Император

      Хан в спехе сбегал вниз по неосвещённой лестнице, похлопывая ладонью по перилам. Через несколько незримых во мраке ступенек он оступился и, удержавшись, пошёл быстрее. Признаться до сегодняшнего дня Соло ещё не случалось спускаться в трюм их нового корабля. Здесь Корран Хорн не должен его обнаружить.       Проклятый этот день, в который молодой повстанец до неузнаваемости изменился, у Хана запомнился лишь в общих чертах. С самого утра, как они покинули Джакку, Коррана жутко тошнило. Весь день пролежал в своей комнате и лишь единожды вышел, и Соло это запомнил. Запомнил ту нездоровую белизну, блеск пота на лбу и отчуждённую зелень глаз, взирающую на него с такой дикой жадностью. Парня трясло так, будто из него вот-вот готовилось вырваться наружу нечто ужасное. Едва показавшись перед ним, Корран, одержимый невероятным смятением, скользнул обратно в комнату, запер дверь, повинуясь этим приступам, пока ещё сильным и унесённым во тьму каюты, чтобы подавить их. Ну, а потом… Потом, уже гораздо позже, когда Хан наконец оторвался от штурвала, попривыкнув к новому управлению, началось то самое…       Вдруг что-то вверху прогремело по обшивке. Взяв махом последние ступеньки, Хан влетел в небольшую секцию, в которой располагался док. Стараясь не шуметь и ничего не разбить, он стал снимать с полок предметы. Достал большой контейнер из-под завала и вытащил пару снарядов с усыпляющим газом, припасённых для охоты на рапторов. Делал он это медленно и хорошо, напрасно его так торопил грохот отшумевший и притаившийся над ним. Соло чувствовал всё: обезумившее дыхание, которое не мог унять зверь, стон когтистой лапы скрежещущей, но выжидающей и тепло самой его жизни.       И кому теперь эта жизни принадлежит? Коррану или тому чудовищу, которое властвует над ним сейчас? С кем Хану предстояло бороться? Он вновь оживил воспоминание, уже не столь ясное, подправленное чувствительной памятью, образ, который Соло видел только вдали, мельком, но совсем недавно. Сгорбленная мощная спина с выступающим гребнем позвоночника, покатые и безвольные плечи, с которых свисали руки. Чужие глаза, рассечённые чернотой. Незнакомый профиль, хотя имеющий, несомненно, что-то общее с Корраном, и всё же эта закатанная кверху губа, оголяющая ряд клыков, извивающийся розовый язык, брызг слюны, — превращали его в нечто нечеловеческое. Животное, да животное. И едва Хан успел осознать, что произошло, бежал прочь, пока тот его не заметил.       «Что теперь, выйти и попытаться остановить? — подумал он. — Нужно оружие. Бластер оставлен у штурвала, и вряд ли мне удастся остановить Коррана своими силами. Его мощь действительно колоссальна…»       Снова ожили шаги, такие же неуклюжие и грубые, как прежде, затем отшумели уже совсем рядом. Несколько резких и громких прыжков преодолели ступеньки дрожащей лестницы и смолкли. Хан знал: он уже здесь, он его учуял и загнал в тупик. Соло притаился, приглушив на сколько можно признаки своей жизни, и теперь не было ни одного движения, ни тепла, ни шелеста дыхания, — их заглушили движения зверя, хотя самого Коррана Хан не видел, и тот его, скорее всего не видел тоже. Он со зверем в этой комнате один на один. Их разделяла преграда из тканей и теней, которыми Соло занавесился. В руках у него тяжёлые снаряды, один из которых он пытался наощупь активировать. Что-то в механизме щёлкнуло, забилось в руках. Пол шёл слегка под уклон, стальной шарик смог бы докатиться до самого склада со старыми инструментами. Хана обдавало его животное тепло, он уже чувствовал незримый взгляд Коррана стоявшего прямо перед ним за занавесом. Хан медленно протянул руку в сторону и, без лишних движений, спустив кнопку, забросил снаряд вглубь комнаты. Падение снаряда раздалось вдали, и вместе с ним загрохотали контейнеры, как бы создав иллюзию человеческих движений там, в глубине секции.       