"Слушай ветер, Ягун. Ветер никогда не обманет."
Голос бабули тихим шелестом ворвался в сознание бывшего играющего комментатора, в котором на данный момент царила полная паника.
Привыкший действовать экспромтом мужчина терялся под внимательным взглядом богов. Танатос, зеркаливший его без зазрения совести, лишь шире ухмыльнулся и слегка повёл крылья цвета обсидиана, будто стремясь вылететь из тесного помещения навстречу свободе. Это движение не укрылось от зоркого взгляда Аида, да и сестры, стоящие позади повелителя царства мёртвых, практически одновременно закатили глаза.
-Молодой, да ранний. Потерпи, дружочек.- буркнула Аида Плаховна, опираясь на косу с видом полнейшей усталости. Казалось, стоять здесь для неё было действительно страшной мукой.
А ветер молчал. Его просто не было в этих стенах, давивших на гостя древней, первородной магией.
Жаль, он так привык полагаться на него.
-Бабус... Бабушка просила передать вам это.- решив без лишних словопрений приступить к сути, Баб-Ягун достал повидавший многое древний свиток, который после пребывания в его не слишком ответственных руках приобрёл вид ещё более ветхий.
Аид встал, протянул руку и мужчина вложил в неё послание, чувствуя на себе взгляды трёх других присутствующих в этом зале, тех, кому не суждено увидеть письмо Ягге.
Бог читал медленно, будто обдумывая каждую букву, выведенную аккуратным почерком. Затем, быстро смяв свиток, испепелил его.
Дезтани закашлялась, оперевшись руками в колени, щеки её покраснели, а затем приобрели едва заметный оттенок синевы.
-Неужели я дал тебе повод подумать, что ты сможешь зеркалить меня без последствий, Дез?
Задыхающаяся богиня что-то зло прошипела. Затем, будто освободившись от пут, стянувших горло, она произнесла:
-Я имела полное право прочитать то, что там написано. И Аида тоже.
Как всегда, при упоминании имени владелицы знаменитой косы Аид скривился.
-Неужели нельзя было придумать другое имя? Почему оно так созвучно с моим?
Аида Плаховна усмехнулась:
-Что ж, это действительно была знатная шутка... Но я скучаю по имени, которое дала мне мать.
-Ты знаешь, кого благодарить за это.
Дезтани зло сверкнула глазами в сторону Ягуна, а затем повернулась к Аиду.
-Ты позволил ей сбежать тогда! Ты не меньше её виноват в том, что произошло с нами! В том, что мы больше не можем исполнить предназначение, дарованное нам свыше.
-Куда уж выше.- буркнул повелитель царства мёртвых, оглядывая Судьбу непроницаемым взглядом с тонкой ноткой угрюмости.
Танатос, до этого момента молчавший, тихо бросил в пустоту:
-Так было предсказано, Дез. Одной из вас суждено было покинуть мир богов, чтобы удалиться к смертным.
Богиня подскочила к крылатому юноше и прошипела:
-Но почему именно она?
Едва её голос стих, в зале повисла тишина. Губы Дез были плотно сжаты, а глаза горели безумным огнём.
Затем будто что-то перещелкнуло в ней, со звуком веретена она оправилась, слегка отведя в сторону тунику, и произнесла тихим, ничего не выражающим голосом:
-Не говори мне ничего о предначертанном, братец. Только не мне.
-Божественное предопределение лежит не только на твоих плечах, Лахесис.
Ответом ему послужила тишина.
-Я так давно не слышала этого имени.- прошептала Дез и отошла в сторону, не глядя ни на кого.
Кашлянув, Аид привлёк к себе внимание.
-Мы собрались здесь не для того, чтобы беседовать о былом. Разговоры об этом ведутся здесь уже не одно тысячелетие и я безумно устал от них.- сделав значительную паузу, он продолжил:
-Оставьте меня наедине с внуком Ягге.
Аида Плаховна первая направилась к выходу, будто давно ждала этого приказа. Лишь стук деревянного черенка, вскоре затихнувший, выдавал её недавнее присутствие.
Танатос расправил крылья, слишком большие для этого зала и подпрыгнул, устремляясь к потолку с достаточно большой скоростью. Лёгкий хлопок резко сложённых крыльев возвестил о том, что Бог смерти покинул их.
-Дез.
Судьба подняла глаза, будто впервые услышав голос Аида. Их безмолвный диалог продолжался всего пару неуловимых мгновений, но Ягуну казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как старуха в тунике опустила взгляд вновь, успев всё же глянуть на него с выражением лютой ненависти, и гордым шагом направилась прочь.
Лишь когда звук её шагов застыл, Аид вновь присел на скамью и приглашающим жестом предложил Баб-Ягуну присесть.
-Дез очень зла на твою бабулю. Аида чуть меньше, она всегда была самая добрая из них, не смотря на... кгхм. Род своей деятельности.
-А Танатос?
Отношение сестёр не было тайной для Ягуна, бабушка рассказывала ему о них, опуская, правда, то место, которое они занимали в пантеоне богов. Ещё в детстве он достаточно часто заводил разговор об этом, но Ягге отвечала уклончиво, а когда, чуть повзрослев, он решил подзеркалить её, то она надавала любимому внуку таких подзатыльников, что он до сих пор помнил. Больше разговоров об этом он не заводил, но лишь одно имя, брошенное вскользь Танатосом, которое произвело такое впечатление на Дезтани, открыло ему глаза.
