***
«А жизнь-то налаживается!» — после этой саркастичной фразы, произнесённой Ямарутой, Томо одолел необъяснимый приступ смеха, но усилием воли мужчина, лишь улыбнувшись, смог подавить его. «Я, как оказалось, в прошлом чуть не был убит железным, которого в будущем так же пожалел. Затем нас обоих чуть не грохнул Тай, объявился Гиро, а помимо него, есть ещё дохуя железных, которых только Всезнающий Хрен знает, где их искать. Ямаруте вообще жить недолго осталось… — мужчина скользнул взглядом по парню, задержав его на жёлтых глазах, и вздохнул. — Обычные люди сходят с ума всё чаще… А я курить бросил. Заебись ахуенно. Действительно, жизнь налаживается. Что дальше? Может, мэр нашего города тоже железный? Я бы не удивился!» Коп мысленно распалялся ещё минут пять, прежде чем его взгляд упал на цепь, валяющуюся на полу. Томо склонил голову к плечу и нахмурился, что-то вспоминая, прежде чем обратил внимание на беловолосого. — Ямарута, — позвал он парня слегка охрипшим голосом, — помнишь, как Хива накинулась на тебя с булавой? — Ну, да, помню. Ты к чему это? — Булава была на цепи. Тогда ты так не среагировал. Сора слегка побледнел, но сделал вид, что ничего не знает. — И на Арене были парни с цепями. Ты так не бесоёбил при виде них, — резонно заметил брюнет. Сора вздохнул, глядя в потолок. — Наверное… Я не уверен… Забей, не твоё дело. — Нет, Сора, это Наше дело, — влезла в разговор Грин, заинтересовавшись такими подробностями. — Мне в любом случае нужно знать, почему ты так реагируешь, судя по всему, только на это железо, ибо это может помочь в дальнейшем… — Ах, тебе нужно знать, говоришь? — ядовито хмыкнул парень, всплеснув руками. — Уходи, — обратился он уже к копу. Тот, мягко говоря, охренел. Да и Трейн тоже. — Давай! Постой на улице, позвони кому-нибудь, покури, — добавил он спешно, замечая, как парень сжимает кулаки и еле-еле подавляет желание хорошенько ударить беловолосого. Полицейский смерил его взглядом, немного подумав, затем нацепил на ухо маленькую пластину, видимо, действительно собираясь кому-то звонить, и напоследок сухо кинул: — Через двадцать минут не выйдешь, и из этого района будешь выбираться сам. Сору передёрнуло. Вот жуть! Нет, незнакомый район — это не страшно! Туман, способный разъесть тебя за несколько часов, пока ты пытаешься выбраться из района — тоже фигня! Маньяки — фуфло! Но этот тон… Какой-то больно уж властный. Соре сразу захотелось подчиниться, но своего внутреннего мазохиста парень всё же решил притормозить и, мотнув головой, занял стул, на котором до этого сидел полицейский. Грин облокотилась на один из металлических столов, сложив руки на груди. — Так значит, подобная реакция у тебя бывает только на цепи, сделанные из того же сплава, что и хвосты с позвонками? — предположила девушка, нахмурившись. Сора провёл рукой по затылку, взъерошивая белые волосы. — Видимо, да. Я будто чувствую, что эти цепи сделаны из того железа… Не понимаю как, но чувствую… Честно говоря, я не сразу заметил это. И вообще об этом не задумывался раньше. — Во-о-от как… То есть, только при виде этого железа у тебя начинается такая… хм-м-м… паническая атака, назовём это так. А ты осознаёшь, что делаешь в такие моменты? Помнишь их потом? — Осознаю, но… мои действия кажутся мне такими… правильными, — девушка подняла на парня удивлённый взгляд, но промолчала. — То есть, на самом деле, я бы вряд ли стал предпринимать попытки убить тебя или Томо, но тогда мне казалось, что я должен это сделать. И всё случилось так быстро, что