***
Генри плёлся в ванную, подобно зомби; хотя парнишка ещё будет в таком состоянии час-второй. Когда он открыл дверь в ванную, он заметил высокую блондинку, стоящую у зеркала. Это заставило его проснуться буквально за миллисекунды, слишком быстро для Генри-зомбака. - Эмма, что-что ты делаешь здесь? - Эм… - Эмма уставилась на Генри как баран на новые ворота, крепко сжав щётку. - Эм… - Реджина вошла в своём шелковом халате, когда увидела, как Эмма с Генри переглядываются друг с другом. Они оба посмотрели на брюнетку, и та замерла на месте. В течение пары минут они неподвижно смотрели друг на друга. Никто не решался нарушить тишину; никто не знал, что в таких ситуациях следует говорить. Первым, кто отошел от шока, был Генри. - Ох, точно, ребята, у вас же вчера было свидание. Как я мог забыть об этом, - он покачал головой, а затем начал чистить зубы, как ни в чём не бывало. - Хочешь обсудить это, Генри? – Реджина ближе подошла к Генри в то время, как Эмма получала премию в номинации «лучшая статуя». - А что тут обсуждать? – Спросил Генри с полным ртом набитой пасты. Он обошел Эмму-статую и сплюнул в раковину.***
Я подошел к трибуне, чтобы использовать микрофон. В горле уже першило. - До этого дня я был полностью уверен в том, что моя мама натуралка. У меня даже не было причин думать по-другому. Эмма же с другой стороны, ну, знаете, могла свернуть налево, - толпа улыбнулась, когда сначала я положил две руки на трибуну, а потом начал ими махать, - так, когда я увидел тем утром Эмму в нашей ванной, я собрал воедино… детали ночи и свидания, я…, - я наклонился к микрофону, - нисколечко не удивился. Я посмеялся про себя, идя к авансцене. - Я имею в виду, у них было шесть месяцев прелюдии, - я замолчал, пытаясь понять, как мне лучше объяснить, почему этот день был так важен, - вопреки тому, что получилось с Эммой, всегда было сложно кому-то добиться моей мамы. Не то, чтобы она так пыталась заинтересовать людей, но она была непреклонна в том, что просто ещё не нашлось того самого человека, который бы «добился ее». Поэтому она была настолько разборчивой и со всеми держала дистанцию. Перед каждым свиданием, я всегда спрашивал у неё «какое первое впечатление?» Это была наша фишка. Она рассказывала мне о том, что представлял собой этот парень, где она встретила его, как он выглядел. Мама всегда говорила, что-то вроде «слишком низкий, слишком высокий, слишком вежливый, свинья неотёсанная», вот таким всегда было её первое впечатление. Она всегда заканчивала свой список жалоб со словами «ну, посмотрим, к чему это приведёт». Я это к тому, что, ну… это же моя мама, она могла придумать уйму недостатков всем своим потенциальным кавалерам ещё до того, как пойти с ними на свидание. Не говоря уже о том, что было после свиданий. После этого, казалось, будто она теряла веру в истинную любовь. Я остановился, заново переживая то утро. Я его очень хорошо запомнил, оно мне запало в душу. - Но каким-то образом, Эмма к чертям сломала эту систему. Она обошла всю «охранную систему» моей мамы. Потому что пока моя мама была до ужаса придирчива и разборчива в любви; она так же была супер-заботливой, когда дело касалось семьи и её друзей. Не то, чтобы ни один парень не пытался это сделать, или же им не давали ни единого шанса, просто их единственным спасением было в том, чтобы стать только другом. Моя мама, вероятно, когда понимала, что между ними будет только дружба, - я хлопнул в ладоши, - игра заканчивалась. - Надеюсь, вы осознаете насколько странной и уникальной была ситуация с Эммой. Она каким-то чудом сдружилась с моей мамой… одновременно, сама того не осознавая, влюбилась в неё… ну, и заставила мою маму влюбится в неё также, - я наморщил лоб, понимая, насколько всё это запутано, - я это к тому, что я всегда был с ними, и даже я до сих пор не могу понять, как такое произошло. Причина, по которой я не был удивлён тому, что увидел утром Эмму в ванной, только из-за события, которое произошло за день до свидания. А всё дело в том, что в тот день мама отклонилась от обычного сценария. Я помню, как спросил свою обычную фразу «какое первое впечатление?» и знаете что… ничего, моя мама сидела, перебирая в голове слова, которыми можно было описать Эмму, и молчала. Я ожидал от неё что-то вроде «блондинка», «высокая», «учительница», «неуклюжая», «глупая», «смешная», «упёртая», но она так и продолжала молчать, смотря в стену. Казалось, будто она даже забыла о том, что я её спрашивал. Вместо этого она просто