***
Чувствуешь себя брошенным? Оскорблённым? Непонятым? А что ещё чувствовать, когда человек, которого ты любишь, говорит, что ему плевать на это, и ему от тебя нужна только выгода? «А если её от меня не будет, он убьёт меня? — проскакивает в голове парня пугающая мысль. Сора уселся на землю, съехав по стене вниз, и, поджав колени к груди, сложил на них руки и уткнулся в них носом. — Нет… Он в любом случае убьёт меня… Есть от меня польза или нет, он сделает это. Рано или поздно…» Сора начал глупо хихикать, сидя на холодной сырой земле в каком-то переулке. Тихое хихиканье быстро сменилось неистовым гоготом, отдающим болью в рёбрах. Минут десять парень только и делал, что истерически смеялся, сгибаясь пополам и не обращая внимания на шушуканье случайных очевидцев. Какая ирония: знать, что тебя убьёт тот, кого ты, внезапно даже для самого себя, полюбил. Ухохочешься. Беловолосый вытер выступившие из-за безудержного хохота слёзы, отдышался и, выйдя из злополучного переулка, направился в сторону магазина. Парню впервые было так гадко на душе. Но он успокаивал себя мыслью, что игры разума, безответные чувства и неприятные слова в его адрес не настолько болезненны, как выкрученные в два оборота конечности или циркулирующий в теле вместе с кровью яд, превращающий органы и мышцы в кашу. Да, физическая боль куда мощнее. Так что нечего сопли размазывать из-за какого-то там Томо. Подумаешь, послал и ушёл. А может этот тупой полицейский воспринял всё, как очередную шутку? Если так, то и обидно становится куда меньше! «Неудачник» «Монстр» «Посмотри на себя!» — Чего? — оглянулся парень, поморщившись, ища источник звука. Но прохожие продолжали идти по своим делам, не обращая на беловолосого никакого внимания. Фразы прозвучали довольно тихо, но слышимо и отчётливо для Ямаруты. А вот снующие туда-сюда прохожие, видимо, были слишком поглощены собственными мыслями, чтобы расслышать нечто подобное. — Показалось, — пришёл он к выводу и, вздохнув, отправился дальше. Спустя ещё минуту до парня вновь донеслось тихое бормотание: «На что ты рассчитываешь? Придурок». — Да чё за нахуй?! — прошипел Сора себе под нос и, не поднимая головы, стал оглядываться по сторонам, но так и не найдя того, кому принадлежали эти слова. «Это просто твой внутренний голос, успокойся… — забормотал парень мысленно, приближаясь к нужной улице. — Ты слишком много себе накручиваешь. Давай! Лыбу до ушей и тупое веселье в глазах, ты же можешь!» — парень мотнул головой и это, кажется, даже помогло. — Эй, Сора. Подойди на минутку, — раздался женский голос откуда-то сбоку. Сора вздрогнул и, зажмурившись, ускорил шаг. — Это просто твоё воображение! Забудь! — забормотал парень вслух. — Сора Ямарута! Парень встал, как вкопанный, и, тщательно обдумав услышанное, выдал: — А по фамилии-то зачем? Какая вежливая галлюцинация… — К твоему сожалению, я не галлюцинация, — возмущённо хмыкнула девушка. — Может всё-таки подойдёшь? Нужно поговорить. Сора обернулся, встретившись взглядом с уже знакомой ему черноволосой высокой красивой девочкой. Неожиданная встреча вызвала у парня лишь протяжный тяжёлый вздох. «Всё правильно, Сора, нечего расслабляться! Сутки ещё не закончились, впереди весь вечер для того, чтобы случилась какая-нибудь херня! Вот она. Вот она — эта херня. Зовёт тебя за угол. Поспеши и добей уже, блять, этот день! Ну или пусть он добьёт тебя… Какая, собственно, разница…» — именно с этими мыслями беловолосый последовал за Хивой, ведущей его в заброшенный полуразваленный двухэтажный домик — тот самый, который вместе с магазином старика образовывал маленький переулок. — Если ты горишь желанием узнать, почему я вырядился в одежду Томо, то я сам сейчас всё расскажу! Я не убивал его и не ел, и даже не насиловал, — «хотя