***************** Настоящее время
Больница походила на сонное царство и очень медленно возвращалась к рабочим будням после праздников. Пациентов всё также было чуть-чуть, и медицинский персонал передвигался по коридорам неспешным прогулочным шагом. Когда здесь толпы народу, медбратья и медсёстры носятся как угорелые с капельницами, уколами и штативами, пытаясь, хотя бы до обеда, выполнить все назначения, а после короткого перерыва принимаются за работу по новой. Кормили в специально отведённом для этого помещении – столовой. Беру тарелку и топаю за своей порцией «помоев», как ласково местные пациенты называли здешнее лечебное питание. — Чего дают? – над плечом раздаётся голос моего нового знакомого – Юры, который видно только вернулся после того, как был отпущен на выходные домой. — Суп, – говорю с сомнением, потому что эту жижу, плюхнувшуюся в тарелку, невозможно правильно идентифицировать, – и гречневая каша. — Без всего? — С хлебом! – а то он не знает, что здесь кормёжка хуже тюремной баланды. Диета, будь она неладна. Разворачиваюсь и… застреваю в очереди, тормозя её, задерживая. Стою, открыв рот. – Матерь Божья! — И вам здрасте. – Юрка усмехается, скромно шаркая ножкой. — Чего это с тобой приключилось? – разглядываю перебитый распухший нос с наклеенным сверху пластырем и расплывающуюся вокруг глаз наливающуюся синеву, делавшую его похожим на близкого сородича панды. — Отгулял праздники. — Та-а-ак, мальчики, не задерживаем очередь. – Женщина необъятных размеров, явно вскормленная на местных продуктах (я имею в виду те продукты, которые так и не дошли до тарелок пациентов, хоть и положены им) стукнула гигантским половником по жестяной громадной кастрюле напоминающей выварку. – Берём и отходим. — Не смотри на меня так. Мне уже прям с утра досталось от Борисыча (главный врач нашего отделения). Он-то не должен был меня отпускать, а тут я возвращаюсь весь такой… "красивый". — А оппонент как выглядит? – зачерпнув ложкой жидкость из тарелки и предварительно понюхав, отправляю в рот, кривлюсь. Разве нельзя хоть щепотку соли было бросить в ту посудину, где всё это варилось? Невозможно же есть, совсем! — Он сейчас как раз оформляется в травматологию. – Юрка довольно лыбится и достаёт из кармана маленькую солонку и пакетик приправ. — Контрабанда? – оглянувшись, пока никто не видит, щедро сдабриваю пищу, просияв от такого подарка как медный тазик. — Ну а что поделать? Пища должна вызывать аппетит одним своим видом, должно появиться желание съесть её. А тут… – он ткнул вилку в кашу насыпанную горкой и хмыкнул. – Им бы как-то поработать над презентацией. Хочется движения на тарелке. — Это тебе надо в какой-нибудь наверно азиатский ресторанчик, вот там будет тебе движение. Там пища настолько свежая, что убегает с тарелки. Как раз пока догонишь, и аппетит нагуляешь, и поохотишься, и подвигаешься. — Фи… Бу-э… Только давай без упоминаний жучков-паучков, ладно? — Белок… Протеинчики… Свежатинка, – облизываюсь и хохочу, когда у Юрки лицо зеленеет. — Нет уж, увольте. Такая экзотика не для меня. Пока болтали, я хлебал свой суп, оказавшийся тоже гречневым, вдруг замираю и удивлённо таращусь в ложку. Едрид-Мадрид! Я же не сплю? Нет? Это что, кусочек мяса? Неужели плохо процедили и не выловили всё в этот раз? Скажу откровенно, здесь редко можно поймать кусок картофеля в тарелке, а уж мясо – это вообще немыслимо! И чё делать? Мне кажется, от голода здесь я малость отупел, но чувствую себя сейчас каким-то вором. Оглянувшись, запихиваю ложку в рот. Действительно мясо! А я уж грешить стал на галлюцинации. Перевожу квадратные глаза на своего собеседника. — Это типа с новым годом тебя что ли? В новом году сытая жизнь светит? – Юрий офигел не меньше от находки в моей тарелке. Прыскаю со смеху, давлюсь тем кусочком мяса, который стыдно было проглотить не жевавши, хотя соблазн был велик. Этот дурак хохочет рядом и стучит меня по спине помогая прокашляться. Да ну такие подарки, словно я украл его, неприятное чувство. Утираю выступившие от кашля и смеха слёзы. Во жизнь! В послеобеденное время, отведённое на отдых, тихий час я обычно резался в карты с Юрой, разгадывал кроссворды, спал или как сейчас – сидел напротив средних размеров аквариума стоящего прямо у стены в коридоре, наблюдая за его обитателями. Симпатичная такая парочка тут обитала – лягушка и мурена, альбиносы, белая кожа с бледно-жёлтыми разводами на спинках и красными глазками. Вот только с каждым днём их всё труднее было разглядеть в том болоте, в какое превращалась вода в аквариуме. Им как бы там уже дышать не видно! Со скуки хотелось лезть на стену, я уже готов был даже предложить свою помощь и поухаживать за живностью, лишь бы занять себя хоть чем-то. Загрузить себя делом и дать голове отдохнуть от мыслей.*****************