Хан уже не чувствовал взгляда. Зверь будто оглянулся и двинулся навстречу шуму. Переведя дух, Соло быстро раздвинул ткани и выскочил из завала навстречу выходу, обронив второй снаряд по пути. Ловушка сработала. Газ уже зашипел во мраке и начал заполнять секцию. Хан поднялся наверх весь взволнованный радостным облегчением, но и трепетом тоже. Он побежал в сторону кабины управления за своим бластером. Прошёл сперва в хвостовую часть, а оттуда в полуосвещённый коридор. Горький бежевый свет сменился областью тьмы; одна лампочка перегорела и затянулась дымом. Оставался бледный огонёк в каюте Коррана, который пробивался из щели сломанной двери, разинувшей ставню наполовину. Она намертво встала и вся была исцарапана когтями. Вдруг из щелевого проёма показалась голова Чубакки. Он радостно завыл, забарабанив кулаком в дверь.       — Чуи! Это ты? — прошептал Хан. — Хорошо что ты цел. Я попытаюсь тебя вытащить… — хотел было Соло вскрыть дистанционную панель и разобраться с дверью, как тут же опомнился. — Слушай, я сперва за бластером сбегаю. Хорошо?       Пружинистым шагом он добрался до кабины пилота и начал прочёсывать её, выискивая глазами своё оружие. Бластер попал в его поле зрения не сразу. Наконец, обнаружив его в бардачке над своим креслом, Хан сменил автопилот и направил корабль к ближайшей обитаемой планете, на случай если ему понадобится помощь с Хорном. К штурвалу ему нужно будет вскоре вернуться и посадить судно в каком-нибудь космопорте. Так что Соло тотчас поспешил обратно в хвостовую часть, где он оставил Коррана. Поставил бластер на оглушающий режим и, вернувшись к лестнице, спустился обратно в тёмный док.       Хана испугали внезапные стуки наверху, идущие с точным неуёмным ритмом, — затем он понял — это Чубакка пытается выломать несчастную дверь. Но отвлекаться нельзя. Внизу было очень темно, да ещё и несло, пускай и едва ощутимо, едким газом. Соло прикрыл лицо рукавом и, прищурившись, решился двинуться глубже. Он включил фонарик и, воздев глаза к потолку, повёл лучом на решётку, куда ушёл дым, а потом на свалку контейнеров, к дальней стене. Никого. Хан помотал ослепительными бликами фонарика из стороны в сторону, но ничего обнаружить так и не удалось. Зверь убежал. Он где-то на борту…       — Проклятье! — огрызнулся Хан.       Он поднялся наверх и огляделся. Справа. Слева. Никого. Когда зажглось, чуть ли не одним махом, освещение по всему кораблю, предметы в коридоре слегка сдвинулись со своих линий, и поодаль, в арочном проёме Соло увидел Коррана. Невысокое, жилистое существо полыхнуло чернью глаз. Хан почувствовал, как по спине скатилась холодная капля пота. Эти огромные чёрные глаза, вступающая челюсть и сверкающие острые зубы, почему-то в искусственном свете производили ещё большее будоражащее впечатление. Он простёр руку в направлении стены, как бы преграждая проход Соло. Сжал и разжал мышцы, было видно, как под изувеченной пятнами кожей перекатываются стальные мускулы. И глядел, как ходят его лопатки, как собираются и расходятся складки смугловатой кожи на позвонках.       Внезапно освещение потухло, корабль сильно затрясло, и фигура Коррана снова потонула во тьме. Через весь зал пронеслись три голубые точки, вырвавшиеся из патрульной цепочки, в их отблеске Хан краем глаза заметил, как мутант подался к нему навстречу. Соло прикусил язык, отпрянул, удушаемый страхом, и попятился назад. Одна из голубых точек замигала и замерла на двери. Дверь скользнула вбок, едва приблизился Хан. Он вошёл. Надо было что-нибудь быстро придумать. Корабль вновь как будто что-то лягнуло. Кажется, судно подлетело к планете на автопилоте; Хан и не думал, что так быстро. Следовало немедленно вернуться за штурвал, иначе чего доброго разобьются. До кабины пилота можно добраться и через смежные комнаты, миновав коридор, но кто знает, что из этого получится.       