***
Периодически Сора начинал думать, что он — социопат, ибо находясь в месте большого скопления людей, он переставал ориентироваться в местности, внезапно превращаясь в топографического кретина, внимание его рассеивалось, раздражительность резко увеличивалась, а настроение в целом стремилось к минус бесконечности. Сейчас, шествуя следом за детьми, он прятал руки в карманах штанов, сутулясь и глядя на окружающих затравленно-злым взглядом, пребывая в состоянии лёгкой дисфории. Особенно сильно парня раздражали парочки, направляющиеся в развлекательный район, держащиеся за руки и о чём-то мило воркующие, глупо шутящие или влюблено улыбающиеся. А ещё — маленькие шумные дети. Вот этих он бы с огромным рвением придушил, познакомив с тишиной. Чем ближе троица подходила к району, тем больше людей вокруг становилось, и тем сильнее раздражался Сора. Но, на данный момент, он был похож на того, кто будто бы кого-то напряжённо выслеживает или же терпеть не может праздники. Хотя, в силу специфики нынешнего века и равнодушия людей к подобным мероприятиям, Ямарута не мог любить или не любить праздники, потому что так же, как и все, ни разу на них не был. Ни ему, ни кому-либо ещё не было дела до того, станет ли кто-то праздновать что-то помимо Нового года или собственного Дня Рождения. Вот только интерес жителей к этому давно забытому мероприятию, призывающему людей просто расслабиться, пересилил все их страхи и опасения, и все ринулись туда, где, как им обещали, можно будет вдоволь насладиться свободным временем и провести его с пользой для себя, забыв обо всех проблемах. Троица остановилась перед огромной входной аркой в район, увешанной светодиодами и старыми японскими фонарями с какими-то надписями. Их сейчас тоже мало кто умел читать. Даже с этого места слышались самые разнообразные звуки, исходящие из улиц развлечений. Приятно удивлённые возгласы пришедших взрослых; весёлый смех детей; голоса зазывал; не слишком громкая, похожая между собой, музыка из небольших прилавков с играми вроде «попади дротиком в воздушный шарик» или «вылови ртом яблоко из воды», игрушками, какими-то подобиями самодельных, но довольно качественных сувениров и масок. Всё было очень ярким, привлекающим к себе клиентов. Продавцы широко улыбаются, эмоционально подзывают и привлекают к себе людей, что-то рассказывают, делятся новостями и, конечно же, предлагают сыграть или купить что-нибудь. Пройдя внутрь района, все трое увидели, что и этим разнообразие развлечений не ограничивалось: каким-то немыслимым образом в район перенесли огромное колесо обозрения, установили горки, комнаты страха и прочие большие аттракционы. Справа от детей и Соры нашлось место даже для людей, увлекающихся таким древним занятием, как акробатика. Большую площадь земли обустроили таким образом, чтобы зеваки могли наблюдать, как на очень длинных полотнах красной ткани исполняет трюки безумно красивая длинноволосая блондинка-акробатка, заставляя наблюдающих восхищаться плавными изящными движениями её тела. А главное, она делала это без страховки! И ведь зрителей у неё было немало! Даже играла какая-то волнующая музыка, смесь из волынки и скрипки, что только подогревало интерес и внимание людей. А неподалёку от акробатистки и её публики обустроился местный фаерщик, решивший воспользоваться моментом и подзаработать лишних денег здесь. Сейчас он выделывал какие-то немыслимые трюки, жонглируя десятком горящих стаффов и активно собирая собственных зрителей, при этом «случайно» переманивая какую-то их часть у блондинки. Слева от троицы одетые в юкаты молодые девушки танцевали что-то не слишком замысловатое, но это пропитывало атмосферу духом бывшей страны Восходящего Солнца. Вот только они оказались голограммами, и действовали для привлечения внимания к одному из пабов. То, что данные субъекты — не живые люди, можно было понять, попробовав тронуть часть проекции — та начинала светиться токсично-зелёным или голубым цветами и мерцать, периодически пропадая. Тысячи людей сейчас толпились у прилавков, наблюдали за какими-то шоу, составленными специально, дабы продемонстрировать, что упустило человечество, забыв о таких простых, ни к чему не обязывающих праздниках. Хотя, конечно, не обошлось без тех, кто, наплевав и на атмосферу, и на скромные развлечения, отправился в кабак или пивную лавку и там же налакался, или же тех, кто предпочитал развлечения пожёстче.***
