Подарочки для своих

[Софи Деверо работает в баре у Ками. Стефан — правая рука Клауса. Идет война между Клаусом и Марселем за власть в Новом Орлеане] … Ками сидела за одним из столиков в зале и изучала счета, когда дверной колокольчик звякнул, оповещая о прибытии нового клиента. И когда Ками увидела, кто именно вошел в бар, то мысленно возблагодарила бога, что за стойкой сегодня стоит Софи. Стефан Сальваторе, правая рука Клауса, социопат до мозга костей, странный вампир с глубокими глазами, полными необъяснимой, сводящей с ума тоски и с постоянной жаждой крови. В прошлый его визит он прямо на глазах у Ками разорвал одного из посетителей практически в клочья, когда тот имел неосторожность задеть сидящего за столиком Сальваторе. Ками пришлось звонить Клаусу — видит бог, она пыталась свести общение с ним к минимуму, но кто-то же должен быть убрать труп, точнее, то, что от него осталось, и стереть память свидетелям! .. Ками боялась Стефана Сальваторе. Он был жутким, он был мрачным, и она не могла его прогнать. Просто потому, что он убил бы ее, и плевать ему было на то, что это рассердило бы Клауса… Бросив быстрый, предостерегающий взгляд на Софи, Ками указала ей глазами на Стефана и сделала вид, что вновь вернулась к счетам, а сама же напряженно вслушивалась. Сальваторе приблизился к стойке, опустился на барный стул, чуть подался вперед, скользя взглядом по рядам бутылок за спиной баристы… — Виски. Тройной, — отрывисто произнес он. Ками едва удалось сдержать неприятную дрожь, пробравшую ее при звуках этого голоса… Софи Деверо была далеко не из пугливых. Смуглая, с проницательным взглядом, она твердой рукой смешивала напитки за стойкой и не скупилась на улыбки для посетителей. Вот и для этого, который так испугал Камиллу одним лишь своим видом, она приберегла одну — хотя Ками явно не желала, чтобы Софи улыбалась этому парню. Софи знала, кто он. Так, или иначе, но в этом городе все знали Стефана Сальваторе и были наслышаны о его деяниях. Софи знала, кто он, но впервые встретилась с ним вот так, лицом к лицу, и близость этого создания, этого дьявола во плоти — так о нем говорили, — взбудоражила и без того горячую кровь девушки. Она понимала, что Ками наблюдает за ними украдкой и вся обратилась в слух. Понимала, что Ками сейчас мысленно молит ее о том, чтобы она вела себя предельно осторожно. Но еще Софи понимала и то, что Стефан Сальваторе непременно убьет ее, если она проявит слабость. Просто потому, что он ненавидит слабость и раболепие. Так что Софи Деверо налила виски в широкий стакан и, ставя выпивку перед Новоорлеанским Потрошителем, дерзко улыбнулась: — Сегодня обойдемся без крови, или мне стоит заранее готовиться к масштабной уборке помещения? Стефан ненавидел Новый Орлеан. Он ненавидел Клауса, который его сюда притащил. Он ненавидел улицы этого городи и ненавидел людей, живущих в этом городе. Сам он превратился в одну сплошную ненависть, его движения были резкими и полными агрессии, его взгляд был цепок и холоден и он постоянно излучал почти осязаемое, глухое раздражение. Сейчас в нем не осталось ничего от того Стефана, который в далеком Мистик Фоллз спас из рухнувшей с моста машины юную девушку, ничего от того Стефана, который оставил в дневнике запись «я должен узнать ее», ничего от того Стефана, который осторожно целовал под звездным небом Елену, ничего от того Стефана, который обещал ей, что будет бороться вопреки всему… У этого Стефана не было ни привязанностей, ни целей в жизни. Ему было плевать на все — и на самого себя в том числе. С потрясающим равнодушием и непринужденностью уничтожая все вокруг себя, он разрушал и самого себя — день за днем, час за часом, минута за минутой… Зачем он приходил в этот бар? Затем, что это раздражало Клауса. Древнего что-то связывало с этой невзрачной Ками, какие-то совершенно чуждые пониманию Стефана узы, и ему нравилось осознавать то, что знание того, где он проводит время, заставляет Клауса нервничать. Клаус никогда бы не признал этого, но Стефану и не нужны были вербальные подтверждения. Древнего выдавали малейшие изменения в интонациях голоса, которые Стефан улавливал безошибочно… Зная эмоциональную неуравновешенность Стефана и его тягу к кровавым лужам и оторванным частям тела, волноваться в самом деле стоило. Потому что однажды он все равно собирался убить эту Ками. Просто так. Заговорившая с ним девушка от Ками отличалась. Внешне она не походила на лабораторную мышь-альбиноса, как ее хозяйка, и в кости была не так широка. Пожалуй, ее можно было назвать если не миниатюрной, то стройной. И