Хан побежал через анфиладу и вышел с другого конца коридора. Шум за бортом становился всё сильнее и напряжённее, корабль входил в атмосферу. Руки тряслись. Хан сделал два робких шажка. Нечто чужеродное бродило в арочном проёме… — нет, показалось. Может это Чубакка?       Прямо в ухо ему ударил чудовищной силы рык; мутант стоял от него до одури близко. И тут же по инерции выстрелил бластер, выстрелил куда-то мимо. Всем махом на Соло набросился зверь. Оба упали и покатились по полу. Совершая посадку, судно пошло под уклон, и под действием гравитации вещи будто сошли с ума; слетели ящики, попадала с полок вся аппаратура, а Хан и Корран скользнули к дальней стенке, продолжая свою борьбу. Барахтались, барахтались и всё никак. От Хорна страшно воняло. Зверь расцарапал Хану всю спину и укусил за руку, содрав кусок кожи. Одичало поскалил зубы. Клыки зардели и на подбородке остались кровоподтёки.       — Корран, что б тебя!.. — чертыхнулся Соло, пытаясь совладать с силой зверя. — Приди же в себя, наконец. Клянусь — выстрелю.       Но бластера больше не было. Его выбило из руки сразу же, как они кубарем покатились по полу. Оставалось только беспомощно елозить в объятиях смерти. Корран жадно схватил Соло за подбородок и шмякнул его затылком о трубу, и Хан словно провалился. Ещё находясь в сознании, он увидел, как блеснул выроненный бластер и покатился по тоннелю позади. Он слышал много разных звуков извне. Перед глазами пронеслась жизнь его, — случайная рябь, которая прошла и исчезла, от которой остались только две-три вспышки счастья. Или же была в его злоключениях какая-то иная значимость, в том числе и для других?       Она, её шаги. В каком-то полубреду слышал он приближения Леи. И сразу наступило безмолвное раскаянье, удушающий и обжигающий стыд. Ведь как он боялся её увидеть, — этот-то страх Хан вычёркивал и проклинал. Всё равно. Даже если Лея не примет его и Люк потребует бросить пиратство, даже тогда он всё равно будет с ума сходить по принцессе и ни выпивке, ни лёгкой наживе не унять боли одиночества стенающей в нём.       Так Хан подумал и с некоторым усилием поднял веки. Хриплый, с надрывом вдох вернул его. Соло увидел что-то странное. Свет был включён. Чубакка склонился перед ним обеспокоенный чем-то, а на руках у него Корран, уже прежний, но невероятно истощённый и бледный. Заметив, что Хан пришёл в себя, вуки зарычал, а Соло, откашлявшись, приподнялся, не понимая до конца, что произошло. Ему было ясно одно: Чубакка каким-то образом самостоятельно выбрался и схватил Коррана.       — Посади нас где-нибудь в космопорте, я прослежу за Корраном сам, — вымолвил Хан, наконец.       Он коснулся лба Коррана. Юный повстанец был холоден и бледен. Хан прикрыл лицо рукой и разразился слезами. Он чувствовал, как горячие струи текли между пальцев, обжигая, и скатывались по подбородку.       — Как ты, малыш? — спросил он, не найдя в себе сил пресечь рыдание.       — Хватит так меня звать, — голос Хорна не выражал раздражения, он был тих и прозрачен. Парень мотал головой бессильный сделать какое-либо другое движение и дрожал. Его чёрные ресницы слиплись, и зелёные без улыбки глаза казались Хану ещё безучастнее, чем обычно.       — Мы вернёмся на Корусант? — внезапно спросил он Соло.       — Да, обязательно. Тебе там помогут.       — Вот видишь, Хан, ты всё равно не смог бы остаться в стороне от всех этих дел.       — Да, пожалуй, — усмехнулся Соло в ответ.