потом я ещё минуты полторы вспоминал, что делал и что хотел сделать, — чистосердечно признался парень, сложив руки на спинке стула и опустив на них голову. — Хорошо… Нет, на самом деле, плохо. Очень, блять, плохо! Но то, что ты мне это рассказал — хорошо, — махнула она рукой, словно пыталась отогнать назойливую муху. Учёный откровенно не понимала, насколько Сора вменяем. — А сон? Что именно тебе снилось? — Ничего. — Не ври мне. — Я не вру. — Ты очень не умело врёшь, — хмыкнула она. — Ну, так попробуй вытянуть из меня правду, — парень вдруг поднялся со стула и сделал два медленных шага в сторону девушки. Та напряглась, но не отступила в сторону. — Ты же можешь вколоть мне эту дрянь, и я вырублюсь, — зло ухмыльнулся Сора, кивая на левую руку Грин, в кулаке которой она сжимала ту самую маленькую ампулку с голубоватой жидкостью. — А после этого ты сможешь пристегнуть меня цепями и поковыряться в позвонках. Ну, так что? Не хочешь? Парень встал совсем близко к девушке, практически касаясь её лба своим и еле ощутимо проводя костяшками пальцев по острой скуле зеленоволосой. Грин изо всех сил старалась не закричать, вцепившись острыми ноготками в металлический стол, и заворожено наблюдая за парнем. — Боишься меня? — он удивлённо вскинул брови, немного склонив голову вбок. — Это хорошо. Это правильно. И запомни раз и навсегда: если я отказываюсь что-либо говорить — значит, тебе эта информация не нужна. На лицо парня медленно стали наползать железные пластины, издавая при этом тихие щелчки. Грин чувствовала, как сердце бешено колотится от страха, ноги подкашиваются, а на глаза почему-то наворачиваются слёзы. Дыхание сбилось, но она старалась не дышать вообще. — Не нужна… — сипло выдавила врач, мысленно зовя Томо на помощь. Вблизи эти челюсти, да ещё и на живом железном, вкупе со спокойным, трезвым взглядом, пугали до ужаса! Будто парень перед ней в любую секунду вонзит огромные клыкообразные острые зубы в её глотку и разорвёт на кусочки! — Вот и хорошо, — выдохнул парень холодно, убрав маску и отступив назад. Девушка старалась устоять на месте и придти в себя. — Я, кажется, поняла, — криво усмехнувшись, выдохнула она спустя минуту. — Томо рассказывал мне о тебе, говорил, что ты отличаешься от других железных, что ты не сумасшедший. Ха! И как же он не заметил? — всплеснула она руками, вновь усмехнувшись и посмотрев на Сору. — Ты притворяешься вменяемым! Причём довольно умело. Я сначала даже поверила. Сора смерил её насмешливым взглядом. Она, что, совсем глупая? Сора ведь только что показал Грин, что с ним ей нужно вести себя осторожнее, а она делает ровно противоположное. Ну не идиотизм ли? — Актёр из тебя, конечно… Вот скажи мне, тебе дорог Томо? — Да, — с готовностью подтвердил Сора, не совсем соображая, к чему она ведёт. — Ну так вот, слушай… Теперь, когда я поняла, что ты вовсе не такой адекватный, каким кажешься, я могу с точностью тебе сказать, что однажды ты навредишь Томо. Понятия не имею, будешь ли ты сожалеть об этом, но… Заканчивай притворяться тем, кем не являешься. — Ты сама-то хоть понимаешь, что несёшь? — неубедительно фыркнул Сора, поморщившись. — И кем я, по-твоему, не являюсь? Человеком? Адекватным? Кем, блять? — И тем, и другим. Ты не человек, ты киборг, — уже более спокойно заговорила девушка, обняв себя руками и впервые почувствовав холод, стоявший в её лаборатории. Ямарута, услышав слово «киборг», склонил голову к плечу. — И ты не адекватный, а сумасшедший… Такой же, как и многие, если не хуже. Сора демонстративно