Я единственный и горячо любимый ребёнок в семье. Всегда хотел иметь брата или сестру, но как-то у родителей не получилось. С родителями мне вообще повезло: никогда не били, не ругали, не наказывали, ничего не запрещали, даже когда, откровенно говоря, стоило бы, поддерживали, заботились, давали внимание и любовь. Отец, Егоров Денис Аркадьевич, должность – управляющий филиалом одного известного туристического агентства. Папа, Егоров Михаил Иванович, рядовой банковский служащий. Возможно к этой ситуации, которая сейчас сложилась в моей жизни, привело не только то, что я выбрал именно ту работу, где и познакомился с Никитой, но и один из главных моих недостатков с которым я активно пытаюсь бороться. С самого детства, сколько себя помню, я был увлекающейся натурой. Десятки разнообразных хобби, миллион увлечений, но чем быстрее что-то привлекало моё внимание, тем меньшее время требовалось на то, чтобы я потерял интерес к этому занятию. Всё забрасывалось и забывалось. Это гораздо позже пришло понимание, что начатое дело лучше доводить до конца, а прежде чем за что-то браться, надо подумать головой, а не бросаться бездумно на всё подряд. Здесь конечно родители допустили ошибку в моём воспитании позволяя посещать различные кружки, секции, где я надолго не задерживался. Как они считали и объясняли это себе, я просто ищу занятие по душе, ничего дурного не будет из того, что попробую одно, потом другое, потом третье. Вот только за всем этим стояла моя неспособность выбрать что-то одно, чему бы мог посвятить всего себя. Вместо этого я распылялся на сотню занятий, терял интерес ко всему сразу и начинал поиски снова. Проблема проявилась с совершенно неожиданной для меня стороны, когда пришло время определяться, чем я собираюсь заниматься в будущем. Кем хочу стать, где работать, что делать? О предстоящем выборе будущей профессии я не задумывался, а когда задумался, в голове была только звенящая пустота. Ни одной завалящейся мыслишки, даже самой вшивой. Меня ничто не интересовало, не привлекало моего внимания, не вдохновляло на движение вперёд. Знакомые омеги, в частности одноклассники, чётко делились на два типа: одни – ясно представляли, кем хотят быть, и на каком поприще будут пробовать строить карьеру, а вторые ориентировались на скорейшее создание семьи. Эту категорию любвеобильных молоденьких омежек тоже условно можно было разделить, всё зависело от характера, бойкости и темперамента. Первые мечтали о верном надёжном альфе\бете, родить троих детишек, свить семейное уютное гнёздышко, дружить с соседями, прожить вместе всю жизнь и умереть в один день. Другие жаждали заполучить состоятельного альфу, который бы оплачивал все их развлечения и обеспечил безбедную жизнь. Обычно дети в их планы не вписывались, только если по желанию и настойчивому требованию другой стороны. Трезво понимая, что не являюсь сыном богатеньких родителей я знал, дальнейшая учёба мне необходима. Мне надо получить образование, специальность и идти работать, так как заводить семью в мои планы ну никак не входило. Это и в дальнейшем будущем казалось невозможным не то, что в ближайшем. С этой моей причудой? И как? Когда этот бзик занозой сидит глубоко внутри меня, не давая успокоиться и напоминая о себе смутным смазанным желанием. Разве может получиться хорошая семья с таким как я? Насколько хватит моего терпения сдерживаться? Я лично не знаю. А срываться на мужа из-за нереализованных тайных желаний, постыдных неестественных потребностей – это как бы нечестно, я так считаю. С родителями советоваться было бессмысленно. Каждый раз они говорили, что поддержат меня в любом моём выборе, а я должен прислушаться к себе и понять, чего хочу именно я. Ага, как будто всё так просто! «Меня кажется, разбаловали этой вседозволенностью!» – тогда впервые в мою голову закралась эта мысль. Определиться, сделать выбор.