улыбалась и игралась с подставкой для приборов, как маленький ребёнок, - я сделал на этом акцент, понимая, как это нереально увидеть Реджину Миллс, ведущую себя как влюблённый подросток. - Это было возмутительно. Я решил вывести маму из транса и просто позвал её. Когда она отмерла, она спросила: «я не знаю, Генри. Она ведь блондинка?», так и продолжив играть с той чёртовой подставкой. На что я ей ответил: «и? Я думаю, это мило». Это во мне вызвало лишь жалость, вспоминая то время, когда мама вела себя как подросток, - а затем, эта упрямая, не верующая в любовь, боль в заднице, под названием моя мама, сказала: «да… она вроде бы милая, разве нет?». Я в том смысле, что, да ладно вам, люди, как после такого, я мог удивиться, увидев Эмму у нас в ванной на следующее утро?***
- Не знаю, я просто подумал, что, возможно, тебе бы захотелось обсудить то, почему здесь Эмма. Наверняка, ты чувствуешь себя неловко… Генри сплюнул, а затем, прополоскав рот водой, затащил Реджину в спальню. Он закрыл дверь, оставив шокированную Эмму ожидать в коридоре. Генри повернулся к брюнетке. - Мам. Какое первое впечатление? Реджина в замешательстве посмотрела на Генри. - Ты не… - Мам, - Генри сделал паузу, - твоё первое впечатление? – Спросил он со всей серьезностью. Прислонившись спиной к стене, Реджина вздохнула и посмотрела на умного не по годам сына. - Она идеальна, - после минуты молчания, ответила Реджина. Генри улыбнулся, а затем обнял маму. - Тогда нам не о чем говорить, - сказал Генри, разорвав объятия, а затем открыл дверь спальни. Эмма, которая, очевидно, расхаживала в прихожей туда-сюда, резко остановилась и посмотрела на них. - Что случилось? – Испуганно задрожала Эмма, её руки тряслись. Она знала, что если Генри не одобрит выбор Реджины, то это конец. Реджина не ответила сразу. Вместо этого, она продолжала смотреть на Эмму, думая о том, что её так привлекло в этой женщине. - Если Генри против этого, я могу уйти. Вам не нужно… - Реджина заставила Эмму замолчать её любимым способом – поцелуем. Эмма обвила руки вокруг талии брюнетки, слегка приподняв её в воздух. Аккуратно поставив брюнетку на землю, Эмма слегка улыбнулась. - Полагаю, это значит… - начала Эмма снова, но Реджина вновь прервала её поцелуем. Приняв правила игры, Эмма сказала: - Так, Генри… - Эмма хитро улыбнулась, не закончив фразу. Реджина наклонила голову на бок, непроизвольно улыбнувшись. - Ты просто хочешь поцелуйчик. - Агась, - Эмма наклонилась и, быстро поцеловав Реджину в губы, спустилась на кухню. В тихой и спокойной домашней обстановке, троица сидела за завтраком. - Эй, Генри, как думаешь, сколько виноградин поместится у тебя во рту? – Спросила Эмма, отрезая себе кусок омлета. Генри внимательно посмотрел на Эмму, а затем, взяв миску с фруктами, поставил перед собой. - Эмма! – Предупредила Реджина, съев кусочек собственного омлета. Эмма в ответ лишь улыбнулась и положила свою руку на колено Реджины, слегка сжала его. Этого было достаточно, чтобы приятная волна разлилась по телу брюнетки, лишь от одного прикосновения. Воспользовавшись моментом, Генри приступил к поединку с виноградом. Когда Реджина пришла в себя, она начала смеяться, увидев, что её сын больше похож на хомяка, чем на мальчика. - Семь…восемь, - Эмма восхищенно наблюдала за Генри. - Не подавись только, - сказала Реджина, закатив глаза. Она даже не приложила никаких усилий, чтобы остановить сына. Вместо этого, она взяла руку Эммы со своего колена и начала выводить на ней узоры. Пару секунд спустя Эмма сжала ладонь Реджины. От такого внезапного действия, Реджина подскочила на месте. - Одиннадцать… двенадцать, - продолжила она считать. Эмма наклонилась к уху Реджины, продолжая следить за Генри, - как думаешь, если мы поцелуемся при нём, он выплюнет от шока весь виноград? – Прошептала Эмма, укусив Реджину за мочку уха. - Ты, правда, хочешь, чтобы он выплюнул весь этот виноград? – Прошептала Реджина. - Всё, чего я хочу, это поцеловать тебя, - прошептала Эмма, прежде чем громко выкрикнуть, - четырнадцать…пятнадцать. Генри выработал стратегию, правильно распределяя виноград во рту с помощью пальцев. - В любом случае, если он выплюнет всё это на пол, то уборка за тобой, - Реджина немного наклонила голову. - Хммм… - промурлыкала Эмма, - это того стоит, - сказала она быстро, прежде чем повернуться к Реджине и жадно её поцеловать. Реджина лишь на секунду отстранилась, увидев, как Генри успешно выплюнул весь виноград. Брюнетка посмотрела на мальчика, который