Император

      Адмирал Антиллес бродил по Императорскому дворцу. Ныне он ему полностью принадлежал. После захвата дворца, некоторые залы были значительно повреждены, и их следовало в кротчайшие сроки восстановить. Ведж прошёл в лазуритную комнату. За стеной перешёптывались слуги. Адмирал осмотрел высокий потолок, украшенный картой Центральных миров, и воротился в просторную веранду, откуда открывался вид на Корусант. Он вошёл на веранду, и вспыхнул жаркий дневной свет. В круге солнца стояли небоскрёбы, из стороны в сторону летели автомобили. В город понемногу возвращалась мирная жизнь.       — Ваше Величество, — поклонился старший слуга, — вещи уже перенесены в апартаменты Исанн Айсард.       — Я не Император чтобы меня так называть, — возразил Антиллес.       — Как же! Вы ведь захватили столицу и живёте в этом дворце. Теперь Вы новый Император.       — С тиранией покончено. Отныне здесь правит Республика, привыкайте, — улыбнулся Ведж и похлопал служителя по плечу.       «Да… наконец-то, наши враги поставлены на колени, — надменно подумал Антиллес. — Возмездие настало для Империи. Честь — павшим, героям — слава. Империя думала, что день расплаты никогда не наступит. Она безнаказанно проливала кровь невинных, покоряла беззащитных. Но расплата всегда приходит. Уж теперь я наслажусь местью, ведь я этого достоин. Годы унижений, отчаянья и, наконец, победа. Я своими же руками склонил гордых тиранов. Я напомнил им, что и их Империя тоже смертна».       Антиллеса окликнуло эхо, раздавшееся из дворца. Ведж отошёл от панорамы города и поспешил навстречу этому оклику. По ту сторону его ожидали двое солдат, для того чтобы сопроводить адмирала на собрание Временного Совета. Антиллес стал во многом ключевой фигурой в руководстве страной, особенно его положение укрепилось после успешной блокады Корусанта. К нему питала уважение вся многочисленная повстанческая армия, и потому его голос был значимым для Совета.       Несмотря на то, что Лея Органо считалась Главой государства, вскоре Временный совет путём голосования выбрал на эту должность Мон Мотму. Создание же нового Сената оказалось делом гораздо более сложным нежели ведение войны с «осколками» Империей. Ведь пока Империю медленно вытравляли из Центральных Миров, многие советники Республики начали думать, что война вскоре закончится, и тогда политические амбиции и личное стремление к власти стало всё больше проникать в новое правительство.       На этот раз на заседании Совета присутствовали послы Империи и послы подчинённой ей системы Билбринджи. Билбринджи стала следующим полем боя между Империей и Новой Республикой. Верфи этой планеты, на которых создавался звёздный флот, был стратегически важен для Альянса. Флот Республики до сих пор был весьма слабым перед мощью имперских «Разрушителей». Захват Билбринджи был просто необходим. Сами жители планеты — ногри весьма скептически относились к завоевателям, однако переманив их на свою сторону, Республике будет гораздо проще захватить планету.       Адмирал опоздал на заседание. Когда Ведж вошёл в залу, республиканские военачальники приветствовали его аплодисментами. Он застал тот самый момент, когда посол от ногри объяснял, почему они не могут принять помощь Республики. Адмирал Антиллес осмотрел присутствующих. Он был возмущён, что большинство сенаторов не явились на заседание. Мон Мотма была намерена восстановить некогда упразднённый Галактический Сенат. Но как же его восстанавливать, если больше некому заседать? Хотя Сенат нужен. Более десяти лет не было заседаний. Ушёл Император, и некому больше управлять Галактикой. Многие правители отказывались выдвигать сенаторов, так список редел, пока в нём не оказалось никого.       Принцесса Лея сидела напротив посла, а во главе длинного стола заседала Мон Мотма. Люк смотрел на процесс заседания, приткнувшись к стене, где-то в глубине зала совершенно безучастно. А то Антиллес почти уже заподозрил, что после захвата столицы Скайуокер попытается взять власть в свои руки. Но Люк, похоже, был вовсе подавлен и удручён, и не отважится. Подумать только: этот золотоволосый юноша был когда-то символом их победы! Он ли был тем, кто в одиночку взорвал двумя протонными торпедами первую «Звезду Смерти»? Хотя, всё же проскальзывало иногда в глазах Люка эдакое, сомнительное… как сейчас, к примеру. Присмотрелся — нет, вроде это лишь жалкая шутка теней. Ведж решил взять слово.       — Уважаемый посол, — заговорил он, — вы утверждаете, что блокада Республики принесла вашему народу много страданий. Но мы не занимаемся убийством мирных граждан, нас интересует только уничтожение баз Империи. Я думаю, что это понятно.       — Я верю вам, адмирал, — заверил посол. — Но простите, на Билбринджи, там, где живут ногри, там же не только базы Империи, мы живём там. И когда по имперским войскам отрабатываются удары с неба, то неизбежно достаётся мирным жителям, потому что без этого не бывает. Бомбардировщик не снайперская винтовка. Бомбу в платок вы не уложите. Ваши «приёмы» видения боя ничем не отличаются от имперских. Мы не хотим ввязываться в Гражданскую войну, нас это не интересует, однако нас связывает долг и клятва перед Империей.       Люк наблюдал за Антиллесом: как он доказывал, как он возражал, убеждал посла. Люк понимает — Ведж блефует. Конечно же, Республика убивала многих мирных граждан, конечно же, действовала не чисто. Иначе бы не победила. Ложь Антиллеса была Скайуокеру противна. Она заставляла попирать всё, во что он верил: в Свободу, Республику, Равенство. Слова Антиллеса вливали в его душу хладный яд.       Ведж не доверял Мон Мотме. Она мнила себя Главой государства — правителем Галактики, но её выбрала лишь узкая группа из Республиканских чиновников. Почему она считает, что говорит от имени множества миров, если ни одна из систем не явилась на заседание?       Весь процесс совета казался Скайуокеру фальшью. Он не мог больше на это смотреть. Через пару минут Люк удалился из зала. Антиллес этого не заметил, но зато заметила Лея. Она извинилась перед присутствующими, встала и направилась за братом. Лея догнала его только в коридоре, когда он быстрым шагом покидал дворец.       — Постой! — крикнула она.       — Я не хочу участвовать в том, что затеял Ведж!       — Что с тобой, Люк? — она смотрела брату в лицо и не находила прежнего и знакомого отклика, мысли его закрыты, и сам Скайуокер стал совсем, совсем чужим. — Я тебя не узнаю, ты так изменился… Расскажи! Из-за чего чего? Неужели из-за Веджа?! Но он не виноват, Ведж делает то, что ему приказано. Нам нужна поддержка ногри в этой войне. Если не мы, то империя. Разве ты этого хочешь?       — Почему-то мне всё чаще кажется… что мы или что империя — ничего не изменит. Император всё равно жив.       — О чем ты говоришь? — она ещё не понимает. Люк произносит это мысленно, и Лея считывает его мысль. Затем она говорит с ним совсем тихо, совсем интимно: С Императором Палпатином всё кончено…       — Разве Императора так просто убить? Неужели ты думаешь, что Императора было так легко убить?! Это будет вечно. Может… отчасти… в этом и состоит равновесие Силы.       Люк развернулся и двинулся прочь из дворца. Лея не стала его догонять. Она вернулась на заседания, а Скайуокер теперь хотел только одного — поговорить со старым другом и получить от него ответы.

***

      Джакку представляла собой пустынную планету. Она стала свалкой имперских разрушителей в золотое время Галактической гражданской войны. Огромное кладбище звёздных кораблей — здесь захоронена и былая слава правления Палпатина. Проходящие аравские караваны занимались раскопками этих затерянных судов, а затем продавали хорошо сохранившиеся запчасти на рынке в ближайшей деревне.       Угнанный Ханом Соло шаттл остановился на высокой горе. В каньоне поднялась песчаная буря, Хан предложил осмотреть каньон, когда буря утихнет. Все трое беглецов сидели на корабле, ходили из угла в угол, ожидая, когда всё это кончится. Теперь у Коррана появилось время расспросить Соло обо всем, что произошло. Что они забыли на этом «песчаном булыжнике»? Почему Соло не вернулся в Республику? Почему он здесь?       Хан медлил. Он улыбнулся повстанцу в ответ с какой-то странной иронией. Он не думал, что Корран поверит ему. Затем он всё-таки решился что-то сказать:       — Я покинул Альянс вскоре после победы на Эндоре. Тогда мне казалось, что Империя уже побеждена, а заниматься установлением Республики было мне не интересно. После смены руководства, многие в имперской иерархии, кто был ничем стали всем. Во многом из-за этого мне вообще пришлось покинуть своих друзей и свою жену. Наши стремления разошлись в разные стороны, у нас больше не было общего. Я… я страшный человек. Я бандит, контрабандист — это то, что в моей крови и от этого никуда не деться. Мирная жизнь не по мне. Я воевал, потому что любил воевать, а не потому, что желал чего-то лучшего. Я убийца, а не революционер. Маска «честного рыцаря» мне не к лицу. Республика может быть мне не нравилась, но Империя не нравилась больше. Вот и всё. Я считаю, что отдал долг Восстанию и больше никому ничего не должен.       