… Как?? — Не волнуйся, сынок! Ты поймешь, чем тебе заниматься. Ложись спать. Утро вечера мудренее, – папа заглянул в мою комнату, он обычно делал это перед тем как отправиться спать. – Ты найдёшь свою дорогу, выберешь свой путь и будешь следовать по нему. Я уверен, каждый для чего-то рождён, у каждого своя миссия, своё место в этой жизни. Тим, ты обязательно найдёшь своё занятие, своё предназначение… ну или… оно найдёт тебя! Была ли эта Судьба? Могли ли стать слова моего папы пророческими? Но на следующий день Артём сообщил мне, куда будет поступать. Всю школу я был его лучшим и по-моему единственным другом. Он всегда держался рядом, а оставшись один, выглядел до ужаса потерянным. В средней школе я устраивал пару раз эксперименты оставляя друга где-нибудь одного в окружении незнакомых либо малознакомых людей, а сам наблюдал за этим со стороны (из-за угла, прячась за заборами, пробираясь задворками домов). Чувствовал я потом себя сволочью, но выглядел он, мягко говоря, печально. Наверно именно тогда я понял, что ему сложно сходиться, да и вообще знакомиться с людьми. У меня с этим проблем никогда не было, и я решил поиграть в супер героя – побыть неким щитом между Артёмом и остальным окружающим его миром. Все эти игры и эксперименты дали понимание того, что чтобы помочь другу с его социализацией надо постепенно шаг за шагом прокладывать ему путь, а когда он осмелится сам ступить на него (начнёт хотя бы знакомиться с людьми) подталкивать вперёд, не позволяя отступить ни шагу назад. Должно быть это единственное, что меня увлекло всерьёз и надолго. Я бросил вызов сам себе. Смогу ли заставить его расширить круг тех лиц, с которыми он общается? Ворвусь ли за его защитную стену? Вытащу его наружу? Будет ли он от этого радостнее и счастливей? Естественно, зоологический факультет стал решением моих проблем. Мне-то собственно плевать было, куда идти учиться и на кого, а так и друга бросать одного не пришлось. Вроде бы он обрадовался новости, что буду поступать туда же. Или мне так показалось? Да нет, Артём не стал бы притворяться, его радость была вполне искренней. Вот сейчас, когда появилось столько времени покопаться в себе сижу и думаю: почему я не захотел стать психологом, а? Это вообще моё, самое то! Ко мне тянутся люди, я легко могу найти подход к любому. Так мало того, что люди ко мне тянутся, так они ещё и любят пооткровенничать со мной, рассказать о себе, своих проблемах, секретах, тайнах, доверяются. Изливают душу короче. М-да-а… «хорошая мысля», как говорится.… Ну да выбрал, чего уж теперь-то… Ещё одна привычка, которая была сильнее доводов разума – я всегда тащил в дом разных животных, которых подбирал. Это тоже повлияло и внесло свою лепту в ту ситуацию, которая и приведёт к моей госпитализации. Но это часть моей натуры, важный кусочек пазла под названием – «Тим».***************** Приблизительно полтора года назад
Интересно, а так всегда бывает? Вот собираете деньги, копите, откладываете, чтобы купить что-то важное, а когда купите, то появляется необходимость купить что-то ещё, причём не менее важное и нужное. Подработки мы с Артёмом свои не бросили, так как с приходом лета возникла острая потребность в средствах на покупку кондиционера. Мы сдыхали, ползая по нашей трёхкомнатной квартире. Родной городок встретил двух студентов тихими улочками, знакомой атмосферой сонного населённого пункта, где практически никогда ничего не случается, разморенными старичками, восседающими на лавочках пригретых солнечными лучиками. Направляюсь домой закинуть сумку, увидеть родителей, а потом отправиться к другу на день рожденье. У него с братом этот праздник происходит в один день. Вот родители подсчитали, да? Парко и душно. Размашисто шагая по улице, ведущей в родные пенаты, по сторонам особо не смотрю, но узенький проход между нашим забором и соседским смог привлечь моё внимание в полной мере. Из проулка торчали две серые теннисные туфли, обутые на чьи-то конечности, которые так же мирно покоились на земле. Сбиваюсь с шага и, остановившись, пялюсь на тело, валяющееся в, кажется, единственном месте, где скопились тени на этой залитой нещадным солнцем улице. Тогда я ещё не знал, что тени – извечные спутники в жизни этого человека, а