— Кстати говоря, почему твой протез без искусственной кожи? Ну, я имею в виду, что так тебе можно бы было обойтись без перчатки. В ней наверняка неудобно, — без стеснения задал вопрос старик, недвусмысленно посмотрев на аксессуар, надетый на правую руку Томо. На его левой руке никакой перчатки, естественно, не было. Коп лишь спрятал протезированную ладонь в кармане куртки, показывая этим действием, что мужчина лезет не в своё дело, но на вопрос всё же ответил: — Будет мне вечным напоминанием. — Так ведь разве это не должно быть напоминанием только тебе? Если действительно хочешь спрятать факт того, что рука искусственная, то зачем было отказываться от кожи? Это глупо, — критично заметил мужчина, после чего был одарён раздражённым взглядом брюнета. — Я так захотел, — выдохнул он, продолжая путь к развлекательному району вопреки своему нежеланию появляться там. Хозяину ничего не оставалось, как просто смириться и последовать за полицейским.***
Детей привлекало всё и сразу, потому что это Всё слишком яркое, красивое, необычное, и нуждающееся во внимании. Сору же, отвлёкшегося от давящего на него количества людей, но остававшегося спокойным при виде всего того, что окружало его, привлекла только лавка масок, к которой он не преминул подойти, и начал без стеснения брать товар в руки и разглядывать. Анемон и Роши, потеряв парня из виду, на секунду испугались, причём сами не поняли, чего же они испугались больше: того, что потерялись они или того, что потерялся, возможно, Ямарута. А затем, приметив его у того самого прилавка, подбежали к беловолосому. Анемон даже хотела начать выказывать недовольство по поводу поведения Соры, но тоже отвлеклась на маски, поэтому лёгкого срача удалось избежать. Парень повертел в руках белую с красными полосами маску, исполненную в виде морды лисы. — Это же, типа, кицунэ? — спросил он у продавца, повернув маску лицевой стороной к мужчине. — Если точнее, Кьюби но кицунэ, — учтиво поправил он. — Маски кицунэ, ногицунэ и кьюби пусть и похожи между собой, но всё же они очень разные. Знающему человеку тяжело их спутать, — решил деловито пояснить продавец, чьим хобби являлась мифология духов Японии и японский фольклор. Заметив, что беловолосому понравилась данная маска, судя по тому, как он стал в неё вглядываться и тщательно изучать взглядом, продавец продолжил: — Кьюби но кицунэ — символ бесконечной проницательности, дух-хранитель и защитник. — Витиевато ты загнул, мужик, — без интереса к данной информации фыркнул Ямарута, разочаровывая продавца и, напялив на себя маску лисы, повернулся к зеркалу, висящему на стенке прилавка. — Я просто красавчик, — критически осмотрел себя Сора, не упустив возможности саркастично высказаться по поводу своего внешнего вида. А затем он заметил в отражении позади себя две знакомые фигуры, приближающиеся к этому же прилавку, и обернулся. Старик и Томо пусть и пришли сюда, вот только никаким праздничным духом, по крайней мере, от копа не веяло. Брюнету было будто бы совсем наплевать на красоту и необычность всего вокруг, хотя оно и понятно — ему же надо работать здесь, следить за порядком, быть внимательным, а не слепо восторгаться непривычным, крутым и красивым штукам. Хозяин же не стеснялся восхищённо пялиться на всё вокруг с каким-то детским восторгом и восхищением в глазах, пребывая в экзальтации. Сора пару секунд беззастенчиво вглядывался в лицо вечно угрюмого полицейского, прежде чем снова обратиться к продавцу, показывая на одну из масок: — А можете про вот эту страшненькую маску рассказать? Продавец оценивающе глянул на беловолосого в маске лисы и, тряхнув головой, натянуто улыбнулся: — Это маска Инугами, собаки, проще говоря. Считалось, что с помощью Инугами человек мог навести порчу или разбогатеть, но, как правило, для