Стокгольм.

- Зачем мне это? - слышен разгневанный голос Короля Ада. Оливия сидела на краю длинной лавки, обитой коричневой кожей, потрескавшейся кое-где. Она была такой высокой, что ноги девушки едва косались пола. - Но вы сами говорили... - Да мало ли... У тебя, что, своих мозгов нет?! Голоса доносились из закрытой комнаты - минут пять назад туда вошли два демона. В руках у одного был лист бумаги. Он пах сладковатыми духами, но аромат был не приторным и не вульгарным. Ужасно знакомым. - И что она сказала? Оливия могла поклясться - демоны могут клясться? - что Кроули вздохнул. Ответ был очень тихим и коротким, и девушка ничего не услышала. Затем раздался смачный хлопок, и распахнулась дверь. Это было так резко и неожиданно, что она аж подскочила на месте. - Ты, - Кроули внимательно посмотрел на неё, словно бы гадал: слышала ли она или нет. И, наверное, растерянный вид Лив дал ему нужный ответ. - Голодная? - С чего такая доброта, сер? Последнее слово она выделила, бросив на него ответный изучающий взор. Съешь, Кроули? - Мы же не хотим расстраивать мамашу? - усмехнулся он, хотя глаза были совершенно непроницаемые. - Ма... Она.. - слова совершенно не хотели строиться в нормальное внятное предложение. Оливия сжала пальцы в кулак. - Это письмо от мамы?! Я узнала запах её духов. Кроули замер. В прямом смысле - он прекратил всякое движение и снова посмотрел на неё. На этот раз немного удивлённо. - Ты его почувствовала? - Да... - Лапуля, - он слегка подвинулся к ней, и Лив в миг ощутила, как температура вокруг стала на пару градусов выше. - А чем пахну я? Вначале она подумала, что это шутка, и стоит смеяться. Но Кроули был слишком серьёзен. Об этом говорил тот факт, что стоя в нескольких сантиметрах от неё, он даже не пытался коснуться тела. Чем пахнет Кроули? Чем же? Она закрыла глаза. Ей не надо было особо принюхиваться. Запахи, что обычно были неразделимыми, сливались в один и становились частью человека или его образа, перестали быть для неё единой симфонией. Оливия помнила, хорошо помнила, что раньше от Кроули пахло виски и чем-то ещё... Чем-то не земным. Не человечным. Сейчас гамма расширилась, и она смело могла распознать каждую её часть. - Виски, - однозначно произнесла Лив. - Не сладкое, терпкое. Нотка древесины. Цветов... - она подняла на него глаза. - Совсем нет. Я бы сказала, что сладкого ничего нет, но мускат... Сильный запах муската, он смешан с ароматами каких-то специй, о которых я и не слышала... Виноград, почти переспелый... тёмный... И ещё: анис. Я долго думала с чем сравнить этот запах, и поняла, что лучше всего подойдёт анис. Кроули молча кивнул, и ничего не сказав, сделал шаг в сторону. Оливия, испугавшись, что сказала что-то не то, пролепетала: - Анис неплохо пахнет... И тут он рассмеялся. По-настоящему. Не только ртом. Он смеялся, смахивая слёзы, краснея и сотрясаясь всем телом. - Я ничего не имею против аниса, - сказал он, слегка отдышавшись. - Но что тогда? - растеряно спросила Лив. - Понимаешь, Лапу... Оливия, - нет, сегодня он определённо вёл себя странно. - Так точно и с изумительной конкретикой определять запахи может только демон. Да и не каждый. Кажется, я малость ошибся в тебе. Ну с кем не бывает? - иронично усмехнулся он. Но Лив сейчас мало волновали такие мелочи. Её мама, её любимая мамочка... что там в том письме? Что случилось? Она ощутила внутреннюю силу, что бурлила в ней, но была словно в коме; силу, которая тогда так понравилась Королю. - Не трогайте её. Его порой забавляло, как резко она меняла темы и переходила с "ты" на "вы". - С чего ты решила, что я её трону? - ухмыльнулся он. - Вы сами говорили, - яростно произнесла она сквозь зубы. Какая она была сейчас восхитительная! Кожа бледная, но румянец, что появился с приливом гнева, чудесно смотрелся на фарфоровом лице. Глаза сияли силой, злобой, бешенной энергией. Она смотрела на него с удивительным контрастом чувств во взгляде: страх и ненависть. Но вот Кроули снова идёт к ней, на этот раз