Panem et circenses.

Групповое побоище на гладиаторской арене мало, чем отличается от сражения двух армий на поле боя. Два центральных полка вражеских отрядов стоят друг напротив друга в ожидании команды к бою. В преддверии сражения, солдаты вражеских армий осыпают друг друга оскорблениями, стараются перещеголять в неприличных жестах. Когда накал страстей достигает апогея, от каждой из армий отделяются несколько конных бойцов, которым суждено заварить кровавую кашу битвы. Бойцы-зачинщики выходят на центр поля, дабы сойтись в рукопашной, ибо по давнему поверью, той армии, чей боец победит в этом поединке, будет дарована победа и в бою в целом. Именно поэтому, от каждой из армий, выставляются самые лучшие бойцы. Даже не просто лучшие, а лучшие из лучших. Бойцы-зачинщики не оскорбляют друг друга. Зачем нужны слова, если все может сказать оружие? Если ты действительно воин – докажи это на практике, вытащи меч, сожми покрепче в руке копье и сойдись в открытом бою с таким же как и ты. Бой все рассудит – кто ты. Как и решит – кому сегодня праздновать победу, а кому лучше отступить. Порою, даже армия, чей передовой боец, проиграл этот поединок, отступала, не принимая боя. Зачем гневить богов, если они и так уже высказали свою волю? Но, бывает и по-другому. Иногда, долгий бой между зачинщиками боя не может выявить победителя. Тут уж не важна причина – то ли силы равны, то ли оба бойца пали в бою, то ли один из бойцов воспользовался запрещенным приемом – важен результат. И, тогда, начинается кровавая сейчас: армии сходятся в жестокой рукопашной. Скрипят натягиваемые тетивы луков, свистят стрелы, звенит сталь скрещиваемых мечей, падают со стоном убитые. В этой жестокой сече две армии смешиваются так, что иногда невозможно определить, кто свой, а кто чужой. Да это и неважно, тут действует принцип: убивай всех, боги узнают своих, направив твою руку против настоящего врага, а не против друга. Впрочем, ветераны, прошедшие не один десяток схваток, в любом бою быстро ориентируются, отделяя своих от чужих. По доспехам, по значкам, отборным нецензурным выражениям, которые наиболее характерны для каждой отдельной местности, по знакомым лицам, выглядывающим из под открытого забрала шлема. Новичок тоже быстро научиться этому. Если, конечно, переживет эту схватку. Вот и турнирное сражение в канун карнавального праздника Плебейских игр мало чем отличается от подобной битвы. Те же две армии, два командующих, выбираемых из числа наиболее уважаемых и авторитетных гладиаторов, та же тактика: стенка на стенку. Разница только в числе: сто человека на арене против ста тысяч на поле боя. Даже резерв здесь есть и удар из засады толковые гладиаторы могут применить. И начинается бой также: конные воины в кожаных доспехах, с копьями на перевес, тяжелые смертоносные колесницы с прикрепленными по бокам огромными косами, в прямом значении выкашивающие на поле боя попавших в зону их действия неосторожных, несутся друг к другу. Фракиец и оба мурмиллиона стояли в первом ряду гладиаторов. За ними расположились другие гладиаторы: лучники, ретиарии, метатели дротиков, те, кто привык действовать издалека. Гилдор, с неизменной сетью и трезубцем, тоже был тут. По самым флангам расположились колесницы, а чуть дальше – конники. Напротив также расположилась гладиаторы противников, только цвет доспехов и туник у них был немного другой: коричневый. Настроены противники были решительно, сегодняшний бой обещал собрать щедрую дань смертью. Но гладиаторы не думали о смерти. Прикрыв глаза ладонями рук от ослепляющих лучей жаркого солнца, прищурившись под узкими прорезями бронзовых шлемов. В центре четыре конника и четыре колесницы, стоявшие друг напротив друга, готовились вступить в бой. Скрипнула в одном из проходов калитка, на сцену вышел уже знакомый нашим читателям распорядитель. Выйдя