его переполнял гнев, выплеснутый на нее. Кому вообще нужна такая игрушка, которая даже ходить не может? Бесполезность. - Простите.. Драгнил удивился, даже не смог себя сдержать, чтобы не посмотреть на ее лицо, которое было озадачено, но больше огорчено. Она не испытывала к нему негативных эмоций. Она просто не понимала, зачем она ему нужна. - Вы ведь хотите, чтобы я встала и пошла куда-то за Вами, верно? Я пойду. Только расскажите, зачем я Вам, пожалуйста, - сказала девушка, пытаясь встать на ноги, но тут же падала, больно ударяясь коленями и только сейчас замечая, что ноги она так и не развязала. Что на нее нашло? Несколько часов назад она вела себя совсем по-другому. Неужели она так сильно хочет узнать, какова ее участь? Нацу, сделав пару шагов вперед, подал ей руку, ибо знал, что сама эта блондинка не встанет. Уж слишком она напориста. Люси, уже давно расправившись с ремнем, который связывал руки, немного удивившись, протянула руку, чтобы ухватиться и встать. Он, заметив, что она так легко поверила ему, ухмыльнулся, выхватив руку. - Какая же ты наивная, - сказал парень, смотря на эти опечаленные глазки. Ему явно это нравилось. Его бы забавляло это целыми днями. Издеваться над глупенькой девочкой, которая делает вид, что ее силы непоколебимы. Люси, не обращая внимания, уперлась в стену, медленно поднимаясь. Выслушивать такое было нестерпимо, ибо он только и знает, как унижать людей. Как он вообще может так говорить? Блондинка, часто падая, все же смогла встать, упираясь о тонкую палку, которую нашла в углу. Брать чужое, конечно, не хорошо, но пришлось это сделать, чтобы встать на ноги и узнать, что случилось за последний день. Первые шаги были неловкие, точнее, это вовсе и не было шагами. Она попыталась продвинуться вперед - было больно. Но все же боль была не такой сильной, как чуть раньше, поэтому ходить будет немного легче. - Я иду. Драгнил, думая, что предстоит пережить этой девчонке еще и не такое, расплылся в забавной улыбке. И, открыв дверь, двинулся вперед, совсем не оглядываясь, как там Люси. Ему было плевать на нее. Она - всего-лишь игрушка. Бесполезная и жалкая. Он заранее продумал, где будет находится ее комната - совсем недалеко от этого подвала. Зачем? Эта нахалка может повести себя плохо, а чтобы наказать ее, далеко идти не придется. Люси все же смогла выйти из этого жуткого места, в котором провела почти сутки, но, увидев через окно, что сейчас полночь, удивилась. Нацу подумал о ней поздней ночью? В то время, когда все сладко спят, он пришел за ней. Неужели он думал о ней все это время? - Пришли, - сказал парень и открыл дверь, за которой теперь была комната Хартфилии. Люси, пройдя чуть вперед, чтобы рассмотреть помещение, вновь упала, но только не на твердый камень, а на мягкий, синеватого оттенка ковер. Ей явно потребуется отдых. Но Люси, оглядевшись, вовсе забыла о ранах, хоть боль все и не утихала. Не смотря на то, как относится к ней Драгнил, комната была очень уютно обустроена. Блондинке даже понравилось. А кто бы ее спросил о выборе комнаты? Она здесь ни гостья, ни родственница, и, тем более, ни близкий человек. Она - всего лишь игрушка. - Расскажите, пожалуйста, что случилось, что вы так запросто взяли и забрали меня к себе. Неужели есть на то весомые причины? - она, не оборачиваясь в сторону Нацу, все же хотела услышать ответ. - Ты точно хочешь узнать, почему ты теперь моя? Тишина. Ничего не хотелось отвечать. Абсолютно ничего. Что, если слова будут ложью? Что, если истина окажется до боли невыносимой? Что, если есть и вправду весомые причины... Ухмылка со стороны Нацу все еще не сходит с его лица. А что будет, когда эта глупышка узнает правду? Не уж то кинется в слезах с мольбами о помощи? Будет забавно на это посмотреть. - Твой отец задолжал мне некую сумму денег и не хотел возвращать долг, говоря, что у него нету средств, - начал Нацу, повернувшись к двери, ибо собирался уходить. А ведь точно. В последние дни до разгрома, Хартфилий часто покидал дом без ведома, говоря, что пошел искать работу. Но отец Люси работал в очень известной компании. Неужели сумма, которую он задолжал Драгнилу была настолько велика? Но это не аргумент, почему эта блондинка сейчас находиться тут. - И поскольку денег у него не было, он продал тебя, а сам смылся в другую страну. Сердце дрогнуло, услышав эти слова. Тело вновь бросило в дрожь. Как так? Не уж то он говорит правду? А ведь это самое нормальное оправдание всему случившемуся. Но... Разве бы Люси поверила в такой бред?! Всему должно быть объяснение. Не могло быть, чтобы родной отец так запросто взял и продал свою дочь какому-то незнакомому человеку! Никогда! Но тело все так же дрожало, а по коже уже прошелся табун мурашек. В комнате стало холодно. Из глаз потекли дрожащие капли, и Люси, прикрыв лицо руками от стыда, разрыдалась навзрыд. Ей было больно слышать такое, тем более не от самого отца, а от человека, совершенно незнакомого человека, который издевается над ней. - Т-ты лжешь... Я не верю тебе... - Теперь ты - моя игрушка. Мне все равно, как ты относишься к этому, но я с тобой буду делать все, что захочу, - сказал Нацу, уходя из комнаты. Неужели ему вовсе не жаль Люси? Неужели он не пожалеет ее, при виде ее слез. Нет, Нацу не такой. Он не эгоист, но уделять лишнее внимание своей игрушке не будет. Она должна понять, что с сегодняшнего дня ее жизнь изменится. Она не будет радостной, улыбчивой и доброй Люси Хартфилией. Она будет игрушкой, которая обязана исполнять все похоти своего хозяина. - Твое наказание - твоя же участь, Хартфилия, - добавил парень, запирая дверь. Люси вновь осталась одна. - Нет... - блондинка побежала к двери, чтобы остановить парня, ведь остаться одной - ее главный страх. Но девушка вновь упала, не в силах вновь встать - Пожалуйста, не оставляй меня... По щеке стекала струя слез. Видимо, что она еще долго будет плакать. Но поверить в то, что отец так просто бросил ее, она отказывалась. Какая же она плакса. Но если бы вы остались совсем одни, узнав о том, что вас бросил дорогой вам человек, то вы бы не рыдали навзрыд, с ужасом встречая завтрашний день?