медленнее, слегка поднимает руку, чтобы коснуться её локтя, и всё меняется. Страх и ненависть становятся почти невидимыми, а их место занимает растущее вожделение. Бешенное, почти животное. - Я порой говорю ложь, - шепчет он ей в самое ухо, обжигая дыханием шею. - Мама не хочет меня возвращать? - спросила Оливия, понимая, что ответа она боится больше всего на свете. - Хочет. Бегает как львица. Видно, что Кроули в общем-то глубоко плевать на все вопросы Лив да и на её мать-демона тоже. Его волновала мерно вздымающаяся грудь, биение артерии, сухие, но, как он точно знал, - вкусные губы. - Я ничего не понимаю, - говорит она, поднимая руку, чтобы слегка отстранить его. Но он её опередил и, ловко схватив за запястье, прижал к стене. - Прекрати... Прошу тебя... Прекрати, Кроу... Его имя утонуло в её дыхании, превратившись в стон, стоило ему коснуться губами шеи. Немного шершавый язык прошёлся от её уха к самой ключицы, и Оливия задрожала. Её пробил сильнейший озноб, она вцепилась тонкими пальцами свободной руки в его плечо, привлекая к себе. Ближе. - Пожалуйста, ближе... - Самка похотливая, - прошептал он ей в самое ухо, но возражать не стал. Казалось, они слились в одно целое вместе друг с другом и стеной, превратившись в нечто нереальное. - Нас могут увидеть, - смущённо выдала Оливия, подставляя шею для его поцелуев. Сейчас её волновало лишь это. Если бы пару дней... нет, недель назад, ей кто-то сказал, что она будет томиться от желания быть с демоном, быть его, то она бы рассмеялась. Она, Оливия Мастерс, старшеклассница, неумеха, что славилась своей неловкостью, ненавистью к модной одежде и косметике. Оливия, которая падала так часто, что, кажется, уже отбила себе все колени. Оливия, ни разу не ходившая на свидания, и щеки которой покрывались густой краской при любом взгляде парня. И вот она чуть ли не кричит от наслаждения, кусает губы, утопая в бесконечном желании. - Могут, - бросает Кроули. Это ему не особо нравится. Нет, Лив прекрасна. Совершенно не в его вкусе, крайне неопытна, в виду этого - что плюс - ненасытна. Но она такая манящая, чистая, с этими, чёрт бы их побрал, губами. Но всё это в корни неправильно. Так не должно быть! Давно ли он, Король Ада, теряет голову от вида губ какой-то девчонки?! Что это с ним? Надо срочно взять себя в руки и... Она неловко проводит рукой по его волосам, слегка сжимает их, тянет. Разум говорит "прощай", оставляя их до лучших времён. - Сюда. Он слегка наклоняется вперёд, и открывает дверь. Оказалось, они стояли в нескольких сантиметрах от неё. Оливия даже не думает рассмотреть помещение, она вообще ни о чём не думает. Они буквально падают в комнату, дверь захлопывается сама. - Я не... - шепчет девушка, но что она "не" знать было не суждено. Он скинул с себя пиджак - тот полетел куда-то в сторону, раздался звонкий звук чего-то бьющегося - Оливия улыбнулась, протянув руки к нему. Плевать на то, что он демон, плевать на то, что он Король и вообще, самое злобное и коварное существо, что она видела. Ей всё равно на то, что он монстр. Плевать, плевать... Боже помилуй, но как всё-таки от него пахнет! Наконец, он впивается поцелуем в её губы. Вначале будто бы ему просто надо было это сделать, а потом всё становится иначе. Он уже знает их вкус, знает её реакцию. Теперь ему надо понять нечто иное. Кроули осторожно касается губ языком, проводит по них, ощущая трещинки. Она стонет, раскрывая рот сильнее, словно приглашая его. Язык входит медленно, нарочно задевая зубы и дёсна, замирает. И тогда уже горящая от нетерпения Лив неумело, немного боясь его реакции, дотрагивается своим языком его. Кроули опускает руки ей на талию, привлекая к себе. Распознав в этом одобрение, Оливия проводит кончиком языка по его нёбу, на этот раз стонет Кроули - тихо, почти сдавленно. Это как падение. Бесконечно долгое, но быстрое. Я лечу в пропасть, из которой нет выхода. И нет дна. Она как Чёрная дыра, что втягивает в себя всё возможное и никогда, никогда не выпускает. И вот я