на центр арены, он повернулся к ложе Цезаря. Несколько мгновений царила тишина, даже зрители на трибунах притихли. Дождавшись от Цезаря условного сигнала, орк повернулся к гладиаторам и громогласно объявил. - Турнир Карнавала объявляется открытым! Сегодня на арене сразиться отряд Солнцепоклонников, они одеты в коричневые доспехи, - едва заметный пас рукой в сторону «коричневых», - и отряд Лесников, - еще один пас, теперь в сторону «зеленых». – Повелением богов и нашего мудрейшего Цезаря, победители в этом сражении получают свободу и денежный приз! Зрители на трибунах взревели. Дождавшись, когда плебеи успокоятся, орк громогласно провозгласил: - А теперь начнем! И пускай победит сильнейший! Дав команду начинать бой, он едва успел отскочить в сторону: гладиаторы только этого и ждали. Стремительно набиравшие скорость колесницы и конники понеслись друг другу на встречу. С треском столкнулись колесницы, конники ударили друг друга. «Зеленым доспехам» повезло больше: у них только один конник оказался выбит из седла. В строю же у «коричневых» осталась одна колесница. Но в опытных руках колесница – опасное оружие. Снова сталкиваются противники, над местом сражения поднимаются клубы пыли. Когда же, пыль оседает, перед гладиаторами предстает довольно таки неприятное зрелище: разбитые колесницы, изуродованные тела людей и коней, и лишь одинокий всадник в зеленых доспехах с трудом удерживающий ногах искалеченную лошадь. Дикий рев сотен глоток сотряс амфитеатр, перекрыв даже шум трибун. Размахивая оружием, две маленькие армии ринулись друг на друга. Пятеро друзей-гладиаторов старались держаться рядом, помогая друг другу. Гилдор, оставшись без сети, орудовал за спиной фракийца и секутора, доставая длинным трезубцем врагов из-за них. Мурмиллионы образовали вокруг себя, своего рода, щит из мечей и не было среди «коричневых» таких, которые бы осмелились подойти к ним на расстояние удара. Словно непобедимая машина смерти, пятерка шла сквозь врагов, словно раскаленный нож сквозь масло, тесня противников. Постепенно, вокруг них стало формироваться ударное пехотное ядро, ставшее залогом успешных действий «зеленых». Сформировав клин, впереди которого стояли гладиаторы с защитными доспехами, «зеленые» одним точным ударом раскололи надвое «коричневых», построившихся в «линию». Дальше, все решила техника: у «зеленых» было больше ветеранов, закаленных во множестве сражений. Рассредоточившись, «зеленые» преследовали растерявшихся противников, вступая в стычки с ними и без труда расправляясь с ними. Вскоре, с пехотой «коричневых» было покончено. На другом конце арены, тем временем, ситуация складывалась не в пользу «зеленых»: конники и колесницы коричневых брали вверх над противниками. Фракиец, фактически принявший на себя командование пехотным отрядов «зеленых», не долго раздумывал: если конники «коричневых» одолеют их кавалерию, «зеленым» придется туго. Им попросту не выстоять против колесниц с их смертоносными жалами. Надо наносить удар на опережение, тогда у них есть шанс на победу с незначительными потерями, благо убитых и тяжелораненых у «зеленых» было немного. - Клин! – заорал фракиец, обращаясь с грудившимся вокруг него гладиаторам. – Быстрее!!! Стройся в клин!!! Живее, если хотите жить!!! Ветеранам не надо было повторять дважды: они поняли задумку своего командира. Быстро построившись в «свинью», подогнав пинками уцелевших в бою новичков, «зеленые» ударили в тыл «коричневым». Исход сражения, зачастую, решает одна ошибка. «Коричневые» их допустили две: первая из них была – что, увлекшись атакой, они оставили в тылу недобитого врага. Второй – посчитали, то пехота не рискнет атаковать кавалерию, а особенно смертельно опасные колесницы. А «зеленые» решились и атаковали. Прекрасно понимая, что основную угрозу для них представляют именно