Таня Гроттер и Наследник Чумы. Возвращение.

      Сизый туман клубился над подземной рекой, скрывая удаляющуюся фигуру Харона - лодочника Гадеса.       Гробыня Склепова задумчиво смотрела ему вслед, и какие мысли витали в её голове, обычно занятой различными интервью и новыми коллекциями от Пако Гробано, не знал никто.       Таня наблюдала за подругой: та закусила губу, не мигая смотря на бесконечную, непроглядную водную гладь, затем опустила глаза на скрещённые пальцы и прокрутила на запястье серебряный браслет.       О чём думала Татьяна Гроттер, догадаться было несложно. Она гадала, почему не могла сбежать в царство мёртвых одна. В итоге Ягун оставил свою беременную невесту, Гробыня и Гуня лишились своих колец, которые для них значили намного больше, чем просто символ их брака. Ей вспомнилось бледное лицо Глеба, который, возможно, так и не откроет глаза, если она будет стоять здесь, на берегу, и бездействовать.       Ягун не думал ни о Бейбарсове, ни о Кате (что было удивительно), ни даже о пылесосах (что было ещё более удивительно!). Он усиленно восстанавливал в памяти карту царства Аида, которую рисовал в детстве по рассказам старой Ягге.       Но вот беда - о местоположении жилища владыки мёртвых бабушка никогда не упоминала.       -Коцит, река воплей, за запад бежит, а Пирифлегетонт несёт свои огненные воды за восток. Туда, дружок, твой путь не лежит. Океан не пересекает их, на севере он, а Лета течёт по равнине своей, в прозрачной воде - поколения память.       -Так себе Ягге стишочки сочиняла. - гоготнул Гуня, но быстро осекся под хмурым взглядом бывшего комментатора.       -Это не стихи. Часть одной старой легенды, которую бабушка рассказывала мне, когда я был ещё ребёнком. Об обители Аида там - ни слова, и бабуся никогда не упоминала о ней. Но, как говорится, путь наш лежит на север, ибо ни на реку воплей, ни на огненную Пирифлегетонт я смотреть не намерен.       -Пирифлейтонтент... Тьфу. Язык сломаешь.- пробормотала Склепова, всё так же не отводя взгляд от Стикс.       -Не Пирифлейтонтент, а Пирифлегетонт. Обычное греческое название. - огрызнулся Баб-Ягун. Его настроение с каждым часом пребывания в царстве мёртвых становилось всё хуже и хуже, да и не мудрено. Мрачные своды и тихие завывания душ умерших не способствовали созданию радужного настроения.       Таня подошла ближе к Склеповой.       -Почему ты всё время смотришь туда.       Аня не ответила, а сделала лишь шаг вперёд.       -Стой, глупая! Коснёшься воды в Стиксе, и мёртвые заберут тебя к себе навечно! - Ягун схватил Склепову за руку, но та вырывалась, извиваясь всем телом, пыталась укусить друга за запястье. Что самое странное, она всё так же не отрывала взгляда от какой-то точки на воде. Проследив за ним, Таня поняла, что Гробыня смотрит выше. На сталактите, огромной каменной глыбе, висевшей на потолке, кто-то сидел.       Ягун посмотрел туда же, куда и она, и ахнул.       -Гелла!       -Кто?- познания у Тани в греческой мифологии были весьма скудные, ограничивались только Аидом, Персефоной и Цербером. О Хароне она тоже узнала впервые.       -Ведьма-людоедка, прислужница царицы ночи, Гекаты. - прошипел Баб-Ягун, который теперь старался прикрыть глаза Гробыни, чтобы прервать зрительный контакт. Но девушка изловчилась и таки укусила парня за руку. Взвыв, Ягун выпустил её и обернулся к Гломову.       -Сделай же что-нибудь со своей женой!- но осекся.       Глаза Гуни были пусты и не выражали ничего. Зрачки сузились, потом расширились настолько, что прикрыли радужку.       Тем временем Аня уже почти зашла в воду, и Таня, в которой сил было ещё меньше, чем в Ягуне, не могла её остановить.       Легкий ветерок, принёсший запах гнили и копоти, пронёсся по пещере:       -Ну что, Баб-Ягун, внук Ягге, поиграем? Твоя бабуля задолжала мне в своё время. Пора платить по счетам.       Этот голос был ужасен. Казалось, он вобрал в себя и тихий стон умирающего, и яростный клич из самых потаённых кошмаров. В нем слышались голоса тех, кто уже давно умер, и тех, кого ненавидели всей душой. Так, для Тани голос Чумы-дель-Торт в сочетании с визгливым писком дяди Германа и громоподобного баса тети Нинели было одним из самых худших. Что услышал Ягун, так и осталось неизвестным.       Тем временем к месту, где они стояли, начали подплывать мёртвые.       Они не были страшны так, как представлялось Тане. Не было ни гниющей плоти, ни скелетов, ничего. Будто она попала на чемпионат по плаванию, а Стикс - большой бассейн.       Вот только у пловцов нет запавших глаз, слегка приоткрытого рта и отсутствующего выражения лица. Они были бледны, все, до единого, и как-будто могли рассыпаться от одного прикосновения.       Как один, они повернули головы к Гробыне, которой оставалось сделать всего лишь шаг - и Стикс поглотит её. Кожа Склеповой побледнела, волосы стали тусклыми и безжизненными, а руки скрючила жуткая судорога.       -Попрощайся со своей подружкой, Баб-Ягун.       -НЕТ!       Аня скрутила руку Тани, которая всё так же пыталась удержать её, и рыбкой скользнула в болотистую воду.