***
Генри с Пэйдж, держась за руки, шли позади Реджины и Эммы. Воздух был холодным, и их дыхание было отчетливо видно – белые клубы пара выходили из их рта. Было необычно, что в такой холодный день, светило солнышко. Эмма посмотрела на свою жену. Реджина была занята тем, что наблюдала за маленьким ребёнком, который играл в снежки. Эмма сжала руку брюнетки. Ни с того ни с сего, Эмма резко остановилась, обратившись к Реджине: - Если бы ты смогла заняться сейчас чем угодно, что бы это было? - Почему ты спрашиваешь это? – Реджина повернулась к жене, слегка наклонив голову. - Не волнуйся, - ответила Эмма, счастливо улыбнувшись, - так что бы это было? Пытаясь сконцентрироваться, Реджина закусила губу. - Полагаю, что я сейчас именно там, где и хочу быть, - наконец, ответила брюнетка, смотря в изумрудные глаза Эммы. - Генри, если бы ты сейчас мог сделать одну вещь, чтобы это было? – группка продолжила идти, но Эмма повернула голову, посмотрев через плечо на двадцатитрёхлетнего молодого парня. Он погладил воображаемую бороду, но после быстрого толчка от Пэйдж, он поднял руки вверх: - Ладно-ладно. Я хотел бы… - Генри посмотрел по сторонам, пока не заметил парк. Снег в парке отличался от грязной жижи и слякоти, в которой они сейчас стояли, - …я хотел бы покататься на санках. Эмма хихикнула, а затем посмотрела на шокированную Реджину. Брюнетка посмотрела на своё тёмно-синее шерстяное пальто, а затем на сапоги на каблуке. Реджина показала рукой на то, во что она была одета. - Ни за что. Я… У Реджины не было шанса договорить, поскольку Эмма её уже потянула в магазин. Генри с Пэйдж подняли голову, посмотрев на магазин «New York Outdoor Co». На витринах были выставлены снаряжение для альпинизма, санки, снегоступы и зимняя одежда. - Твоя мама убьет Эмму, - прошептала Пэйдж на ухо Генри. Парень улыбнулся, почувствовав горячее дыхание Пэйдж на своей коже. - О, да, и я не собираюсь пропускать такое шоу. Он потянул Пэйдж в магазин. Войдя в магазин, они оглянулись вокруг: на стенах висели сани, спальные мешки. - Где мама? – Генри подошёл к Эмме. Она сидела на скамейке, примеряя сапог на протезированную ногу. - Она в примерочной, - озорно улыбнулась Эмма. Её глаза светились неподдельным и искренним счастьем. Эмма повернулась к Пэйдж, - выберите всё, что вам потребуется для езды на санях. Всё за мой счёт. Пэйдж начала протестовать, но Эмма посмотрела на её кожаные ботинки, а затем сказала: - Так ты хочешь сказать, что тебе нравятся холодные и мокрые ноги? Пэйдж посмотрела на свою обувь и покраснела. Генри подошел к ней, положил руку ей на плечо, а затем повёл невесту в обувной отдел. Они выбрали себе сапоги, а затем начали смотреть зимние куртки. Пока Генри с Пэйдж были заняты выбором санок, Эмма уже стояла около примерочной. - Ну, как там? – Эмма натянула на себя шапку, которую заметила у входа в магазин. - Я в этом не выйду, - приглушённый голос сказал из-за двери. - Ой, да ладно, не может всё быть настолько плохо. Я уверена, что ты выглядишь по-исследовательски и сексуально. - Эмма, - скулила Реджина. Блондинка уже начала думать, что Реджина и вправду не выйдет, но затем она услышала щелчок, открывающейся двери. Брюнетка просунула лишь голову, не желая показываться во всей красе. - Я похожа на зефирку. - Зефирки очень милые. - Эмма! Взгляд Реджины так и умолял Эмму, чтобы она разрешила ей снять это, но блондинка была непреклонна. Неохотно и медленно открыв дверь, Реджина вышла из примерочной. Она была одета в огромные