хозяина это добром не заканчивалось. Когда-то люди верили, что эти собаки могли превращаться в сильных мужчин, преданных, отличных воинов, но несколько обиженных умом и легко впадающих в гнев. — О! То, что надо! — радостно воскликнул Сора, на что обернулись не только его компания, но и прохожие рядом. Парень выхватил маску в виде собачьей морды с открытой пастью из рук продавца и не без удовольствия нацепил её на опешившего от таких активных действий Томо. — Ты не ахуел?! — коп тут же снял маску и зло уставился на Ямаруту. Тот заулыбался, хотя из-за лисьей морды этого не было видно, зато было слышно по голосу. — Легко впадающих в гнев, — процитировал парень продавца, расплываясь в злой усмешке. — Тебе определённо идёт эта маска! — Я тебе точно скоро в морду дам! — Даже не думай! У меня морда милее твоей! И что скажут твои коллеги, если ты начнёшь драку со мной — добропорядочным гражданином? — Да мне похуй, — огрызнулся брюнет, бросив маску собачьей морды обратно в руки ржущему Соре. — Наденешь на меня это гавно ещё раз — руку отстрелю, — уже более спокойно предупредил он. Почему же Томо постоянно одёргивал себя от удара или выстрела в белобрысого? Потому что если кто-то из его коллег заметит, что Томо — Охотник безымянной полиции — дерётся с Сорой, то к ним обоим будут вопросы. Если в таком случае белобрысого оправдают, то копа, за некомпетентность и драку с гражданским, в лучшем случае лишат работы. А если Ямаруту не получится отмазать и правда о нём вскроется, то Томо по факту не сдержал своё слово, а осознания этого было достаточно, чтобы задеть его, разозлить, заставить скрипеть зубами и всё же сдержать это долбанное слово, данное Соре. — О, Ками! Мне угрожает полицейская шавка! Что, сменил профессию? — начал провоцировать его беловолосый, сложив руки на груди и совсем не беспокоясь об угрозах Томо. Брюнет лишь заметил, что Сора, отчасти, действительно похож на лису — наглый, хитрый, нахальный, красивый, но, сука, хищник. А ещё он бесит. Ужасно бесит! — Как бумага («Бог» и «Бумага» по-японски звучат одинаково: «Kami») поможет тебе справиться с полицейской псиной? И какая это должна быть бумага? Туалетная? Если да, то использованная? Использованной туалетной бумагой ты можешь справиться не только с собакой, но и со всем своим окружением, напрочь отогнав у них мысли о продолжении общения с тобой и… — забормотала Анемон, начав изливать поток бреда и тем самым специально подливая масла в огонь. Сора, не дослушав и трети озвученных мыслей малышки, заткнул ей рот ладонью, прерывая близкий к параноидальному бред девочки, вздумавшей приколоться, и великодушно решил дать копу, которого уже трясло от гнева, отдохнуть от себя какое-то время. Часика пол, может. — Не устаёте вы ругаться, — одарил очкарик их лёгкой улыбкой, призывая парней к временному перемирию. Почему временному? Потому что постоянное стоит наравне с невозможным. В ответ на это Роши услышал только раздражённые фырканья молодых мужчин и, смирившись, решил и себе присмотреть маску. Выбрал он весьма странный вариант. Маска скорее была похожа на лицо какого-нибудь злого духа или демона, не предвещающего ничего хорошего, но продавец по инерции начал рассказывать про этот атрибут, разбивая вдребезги все догадки и сомнения. — Цуру, журавль. В человеческом облике — очень добрые, милые, красивые существа со всепонимающим взглядом. Принимают облик странствующих монахов и путешествуют в поисках нуждающихся в их помощи. Они ненавидят насилие, — продавец протянул маску подростку и улыбнулся. — Судя по ситуации, невольным свидетелем которой я стал, Вы, молодой человек, неконфликтный, верно? Вам подойдёт эта маска. — Спасибо, — пролепетал парень, нервно улыбаясь, то краснея, то бледнея, и совершенно не зная, как себя вести. Но мялся подросток не долго. Он спустя секунду несильно дёрнул Сору за локоть, тихо проговорив: — А платить кто будет? — Сначала я думал, что старик, но раз ты у нас такой весь из себя неконфликтный пай-мальчик, то плати ты, — пожал беловолосый плечами, намекая на то, что если он заставит платить хозяина, то произойдёт новая