теперь с отвращением смотрел на виноград. - Ребята! – Скулил Генри. Когда он увидел усмешку на их лицах, он завозмущался, - вы это нарочно! - Возможно, - пожала плечами Эмма, прежде встала и забрала свою и Реджины тарелки. Блондинка решила, раз брюнетка приготовила им завтрак, то она будет в состоянии помыть посуду. Качая головой, Реджина смотрела на сына. Мальчик расстроенно смотрел на тарелку с виноградом. - Генри… это всего лишь виноград, - хихикнув, сказала Реджина. - Мам, на данный момент это мой самый отстойный результат, - закатив глаза, пробормотал парень. - Ты проделывал такое раньше? - Реджина подняла бровь. - Да миллион раз. Один раз мне удалось двадцать четыре виноградины запихнуть, но они были маленькими. - Только не говори мне, что это тоже было с Эммой? – С надеждой спросила Реджина. Она не сильно удивилась, когда Генри положительно кивнул. - И вот эта фигня, которой вы занимаетесь… она что-то значит для вас двоих? - Мы такое проделываем вот уже два года, так что да – значит. - Вы делали это в школе? - Эээ… нет? Реджина покосилась на Генри, прежде чем заговорила: - Хочешь увидеть, как бесится Эмма? Это довольно забавно. Генри в шоке смотрел на маму несколько секунд, потому что он никогда ещё не слышал от своей мамы слово «беситься». А потом он смутился, когда понял смысл её фразы. - Ты раньше видела, как Эмма сходит с ума? - О, да-а-а. Генри поджал губы, думая о том, как много времени его матери проводили вместе, прежде чем пошли на свидание. - Конечно, почему бы и нет. - Генри, вот, что ты сейчас сделаешь... Эмма вернулась с кухни спустя десять минут. Когда Генри заметил Эмму, он сгорбился над тарелкой, считая виноградины на пару с Реджиной. Эмма наморщила брови, а Генри в это время улыбался. - Мам, ну что, сколько там? – Взволновано спросил Генри, подпрыгнув на стуле. - Двадцать шесть, Генри, - незаинтересованно ответила Реджина, поглядывая на свой маникюр. - Не может этого быть… - челюсть Эммы отвисла. - Мам! Мам! Это мой новый рекорд! Реджина с Генри покосились на Эмму, которая быстро схватила виноградины, начиная их пересчитывать. - Нет... этого не может быть, вы взяли меня на понт. Ты не можешь участвовать в виноградном поединке без меня и установить новый рекорд, - в её глазах отражалось, что она обижена на это предательство. - Спроси маму. Она бы не лгала. Двадцать шесть! - Двадцать шесть! - Спокойно кивнула Реджина. Как и предсказывалось, Эмма была слишком увлечена «схождением с ума», что сначала даже и не заметила улыбающееся семейство Миллс. - На что ты был похож? Ты был похож на хомячка? Или будто тебя одновременно ужалило сорок ос? Я не знаю. Я не знаю, потому что я всё пропустила, - Эмма расстроенно рухнула на стул, - дурацкая посуда. Я пыталась сделать идеальное утро после первого свидания и тут такое… я пропустила это, - неразборчиво ворчала Эмма. Реджина наклонилась к Эмме и прошептала: - Ты – моё идеальное утро после первого свидания, - сказала Реджина, прежде чем поцеловала её в щеку. Генри не мог больше сдерживаться. Он начал истерично смеяться. Даже Реджина не смогла сдержать улыбку. Сузив глаза, Эмма посмотрела на этих двух проказников. - Вы оба лгунишки, - закричала Эмма. - Это была идея мамы, - быстро ткнул пальцем Генри на Реджину, которая разрывалась от хохота. - Ты – проказница. Я всё решила. Ты симулируешь, будто грозная и серьезная, но на самом деле ты просто страшная интриганка и проказница. - Ох, это именно то, что ты думаешь? – Рассмеялась Реджина. - Да, Реджина Миллс. Это именно то, что я думаю, - ухмыльнувшись, подытожила Эмма.***
- Если кому-то и интересно, то я и вправду побил рекорд и засунул в рот двадцать шесть виноградин. Правда, это произошло на моё пятнадцатилетие. Мне тогда сняли скобы, и я думал, что мой рот такой же огромный, как и баскетбольное кольцо. Я подумал об этом моменте, что я бы сейчас все изменил, если знал обо всем раньше. - Я хотел бы рассказать вам эту историю с самого начала. Я бы даже сделал её интерактивной. Это было бы афигенно. Возможно, я бы даже принёс виноград и бросался им в вас; затащил бы на эту сцену кардиомонитор; и, возможно, бы даже включил CD, который я подарил маме и Эмме на Рождество, когда мне было четырнадцать. Я назвал его «Саундтрэк нашей жизни», - я рассмеялся, потерев шею, - а, может, и нет, а то я только что подумал об этом, и это прозвучало как-то смущающе. Я был сентиментальным парнишкой. А почему бы мне собственно не быть? Ведь у меня самая клёвая семья на свете.