засмеялся, откровенно веселясь со слов девушки. Та скользнула по нему косым взглядом, терпеливо дожидаясь, когда приступ смеха отступит. — Но ведь я всё осознаю и понимаю, в каком же месте я сумасшедший? — уточнил он, смахивая выступившие у уголков глаз слёзы, всё ещё посмеиваясь. — Глядя на тебя, создаётся такое впечатление, будто внутри тебя идёт борьба между «правильным» и «неправильным» в твоём понимании. Тебя сделали железным в далёком детстве, а, значит, навязывали тебе очень и очень многое, и, скорее всего, вбивали в голову только то, что от тебя требовалось, и что тебе было запрещено. Твоей работой, смыслом твоего существования, стало убийство, приказы, война между теми учёными и Тэррозом. Но теперь, часть тебя не хочет убивать, не хочет знать своего прошлого, а желает быть нормальной и жить нормально. Тебе кажется, что раз ты не потрошишь всех направо и налево, то ты адекватен. Нет. То, что выпало на твою долю, сломало тебя, создав эту внутреннюю борьбу. Ты всё ещё на войне, понимаешь? И из-за этого диссонанса ты не можешь осознать, чего же тебе в нынешнее время хочется больше всего: жить, как железный, или как человек. Грин постаралась сказать всё это на одном дыхании, дабы у Соры не возникло мысли заткнуть её во время короткой паузы между объяснениями. Зато теперь Сора выглядел озадаченным и обозлённым. Парень и сам прекрасно осознавал тот факт, что учёный права, но признаться ей в этом? Ни за что! Да и что от этого изменится? Сора хотел съязвить: «То-то, я смотрю, вас всех, таких нормальных и адекватных, от себя не тошнит!», — но вслух произнёс совсем иное: — Говоришь ты, конечно, красиво, — фыркнул он с насмешкой. — А Томо? С ним ведь тоже многое случилось. — Он с этим справился, в отличие от тебя, — хмыкнула девушка. — И он прекрасно понимает, чего хочет. — Ох, каков герой, я хуею! А даже если ты права, и я сломан, что ж… Я всё равно чётко знаю, чего я хочу и только поэтому буду продолжать жить. Трейн скептически улыбнулась. — Твои позвонки сломаны и нуждаются в замене, которую никто сейчас не может сделать. Ты умрёшь в течение года, понимаешь? — А мне большего и не надо, управлюсь за год, — вздохнул беловолосый, потеряв всякий интерес к беседе и направившись к выходу. Грин задохнулась от возмущения и сделала два шага в сторону железного. — С чем управишься?! Парень, ты через пару месяцев начнёшь гнить заживо! И я не шучу! — Не волнуйся, я попрошу Томо передать тебе моё тело. — И это вот так ты относишься к тому, кто тебе дорог? — решила она надавить на больное, впрочем, безуспешно. — А что? Я ведь не человек, а значит, когда я умру, никому хуже от этого не будет. Я ведь киборг! — Томо тоже киборг, по сути. Рука-то бионическая, — резонно заметила девушка, разводя руками. Сора закатил глаза. — Ахуенно. Великолепно, ёптэ. Ладно… Слушай… Как ты и сказала, я неадекватен и не контролирую себя… — он посмотрел на неё через плечо, косо и враждебно. — Так что прекращай бесить меня, иначе я докажу твои слова прямо здесь и сейчас и превращу тебя в пюре из мяса, расфасую по тем колбам, что стоят на полке, и отправлю их твоим родственникам. А, поверь, мне не очень хочется драться с пол сотней полицейских и не успеть закончить то, что я начал, — беззлобно пробормотал парень, и, не дожидаясь ответа, дёрнул ручку двери на себя, торопясь уйти. Грин удивлённо воззрилась на беловолосого, а затем, опомнившись, во весь голос окликнула его: — О чем это ты?! Что ты начал?! Но ответом ей служил громкий хлопок дверью.***