становлюсь её частью, элементом во Вселенной, атомом в стакане воды, песчинкой. Я ничтожна и пуста. Я - пустота. Во мне нет ни смысла, ни сути, ничего. Я была абсолютной ошибкой то ли бога, то ли чёрта. Лишняя в любом из миров. Мне нет места ни в аду, ни в раю, даже мир людей меня вечно отторгал. Словно Природа сплюнула меня, схаркнула, и я живая. Живая, дышу, на мир смотрю, разговариваю, надеюсь, но ничего во мне нет. А он - другое. Бушующий ураган, гром и жар, сотканные в одну нить и помещённые в тело. Кровь и плоть обычно так слабы, они порочны и губительны. Одна царапина и идёт кровь. Я впиваюсь ногтями ему в спину, чувствую влажные капли у себя на пальцах. Он чуть слышно рычит и толкает меня на кровать. Белая постель принимает меня как родную. Он - другое. Не лучше, просто - другое. Не божья тварь, и не плевок Природы. Всё, что было мной, всё кем я была, есть, буду... ничтожно в сравнении с ним. Кроули не целует меня, он кусает, вгрызается, гладит языком, причиняя и боль и муку. Я выгибаюсь ему на встречу, кое-как позволяю разуму мысль: как нас не слышат?! Он говорит мне что-то, какие-то слова, я даже не могу понять на английском ли... Нет, нет. Я хочу отвечать ему, чтобы он слышал мой голос, как я его. Но мои мысли путаются, буквы, сорвавшись в губ, становятся стоном. Вновь опускаю руки в его волосы, пальцы путаются, ласкают. Кроули говорит мне что... уже на английском, но я так оглушена желанием, что и прямь оглушена. Резко, с силой он придавливает меня своим телом, закидывает руки наверх. Я чувствую, что тугая верёвка перехватывает их, стягивает. Меня пронзает острая боль в плечевых суставах, я извиваюсь, кричу. Моя Чёрная дыра вдруг закрылась, и я зависла в Космосе. - Не распускай ручки, Лапуля, - шепчет он ехидно улыбаясь. Да, да, да! Ему нравится смотреть на моё лицо, искажённое мукой. Я терзаю губы, задыхаюсь от бесконечного желания, но в то же время мне ужасно больно. Он лишь проводит пальцами по моему телу, как одежда растворяется в воздухе. Её словно расщепили на атомы. Будто фокусник взмахом волшебной палочки приказал ей пропасть. Сомневаюсь, что она появится после... Пару минут Кроули молча смотрит на меня обнажённую. Ха, неужели не видел, пока я спала? Сейчас он... любовался мной. Серьёзно?! Опустил голову и коснулся губами ложбинку между рёбер. Обычно у людей там лёгкое уплотнение из-за переполненного желудка, но я не ела давно, и у меня там такая трогательная нежная ямка. Одно прикосновение и он поднимает глаза, чтобы посмотреть на меня. - Прости, Оливия, но я обычно играю иначе. Я даже и моргнуть не успела, как в то самое место вонзился тонкий клинок. Он был маленький - с палец размером, и блестящий, сверкал в лучах солнца, что едва ли проникали сквозь забитые окна. От неожиданности и уже привыкшая к боли я лишь охнула. - Что? Что... Вынул он его тоже резко и снова коснулся губами. Когда он посмотрел на меня снова, на его лице была моя кровь. Я приподнялась, потянулась к нему, ведомая неведомым чувством, и наши губы встретились. Мы целовались истошно, на выходе, кусая друг друга, и я ощущала свою кровь. Клинок пронзает меня под лопаткой, я кричу. Верёвка сильнее впивается мне в кожу. - Вытащи! Вытащи его! Сволочь! - Ах как мы заговорили, - произнёс он мне в самое ухо. Его дыхание было жарким, и я знала, что Кроули улыбается. - Тебе плохо, Лапуля? - Не сказала бы что хорошо, - рассмеялась я прекрасно понимая, что он не прекратит, а мне надо лишь раствориться во всём. Здравствуй, Чёрная дыра. Я не смогу придти к тебе, но меня могут провести. Когда лезвие идёт по моим ногам, царапая кожу, окрашивая белоснежный в красный, я кричу. Но верёвка причиняет большую боль, она тянет и мне так больно, что я извиваюсь в агонии. В Чёрную дыру меня может ввести лишь он. И Кроули знает это, и знает, что без меня он тоже не попадёт в никуда. Мы сейчас часть друг друга, нет его без меня, и меня без его. Только лишь сейчас, только на этой кровати. А после... После могло и не придти.