ругань. Вот только он и не подозревал, что может поругаться ещё и с Роши. — В смысле?! Да, я такой весь из себя! Но это не значит, что я злиться не умею! Я заплачу только за самого себя! — прокричал подросток, зло нахмурившись и сжав ладони в кулаки. Сора удивлённо вскинул брови, на секунду даже растерявшись от подобной реакции. — Не повышай на меня голос, мелкий, — спокойно выговорил Ямарута, но по спине Роши всё равно пробежали мурашки. Единственная его проблема сейчас была в том, что он злился на беловолосого больше, чем боялся его. — А то что?! — и его понесло. — Надоел из себя крутого наглого парня строить! Взрослый человек уже, а ведёшь себя как… — Ещё слово — и я тебя в оригами скатаю, журавлик, — беззлобно предупредил Сора, вырвал из рук подростка его маску и нацепил её тому на лицо, из-за чего Роши на минуту растерялся и замолк. — Потом расскажешь, почему у тебя нервы шалят. Неловкость и стыд за собственное поведение выбили Ятсуме из колеи. И ведь при всей нелепости ситуации, ни одна скотина не попыталась угомонить обычно всегда спокойного и даже несколько незаметного Роши или дать Соре очередной подзатыльник под затылок или подсрачник под сраку. А, может, вечные перипетии в компании всем уже настолько надоели, что разнимать ругающихся никто даже пытаться не собирался, и нужно было действительно отвлечься, расслабиться, отдохнуть и набраться новых сил для новых срачей. Потому вся братия молча, но дружно направилась прямиком вглубь района. Уже спустя каких-то пять минут Роши не выдержал угрызений совести, догнал ушедшего вперёд всей компании железного и начал извиняться за свои слова и поведение. Сора выдал многозначительное: «Э-э-э», — а затем добавил: «Херня, забей». А, как оказалось, всё дело было в том, что очкарик изначально хотел пойти в этот район не со своей привычной компанией, а с девушкой, которая ему очень сильно нравилась. Знал бы кто о безграничной всепоглощающей любви подростка к механике и железу, и тот факт, что парню понравилась какая-то живая девушка, а не, скажем, андроид, стал бы для других чем-то из ряда вон. Роши лишь обмолвился с Сорой о том, что не знает эту даму от слова «совсем», ни разу с ней не разговаривал и понятия не имел, как же с ней связаться, а от того был несколько зол и расстроен. Описывать же её внешность парень почему-то наотрез отказался. — Ты видел её всего раз, но уже влюбился? Такое вообще бывает? Это нормально? — железный даже оглянулся на старика, будто спрашивая его мнение на этот счёт, но тот лишь пожал плечами. — Ну, в любом случае, срываться из-за этого на мне или ком-то ещё тебе явно не стоит. — Да, я понимаю, просто забылся, — виновато опустил голову подросток, пряча глаза под маской, всё ещё надетой на его лицо. Тем временем, компания прошла мимо тира, который первым делом привлёк внимание Томо. Он на минуту задумался, остановившись напротив пятиэтажного небольшого дома с большой зазывающей яркой вывеской и исходящими из глубин помещений глухими выстрелами. Мужчина будто бы сомневался, можно ли ему на какое-то время отвлечься от работы, пока вокруг тихо. Железный, заметив это, по-кошачьи тихо и медленно подошёл к нему, прослеживая за взглядом. — Хочешь пострелять? — поинтересовался он, понимая, что Томо, видимо, успокаивает это занятие. Или даже помогает думать. Зависит это, конечно, от отношения брюнета к стрельбе. — Не отказался бы, — отрешённо ответил коп, дёрнув плечом. — Так вперёд и с песней! Эй, пойдёшь с нами? — кивнул Сора подростку. Очкарик сначала хотел было отказаться, но потом вспомнил, что если эти двое останутся наедине, да ещё и в тире, то попробуют убить друг друга пластмассовыми пульками, начав пальбу из бутафорского оружия. Старик взял на себя ответственность экскурсовода для Анемон. Он знает этот район, пусть даже сейчас тот и выглядит иначе, поэтому мужчина вместе с девочкой отправился изучать его дальше. Мельком он предупредил парней о том, что в конце обхода по району он придёт в один из баров на входе, где и подождёт троицу, если та задержится, вместе с девочкой. Придя в тир и оплатив