он, пожалуй, назвал бы ее безрассудной — потому что на прошлой неделе он на глазах у ее коллег разорвал на четыре части какого-то убогого, который наступил ему на ногу, а она сейчас улыбалась ему и даже — бесстрашная глупышка! — поддразнивала! .. Несколько секунд он смотрел в лицо девушки стремительно темнеющими океанами зеленых глаз, решая, протянуть ли руку и сорвать ли эту милую головку с плеч, или же попросить ее заткнуться и оставить его в покое? .. Но он не сделал ни того, и ни другого. Внезапно даже для самого себя, он чуть приподнял бровь и улыбнулся. Наверное, улыбка вышла жутковатой, но он давно не практиковался. — Нет, сегодня я просто выпью виски. По крайней мере, изначальный план был таков. Если, конечно, кто-нибудь не заденет мои чувства или опять не наступит мне на ногу. Ками за спиной Стефана округлила глаза. Ей показалось, или этот психопат там шутит с Софи?! . Софи же, которая на какой-то миг уже мысленно приготовилась отойти в мир иной, потому что увидела в глазах Сальваторе опасную бездну, рассмеялась его шутке с удивившей ее саму естественностью. Она в самом деле сочла ответ Потрошителя забавным и даже дружелюбным — и это было удивительно и даже как-то пьяняще. Может, она ненормальная, раз ощущает тягу вести разговор дальше? Ведь если они продолжат, то она ступит на опасную дорожку… Сумасшедшая — так всегда говорила ей сестра, когда Софи выкидывала очередное безумство. А Софи качала головой и поправляла - нет, просто живая. Да, она была живой, и адреналин, несущийся по ее жилам, лишь подтверждал это. — Меня зовут Софи, — произнесла она и протянула руку Стефану. Бесстрашная. Безрассудная. Живая. — Я Стефан, — ответил Риппер, и пальчики Софи ощутили его прохладное рукопожатие. Как ни крути, этот парень был мертв, так что ожидать того, что его прикосновение окажется теплым и приятным не стоило. — Хотя ты, наверное, и так знаешь… Он не иронизировал, а просто констатировал факт. Его знали все — как верного цепного пса на поводке у жестокого хозяина Французского Квартала. Эта своеобразная известность его тоже раздражала и казалась навязчивой, потому что где бы он не появился, неизменно на него бросались опасливые взгляды и находились идиоты, которые даже начинали перешептываться за его спиной. В этом городе, которым правили вампиры, он не по своей воле играл ту роль, что отвел ему Клаус. Может, потому он и вел себя так вызывающе жестоко — чтобы его сняли с этой роли. Может, даже посредством вырванного сердца — терять ему было особо нечего. — Твой босс, наверное, уже прожгла в тебе дыру взглядом… Я слышу, как она дышит. Как испуганный носорог. Фигурка у нее, согласись, и вправду не ахти. С какой стати он вел себя так с этой девицей? Ну, может просто потому, что сегодня Клаус и его манера игнорировать вопросы достали его слишком сильно и он внезапно захотел просто поговорить с кем-то, не используя скрытых подтекстов и угроз. Наверное, он скучал по Лекси. Вряд ли кто-то сможет ему ее заменить, но все же… — О, господи, — это было грубо по отношению к Ками, да, но Софи ничего не могла с собой поделать — она расхохоталась, как ненормальная, потому что безжалостный убийца, говорящий о носорогах — это было действительно смешно. — Как ты жесток, Стефан! .. Надо же, я никогда в жизни не проводила таких аналогий… Но не будь таким злым, — свела брови Софи, напуская на себя строгий вид и пытаясь больше не смеяться. — Ками просто переживает за меня. Ведь я в опасности прямо сейчас, я в смертельной опасности. Не возражаешь, если я выпью с тобой, чтобы немного унять нервы? — девушка достала второй стакан и плеснула себе добрую порцию алкоголя, изобразив едва ли не истерическую панику в глазах. — Ты в опасности рядом со мной? — переспросил Стефан, и краешки его губ вновь приподнялись в улыбке, и эта вышла гораздо лучше, чем первая. - Ну, она не настолько же глупа, насколько ужасно выглядит. Иногда мне кажется, что даже я сам в опасности рядом с самим собой. И это была еще одна попытка пошутить. Нужно срочно убить кого-нибудь, пока его не сочли слишком дружелюбным. Впрочем, ему ли не плевать? Впервые за все время своего пребывания в этом гребанном городе он наконец расслабился. Впереди маячила манящая возможность напиться с кем-то адекватным и чертовски дерзким, остроумным и — мать его так, женского пола! Потому что Клаус, конечно, хоть и был сукиным сыном, что шантажом приволок его сюда, но их бесконечные пикировки были, без сомнения, эпичными. Но одно дело — получать удовольствие от разговоров с мужчиной, и совсем иное — от разговоров с женщиной. В