Томо, скрипя зубами, разумно выкинул из головы произошедшее, не желая лишний раз трепать себе нервы, и, выйдя на улицу, быстро набрал нужный номер. Незамедлительно из динамиков раздалось учтивое: — Господин Хейз! Хорошо, что Вы позвонили! — Так ведь ты сам мне полчаса названивал, Яно… — Да-да, потому что мистер Эдисон попросил Вас предупредить кое о чём. — А сам он, что, сильно занят был? — огрызнулся коп. Яно — парень двадцати девяти лет — был архивариусом, но иногда выполнял подобные поручения, призванные «предупредить» или «рассказать» что-то сотрудникам полиции. — Честно говоря, мистер Эдисон действительно был занят, — хмыкнул парень. — В общем, буду краток. Скоро приедет господин Дайлер… — Яно замолчал после того, как практически промямлил последнюю фразу. Томо завис, сохраняя каменное выражение лица и пытаясь проанализировать услышанное. Но услышанное ни анализироваться, ни пониматься не хотело! Скоро приедет тот, в чьём праве до сих пор остаётся лишить кого-то из полицейских не то, что звания, но и жизни! Чудовищно! Нет… Это тотальный беспросветный пиздец! «Больно уж „пиздато“ всё складывается. Если Он узнает, что я прикрываю железного…», — мысленно усмехнулся брюнет, всё-таки совладав с информацией, которую ему сообщили, и невероятно расстроившись из-за неё. — Хорошо, — выдавил он из себя, потирая виски. — Когда? — Этого мне не сообщили, так что будьте готовы Всегда, — Яно имел ввиду проверку, ради которой Дайлер приезжал раз в два месяца. На его счету уже шесть убитых полицейских, которые не выполняли свою работу должным образом и ошибочно или умышленно убивали простых людей. Томо же, как полицейскому, спрятавшему под своё крыло железного, светило нечто куда хуже, чем смерть. Томо не успел ответить, как в динамике наушника послышались противные гудки. Он скрипнул зубами, вздохнул, облокотился спиной об стену, закрыл глаза, подумал. Мысли оказались не самыми приятными, так как содержали в себе предположительные сценарии того, что будет, когда приедет Дайлер. Тогда он мотнул головой, отгоняя неприятные мысли о старшем по званию, который в любое время может нагрянуть и, в худшем случае, узнать о связи Томо с Сорой, который является никем иным, как железным. Стоп… Связи? Какая ещё нахуй связь? Они просто работают вместе, вот и всё! Вся связь парней построена на работе и ни на чём больше! Вот же ж… Из собственных размышлений брюнета вырвали глухие шаги, приближающиеся к двери. Ещё через пару секунд из-за неё показался Сора, который, не сразу заметив копа, стоявшего у стены дома напротив, быстренько натянул привычную улыбочку и приветливо махнул рукой. «Давно не виделись, ага», — снова хмыкнул коп, закатив глаза. — И двадцати минут не прошло! — пропел беловолосый. — Действительно, — фыркнул брюнет, кивком призывая парня следовать за ним, и вышел из переулка на окутанную туманом улицу. Сора спешно последовал за ним, не желая заблудится в столь неприятном месте. Всю дорогу идти молча Ямарута, разумеется, не смог, и уже через десять минут, заискивающе улыбаясь, решил поинтересоваться: — Злишься на меня? — Чё бля? — Ну, я тебе нагрубил… — Ахуеть событие. Сора насупился и, немного подумав, снова разорвал тишину: — И тебе совсем не интересно, о чём мы с той ненормальной бабой говорили? — Поебать, — послышалось раздражённое. «Стоит ли ему рассказывать про Дайлера именно сейчас? Мало ли…» — пронеслось в голове копа за секунду до… — Слушай, тебе не одиноко? — брюнет чуть на месте не подпрыгнул, но оглянулся на парня с невозмутимым