развлечение, Томо, позабыв о своих приятелях, тут же взялся за пистолеты. Причём за два, и стрелял ими одновременно по одной мишени, попадая точно в центр. Каждый выстрел сопровождался не только громким хлопком, но и отдачей в обе руки копа, который пребывал в некой эйфории от подобных ощущений, хоть и умело подавлял любое физическое проявление оной. Да вот только длилась она до обидного мало, ибо сейчас всё портило расстояние до мишени, не превышающее пятнадцати метров, что казалось полицейскому до смешного нелепым. Сора внимательно наблюдал за брюнетом, улавливал любое его движение и изменение во взгляде, делая только одному ему понятные выводы. На самом деле парню изначально было понятно, что Томо легко выходит из себя, импульсивен, им довольно просто манипулировать, но он умеет контролировать себя и свои эмоции в нужные моменты. Вот только спустя какое-то время после начала общения с белобрысым и компанией, мужчина, будучи тем, у кого всегда все намерения и мысли написаны на лице, научился скрывать их. Но ему выходило это боком — он становился раздражительнее к следующему своему походу в злополучный магазин. Сора иронично исключал тот вариант, что у брюнета агрессивная реакция бывает только на него. — Попробуешь? — вопрос вырвал железного из раздумий, хоть и был адресован не ему. Томо протянул один из пистолетов Роши, предлагая выпустить пар, постреляв по мишеням. — Я никогда не стрелял до этого, эмм… не уверен что получится…, но ладно! — глупо засмеялся парень, смутившись. Он закатал рукава светло-серой толстовки и забрал пистолет из рук копа, силясь прицелиться. — Я правильно его держу? — Да. — А вот это — прицел? — Да. — А отдача сильная? — Привыкнешь. — А сколько здесь метров? — Пятнадцать… — А что, если… — Да йоптвоюмать стреляй уже! Сора заулыбался аки Мона Лиза, видя, что брюнет и впрямь раздражается не только на самого беловолосого. Ну, если сказать честно, Томо повысил голос на подростка совершенно беззлобно и даже шутливо. Подумаешь, он совсем не зол на Роши за его глупые вопросы. Ну, умеет эта угрюмая собака улыбаться, и что? Кому какое дело, что полицейского действительно выбешивает только Ямарута. Тут уж лёгкую ухмылку беловолосого сменила гримаса недовольства и обиды. У Роши всего раз получилось попасть точно в десятку, а до этого он попадал куда угодно, но не по мишени. Случайность? Парня знобило от непривычных ощущений, отдающих в руку и распространяющихся по всему телу. Ему понравилось это, но ещё больше ему доставило радости прямое попадание в десятку — жирную точку по середине небольшого листа, висящего на уровне глаз на противоположной стене. Затем пострелять предложили и Соре. Сначала парень отказывался, но коп взял его, как говорится, на понт, и Сора, ощутив, что его гордость не станет терпеть подобных манипуляций от этого человека, выхватил из рук брюнета второй пистолет и занял место Роши. Конечно, он знает, как обращаться с оружием. Его учили и этому. Вот только ни одно из всех видов оружия ему ни разу так и не пригодилось Тогда. Помедлив и прицелившись, Ямарута глубоко вдохнул и произвёл пять выстрелов под разным углом на расстоянии вытянутых рук, попадая в центр каждой из пяти мишеней. Владелец тира был занят другими клиентами в соседнем помещении, а в этом, благо, никого, кроме самих парней не оказалось. Роши от удивления раскрыл рот в попытке что-то сказать, но не зная, как правильно выразить свои эмоции. Даже Томо, до того стоящий со скрещенными на груди руками и расплывшийся в ехидной усмешке, выпрямился и нахмурился. Сора, почувствовав на себе испытующие взгляды, повернулся сначала к Охотнику, а затем и к Роши. — Что? Вы же знаете, кто я, чего удивительного в том, что я по пяти мишеням попал? — Не в этом дело… — А в чём? Томо помедлил с ответом, ещё не до конца придя в себя. — Ты стрелял с закрытыми глазами, — закончил он свою мысль, всматриваясь в лицо Соры. Тот напрягся, но сделал вид, что так было задумано: — Ну, да, с закрытыми… И что? — Да ничего, — немного подумав, выдохнул коп, решив отложить очередной разговор с белобрысым на потом.***