этом контексте Стефан, несомненно, отдавал пальму первенства Софи. — Сегодня я пришел выпить и затем немножко поубивать, — сознался он, держа на весу свой стакан с виски. — Но сейчас идея выпить в хорошей компании острой на язык красавицы кажется мне куда привлекательней моей первоначальной задумки… Камилла должна тебе премию, — рассмеялся он, чокаясь с Софи и одним глотком опустошая свой стакан. — Я передам ей твои слова, — торжественно пообещала Софи. — Вот только выпью еще немного. Знаешь, просить прибавку у босса это почти так же страшно, как болтать тут с тобой… Или, может, даже пострашнее. Как насчет парочки шотов? Я люблю текилу. Вот только мало кто готов составить мне компанию, когда я за нее принимаюсь. Говорят, я — монстр. — Какое совпадение, — отозвался Стефан. — Я как раз тоже монстр и тоже не против текилы. Начнем с трех? — Люблю тех, кто не мелочится, — оценила Софи позицию внезапного собутыльника и выставила на стойку ряд из рюмок в компании с бутылкой ольмеки. — Твое здоровье, — подмигнул ей Сальваторе, подхватывая первую рюмку. — Как думаешь, меня уволят? — задумчиво протянула Софи, покосившись на Камиллу. — Если Мадам Носорог тебя уволит, мне придется открыть собственный бар и обеспечить себе возможность напиваться с тобой по крайней мере трижды в неделю, — серьезно пообещал Стефан, подхватывая очередную рюмку. — Ты вообще представляешь, что такое коротать вечера в обществе кого-то, кто постоянно говорит о эпохе Ренессанса, перемежая это с планами на убийство всех людей? .. Смех Потрошителя, раздающийся от барной стойки, каждый раз заставлял Камиллу опасливо вздрогнуть, но то, что она видела, пугало ее еще больше. Она обещала сестре Софи, что присмотрит за ней. Пользуясь непонятной даже ей самой благосклонностью Клауса, Ками могла позволить себе такое обещание. Но Софи сама совала голову в пасть льва! На протяжении уже нескольких часов Ками с тревогой наблюдала, как девушка щебечет с этим безумцем Сальваторе. И ее пугало то, как благосклонен к Софи пес Клауса… Тем временем, этот самый пес опустошил очередную рюмку и со стуком опустил ее на столешницу. — Если ты вырубишься в самый ответственный момент, я проявлю солидарность и смешаю за тебя пару коктейлей, — смеясь, пообещал он, глядя, как Софи забавно морщится после лимона, традиционно следующего за текилой. — Это же из-за меня ты пьяна в стельку. — Я? Пьяна в стельку? — возмутилась Софи. - О, нет, Сальваторе, ты мне не соперник, я могу выпить в три раза больше и у меня еще хватит сил, чтобы оттащить твое вырубившееся тело домой! — Ммм, бросаешь мне вызов? — уточнил Стефан, посмеиваясь. — Учти, что в этой игре я неизбежно проигрывал всего лишь одному человеку, да и то, только потому, что его вторым именем должно было быть Бурбон. Мой брат, наверное, родился с бутылкой. Слова сорвались с губ прежде, чем он понял, что делает. И в тот же мог, когда он упомянул брата, глаза Стефана словно заволокло пеленой тьмы и боли. Дэймон. Его брат, о котором он запрещал себе думать все эти дни, сложившиеся в целые недели его рабства. Рабства, на которое он согласился добровольно, спасая жизнь Дэймона. Как бы не парадоксально это было, но в этот самый момент Стефан осознал, что не муки совести делали его человечным все эти годы, когда он выныривал из мрака. Нет, это был Дэймон. Тот, с кем они ненавидели друг друга. Тот, за кого он бы умер не задумываясь. Он всегда считал своей слабостью эту невыразимую меланхолию, в которую порой впадал с помощью Лекси, но истинной слабостью всегда оставался именно его брат. И Клаус знал это, знал с самого начала… Линия рта Риппера внезапно стала жестче, он взглянул на Софи со вспыхнувшими в глазах искорками безумия и гнева. Как ей удалось это? Вытащить наружу то, что он всегда так тщательно скрывал даже сам от себе? .. — Так что тебе не обыграть меня. Закончим на этом прямо сейчас, — уже совсем другим, изменившимся голосом произнес вампир, а в следующую секунду раздался предсмертный крик и звон разбитого стекла. Риппер вцепился в глотку сидящего поблизости человека, на пол упал стакан с виски, опрокинулась рюмка текилы. Жертва отчаянно билась в руках убийцы, но через миг все было кончено. Стефан отбросил труп, улыбаясь безумной улыбкой. Перемазанное кровью лицо казалось дьявольской маской. В кулаке он сжимал вырванное из груди человека сердце, которое он демонстративно швырнул на пол. — Спасибо за приятную компанию. Счет пришли Клаусу. Звякнул дверной колокольчик, дверь захлопнулась за уходящим монстром. В баре стояла мертвая тишина, давящая на уши.