Принц Карл смело повёл свои ряды против мавров, и воин бросился на них. С Христовой помощью он опрокинул их палатки и поспешил стереть их с лица земли. Поскольку был убит король Абдирама, он уничтожил их, послав армию вперёд, он сразился и победил. Таков был триумф победителя над его врагами.
Фуракр, франкский хронист
***
Solus Deus numerum morientium vel pereuntium recognoscat
Мосарабская хроника
***
И в громе сражения люди Севера казались морем, которое невозможно сдвинуть. Твёрдо они стояли, плечом к плечу, выстроившись, как глыба льда; и сильными ударами своих мечей они разили арабов. Собравшись толпой вокруг своего вождя, люди Австразии отражали всё перед собой. Их неутомимые руки пронзали мечами груди врагов
Она же
***
Холодной и промозглой осенью 732 года в Иберии собирались войска. Меньше тридцати лет назад Пиренейский полуостров был почти полностью покорен арабами, королевство остготов - уничтожено, а его король Родерих - убит. Все, что оставалось в руках христиан в Испании - жалкие осколки некогда великого государства, находившиеся в Септимании и Астурии. Но Омейядский халифат был ненасытен, и Абд ар-Рахман ибн Абдаллах, андалусский вали, несколько раз нападавший на Корсику, но неизменно разбиваемый лангобардским многомудрым королем Лиутпрандом, готовился идти дальше на запад, в королевство франков. Вскоре амбициозный араб пересек Пиренеи и встретился на приграничных территориях с аквитанской армией. В несколько часов отчаянно сопротивлявшиеся солдаты герцога, которого ослабила вражда с франками, и союзного ему берберского эмира пограничных с Аквитанией земель были разбиты и в ужасе бежали, оставив при Гаронне множество втоптанных копытами тяжелой арабской конницы в начинающую промерзать землю трупов. Арабы вошли в Бордо, и христианский мир содрогнулся. Казалось, новый Бич Божий идет из Африки, и нет способа его остановить. Восемьдесят тысяч хорошо вооруженных и готовых умереть за халифа и Аллаха солдат, в том числе замечательных тяжеловооруженных кавалеристов угрожали самому существованию королевства франков. Падение этого великого бастиона означало бы падение христианской веры, ибо даже Лиутпранд, даже империя ромеев не смогли бы тогда противостоять стальной лавине, сокрушившей остготов и Сасанидов. Тогда Эд Аквитанский попросил австразийского мажордома Карла Мартелла помочь ему, спасти его от яростных мусульман. За это ему пришлось расплатиться признанием главенства франков, которых постепенно объединяла Австразия.***
Опытный, но высокомерный Абд ар-Рахман не был знаком с истинной, возросшей мощью германских племен - для арабов они были просто жалкими варварами, поэтому разведка проведена не была, и омейядские полководцы не представляли себе, что Карл Мартелл, почти объединивший франкские земли, теперь представлял не небольшую Австразию, но воздвигшееся из пепла Рима великое государство под началом талантливого полководца. Энергичный Мартелл начал созывать земельное ополчение, пока легкая берберская конница двигалась к Луаре, а основная часть армии грабила и убивала, нуждаясь в фураже и провизии. Наконец вали решил разграбить богатое турское аббатство святого Мартина, которое почитала вся христианская Европа. Набравший всего двадцать тысяч солдат австразийских мажордом не мог более медлить и выступил в поход. Прекрасно зная о составе арабской армии, в которой было много всадников, Карл решил выстроиться на лесистой возвышенности, застать мусульман врасплох и принудить их атаковать, поэтому франки стирали ноги в кровь, выступив на юг по лесистой труднопроходимой местности, но тем не менее тщательно избегали старых римских дорог, движение по неминуемо раскрыло бы их замысел омейядским воинам. Обе армии двигались к Туру.***
Десятого октября после непродолжительного холодного дождя франкские копейщики стройными рядами, блистая одинаковыми железными шлемами, ощетинившись одинаковыми копьями, вышли на ярко освещенные холмы, покрытые лесом, и построились в большой стальной квадрат на подъеме между лесами. Это было столь неожиданно для неприятеля, что, ударь Мартелл тогда, армия вали была бы неминуемо разбита. Арабский лагерь засуетился. Многие, не разбирая дороги, бежали в ужасе, посчитав, что Мартелл - сам Иблис, поднявший легионы шайтанов из глубин Джаханнама, и попали в руких франкских ополченцев, но опытный и смелый Абдаллах пресек дальнейшие поползновения к подобному позорному бегству. Вали Аль-Андалуса совершил величайшую ошибку, позволив умному противнику самому выбрать время и место. Семь дней воины стояли друг против друга. Семь дней легкая конница берберов и плохо обученные ополченцы из Австразии и Нейстрии, которые использовались для добычи пищи и небольших стычек, попеременно