Анемон успела покататься и на горках, и на «Рейнджере», который раскачивался, словно маятник, и делал полные обороты, на несколько секунд зависая в самой высокой точке. Она даже попрыгала на гигантском батуте в виде многоэтажного замка, обманув смотрителя и сказав, что ей двенадцать лет. И ведь тот ей поверил, ибо она выглядела немного младше своего возраста. Девочка также вдоволь наелась сладкой ваты, купила себе брелок с маленькой резиновой жёлтой уточкой, которая, если на неё нажать, мастерски имитировала кряканье настоящей утки. Его она, кстати, надела на палец благодаря специальной круглой железке, и теперь забавная игрушка болталась туда-сюда при ходьбе девочки. Ей вроде бы больше ничего и не хотелось, поэтому малышка вприпрыжку следовала за стариком, ведущим её по району ближе к тому самому бару. Даже мужчина, невзирая на свой возраст и социальное положение, не отказался от сладкой ваты, ведь её найти сейчас — та ещё проблема! По дороге до бара хозяин и девочка много разговаривали, вместе восторгались красотой района и количеству и разнообразию собравшихся здесь людей. Старик потерял счёт времени, но, подняв глаза на небо, понял, что близится вечер. Наверняка мужицкое трио уже ждёт их в нужном заведении. Бар скорее был похож на японское кабаре: большое помещение, множество столов, окружённых мягкими диванами с декоративными подушками, дорогие люстры, яркие краски внутри зала, красивые мужчины и женщины — сотрудники заведения — составляющие компанию тем, у кого её попросту не было. И море, море алкоголя. Трио нашлось удивительно быстро, ведь, как и ожидалось, парни уже давно нагулялись, не слишком задерживаясь где-либо. — Может, ты снимешь маску наконец? — послышалось раздражённое бормотание Томо, сидящего напротив Соры. — Она тебе что, мешает? — брюнет получил не менее раздражённый ответ. — Хочу видеть твою глупую морду. — Извини, я не смогу удовлетворить твоё желание, потому что у меня не морда, а лицо, и оно не глупое, — упирался Ямарута. Коп ему не ответил, и следующие несколько минут эти двое обменивались не самыми дружелюбными взглядами. — Смотрю, вы успешно отдыхали весь день, да? — усмехнулся старик, присаживаясь рядом с Охотником. Анемон решила продолжить своё времяпрепровождение с понимающим её мужчиной и бухнулась рядом с ним, но всё своё внимание всецело посвящая брелоку с уточкой. Рядом с Сорой сидел Роши и то и дело отдёргивал его, когда тот предпринимал попытку встать и навалять пиздюлей копу. — Наотдыхались, — огрызнулся брюнет, не сводя глаз с белобрысого. Старик разумно проигнорировал это и решил не распалять полицейского ещё больше, боясь попасть под раздачу. Очкарик всё то время, что прогуливался в компании двух неугомонных взрослых, маску напялил набекрень, чтобы не мешалась, но была на виду. Томо, после того, как кинул маску с собачьей мордой Соре, больше её не видел, однако та находилась в сумке очкарика по просьбе Ямаруты. Объяснил железный это тем, что ещё хочет поиздеваться над брюнетом, а Роши оставалось только подчиниться воле беловолосого. — Вы чё, пьяные? — осекся вдруг старик. Парни одновременно комично икнули и потупили взгляды. — Ну, молодцы! Я-то думаю, чё рожи красные, а вы уже пьяные в салат! — Мы… чуть-чуть, — пробурчал Сора, скрещивая руки на груди и съезжая по сидению вниз. Парень, очевидно, пропустил тот момент, когда маска лисьей морды свалилась с его лица на сиденье дивана. — А-а-а, ну я вижу, — издевательски протянул хозяин, ухмыляясь. Роши не выдержал: — Они устроили соревнование, кто больше выпьет. Пили на время. И пили много. А меня сделали секундантом. У них ничья, но в то же время проиграли оба, напившись за полчаса до тако-о-о-ого свинского состояния… Чтобы было понятно: эти двое разломили стол в попытке подраться, и затем кто-то из них заехал в глаз охраннику, который пытался их разнять. Да! Мы сначала сидели не в этом баре. Перепутали названия. И вот нас выгнали. А затем они на брудершафт блевали за углом. Хоть где-то поладили. Затем, пройдя пару прилавков, Сора целеустремлённо нырнул в мусорный бак, опрокинув его вместе с собой. А Томо в это