чёрные дутые штаны, которые слегка висели на ней; Реджина в них и, правда, походила на воздушную зефирку. Её зимняя куртка была стильной, но большой для неё, а в руках она держала белую шапку с помпоном. Эмма оценивающим взглядом прошлась по Реджине, стараясь подавить хихиканье. Реджина вздохнула и надулась, собираясь скрыться в примерочной. - Ты отлично выглядишь. - Я выгляжу смешно! - Кому какое дело до этого? Мы собираемся кататься на санках с нашим сыном и будущей невесткой. Никому нет никакого дела до того, во что ты одета. Просто подумай о том, как тебе будет тепло. Реджина наморщила лоб, обдумывая снимать ли ей одежду или же оставить. - Ты когда-нибудь будешь вспоминать обо мне в этой одежде? - Э-э-э… нет, - веселилась Эмма. - Ты лжёшь. - Я. Постараюсь. Не. Делать. Этого. - Мам! Хорошо выглядишь, - кричал Генри с другой части магазина, натягивая на себя лыжную маску. Он ухмыльнулся, любуясь тем, как смешно он выглядит. Реджина хихикнула, думая о том, сказал ли ей это сын, лишь для того, чтобы она почувствовала себя лучше, или же чтобы они не провели полжизни в магазине. - Ладно, - вздохнула Реджина, когда начала закрывать дверь, но Эмма остановила её. - О-о-о, нет. Ты выйдешь в этом из магазина. Мы собираемся пойти кататься прямо сейчас. - Тебе повезло, что ты блондинка, - проворчала Реджина, забрав своё старое пальто. - И что с того, что я блондинка? Реджина склонила голову, дьявольски улыбнувшись. - Оу, разве ты не знаешь, дорогая? Просто блондинки мой типаж. И я могу им всё простить. - У тебя неприятности, милая, - Эмма сморщила нос, слегка покачав головой. Она пошла к кассе, улыбнувшись Реджине. - Генри? Пэйдж? – Эмма посмотрела на кассира. Она положила выбранную шапку на прилавок, - у нас… много вещей. Кассир подросток кивнул и просканировал шапку. Он повернулся к Реджине, которая через все эти слои одежды пыталась найти ценники. Она держала их, а он перегнувшись через прилавок, чуть ли не падая, сканировал их. - Воу-воу, эй, чувачок, это моя мама! – закричал Генри, сделав шаг вперёд. Молодой парнишка отошёл назад, подняв руки вверх. Эмма закатила глаза, а затем улыбнулась по-доброму. - Он просто прикалывается над вами, не беспокойтесь. Кассир облегчённо выдохнул, тихо рассмеявшись. Он снова перегнулся и продолжил сканировать штрих-коды, которые ему подавала Реджина. После того, как закончили с вещами Реджины, Генри вручил кассиру одежду Пэйдж. - И это тоже! – Генри поднял над головой две пары санок. - Вы ребята похожи на идеальную семью, - прокомментировал кассир, проверяя что-то на компьютере. Эмма фыркнула. Генри рассмеялся. Пэйдж хихикнула. Реджина ухмыльнулась. - Даже и близко нет, парень. У меня только одна нога, - Эмма задрала штанину, демонстрируя кассиру свой протез. - У меня её печень, - Генри показал на Эмму, - и скажу тебе честно, это не самый функциональный орган, который я получил. - Среди прочего, я диабетик, - пожав плечами, призналась Реджина. Эмма обняла Реджину, а затем поцеловала её. - У меня есть участок волос, который не пигментируется, - добавила Пэйдж, пожимая плечами и подняв брови. - О, божечки, нет. Этого не может быть. Я не могу жениться на тебе после такого, - драматично симулировал Генри. Реджина с Эммой посмотрели на кассира, который уже пожалел, что сказал им это. Пока Эмма ждала, когда ей вернут карту, она прислонилась к прилавку, наблюдая за её прекрасной, глупой семейкой. Генри всё ещё носил ту лыжную маску, Пэйдж закатывала глаза, пока Генри пытался обвязать её шею платком в стиле ковбоя, а жена была похожа на зефирку больше, чем когда-либо. Эмма хихикнула, поскольку поняла ту Реджину Миллс. Злая Королева, именно так называли Реджину Миллс в индустрии искусства, где она была крутой, но сейчас она не могла опустить руки вниз из-за огромного количества слоёв дутой одежды, что была на ней. - Мэм! – Эмма кивнула, выходя из транса, - вот ваша карта! Приятного вам дня, - сказал кассир, отдав ей кредитку.***