не отказался бы», — просто моя одежда стала непригодна для ношения, и он одолжил мне свою, — пробормотал парень, почему-то посчитав, что полицейскую будет интересовать именно этот вопрос. Но Хива лишь остановилась у дальней серой стены и окинула парня скептическим взглядом. — Впервые вижу железного, страдающего от словесной диареи, — хмыкнула она. — Мне плевать, почему ты в его одежде. Меня больше интересует другое, — губы девушки сложились в неприятную ухмылку. Сора практически подвывал от желания поторопить Хиву. — Нет, не только меня… Во всяком случае, тебе лучше обернуться. Сора нахмурился, предвкушая, что же хочет узнать эта малолетняя стерва, и кто же мог оказаться за его спиной. Парень, ещё пару секунд не сводя глаз с Охотника, медленно обернулся и застыл, уже трижды за прогулку до магазина пожалев, что не заночевал в малознакомом переулке.***
— Может всё-таки выпьешь? — Нет. — Дава-а-а-ай! Я тебе уже налил! — мужчина пододвинул стакан с чем-то горячительным к брюнету и, взяв его руку, вложил в его ладонь стакан, заставляя сжать пальцы покрепче. — Давай, говорю! За меня! «И как я здесь оказался?» — вздохнул коп мысленно, мельком окидывая бар взглядом. Сначала Томо бесцельно бродил по городу, остывая и приводя скачущие, словно блохи, мысли в порядок. В какой-то момент он понял, что забрёл в район, находящийся недалеко от магазина старика, но разворачиваться и уходить было уже поздно: парня буквально под руку поймал начальник — Эдисон — и бесцеремонно поволок его в бар, сетуя на отсутствие компании. Удивляться столь неожиданному совпадению брюнет уже не стал и, конечно, пытался выказать недовольство, попробовал отказаться и, в конечном счёте, тупо сбежать, но начальник пресёк все его попытки улизнуть и таки завёл в злополучное заведение. Полумрак, запах дешёвых сигарет и такой же выпивки, после которой блевать кровью и ошмётками собственных органов — вполне нормально. Освещалась лишь барная стойка, и та — совсем немного. Непонятный скрежет и свист, который местные зовут музыкой, сперва оглушил двух своих новых посетителей. А Эдисон, будучи хорошим другом бармена, имел доступ к приличному, но, разумеется, жутко дорогому алкоголю. — Я не хочу, — вновь отказался парень, буравя взглядом жидкость. Мужчина вздохнул. — Томо, я, может, не друг тебе, но точно и не враг. Можешь рассказать мне, что случилось, а я попробую помочь. Брюнет усмехнулся, через секунду всё-таки осушая стакан. — Что-то не хочется душу изливать. — Если я слишком много работы на тебя свалил, то так и скажи, я передам некоторые дела другим полицейским… — Не в этом дело. Хотя отчасти… Бля, нет. Забудь, ладно? Ты ничего не слышал, — недовольно проворчал коп, выхватывая из рук своего начальника бутылку коньяка, наливая себе сразу полстакана и сразу же отпивая половину. — Хочешь — не хочешь, но я слышал, — пробормотал Эдисон, следя за действиями подчинённого и искренне сожалея о том, что не может ему помочь. Спустя десять минут Эд предпринял ещё одну попытку: — Может, тебя вообще в отпуск отправить пора? — Сдурел?! — А что? — возмутился начальник. — Ты выглядишь уставшим и замученным. Томо, тебе стоит отдохнуть и развеяться… — Тогда лучше сразу в крематорий пойду, — хмыкнул коп уже более развязным голосом. — Я не умею и не хочу отдыхать. — Да все мы знаем, что ты долбанный трудоголик, — не стал спорить начальник. — Но это не значит, что ты не устаёшь. Ты-то, может, и не замечаешь, но я вот, например, вижу, что ты устал. У тебя мозги, прости, не варят! Как ты собираешься работать головой, которая забита хрен пойми чем? — И откуда у тебя такие выводы, Эд? — ухмыльнулся брюнет, сделав ещё один глоток. — У меня голова забита… не работой. — А чем? Объясни мне! — Я не обязан. — А