Он был так слеп.
-Танатос всегда любил её. Между ними были истинно родственные отношения.- проницательный взгляд Аида прожигал Ягуна насквозь и тот понимал, что его мысли для Бога не были тайной.
И вдруг он услышал ветер. Шелест платья, неуловимое касание каменных стен чем-то лёгким. В зал вплыл дух - бесплотный, уже практически позабытый живущими в подлунном мире. Согбенная старуха с арфой, она быстро пересекла комнату и исчезла в темноте.
Насколько велик этот дом?
Аид тихо рассмеялся, глядя на изумлённое лицо Ягуна, в котором любопытство смешалась с брезгливостью.
-Не стоит боятся мёртвых, Баб-Ягун. Они - лишь тень некогда живущих на земле людей, короткое, самое яркое воспоминание, порой неуловимое и обжигающее, как пламя свечи. Лишь сильные эмоции могут породить тень, которая сможет пересечь Стикс и оказаться в моём царстве. Не говоря уже о том, чтобы пройти в мой дом и беспрепятственно разгуливать по нему.
Мужчина приподнял бровь, а Аид продолжил:
-Меня называют повелителем мёртвых, но это далеко от истины. Я повелитель живущих в моём мире полубожественных и божественных существ, а покойники, как забредшие странники, рано или поздно покидают меня, отправляясь в пропасть бесконечности рядом с домом Танатоса. А кто-то сразу отправляется туда. Всё зависит от человека.
Установилось молчание, которое Ягуну не слишком хотелось прерывать - обычно бесцеремонный, он робел перед богом, боясь нарушить внезапно установившийся покой, отразившийся на лице Аида.
-Я люблю наблюдать за ними. Впрочем, ты пришёл ко мне не для того, чтобы беседовать о мёртвых. Тебя больше интересуют живые.
Ироничный взгляд Бога вновь прожёг бывшего играющего комментатора, но он молчал. Боялся ляпнуть глупость.
-Знаешь ли ты, что было в письме, которое Ягге попросила тебя передать мне?
-Нет.
Разговор повернул в неожиданное для Ягуна русло. Любопытный от природы, он везде совал свой длинный нос и очень часто получал за это, и он даже не подумал открыть свиток, ибо в таком случае мог огрести от повелителя мёртвых, что уже звучит довольно страшно.
Аид молчал, выжидая паузу. Видимо, ему была присуща некоторая театральность, граничившая с любовью к философским рассуждениям, наводившим обычно тоску на Баб-Ягуна.
Но не в этот раз. Слишком многое зависело от него сейчас.
-Ягге отдаёт свою бессмертную душу в плен божественного предопределения, от которого когда-то сбежала, в обмен на возможность воспользоваться эликсиром, спасающим от яда, которым пропитано моё копьё.
***
-Ягге знала, что я потребую душу взамен эликсира, и ценный дар. Достаточно ценный, чтобы привлечь моё внимание.
Они стояли на берегу Стикс, ожидая Харона. Аид не отдал приказ немедля явиться на нужный берег реки, объясняя это определенным ритмом, в котором живёт царство мёртвых, в который даже он не всегда смеет вмешиваться, и Ягун не возражал. Слушая рассказы Бога, он чувствовал себя всё ближе и ближе к бабуле. Той, какой она была, пока не родила его мать и не стала его бабушкой. Истинной жестокой богиней.
-Своё возращение она приравняла к ценному дару и не ошиблась. Я действительно буду рад, когда она вернётся и они с сёстрами вновь займутся своим делом.
Он слушал и слушал, вникая суть. Но эту фразу он понял не сразу.
-То есть...
-Твоя бабушка знала, что кто-то погибнет в этом путешествии.
***
Ягун смотрел на воду, силясь проникнуть в самую глубину в надежде увидеть нечаянный фиолетовый всполох волос подруги. Увы, тёмные воды оставались унылыми и непроглядными.
Твои друзья пали жёртвой злобы Дез. Они вернуться с первыми закатными лучами, но лишь двое из них. Третий же будет платой за секрет эликсира.
Он не хотел гадать, кто вернётся в мир, а кто навеки останется здесь.
И был рад, что ему не придётся самому делать этот страшный выбор.
Даже Боги подвластны воле Случая, Баб-Ягун. Даже Боги.
***
Он ждал целый день, и он промелькнул незаметно. Он вышел из пещеры в полдень и просидел на солнцепёке в ожидании. Оно не томило его, пугал лишь конец, что так неотвратимо, с каждым шагом приближается.
Кто выйдет к нему, а кто останется?
Позади пещеры огненный диск солнца тонул в песках. Он не хотел смотреть на вход, зловеще темнеющий перед ним, и поневоле не отводил от него глаз.
Два тонких силуэта выскользнули из плена одна за другой. Гробыня тут же повисла на руках Ягуна, отчаянно воя, а Танька, щурясь, смотрела на закат.
-Он обернулся! Я же просила его не смотреть!
Как страшен рок, Орфей, и как жесток господин Случай.