- Мы шли по улице в нашей новой зимней одежде, выглядя так, будто собирались покорять Эверест. Мама решила застегнуть пальто аж до самого конца, чтобы никто не узнал её в этой одежде и не стал насмехаться. Мы поднялись на самую большую горку с санями. Поскольку мы жили в Нью-Йорке и не привыкли к горам, мы карабкались на гору, пару раз останавливаясь для передышки. Эмма буквально подпихивала маму в спину на последних метрах нашего пути. Я уверен, что она просто дико устала подниматься. Иногда мама начинала винить Эмму в выборе одежды, - я осмотрел толпу, пытаясь признать хоть несколько знакомых мне людей, которых ранее именовал «точками». Я хотел видеть этих людей. Я хотел узнать парочку, - итак, мы вскарабкались на вершину этой горы. Кроме нас там больше никого не было. У нас в крови бурлил адреналин и эндорфин. Мы секунду стояли и ужасались этому спуску, хотя буквально пару минут назад говорили, что это раз плюнуть – спуститься на санках отсюда. Эмма поставила санки на снег, они были довольно длинные, чтобы мы все друг за другом уместились в них. Меня назначили «толкателем», и смысл был в том, что когда санки начнут двигаться, мне надо будет запрыгнуть в них. Понятно же, что я дал такой сильный толчок, будто ракету запустил. Я же блин такой невероятный халк. И, вот, они спускаются на санках без меня. Я ухмыльнулся про себя. Я до сих пор помню, как визжала моя семья, спускаясь на санях с этой горы. А как они кричали, когда свалились с этих саней… о-хо-хо. - Пэйдж первой вывалилась из них, а затем сама по себе скатывалась с горы. А вот мама с Эммой почти доехали до конца горы. Но единственная причина, почему и они выпали с санок, так это из-за того, как мне позже сказала Эмма, цитирую «твоя мама такая зефирушка, и мне так хотелось посмотреть, как эта зефиринка будет скатываться с горы», - я прекратил говорить, так как разразился смехом, и толпа подхватила мой смех, - я прекрасно это помню, по некоторым причинам. Я стоял там, на вершине горы и наблюдал, как моя невеста делала снежных ангелов. Я видел, как моя мама валялась на снегу. Я никогда в жизни не видел, чтобы она так сильно смеялась, как в тот момент, её взгляд был устремлён в небо. Эмма лежала рядом с ней, опёршись на локти. Её шапка немного съехала с головы. Она тоже заливалась смехом. Секунду спустя, Эмма наклонилась и поцеловала маму. Я видел, как моя мама тут же вскинула руки, чтобы положить ладошки на лицо Эммы. Это заставило меня улыбнуться. Когда я повернулся к Пэйдж, она всё ещё делала снежных ангелов. Пару минут спустя, она почувствовала, что я смотрю на неё, и подняла взгляд вверх. Когда Пэйдж посмотрела на меня, она улыбнулась мне тем самым взглядом. Этот взгляд, он… я даже не могу объяснить его… Я начал шагать по сцене, сердце выскакивало из груди. - Я не знаю, тот день был столь ярче, счастливее, громче, больше. В тот день, жизнь казалась чем-то большим. И всё, о чём я мог думать, пока стоял, чувствуя себя на вершине мира, о том, что здесь, сейчас и навсегда, это… это любовь.