время неподалёку от нас пытался снять семидесятилетнюю проститутку. Даже знать не хочу, почему ей семьдесят, а она всё ещё в строю! И только когда за нами погналась толпа трансвеститов с во-о-о-от такенными резиновыми хуями, — Роши развёл руки в стороны, демонстрируя орудие «совращения», — до них дошло, что пора закругляться с прогулками и идти сюда. И вот мы тут, — подросток сдал с поличным Томо и Сору, заставляя их стыдливо опустить головы и таким образом спрятать растерянные пьяные взгляды. Парень получил дозу неописуемого удовольствия от этой картины. — Вы гуляли в каком-то нехорошем месте, — критично глянул старик на двух пьянчуг и вздохнул. — Сора, послушай. Пусть ты пьян и весел, но тебе лучше знать кое-что. Да и тебе, Томо, тоже, — привлёк он внимание к себе, вмиг став серьёзнее. — Мало ли что может случится, поэтому я лучше испорчу ваш настрой, чем потом буду испытывать угрызения совести. В общем, когда мы с Анемон гуляли, то я заметил, что за нами следит какой-то человек. Девочка подняла взгляд на мужчину, искренне недоумевая. Ей он об этом не говорил, решив не портить ребёнку день своей, возможно, простой паранойей. — В смысле? Ты уверен? Как он выглядел? Тай? — встрепенулся Сора, смаргивая и начиная трезветь. — Я не уверен в том, кто это, потому что он был в маске. Но по пути сюда я подошёл к тому продавцу, описал маску и… знаешь, что он мне сказал? Что это маска Они. — И что мне это должно сказать? — нахмурился беловолосый. — Они — демон-людоед. — Ты шутишь, — выдохнул парень тихо, откидываясь на спинку дивана. — Он всё-таки пришёл. Я же говорил… — Поднимать полицию? — трезвым голосом спросил брюнет у Соры. Беловолосый, пусть и всего лишь на одну секунду, на какое-то короткое мгновение, заметил во взгляде Томо доверие. — Пока не надо, — вдумчиво пробормотал железный, тряхнув головой. — Ты же в магазине паниковал по этому поводу. Уверен, что не надо? — Уверен. Он просто следит. Если бы Тай хотел навредить, то уже давно сделал бы это. Да-а-а, и как теперь тут расслабиться? — наигранно расстроился парень, на самом деле ощущая необъяснимое чувство тревоги. Он понимал, что железный не будет сейчас нападать, а лишь следит, но… Перед глазами мелькнули фотографии убитых шатеном. Если на месте тех людей окажется кто-то из друзей Соры… нет, лучше ему не думать об этом. — Никак. Уже вечер, пора расходиться, — улыбнулся ему старик, понимая состояние парня. Не успели они обменяться ещё парой-тройкой фраз, как с улицы послышался такой шум, будто кто-то многократно стрелял из пушки или взрывал тонны тротила. Вся компания быстро переглянулась и бегом ринулась на улицу, однако ни опасных для чьей-либо жизни взрывов, ни выстрелов не было. Яркие цветные вспышки на пару секунд ослепили выскочивших из бара людей, многие поначалу закрывали глаза ладонями, а кто-то затыкал уши от громких взрывов в небе. Фейерверки — тоже часть забытого прошлого, но теперь, для людей, которые ни разу в жизни не видели такой примитивной, но красивой картины, они были столь необычными и завораживающими, что тысячи прохожих, словно зомби, уставились в небо. Яркие разноцветные вспышки, вырисовывающие в небе самые разные узоры и картинки — которые, к слову, ещё и двигались какое-то время — сопровождаемые либо громким звуком взрыва, либо свистом, вызвали невероятную волну приятного удивления в толпе народа. Компания Соры расслабилась, поняв, что ничего плохого не случилось. Да и сам Сора, вмиг окончательно протрезвев, всё же выказал эмоции, близкие по родству с детским восторгом. А уж о том, как радовалась и восхищалась впечатлительная Анемон, можно вообще умолчать. До магазина компания дошла в приподнятом состоянии. Чему больше всего изумились Роши, старик и Анемон, так это тому, что Сора и Томо ушли вперёд них и что-то между собой обсуждали. Спокойно. Без криков и ругани. Без активно-агрессивных жестов. Они даже обменивались улыбками. Не ухмылками, не ехидными смешками, не звериными оскалами, и даже не саркастичными усмешками, а самыми обычными лёгкими улыбками. Анемон перекрестилась, чем вызвала смех Роши и старика.