сам он будто соткан из туманного дыма, готового рассеяться при первых лучах рассвета, что все доказательства его существования стираются и исчезают, словно тени в полдень. Подойдя, стучу своими кроссовками по подошве его мягкой серой туфли. Не хватало, если это труп, оставить на нём свои пальчики. — Эй, ты там дохлый уже или ещё нет? Помощь нужна? – вытягиваю шею стараясь получше разглядеть свою неожиданную находку. Вроде прилично одет, не забулдыга какой. Серые брюки, серая в мелкий рубчик, если правильно всё разглядел, с длинным рукавом рубашка. Чтобы рассмотреть лицо надо подойти поближе, а мне как-то жутковато, аж мороз по коже пробрал. Рядом никаких дополнительных предметов мною обнаружено не было, ну там типа: рюкзака, барсетки, дипломата, кошелька. Кровью не пахло, а это значит, вряд ли его стукнули по голове ради ограбления. — М-м-м… – мой «труп» вяло шевельнул рукой, попытался приподнять голову, но сжав зубы, зашипел и бухнулся черепушкой о землю. Чего это он с ней так неаккуратно обращается? Она у него бронебойная, титановая или запасная отрастёт? — Ожил? – пробираюсь вдоль забора и присаживаясь на корточки у головы парня убираю прилипшие пряди волос с его лица. Волосы средней длины, стрижка явно делалась в салоне, а не соседскими ножницами, что подтверждает – это не бродяга. Вот только…я схожу с ума или его волосы тоже серые? Отлепляю очередную прядку от взмокшего лба и, зажав её пальцами, наклонившись ниже, разглядываю. Серая! Даже кое-где с проседью. Перевожу взгляд на лицо и вздрагиваю, на меня в упор смотрят стальные (серые!) глаза, чуть прикрытые длинными ресницами. На вид ему чуть больше двадцати, почему же его волосы поседели? Либо я становлюсь дальтоником, либо в этом парне всё серое! А может из-за плохого освещения здесь в тенистом проулке всё одного цвета? — Тебе плохо? – сглатываю и прикасаюсь ладонью к его лбу, дабы быстрее минула неловкая ситуация в которую я сам себя загнал разглядывая его столь пристально. — Жарко… – только после этих слов замечаю, что его рубашка прилипла к телу насквозь промокшая от выступившего пота. Ладонью чувствую жар, исходящий от его лба, а вот пот – липкий и холодный. По-моему он горит. – …Не люблю жару. Я плохо переношу, когда жарко. – После этих слов, как будто в подтверждение, его глаза стали закатываться. — Эй-ей! – шлёпаю по щекам этого коматозника. – Не отъезжай. Потерпи чуток. Давай, помоги мне немного, я здесь живу рядом, пойдём. С горем пополам удалось поставить его на ноги. Парень оказался выше меня, но какой-то тощий, что в данный момент меня не могло не радовать, так как к своему дому мне пришлось практически волочь его на себе волоком. Стоило только нам выйти из тени на солнцепёк, как он, навалившись на меня, порывался отключиться. Он был горячий, неимоверно, просто обжигающе! Пока шли, я сам взмок не меньше него, но успевал поглядывать по сторонам, тихо матерясь сквозь зубы. Хоть бы одна сволочь проходила мимо, либо вышла помочь. Не-е-ет! Ну и где те вездесущие соседи, когда они так нужны, а? Затащив подобранного парня в прихожую и допинав свою сумку, которую в конце уже не было сил нести другой рукой, я повалился на пол вместе со своей ношей. Дёрнув ногой, захлопнул дверь, создал препятствие, чтобы не впускать уличную жару в прохладу родного дома. Парень перекатился на спину и с шумом втягивал воздух, его дыхание было частым и поверхностным, а потом он как-то резко… затих. — Да, ёлки-палки! Хэй, не смей умирать в моём доме! – на четвереньках, ногой запутавшись в ручках спортивной сумки, подползаю к бессознательному телу. На пощёчины мы теперь не реагируем? Что ж, ладно. Похоже, у него тепловой удар или солнечный, я не слишком сильно вникал в это, когда нам в школе на уроках объясняли как в разных случаях оказывать первую помощь. Вот сейчас бы пригодилось, но кто ж знал… Интуитивно понимаю, что надо сбить температуру, охладить его и хорошо бы ещё напоить как-то. Вопрос в том, как? В голове всплывают кадры из разнообразных фильмов, когда один парень чтобы напоить своего лежащего без сознания друга набирает в рот воды, приникает устами к устам друга и… Бред! Трясу головой. Это нецелесообразно, непрактично, бессмысленно и бесполезно. Как тот, кто всю жизнь таскал в дом разных животных (от маленьких до больших), я