видом. Сора осёкся и слегка побагровел. — Что? — Ты совсем головой тронулся, да? — Ничего я головой не трогал… — промямлил он, потупив взгляд, а затем снова приободрившись. — Я просто подумал, что… Не, не так. У тебя ведь больше нет работы на сегодня, Томо? — Нет, — сухо ответил мужчина, продолжая изображать невозмутимость и, в принципе, догадываясь, к чему идёт разговор. — И у меня нет, — как бы между прочим уточнил беловолосый. — Может, я зайду к тебе? Если я приду в магазин в твоей одежде, старик и дети доведут меня до суицида своими расспросами, — добавил он, услышав, как коп медленно выдыхает, стараясь не беситься. — До суицида, говоришь? Тогда точно иди в магазин! Я тебя даже проводить могу! — Эй! Ты так сильно хочешь, чтобы я умер? — возмутился Сора, мимолётно замечая, что они с Томо покинули странный район, и теперь перед ними предстали обычные городские улицы. — Не то что бы я сильно расстроился в таком случае… Нет, я бы не расстроился. — Томо! Не смешно же! — Да? А по-моему, очень даже смешно. — Ты же любишь меня, а, значит, не хочешь, чтобы я умер. Полицейский остановился, протяжно выдохнул и развернулся к Соре. Во взгляде читалась откровенная насмешка. — А ты точно ничего не путаешь, Ямарута? — зло ухмыльнулся Томо, смотря на парня сверху вниз. Железный почему-то именно сейчас выглядел до жути наивным. — Ты единственный из нас двоих постоянно говорил: «Ты мне нравишься!», «Я тебе нравлюсь!». Мы с тобой работаем вместе, но не больше. «Из нас двоих… А что говорят другие?» — хихикнул Сора мысленно. — Ну, а как же поцелуй? После драки с Таем. Ты мог меня оттолкнуть. Хотя позже ты именно это и сделал… А дрочил мне? По долгу работы, что ли? — Тебя по-другому не заткнуть! Бить тебя — бессмысленно, убивать — не выгодно, поэтому приходится терпеть. А пытаться заткнуть тебя другим способом невозможно! Ты же ебанутый. На всю голову, — буквально взорвался брюнет, прожигая Сору взглядом. Тот шумно сглотнул, стараясь справится с обидой, и хрипло, но бойко выдавил: — Не оправдывайся! Мог бы и сразу сказать, что тебя просто смущает тот факт, что я правда тебе… Томо сильно толкнул парня в грудь, припечатав его к стене дома, и грубо поцеловал. Беловолосый сначала замер, силясь понять, что только что произошло, и, почувствовав, как горячий язык копа беспрепятственно изучает его рот, а сильные руки сжимают бока, ответил на поцелуй. Но стоило ему это сделать, как коп тут же отстранился и, брезгливо вытерев рот тыльной стороной ладони, посмотрел на парня с открытым презрением. — Я же сказал, по-другому тебя не заткнуть. Сора выдохнул, не моргая глядя на копа. — Ты прикалываешься, да? Скажи, что прикалываешься, я даже посмеюсь! Ха-ха, смешно, Томо, очень смешно! — Сора действительно начал смеяться, будто бы не замечая копа, равнодушно наблюдающего его начинавшуюся истерику. — Ну ты шутник, я почти поверил! А говорил, рак юмора! — Успокоился? — холодно удостоверился Томо, многозначительно приподняв брови. Ямарута, выровняв дыхание, поднял взгляд. — Не шутишь, да? — вяло улыбнулся он. Брюнет кивнул. В груди беловолосого неприятно закололо, глупая улыбочка снова налезла на лицо, но выглядела уж слишком вымученной, вызывая у Томо лишь снисхождение. — И я не шучу… Ты ведь правда мне нравишься. — И? — И… я тебя, может быть, даже люблю. — И что, ёб твою мать, дальше?! — прошипел брюнет. — А, хотя, знаешь, мне плевать! Прекращай ебать мне мозг и вали домой. Понадобишься — найду, — выплюнул он напоследок, разворачиваясь и уже через минуту исчезая из поля зрения беловолосого. «Прости, жестянка, но мне сейчас совершенно не до тебя и твоих невъебительно глубоких чувств, — мысленно ворчал брюнет, не особенно понимая, куда идёт. Да и не важно. Такая себе вечерняя прогулка должна была хоть немного отрезвить рассудок после такого бурного денька. — О Дайлере ему знать незачем… Сложно представить, что случится, если эти двое встретятся… Стоит быть осторожнее и держать обоих поближе к себе, иначе…»***