я хочу помочь! — С чем тебя и поздравляю… — Хейз! Ты же знаешь, я не отстану! — настаивал Эдисон. Томо лишь повёл глазами и фыркнул. — Будешь молчать, как дебил, и я оближу тебе шею, — предупредил Эд. Брюнет вздрогнул и рефлекторно прикрыл шею ладонью. — Ладно, давай начнём издалека. Значит, голова забита не работой? — Отчасти, — исправил он, на самом деле не желая продолжать диалог. — Но то, что тебя беспокоит, видимо, куда важнее работы? — Нет, конечно! Это… личное. Не суйся, куда не просят, — пробормотал Томо, чувствуя, что пьянеет. — Это касается… м-м-м… Того парня? Сора, вроде, — пришло в голову Эда удачное предположение. Томо медленно перевёл на него пьяный взгляд, пытаясь внушить мужчине мысль о том, что тот откровенно лезет не в своё дело. Но, увы, это не возымело никакого эффекта. — Похоже, что да. Что случилось? Не ладите? Коп вздохнул. — Я… не знаю. Не ладим, наверное. — Что значит «наверное»? — удивился Эдисон. — Он бесит меня одним своим видом! Так и хочется в табло дать — а нельзя! — Но…? — Но… кажется, он в меня влюбился… — Так это же хорошо, — расплылся Эд в улыбке. — Я одобряю любые твои отношения. Любовь никогда никому не вредила. — Да что ты говоришь, — усмехнулся коп, окончательно забирая бутылку с коньяком у своего начальника и начиная пить из горла. Эдисон попробовал притормозить Томо, но тот показательно отвернулся и таки сделал ещё несколько глотков, морщась от неприятного, раздирающего горло привкуса. Обычно парень не налегал на спиртное. — Я имел в виду, что, возможно, если у тебя с тем парнем что-нибудь получится, то тебе станет легче. На душе там… И в жизни, — коп не ответил, предоставив Эду возможность поразглагольствовать и дальше. — На самом деле, я плохой советчик, но смотря на то, как ты лакаешь алкоголь, должен сказать, что у этого Соры чувства взаимны, — подытожил он, подперев голову рукой. Томо поперхнулся и закашлялся. — Нихера! — Да не спорь, бесполезно же, — махнул он рукой. — Если вы не ладите, то это нормально. У людей так бывает, — рассмеялся Эдисон, хлопнув парня по плечу. — Ну, подумаешь, вы посрались. Да даже если вы постоянно готовы грызть друг другу глотки, разве это мешает образоваться какому-то более светлому чувству? По-моему, ваши ссоры это чувство лишь укрепляют… — Ебать мою жизнь, просто заткнись, — выдохнул коп, прикасаясь холодными пальцами ко лбу. — Пофилософствуй о жизни вон с тем парнем, который сидит один и лакает бренди за двоих. Может, у вас тоже образуются светлые чувства, — усмехнулся он, вставая из-за стойки и, пошатываясь, направился к выходу. «Неужели этому парню правда так не везёт в любовных делах? — с грустью подумал Эд, невольно вспоминая прошлый опыт Томо. — Влюбился в железного… И ведь все понимают, что ничем хорошим это не кончится. Посмотрим. Может быть, уже завтра с Сорой будет всё кончено» — Эдисон, ещё с минуту поразмыслив над чем-то, бросил беглый взгляд в сторону того паренька, о котором говорил Томо и, настроившись, ринулся к нему.***
— Анемон? — беловолосый уставился на девочку, вошедшую в пустую бетонную коробку-квартиру первого этажа. — Почему она… Так, нет, стоп! Я ничего не понимаю, — обескуражено выдохнул парень, вновь воззрившись на Хиву. — Я побеседовала с ней полчаса назад. Она хочет кое-что у тебя спросить, — девушка едва заметно улыбнулась. Сердце Соры забилось чаще. К горлу подкатил ком. — Догадываюсь, что, — нервно усмехнулся парень, буравя полицейскую взглядом. — Анемон, иди в магазин, я приду чуть позже, и ты спросишь… — Нет! Сора, я спрошу здесь и сейчас! — сорвалась девочка на крик. Парень вздрогнул и сжал ладони в кулаки. — Анемон, пожалуйста, иди в магазин. — Нет! Скажи мне… — она невольно захныкала, вытирая слёзы ладонями и всхлипывая. «Пожалуйста, замолчи…» — Это