знаю другой, более эффективный способ. Бегу в кухню по пути включая кондиционер, дёргая рычажок в сторону охлаждения, набираю в стакан воды, смачиваю полотенце, роюсь в комоде и, найдя нужный предмет, возвращаюсь «оживлять тело». Влажное полотенце холодным компрессом уложено на горячий лоб, а я, разрывая упаковку шприца, набираю им из стакана воду. Животных так поят, а этот найденный парень отчего-то в моей голове до ужаса быстро стал ассоциироваться с какой-то крупной собакой. Вот только я очень быстро привязываюсь к подобранным питомцам! Так, Тим, соберись! Здесь ты не в ответе за того, кого спас. Поможешь и гуд бай май бэби! Дальнейшая его судьба тебя совершенно не касается и волновать не должна, как и то, что довело его до такого состояния. Размыкаю его губы, одной рукой приоткрываю челюсть, а второй надавливаю на поршень двадцати кубового шприца, медленно заливая воду в полость рта. Провожу пальцами по его горлу, и парень сглатывает. — Молодец! Вот так, хорошо. Я думал, что у людей потерявших сознание от солнечного удара и перегрева цвет лица должен быть пусть не багровым, но что-то ближе к красному, ан нет, этот бледный, как полотно. Вообще похож на привидение в обмороке. Правда сейчас бледность понемногу начинает отступать и дыхание выровнялось. Окидываю ещё раз взглядом тело, лежащее передо мной. Обычный парень, серый, как я уже неоднократно замечал. Что ещё могу о нём сказать? Бета. Его запах, как и у всех бет очень слабый, это я в полной мере смог понять и прочувствовать пока тащил его вспотевшего на себе. Его аромат – едва уловимый запах свежесваренного кофе. Усмехаюсь. Знаю я одного кофемана, которому наверняка понравился бы запах этого парня. Даже обидно, что у беты невыразительный, но столь соблазнительный для моего истинного аромат. Хоть Ник и заметил, что мой запах «интересный», но хочется для себя чуть другой формулировки что ли. А вот, чисто из любопытства, нижнее бельё на нём тоже серого цвета? Хочу проверить или опровергнуть возникшее подозрение. Сказано – сделано. У меня не заржавеет, слова никогда не расходятся с делом. Подозрительно кошусь в сторону незнакомца, вглядываюсь в его лицо. Он ещё в отключке или притворяется? Осторожно двумя пальцами приподнимаю край рубашки, которую парень так удачно носит навыпуск, чтобы заглянуть под пояс брюк на цвет исподнего, обнажаю плоский подтянутый живот и… все мысли вылетают из головы. Я вообще забыл, зачем поднял его рубашку, оголив талию. Вся кожа, которая открылась моему взгляду, была покрыта белыми шрамами. Они сбегались, разбегались, перекрещивались, переплетались. Белые и бледно-розовые, тонкие и толстые, плоские и выступающие, но все кричащие о чём-то ужасном, что приключилось с этим человеком чуть старше меня самого. Я завис. — Ты что делаешь? – серые глаза требовательно уставились на меня в ожидании ответа, пояснения моих действий. — Эм-м… – смутившись, отвожу взгляд в сторону. Неловко, словно застали на месте преступления, поймали с поличным. Решение приходит неожиданное. Ну а что? Как вариант – сойдёт. – Не хочешь душ принять? — Что, прости? – бета приподнялся на локтях, всё ещё оставаясь лежать на полу. — Душ, – встаю на ноги, поднимаю руку над головой и изображаю, как поливаю себя сверху чем-то, – освежиться, остудиться, – оттягиваю горловину своей футболки и треплю её из стороны в сторону. – Я бы искупнулся. — А… Да, – парень настороженно смотрит на меня. По его взгляду легко можно прочесть, что он обо мне думает. Да я и сам понимаю, выгляжу как форменный псих. Полез к человеку, лежащему без сознания под одежду, а теперь предлагаю сходить в душ. Господи! Он же не подумал, что я предложил вместе искупаться? А-а, кошмар! – Было бы замечательно. – Как он осторожно это произносит. М-да-мс, молодец, Тим! Напугал человека. Теперь попробуй, докажи, что ты не какой-нибудь маньяк, который затащил его в своё логово. А где мои домашние? Где родители? Чёрт. — О'кей! – подмигиваю, дабы чуток разрядить обстановку. – Встать можешь? Пойдёшь первым, я покажу куда. – Отлично, исправляюсь. Вот и казус с купанием, кажется, удалось прояснить. – Кстати, я – Тим. В смысле Тимур, но лучше зови меня Тим, ладно? – притормаживаю у лестницы на второй этаж и жду, пока нежданный гость разуется. – А ты…? — Кай. Меня зовут Кай.