делали вылазки. К арабам подошла основная часть их сил, которая, впрочем, не придала им особенной уверенности, так как из-за леса казалось, будто бы в распоряжении франков действительно находятся несметные полчища солдат. Вали не хотел атаковать врага, силы которого считал превосходящими, но и отступать не желал, поэтому тянул время. Тем временем к Мартеллу подошли его лучшие солдаты, прошедшие с ним многие битвы с самого 717 года. Эти воины мастерски сражались, не отступали, были закалены в боях, отлично вооружены и беззаветно преданы своему командир. Мажордом Австразии понимал, что, если его разгромят, никто уже не защитит Европу, и выжидал. Наконец эту молчаливую битву выиграли франки - они были прекрасно подготовлены к наступлению зимы, в отличие от арабов. На седьмой день омейядская кавалерия, сверкая доспехами, выступила - больше ждать мусульмане не могли.***
Стальная лавина покатилась вверх по склону, многие падали с лошадей и гибли под копытами ехавших следом. Наконец разрозненные кавалеристы ударились о плотной строй франкской пехоты, и наступление захлебнулось. Несколько раз строй пробивали, и самому Мартеллу угрожала смерть, но его верная армия защищала мажордома храбро, профессиональная пехота, одновременно и отлично дисциплинированная, и высоко мотивированная, прошедшая с ним сражения по всей Европе, причиняла большой урон считавшейся непобедимой арабской коннице. Но с ног до головы закованные в сталь кавалеристы все же начали медленно теснить франков, ополчение, которому недоставало как боевого духа, так и опыт, дрогнуло, как вдруг натиск арабов стал ослабевать - фуражирские отряды франков напали на беззащитный лагерь мусульман, освободив много рабов, которые присоединились к ним. Целые отряды конников возвращались назад к палаткам, чтобы защитить их. Вскоре это превратилось в полномасштабное оступление.***
Абд ар-Рахман ибн Абдаллах, андалусский вали, бесстрашный воин и опытный военачальник, понял, что, если не вернуть армию, поражение будет сокрушительным, что арабские государства Иберии ослабнут настолько, что, быть может, не выдержат ответного христианского натиска, и, подбадривая солдат, ринулся в битву, ослепительно сверкая бронею в лучах поднявшегося уже высоко над горизонтом солнца, окруженный верной и опытной охраной, с именем Аллаха на устах. Многие последовали за ним, и, казалось, франки обречены. Подобно вихрю, вали пробил построение христиан, поднял на копье немолодого воина из личной гвардии вражеского военачальника, могучим ударом меча буквально снес голову какого-то напуганного ополченца, затоптал конем другого, рассек лоб третьего... Но, обернувшись, чтобы посмотреть на разгром врага, он понял, что сам погиб - Карл Мартелл со своими воинами окружил его и еще нескольких всадников, большая часть которых была уже мертва. Теперь и самого Абд ар-Рахмана попытались стащить с лошади. Араб отчаянно отбивался, но его конь пал с перерубленной ногой. Полководец спешно вскочил на ноги, надеясь, что Мартелл возьмет его в плен, но кто-то, бросившись на него, нанес страшный удар мечом по слабо защищенной теперь кисти, сжимавшей меч. Острая боль пронзила тело ибн Абдаллаха, некогда столь гибкий член теперь представлял собою неприятное зрелище - разрубленные жилы и куски кожи свисали с краев обильно кровоточившей раны, в которой тут и там виднелся желтоватый жир и истерзанная клинком плоть. В следующее же мгновение копье какого-то ополченцы, пробив кольчугу, застряло в теле неудавшегося завоевателя. Все звуки заканчивавшегося сражения словно исчезли для умиравшего мусульманского полководца, притупленные болью. Ухо уловило тихий свист воздуха, покидавшего заполняющееся кровью опавшее легкое. Абд ар-Рахман упал, и накинувшиеся на него христиане много раз поразили испускавшего дух вали в грудь своими копьями. Мусульмане бежали окончательно.***
На следующий день спустившиеся в долину франки-разведчики нашли, что лагерь мавров покинут. Это остановило продвижение мусульман в Европу с запада и поспособствовало возвышению Франкии. А Абд ар-Рахман ибн Абдаллах, бывший, в общем-то, хорошим полководцем, поплатился за свою беспечность. Он, отягощенный обозом, несколько потрепанный борьбой с не очень сильным Эдом Аквитанским, не предпринявший ничего для разведки и пошедший в невыгодный бой, в котором преимущество явно было на стороне франков, которые к тому же рвались в бой, приведенные разорением Аквитании в исступление, был убит ударом в грудь и остался лежать на полях под Туром без должного погребения. Испанские мусульмане при Омейядах так и не оправились от поражения, нанесенного им Мартеллом. Это значительно поспособствовало Реконкисте и обрекло арабские завоевания в Европе на поражение.