же правда, верно? «Прошу тебя» — Ты убил моих родителей?! Поздно, Сора. Сердце будто взорвалось внутри, не давая парню продохнуть. Он пошатнулся, хватаясь за рубашку в области груди. В ушах зашумело, а перед глазами стало стремительно темнеть, поэтому он зажмурился. Но железный продолжал стоять на ногах. «Не бьётся… — пронеслось в голове Соры. — Я только что умер, но… Таблетка ещё должна… действовать…» И уже спустя секунду пульс отдался в его висках, а боль в груди исчезла словно по щелчку пальцев. Сора выпрямился, протяжно выдохнув. Он не слишком удивился остановке сердца, ведь не на шутку переживал об Анемон. А, если точнее, это случилось из-за того, что парень долгое время мучился от угрызений совести, хоть по нему этого не было видно. И сейчас он просто не выдержал. — Отвечай ей, — раздалось властное над самым ухом. Сора вмиг оказался на коленях, успев лишь упереться руками в пыльный грязный пол и почувствовав, как к спине приставили что-то холодное. Послышался щелчок. — Иначе я прострелю тебе позвонки на месте. Железный медленно поднял голову, встретившись взглядом с заплаканной девочкой. Она сжимала маленькие кулачки, плотно стиснув зубы, дабы подавить желание разрыдаться в голос. Лицо девочки раскраснелось, а глаза опухли. Кажется, она плакала и до этого… Затем его взгляд невольно упал на кулаки Анемон. Она сжимала их так сильно, что маленькие ноготки впились ей в кожу, по которой заструилась кровь. — Смотри мне в глаза! — прокричала девочка охрипшим голосом. Сора вздрогнул и, почувствовав толчок в спину, подчинился. — Ты убил моих родителей?! — Да, — он сглотнул образовавшийся в горле ком. — Это был я. Анемон, не выдержав, всё-таки зарыдала. Она упала на пыльный пол, закрывая лицо руками и практически крича в голос. Сора тяжело вздохнул. — Анемон… — Заткнись! — Послушай… — Я ничего не хочу от тебя слышать! Ты… ты убил их! Из-за тебя я… — Да, я мразь, убившая твоих родителей. На моём счету тысячи загубленных жизней. — И ты, что, гордишься этим?! — завопила малышка, вытирая слёзы и сопли ладонями. — Нет, конечно! — спохватился парень. — Я просто… понимал, что встречусь с теми, кому навредил… — Ты знал! Ты знал и молчал всё это время, Сора! Как после этого тебе можно верить?! Ты ведь ничуть не лучше других железных! Решил, что правда не вскроется?! Ты ошибся! — Я знал, что такой разговор произойдёт. И не был к этому готов, — добавил Сора, опустив голову. — Прости меня, — выдохнул он тихо. — Одних извинений тут мало, — хмыкнула Хива. — Анемон, — окликнула она малышку. Та подняла на неё заплаканный взгляд мутных фиолетовых глаз. — Хочешь отомстить ему? Я могу убить его, если ты так определишь его судьбу. Девочка застыла, переводя взгляд на Сору. Он смотрел на неё исподлобья, выглядя удивительно спокойным. Однако Хива чувствовала, как парень напрягся, ожидая решения Анемон. Но та не торопилась. Она не знала, как ей стоит поступить. В её возрасте простительно не понимать многие вещи и действовать, повинуясь эмоциям. Это было понятно и Соре, а потому он был более чем уверен, что девочка захочет его смерти. Нет, она будет Желать его смерти, считая, что смерть — наиболее подходящее для него наказание за то, что он сделал. — Всего лишь одно слово, Анемон. Я сделаю это, если ты захочешь, — напомнила Хива, выводя Анемон из ступора. Малышка, ещё с минуту вглядываясь в жёлтые глаза парня, еле слышно выдавила: — Я хочу, чтобы он… Звонкий удар стекла о стену заставил вздрогнуть всех находившихся в помещении. Хива перевела взгляд на левую стену, на которой теперь красовалось свежее пятно от какой-то жидкости, а затем на осколки стеклянной бутылки, валяющиеся на полу. — Ба-а-ам, — послышался знакомый, хрипловатый, самодовольный голос справа. Томо