колесницы, пехотинцы ударили по ним. Треск ломаемых машин смерти перекрыл шум сражения, в считанные мгновения большинство из них оказались перевернутыми. Некоторых из бойцов врага похоронило навечно под колесницами, некоторые пали под ударами мечей, копий и трезубцев «зеленых». Двум колесницам удалось вырваться из окружения, но спастись и им не удалось: взвились в воздух дротики, поражая управляющих колесницами бойцов. Многие из них достигли цели и долго еще потом служители арены ловили обезумевших от страха и крови лошадей, что бы увести в конюшню. Не избежали потерь и сами «зеленые»: четверо из них, оказавшись на пути колесниц были разрезаны пополам острыми как бритва косами. Среди погибших, оказался и один из мурмиллионов пятерки друзей, не успевший убраться с пути колесницы и раздавленный копытами боевого жеребца. Товарищи погибшего бойца, разъяренные потерей друга, превратились в машины смерти, разя всех, кто оказался в переделах действия их мечей. Все кто оказывался на их пути, падали замертво, надежды на спасение у них не было. Да «коричневые» и не искали ее, прекрасно понимая, что их ждет: врагов было больше, они окружены со всех сторон. Да и конник хорош в сражении против пешего один на один, когда же тебе противостоит три-четыре пеших бойца, шансы на победу ничтожны. К тому же, «коричневые» знали, что в случае поражения у них есть только два пути: либо снова ненавистное рабство, либо смерть. Рабами оставаться никому не хотелось, гладиаторы выбрали более почетную судьбу: смерть на поле боя. Секутор, шедший в первой линии атаки, атаковал зазевавшегося конника, ударив его в стык между доспехами. Конник зашатался и рухнул в пыль, секутор едва успел выдернуть меч. Круто повернувшись, гладиатор прикрыл зазевавшегося Гилдора, ударив в щит неизвестно как уцелевшего в секутора. Тот, не удержавшись на ногах, упал прямо под копыта гарцевавшего рядом гнедого жеребца. Дикий крик перекрыл ржание лошади и стих. - Спасибо! – закричал сквозь шум Гилдор. Ответить секутор не успел, один из немногих уцелевших кавалеристов «коричневых», нанес удар по гладиатору. Тяжелое копье отбросило секутора в сторону, разбив щит напополам. Воин попытался подняться, ему даже удалось встать на колени, как получил новый удар копьем. Сознание гладиатора погасло и он не видел, как ударивший его конник сам был сражен ударом фракийца, как сдаются последние оставшиеся в живых гладиаторы «коричневых». Очнулся воин от чьего-то прикосновения. С трудом открыв глаза, секутор мутным взором обвел арену. Его взгляд остановился на трех оставшихся в живых товарищах. - Мы победили? – едва слышно произнес он. Сознание мутилось, воин чувствовал, что умирает, но он улыбнулся, услышав сквозь звон в ушах голос глашатая: - Победителями объявляются отряд Лесников! - Спасибо…, - тихо произнес воин, не обращаясь ни к кому конкретно. – Как хорошо умирать свободным… В груди гладиатора что-то заклокотало, могучее тело выгнуло дугой, кровь хлынула изо рта. В руках Гилдора сверкнул кинжал, сверкнуло в лучах солнца вороненая сталь, лезвие пробило сердце секутора. Гладиатор дернулся в последний раз и затих. - Покойся с миром! – поклонились погибшему другу товарищи. Повернувшись к лежащим на песке погибшим гладиаторам, трое гладиаторов трижды поклонились низким поклоном павшим на поле боя. – Покойтесь с миром! Пусть земля будет вам пухом… - Покойтесь с миром! – стройный гомон голосов пронесся над ареной и не делали люди, еще недавно убивавшие друг друга ради призрачной свободы, разницы между своим и врагом. Недавние враги помогали друг другу, помогая раненным покидать поле сражения, те, кто мог твердо стоять на ногах, уносили погибших, что бы можно было похоронить их на кладбище. Арена встретила покидавших поле боя гладиаторов молча, даже из цесарской ложи не раздалось не единого звука.