Все люди рано или поздно оказываются в такой ситуации, когда необходимо соврать. Это не обязательно задача жизни и смерти, это может быть конкретно поставленный вопрос от одного из двух друзей: «Кто твой Лучший друг?» — или, скажем, недоверчивое учительское: «Надеюсь, ты не списывал на контрольной?» Но однажды это должно случиться, так или иначе. Хива, например, солгала Роши о том, что ей срочно нужно на работу. Девушке звонили отнюдь не из полиции. Уже через пять минут, проехав полгорода на метро и затем, пройдя пешком несколько улиц, она зашла в подъезд двадцатиэтажного кирпичного дома и стала подниматься на одиннадцатый этаж. Хиву забавлял этот очкарик. Да, она прекрасно осознавала, что нравится ему, что у парня это, возможно, даже впервые. Такие вещи слишком очевидны. И ей стоило бы относиться к назойливому мальчишке более холодно, а, может, вообще игнорировать его существование. Но садист в душе начал скрести когтями, оставляя на двери, служившей барьером, тонкие бороздки. Всё-таки жажда крови в этой девушке слишком сильно бушевала, однако пока что это поддается контролю. А раз уж подвернулся такой случай, и можно поиздеваться над кем-то, не проливая кровь, почему бы им не воспользоваться? Проведя пластиной по панели и услышав щелчок, Хива зашла в коридор квартиры. Она, не разуваясь, прошла в просторный, с голыми кирпичными стенами, но зато с двумя шикарными кожаными креслами и небольшим журнальным столиком, зал. — А вот и моя девочка пришла, — послышалось гордое. В кресле, стоявшем полубоком к полицейской, расположилась шикарная, с аристократичными чертами лица, брюнетка, которая по обычаю привлекала своей красивой внешностью, а сама награждала всех и каждого презрительным, высокомерным взглядом. Хива учтиво кивнула ей, демонстрируя своё уважение. — Хочешь сказать, нам как-то сможет помочь какой-то… ребёнок? — поморщившись, недоверчиво выплюнул мужчина, сидящий во втором кресле, широко расставивший ноги и сложивший руки на подлокотниках. Рей полоснула по нему взглядом, словно ножом по маслу, и одарила мужчину полуулыбкой-полуоскалом. — Этот ребёнок работает в безымянной полиции. — Тогда тем более нельзя ей верить! — Она спасла мне жизнь, — Рей неотрывно смотрела Гиро прямо в глаза, отчётливо читая в его взгляде лёгкую тревогу. Эта женщина была единственным человеком, которого боялся Гиро. И это верно. Мало того, что в зале помимо них присутствовали ещё четыре железных, так ещё и группировка Рей была гораздо больше, а связи — ценнее. — Не смей сомневаться во мне и моих подчинённых, — уже более грозно прошипела она. Гиро вцепился пальцами в подлокотники, стараясь подавить злобу. — Гиро-сан, прошу, успокойтесь, — на плечо железного босса легла рука его помощника в хирургической маске. Мужчина встретился с ним взглядом и, вдохнув поглубже, взял себя в руки. — Хорошо собачку воспитал, — криво усмехнулась Рей. — Но, ближе к делу… Хива. Полицейская, до этого спокойно наблюдавшая, как накаляется обстановка между двумя железными, кивнула Рей в ответ. — Когда