стоял в дверном проёме, облокачиваясь плечом на косяк и улыбаясь. У присутствующих на минуту пропал дар речи. — Ещё бы чуть-чуть и эта бутылка разбила бы тебе голову, — кивнул он Хиве. — Что ты тут… — Мимо проходил, — сухо бросил Томо, делая несколько медленных шагов в сторону Хивы. — Это Мой железный. Не смей больше прикасаться к нему, — еле слышно, но вполне чётко и не менее убедительно проговорил он. Девушка моментально отступила назад, бледнея, и спрятала пистолет. — Кто тебя звал вообще? — тут же начал возмущаться Сора, подняв голову. Томо взглядом скользнул по парню, а затем, зло усмехнувшись, схватил его за воротник рубашки и приподнял, заставляя встать на ноги. Брюнет резко ударил Ямаруту в челюсть, отбрасывая того к стене, и, приблизившись, нанёс ещё несколько мощных ударов по лицу и печени парня. Сора закашлялся, согнувшись пополам от вспыхнувшей боли. Из разбитой губы заструилась тёплая кровь. Томо, ещё с минуту полюбовавшись видом железного, всё ещё немного пошатываясь, подошёл к девочке и присел перед ней на корточки, легко смахнув её слёзы указательным пальцем левой руки. — Можешь злиться на этого придурка. Можешь ненавидеть его. Ты имеешь на это полное право. Но месть — занятие глупое, которым промышляют только глупые дети. Ты же не глупая? — он многозначительно приподнял брови, вглядываясь в лицо обескураженной малышки. Она слабо кивнула, шмыгнув носом. — Пусть живёт и мучается осознанием того, что наделал. Можешь его даже не прощать. Заслужил. — Ты так говоришь… будто хочешь, чтобы ему было плохо. Но ведь ты защитил его сейчас, — тихо всхлипнула девочка. Томо улыбнулся. — И буду защищать. Кроме меня этого некому делать, — он помог девочке подняться на ноги. — Только ему об этом знать незачем, — подмигнул он ей и окликнул Хиву. — Отведи её в магазин и скажи тому старику, что Ямарута ушёл со мной. — Слушаюсь, — отозвалась девушка, уже через пару секунд исчезая из двухэтажного здания вместе с Анемон. Сора, всё это время сплёвывавший кровь себе под ноги и шмыгавший носом, с немым вопросом на лице уставился на копа. Тот вздёрнул левую бровь, ухмыляясь. — Слышал? — Слышал, но не понял… — Что тут непонятного? — наигранно удивился он. — Ты переживал по поводу того, как твои друзья отнесутся к тому, что ты притащишься в магазин в моей одежде. А она теперь ещё и в крови. Так что мы идём ко мне. — А если я передумал? — осторожно поинтересовался парень. — А меня это не волнует. Соре пришлось подчиниться. Он не хотел лишний раз отхватить по лицу, а посему смиренно последовал за копом, отметив про себя его развязную походку и слишком уж расслабленный вид. — Я вот чего не понимаю… Как ты там оказался вообще? — не выдержав натиска собственного интереса, спросил Сора. Перед ним маячила только спина Томо, и его лица он не видел, но парню не нужно было обладать никакими экстрасенсорными способностями, чтобы понять, что копу этот вопрос не понравился. А от того интерес только разрастался! — Сказал же, мимо проходил, — сухо ответил полицейский. Сора, разумеется, не поверил. — Да ну-у-у? — протянул Сора, ухмыляясь. — И ты решил, что погорячился, наговорив мне всю ту херню в переулке, и пришёл к выводу, что хочешь видеть меня у себя дома? — Глупостей не говори, — вздохнул коп удивительно спокойно. — Шмотьё вернёшь и гуляй. — А домой я как пойду? Голым? — тут же возмутился парень. — Это уже не мои проблемы, — послышалась откровенная насмешка Томо. Сора проворчал что-то невнятное и насупился. — А ты не подумал о том, что я, вернув тебе твою одежду, в любом случае останусь без своей, и мне снова придётся заимствовать твою? — резонно заметил беловолосый. — Разбежался! — начал злиться брюнет. — Хотя… Ладно. Без проблем. Можешь даже себе её оставить. И