Шторм и лёд

«Как? Когда?» — вскричал двемер. «Похоже, он ничего не знает. Но как такое, интересно, могло произойти? Ведь двемеры исчезли из Воленфелла, Морровинда, Скайрима и Солстхейма одновременно. Неужели исчезновение двемеров было исключительно тамриэльским явлением? Тогда встаёт логичный вопрос: где мы оказались?»- подумала Юлия Горация. Эльфу же, смотрящему на неё горящими глазами в ожидании ответа, она сказала: «Все двемеры исчезли после битвы при Красной Горе. Пропал даже клан Роуркен, обитавший в Воленфелле. Мне жаль твоих сородичей, двемер». Эльф второй раз за довольно короткий отрезок времени застыл, ошеломлённый известием. «Да, он всё-таки довольно юн», — отметила для себя Юлия, — «Не умеет контролировать эмоции. Интересно, кто его отправил допрашивать меня? И, главное, для чего? Или это он всё это организовал? Хотя вряд ли он настолько сильный маг, чтобы осуществить это» Эльф же в это время отошёл от шока, и наконец смог сказать: «Я снежный эльф, но мой прадед был двемером. Так что эта беда относится и ко мне». И тут, как будто бы прислушавшись к своим мыслям, сказал: «Я так и не узнал вашего имени. Как вас зовут?» «Юлия Горация» — ответила имперка. В это время она прокручивала в голове слова эльфа: «Так значит, всё-таки не двемер, но в достаточно близких родственниках они есть. Не особо я ошибалась. Стоп, он сказал снежный эльф. Он из тех снежных эльфов, что раньше жили в Скайриме?» Поток её мыслей был прерван словами эльфа: «Моё имя — Нилиак Коур. Извиняюсь за нарушение этикета. Вы, наверное, голодны? Вам принести еды?» Юлия Горация ответила: «Ничего страшного. Конечно же, я бы не отказалась поесть». Нилиак сказал: «В таком случае я отлучусь ненадолго». *** Выйдя из комнаты, Нилиак мог уже безбоязненно мысленно говорить с наставником. Вернее, слышать, как он отчитывает его как ребёнка. «Ты совершил почти все мыслимые и немыслимые ошибки в разговоре!» — в голове Нилиака раздавался гневный голос Роука, — «Во-первых, ты позволил ей вести разговор. Во-вторых, ты не взял контроль над своими эмоциями. В-третьих, начало разговора получилось очень скомканным. Ты не удосужился даже узнать её имя. Ты обязан не допустить ни единой оплошности в последующем допросе! Ты меня понял?» «Да, понял», — пристыженно ответил Нилиак, покраснев от стыда.