врач безымянной полиции вылечила Сору, она отправилась в участок, где мне удалось с ней встретиться и поговорить. Она сообщила мне, что позвонки Соры сломаны и нуждаются в срочной замене. Срок его жизни — год, либо меньше, — доложила девушка холодно и строго. В зале воцарилась мёртвая тишина. Гиро захлестнула радость. Необъяснимая, сильная. Уголки губ поползли вверх, образовывая на лице мужчины жуткую улыбку, а взгляд был отстранённым. В отличие от него, Рей начала показательно скрести тоненьким ноготком малюсенькое пятно на своих обтягивающих чёрных кожаных штанах, лишь тихо вздохнув и цокнув языком. — Тогда, это многое облегчает, — ухмыльнулся Гиро ещё шире. — Убьём Сору вместе с тем копом. — Нет, двоих не получится, — возразила Рей. — Тот полицейский не простой человек. А Сора, даже будучи в таком состоянии, сможет сильно нам навредить. — Но ведь нас целых две группировки! Сколько у тебя железных?! Двадцать? Двадцать пять? — В моём подчинении тридцать шесть железных, а у тебя всего двадца… хм, семнадцать. У тебя их всего семнадцать. Стоит отдать должное Таю, который поубивал половину твоих железных, — чётко выговорила она, сверля Гиро взглядом. Как он посмел пренебрегать её достоинствами? Все знают, что у Рей одна из самых больших группировок железных! Не знать численность её группировки — проявление неуважения. А такое не прощается. — Но одним лишь количеством победить Сору не получится. Его не зря назвали Синдромом. — Я знаю… — прошипел себе под нос мужчина, лихорадочно обдумывая ситуацию. — И что мы имеем в итоге? Безымянная полиция, которая вот-вот наступит нам на хвосты; Сора, сдружившийся с одним из их копов. Другие группировки, в конце концов. — У нас гораздо больше проблем, чем тебе кажется, — пожала плечами брюнетка, накручивая длинную прядку волос на палец. — Хотя, у тебя их ещё больше, ведь твои собачки тебя не слушают. Ты больше не авторитетен, друг мой. — Замолчи, — ещё более ядовито прошипел мужчина, тихо зарычав. Железная этого не оценила по достоинству, но и ставить парня на место не собиралась. «Всё равно тебе недолго жить осталось. Ты такой же глупый мальчишка, как, впрочем, и многие другие, — фыркнула она мысленно. Да, Рей с самого начала знала, что Гиро рано или поздно будет убит именно железным. Она будто чувствовала, что так должно быть. Становиться тем, кто замарает руки об такого никчёмного придурка, она не хотела, плавно переложив всю задачу на плечи других железных. — Либо Сора оборвёт твою жизнь, либо кто-то из твоей группировки предаст тебя и убьёт. Старый король больше никому не нужен. Этим, — она имела ввиду железных, — нужна свежая, молодая кровь. И даже если бы я пришла тебе на замену, то долго бы это не продлилось. А вот Сора — идеальный вариант». — Хотя, ты прав, — вздохнула Рей. — Ситуация постепенно выходит из-под контроля. У тебя, — добавила она, ухмыльнувшись. — Но наша общая проблема кроется не в Соре, а в четырёх Альфах, не согласившихся работать вместе. В Тэррозе образовалось целых шесть больших группировок железных, за каждой из которых стоял один из сильнейших — Альфа. Самая большая группировка насчитывала более пятидесяти железных, но за кем они следовали, кому подчинялись и кто, в конце концов, был их истинным Альфой, неизвестно никому. Скорее всего, даже члены группировки Первого сами не знали, кто их Альфа, и к чему он их ведёт. Но то, что ими командовал, наверное, самый сильный, умный и жестокий из всех железных, было ясно как день. Первый ни с кем из других главарей