сжечь, — добавил он, пожав плечами. «Тогда на кой-чёрт мне идти к тебе и возвращать эти тряпки, если ты всё равно дашь мне други… Секундочку! — начал было недоумевать Сора, как вдруг его осенило. — Томо, палишься!» — Сжигать точно не буду, а вот периодически надевать… — Оставь подробности своих фетишей при себе. — Почему? По-моему, когда в паре кто-то начинает носить одежду второго, это очень заводит! — Мне плевать! — Смотрите-ка, мастер спорта по плевкам, — ехидно фыркнул Сора. Томо лишь тяжело и протяжно выдохнул, промолчав, и уже открывал знакомую парню дверь, ведущую в коповскую квартиру. Сора прошёл внутрь, стянул боты и только теперь осознал, почему на него так странно пялились на улице. У него же всё лицо в крови! И рубашка! Брюнет, проследив за тем, как железный начинает прикасаться к собственному лицу и морщиться от того, что запёкшаяся кровь неприятно стягивает кожу, кивнул ему на дверь справа. — Там душ, — пояснил он. Сора аж просиял. — Вау! Какой ты добрый! А может, ещё и накормишь? Коп вздохнул. У него не осталось сил вести беседу с беловолосым, поэтому он, немного подумав, всё же пробормотал: — Если умеешь готовить, то флаг тебе в руки и кастрюлю на шею. Кухня в твоём распоряжении. — Окей, тоже неплохо, — пожал плечами Сора. Но так просто отставать от полицейского он не собирался. — Не знал, что ты такой собственник, — ухмыльнулся он. Томо и бровью не повёл, не поняв белобрысого. — «Мой железный». Миленько, — ухмылка стала шире. Брюнет нахмурился, приготовившись к едким комментариям. — «Не смей прикасаться к нему»… Вроде так ты сказал. — Блять, я завалю тебя раньше, чем твои позвонки прекратят работать! — мгновенно взвился коп. — Завалишь? В смысле, трахнешь? Я не против. — Да пошёл ты… — Куда? — улыбнулся Ямарута. Томо затрясло от злости. — Скажи, тебе тупо нравится, когда я злюсь? Нравится бесить меня? — прошипел брюнет, угрожающе надвигаясь на парня. Тот на всякий случай начал пятиться к входной двери. — По лицу нравится получать, да? — Нет, — выдавил Сора, упершись спиной в дверь, и замер, приготовившись к пиздюлям. — Тогда какого хрена ты ведёшь себя, как баран? — А ты себя ведёшь, как козёл! Побадаемся? — пропищал Сора последнее слово, видя, что Томо не намерен шутить и перебрасываться колкостями. Впрочем, резко сдавившая его горло искусственная ладонь вмиг лишила Ямаруту всякого желания продолжать выводить брюнета из себя. — Так и быть, в этот раз я сделаю вид, будто не слышал тебя, — наклонившись ближе к Соре, выдохнул он. Беловолосый застыл, тихо хрипя от недостатка кислорода и широко распахнув глаза. — Собственник? Хм, отчасти, — усмехнулся он прямо в губы парня. — Я — Охотник, а ты — жертва, которую я уже давно выследил и подстрелил. Ты — мой. И если у кого-то хватит ума попытаться отнять что-то моё, я убью его. От этих слов у Соры по спине побежали мурашки. В серьёзности копа он не сомневался. — Я понятно говорю? — Томо многозначительно приподнял брови, всматриваясь в глаза парня и слегка ослабив хватку. — Понятно, — хрипло, но бойко выдавил он, схватившись за запястье копа. — Замечательно, — презрительно фыркнул коп. — И запомни: другие полицейские, железные, люди — всё это херня. Твой единственный повод испытывать страх — это я. И, надеюсь, мне не нужно объяснять, почему. Сора буквально почувствовал, как внутри него действительно зарождается этот самый страх, заставляя сердце отбивать бешеные ритмы. От холодного гнева во взгляде копа у парня даже ноги подкосились. Подобное не вызвало у Ямаруты никакого восторга, и он, сделав два коротких вдоха, прохрипел: — Я всё… понял… отпусти у… же… Брюнет, убедившись, что отбил у Ямаруты желание забрасывать его вопросами, хмыкнул и таки разжал ладонь, после чего, как ни в чём не