Можешь презирать меня, малыш, но придёт время и может, ты поймёшь меня. Не отпирайся, я вижу это. Я всего лишь простой человек и хочу простого счастья. У меня нет ни сил, ни желания заниматься освобождением Галактики.       — Но как вы могли? — негодовал Хорн. — Меня пытали на этом проклятом судне, измывались, но я выжил, я продолжаю сопротивляться. А вы так просто сдались! Вы бросили своих друзей, свою жену. Не могу поверить, что это те самые Хан Соло и Чубакка. Я… разочарован.       — Люди меняются, — отозвался Хан, усмехнувшись. — Я, наверное, староват, чтобы как прежде беззаботно отдаваться всякой чепухе вроде этой. Думаешь, меня не пытали? Ты и понятия не имеешь о пытках, малыш. Я оставил свою жену и своих друзей потому, что я был им больше не нужен, а не из-за страха перед сложностями. Кому как не нам привыкать ко всяким сложностям? Повстанцами овладела эта навязчивая идея восстановления Республики. Моя жена была полностью занята государственной работой. Мне там делать нечего. И знаешь что? Мне наплевать на вашу Республику, и вашу демократию.       — Как знаешь, Хан, — ответил Корран. — А зачем ты прибыл на Джакку? Почему сюда?       — Перед тем как нас с Чуи схватили, мы отстыковали спасательные шлюпки, в которых хранился товар. Три шлюпки упали на эту планету. Я хочу спасти свои вложения. Скоро топливо кончится, а Империя будет гоняться за своим шаттлом. Передвигаться на нём небезопасно. Я хочу продать шаттл, по возможности что-то из товара, потом купить новый корабль.       — Ты прибыл на эту планету только ради своего паршивого товара?! Я впечатлён твоей жадностью, Соло. А что потом? Что дальше?       — Во-первых: он не паршивый, а во-вторых: у меня нет времени возвращать тебя в Республику, если ты об этом. Тем более я не хочу там «светиться». Если желаешь — езжай с нами. Брось ты эту бессмысленную войну.       — Я имею право на этот шаттл не меньше чем вы с Чубаккой. Вы бы без меня не выбрались с имперского крейсера.       — Как и ты без нас, — заметил Хан. — Сколько ты там провёл, пока нас не привели?..       Чубакка, сидевший в стороне, вдруг умоляюще завыл, глядя на ту ругань, которую развели эти два кореллийца. Внезапно в Корране пробудилась какая-то зверская, не естественная ему натура. Его зелёные зрачки странно помутнели, подёрнулись чёрным. Хорн вцепился руками в голову. Его сознание раздражали некие фантомные боли. Хан испугался. Он подошёл к парню, склонившемуся перед ним. Теперь Хорн начал понимать, что эти эксперименты уже начали воздействовать на него. Сердце Коррана билось с бешеной силой.       Соло с Чубаккой положили его на кушетку. Через пол часа Коррана отпустило. Вуки прошёл к грузовому доку, чтобы найти, чем подкрепиться. Соло подумал, что если буря затянется, то они просто не выживут. Он сказал Хорну, что уже встречал нечто похожее. Хан думает, что средство против этого есть.       На следующее утро буря стихла. Чубакка разбудил Коррана рано. Хорн с ужасом заметил что кожа на его руках начала шелушиться и из-под неё проглядывали красные прожилки. Корран не стал об этом рассказывать Хану. Он не мог понять, что с ним происходит. Теперь у него не было выбора — ему придётся идти следом за этими контрабандистами, если он, конечно, хочет спастись. Что не говори, а те двое умели выбраться из любой передряги, иначе бы давно сгинули со свету. С раннего утра решили отправиться на поиски шлюпок. Хан сказал, что следует выйти пораньше, пока не начался солнцепёк. Все трое покинули шаттл. В пустыне ещё веяло ночной прохладой, медлила поволока коралловых песков. Шлюпки упали где-то неподалёку.       Они спустились вдоль по склону. Каньон был длинным. Обнаружив спасательные шлюпки, Хан приказал весь товар выгрузить и затащить в шаттл. Они с этим закончили, когда уже стоял страшный солнцепёк. Теперь им предстояло найти какое-нибудь поселение и продать шаттл.