группировок не поддерживал контактов, а взять под крыло чужих подчинённых для него было чем-то вроде кражи. Однажды, лишь однажды, он явился на сбор, одетый во всё чёрное, пряча лицо под глубоким капюшоном и железными челюстями, и искажённым металлом голосом заявил: «Я никогда не возьму ваших железных к себе. Я считаю это неправильным, как люди считают неправильным воровство. Ваши железные останутся вашими до самой их смерти, дабы у пяти Альф было хоть какое-то преимущество, если они пойдут против меня». Сначала это показалось нелепым, напыщенным и высокомерным заявлением, но Рей, вторая Альфа, уже тогда поняла, что остальные четверо и она сама играют с огнём. Железная, будь её воля, навсегда бы выкинула из головы этого мальчишку, Сору, простив ему всё то, что он сделал. Но некогда задетая им гордость девушки, подстёгнутая обидой и разочарованием, напомнили ей, что стоит поквитаться с беловолосым. И когда железной поступило предложение убить его, она слепо пошла на поводу у своих эмоций и приняла его, но уже позже поняла, что сотрудничество с Гиро ничем хорошим не закончится. Гиро, несомненно, сильный и находчивый, но часто недооценивает противника, а с Сорой этого допускать никак нельзя. Поэтому Рей предложила обратиться за помощью к другим группировкам. Шестой Альфа отказался потому, что ему были неинтересны распри между железными. Хотя, наверняка, за этой фразой крылось ещё и осознание того, что самая маленькая из шести группировок пострадает больше всех. Естественно, Шестому такая сделка была просто не выгодна. От Первого ответа так и не последовало, а Третий и Четвёртый Альфы отказались, аргументируя это тем, что сами расправятся с Сорой, если очень сильно этого захотят. В подобные доводы Рей, разумеется, не поверила, ибо они больше походили на банальный страх. Хотя, Третий сомнений не вызывал и, скорее всего, говорил правду. В результате всех этих отказов, Рей решила следовать плану Гиро и натравить двух железных друг на друга, сама же в этом участвуя лишь для вида. Как железный поступил с Таем и Сорой, так Рей поступит с Гиро и Сорой, а уже затем она решит, что будет делать дальше. — Я не понимаю. Не понимаю, почему они отказались? Слабаки! — презрительно выплюнул Гиро. — Сора — бродяга, такой же, как и десятки железных, не вступивших ни в одну группировку! Самый обычный бродяга! А Альфы… боятся его? Глупость, — поморщился он. Рей внимательно следила за мимикой Четвёртого, лишь слегка улыбаясь и буквально чувствуя, сколько гремучей ненависти к Синдрому накопилось у Гиро. — Он не просто бродяга, он бродячий кот. А коты всем нравятся, уж поверь мне, — улыбка стала шире, а в зелёных глазах девушки мелькнули непонятные для мужчины искорки веселья. — Именно поэтому он подружился с людьми, даже с тем парнем из безымянной полиции, и прожил с их помощью больше года. Понимаешь? Он смог адаптироваться и зарекомендовать себя у людей! А мы не можем между собой поладить! Как дети, дерущиеся в песочнице за то, в чьём праве будет закидать камнями кота! — Ну и пусть, — махнул он рукой, откидываясь на спинку кресла. Крыть эту карту ему было нечем. — Проверим, сколько жизней у этого бродяги. На него уже давно открыта охота. Двое подчинённых Рей, стоявших за её спиной, тихо засмеялись. Даже Хива не удержалась от лёгкой улыбки, так как наслышана о беловолосом. — Охота? — железная вскинула брови, изобразив удивление, а затем, наклонившись ближе к мужчине и нависая над журнальным столиком, нахмурилась и почти прошептала: — Это война.