бывало, ушёл в зал. Сора, морщась и фыркая, прошмыгнул в ванную. Спустя две минуты, придя в себя и успокоившись, он вспомнил, что весь вымазан в собственной крови, которую стоило бы смыть, и подошёл к ванне. К удивлению парня, из крана полилась не только холодная, но и горячая вода. Он даже негромко присвистнул такому открытию, пока стягивал с себя одежду. Кровь с лица и рук отмылась очень даже легко, но Сора решил на этом не останавливаться и вовсе забрался в ванну, повесив душевую лейку на специальный крепёж на стене. Мочалка нашлась быстро, и, пока парень осваивал водные процедуры в чужом доме, он успевал беглым взглядом изучать близлежащие предметы, особое внимание уделяя бритве. Минут десять он пялился на станок, а после, уже выбравшись из ванны, уставился в зеркало. И впал в двухминутную депрессию. «Мне, блин, двадцать один год, а на лице ни намёка на волосы… Где борода? Ну или щетина? Я чё, недоразвитый? — с обидой подумал он, рассматривая собственный подбородок и линии челюсти, после чего его взгляд упал намного ниже. — Ну, по крайней мере, с остальным всё вроде в порядке… Хотя светлые волосы выглядят не так брутально… Какого хуя у меня комплексы развиваться начинают?!» — взвыл он мысленно, мотнув головой. Бурчащий желудок окончательно вывел парня из собственных размышлений и вернул в реальность. Беловолосый выскочил в коридор, ёжась от вмиг окутавшего его холода, и без стеснения прошёл в зал. Брюнет сидел за барной стойкой, в одной руке держа стакан с какой-то жидкостью, а другой смахивая голографические экраны-страницы одну за другой, будто бы не мог найти среди них что-то интересное, а те сразу исчезали в воздухе. — Одежда, — почти выкрикнул Ямарута. Томо чуть не подскочил на месте, повернувшись. Он открыл было рот, чтобы послать парня куда подальше, но взгляд непроизвольно стал скользить по голому телу Соры. Спустя несколько секунд такого беззастенчивого разглядывания коп поймал себя на мысли, что ему понравилось то, что предстало его взору. Его передёрнуло. — На что уставился? А вот насмешка Соры даже немного отрезвила брюнета. — Скройся, — привычно огрызнулся он. — Вон шкаф, — кивнул он, — бери что захочешь. Возвращать не надо. — Нифига себе! Спасибо, — присвистнул парень, улыбаясь. Сора даже и не надеялся увидеть брюнета в домашней обстановке, скажем, в старой потёртой футболке, вытянутых штанах и тапочках-зайчиках, занятым чем-то вроде уборки в квартире. Однако сама картина чего-то подобного, составленная воображением, вызывала гаденькую ухмылку на лице парня. Но, наверняка, в этом здании была и прислуга, вроде тех же уборщиц или поваров. — Кстати, — нахмурился белобрысый, таки отрыв в закромах шкафа самую обычную белую футболку. — Хотел узнать. Тут есть прислуга? Или ты сам себе готовишь, стираешь, убираешь? — ухмыльнулся он, глянув на копа через плечо. — Спустись на первый этаж и узнай, если тебе так интересно. — Ага, ты дверь запрёшь и мне придётся ночевать в подъезде, — мгновенно среагировал парень, вздыхая. Нижнее бельё заимствовать у копа он не стал, боясь, что оно будет банально спадать. А зачем носить трусы, которые и так с тебя спадают? Сора не жаловался на себя, и в действительности никаких комплексов у него не было, однако бесить (а может всё-таки провоцировать?) брюнета видом своего члена и задницы не решился, и уже спустя минуту облачился в собственные тёмно-серые трусы, которые он додумался закинуть в стиральную машинку. Не сказать, что ходить в мокром белье — высшая степень удобства и комфорта, но что поделать? Правда, белая футболка, оказавшаяся довольно-таки большой, доходила парню до бёдер и успешно закрывала всё то, что Томо мог в порыве злости оторвать или надрать. Смотря на что пал бы его выбор. Сора приблизился к