Чудеса на хуторе близ сказки

Сладко потянувшись, я перевернулась на другой бок. Неестественная тишина неожиданно навалилась, вынуждая открыть глаза. Обычно где-то на периферии утром всегда звучали родительские голоса, ноющее мяуканье толстого кота Обормота, тявканье маминого шпица Фредди, музыкальные новинки из приглушённого телика. А тут — абсолютная тишина. В комнате кроме меня никого не было. Как выяснилось чуть позже, в целом доме никого не было. Я выглянула в окно. Снегу намело так много, что некоторые деревья под тяжестью согнулись до самой земли. Меня аж передёрнуло от холода, который, наверняка, там царит. Лучи зимнего солнца скользили по белой поверхности земли, чётко выделяя аккуратную дорожку от крыльца до калитки. Видимо, бабушка куда-то вышла. Поэтому я умылась в этом недоразумении, носящем гордое имя — умывальник, намазалась кремами, уложила волосы, накрасилась. Всё, как всегда. Мама с детства приучила, что надо быть красивой в любой ситуации. Другим читали книжки о принцессах, а из меня мама принцессу растила. Растила и приговаривала: «Красивой девушке не надо сильно напрягаться. Пусть дурнушка учится и зарабатывает мозгами. Красавице всё сойдёт с рук за одну лишь улыбку». Не то, чтобы я была согласна с её философией, но воспитание на то и воспитание — хочешь — не хочешь, а прилипнет. Под расшитым полотенцем на столе обнаружилась кружка молока и тёплые блины. Махнув на диету, вместо одного съела три. Ничего, потом на тренажёрах чуть дольше позанимаюсь. Под тарелкой с блинами обнаружилась записка. В ней говорилось о том, что старушка придёт к обеду, а пока просит меня отнести какому-то деду Митрофану сумку с гостинцами, которая ожидает меня у двери. Написано, что для этого надо у правой развилки налево свернуть и идти до самого его дома. Он будет ждать. Но сперва следовало спуститься в подвал и достать оттуда баночку помидоров. Дед, видите ли, помидоры любит. Я простонала в голос, поныла, поворчала, ещё раз вспомнила своих родителей «добрым» словом и остановилась у квадратной крышки, ведущей в подвал. Тяжёлое железное кольцо пару раз выскочило из наманикюренных и намазанных питательным кремом пальчиков, но в третий раз крышка всё же поддалась. Оттуда пахнуло сыростью и землёй. Я посветила внутрь фонариком и с радостью обнаружила лампочку. Спустя секунду в подвале зажёгся жиденький, но какой-никакой свет. Жаль было свои розовые тапочки с помпончиками, но что поделать, пришлось спускаться. Подвал оказался на удивление вместительным: здесь и ящики с картошкой, и связки лука, чеснока, трав каких-то. Вдоль стен по обе стороны — полки с закатками, а там, в самом конце, несколько огромных бочек. Там, наверное, тоже огурцы солились. Паутины практически не было, бабулька частенько тут бывала, а то бы я дальше первой ступеньки не спустилась. С помощью фонарика на телефоне, обнаружила полку с помидорами. Дольше находиться в этом сыром помещении не хотелось, поэтому я тут же направилась к лестнице. И тут сзади раздался — плюх! Я резко обернулась, пытаясь понять, что могло издать такой булькающий звук. Тишина. И тут снова — плюх! Выставив перед собой фонарик, всмотрелась в самую дальнюю стену, туда, где стояли бочки. Может, банки бабкины лопаются? Плюх! — и от самой дальней бочки рассыпались брызги. Крыса утопилась, что ли? Не то, чтобы я боялась крыс, просто не видела их никогда, чтобы бояться. Плюхающий звук повторился, и опять. Такое впечатление, что в бочке кто-то купался. — Эй! — крикнула, не приближаясь. Видела я в фильмах таких дурочек, что лезут в самое пекло. — Пс-с-сик! — этот звук всегда отпугивал маминого шпица. — Псик! И тут из дальней бочки стало подниматься нечто… Длинное и волосатое, плечистое, голое… — Твою… — выругалась сквозь зубы, чувствуя, как от страха отказывают ноги. С громким чавкающим звуком появились две сильные руки. Судя по ровной груди — мужчина. Вода стекала по нему прямо на земляной пол. Он вылез до самой талии и замер. Я смотрела на чудовище, не моргая… Внезапно оно взмахнуло рукой и откинуло длинные чёрные волосы назад, открывая белоснежное миловидное лицо и голубые-голубые глаза. — А где… бабуля? — удивлённо поинтересовалось чудовище, и я завизжала. – Ай! — оно зажало уши руками с тонкими перепонками между пальцев. — Не кричите, прошу! И я заткнулась. — Уверяю вас, — голубые глаза невинно захлопали слипшимися от воды ресницами, — я не причиню вам вреда! — он молитвенно сложил руки. — Вы… вы кто? Что вы… что вы тут делаете? — Я всегда зимую у бабули, когда пруд замерзает, — он перекинул длинные волосы через плечо и принялся их размеренно перебирать. — Ка-какой пруд? — Тот, что на лесной опушке у Царь-дуба, — он махнул в сторону. — А чего вы в бочке? — Говорят, есть такое сооружение — ванна, — шёпотом сказало существо и причмокнуло губами, — но я об этом могу лишь мечтать, — и закатило глаза. — А ведь моему хвосту так тесно здесь, — и в голосе послышались плаксивые нотки. — И здесь темно! И домовой приходит редко, — пожаловалось существо. — Здесь та-а-ак ску-у-у-учно… Домовой? Хвост?! Я с ума схожу, похоже, в этой глуши… — Посмотрите, у меня уже грибок начинает развиваться! — брызнула вода и из бочки показался огромный чешуйчатый зелёный хвост. — Вот здесь, между плавниками! — плаксиво пожаловалось существо, пытаясь дотянуться до меня и показать ближе. Я шарахнулась назад, больно ударившись копчиком об ступеньку. — Это такое унижение — жить в бочке, — он смахнул слезу, — после того, как резвился в воде под луной… — П-простите за ма-а-аленькое уточнение, но кто вы? Ру… ру… — я даже произнести не могла своё предположение. — Да, я русал, — он гордо выпятил грудь. — Может, вы принесли мне водорослей? Или хотите меня развлечь? Вас бабуля послала? — Н-нет, это я случайно… Я… — А хотите, я вас пощекочу? — и милое лицо мгновенно стало хитрым. — Совсем чуть-чуть, мне ведь так скучно… — Что-то не хочется как-то, — я была уже на третьей ступеньке, взбираясь по лестнице спиной. — Тогда принесите мне хоть поесть! — русал капризно надул губы. — И свет не выключайте! — Х-хорошо, — и я быстренько взлетела по лестнице, чудом не оставив внизу свои любимые тапочки. — В углу под умывальником стоит ведро с водорослями! — донеслось мне вдогонку. — На нём ещё имя моё написано! Это мне! — Имя? — свесила голову в подвал. — Да, — перебирая пальцами чернильные локоны, кивнул русал. — У меня красивое имя, как и я сам. — И какое, позвольте узнать? — любопытство, чтоб его! — На ведре написано! — и недовольно хлестнул хвостом по воде. Сама мысль, что это существо может на руках вылезти из подвала и напасть на меня, заставило судорожно бросить банку с помидорами (чудом уцелевшую в моих руках) на стол, а самой кинуться к умывальнику. И — точно! У стены стояло ведёрко, а на нём белой краской аккуратно выведено: «Исин».