копу и, наклонившись к его шее, принюхался. Томо, разумеется, шарахнулся в сторону, выдав смущённое: «Ты ахуел, пизданутый?!» — и, подавив желание врезать железному, уставился на него, как на умалишённого. — Так ты пьяный? — усмехнулся беловолосый, лыбясь во всё лицо. — А я сразу и не заметил. Знаешь, бухай почаще! Таким ты мне ещё больше нравишься. — Да ну нах… Сора с ещё более довольным выражением лица стал рыться в холодильнике. — Так ты скажешь, почему заступился за меня? — Ты мне нужен. Для работы, — тут же добавил он, залпом осушая стакан. — И всё? — спокойно спросил Сора, не поворачиваясь. Через пару секунд молчания до Томо донёсся режущий звук. — Так значит, ты действительно умеешь готовить? — наигранно ахнул брюнет, не отрываясь от экрана и едва ли вчитываясь в высветившийся на нём текст. — Сначала я у старика был единственным помощником, поэтому мы иногда менялись обязанностями. Для этого ему пришлось научить меня и готовке, — будничным тоном объяснил Сора. Полицейский хмыкнул. Так этот придурок и диалог нормальный вести может при желании? Удивительно. — Так что, когда начнём жить с тобой вместе, то тебе не придётся волноваться о том, кто будет готовить. А ещё у меня голова не болит, — послышалась усмешка, направленная на то, чтобы побесить копа. Нет, Томо поспешил с выводами. Вести нормальный диалог? Этот белобрысый? Определённо не умеет. Но брюнет только в очередной раз вздохнул, еле-еле заставив себя не язвить в ответ. Ещё через сорок минут Ямарута уже уплетал приготовленное. Томо лаконично отказался, наливая себе очередной стакан. — Я так понимаю, ты не отказался бы предложить мне поспать на полу, но мы оба понимаем, что я так или иначе нагло заберусь в кровать. Ковёр у тебя, конечно, очень мягкий… Я оценил! — кивнул Сора для большей убедительности, задумчиво почёсывая подбородок. — Но пятно моей крови на нём как-то отталкивает. Поэтому ничего не говори! А я, так и быть, сделаю своё дело и нагло заберусь в кровать, — парень, заметив, как коп закатывает глаза и прикрывает лицо ладонью, ухмыльнулся и залез под одеяло, удобно расположившись на одной из сторон кровати и моментально подмяв под голову одну подушку. «Как же ты меня достал…» — единственная фраза, крутившаяся в голове копа весь вечер. Он то и дело бросал беглые взгляды в сторону мирно сопящего железного, и только через час, убедившись, что тот спит, посмотрел на список пропущенных вызовов в телефоне. «Эдисон» «Эдисон» «Эдисон» Коп вздохнул и набрал номер начальника. Спустя два гудка раздался спокойный, удивительно трезвый голос мужчины: — Не разбудил? — Не-а. — Как ты там? В порядке? — поинтересовался Эд. — Такое чувство, будто по мне трактор проехался… — О-о-о, понимаю… Представляешь, тот паренёк из бара меня отшил! Сказал, что я слишком стар для него, — расстроился начальник. — А ты лучше прекращай пить и ложись спать. Тебе нужно отдохнуть. И да, по твоему невнятному бормотанию и дураку понятно, что ты всё ещё пьёшь! Так вот нехер! Заканчивай! — Ага, — вздохнул брюнет, не желая слушать столь неинтересную болтовню. — Ты мне лучше скажи, когда Дайлер приедет. — Я не знаю, Томо. Честно, не знаю. Он никогда не сообщает об этом, — Томо промолчал. Эдисон, спустя ещё пару минут, спросил: — А чего ты так беспокоишься о нём? — Ты же сам сказал, что я на нервах, так что ничего удивительного, — начал оправдываться коп. — Ладно, у меня тут… одна белобрысая прЫнцесса кровать оккупировала… Пойду отвоёвывать. — Вау! Я же правильно всё понял?! У тебя там тот парень из магазина? Принцесса… как мило! Погоди, а что отвоёвывать? Кровать у принцессы или принцессу у кровати? — До завтра, Эдисон. — Не бросай трубку, скотина!!! Ты же помирился с тем парнем, да?! Брюнет, услышав последние слова, скрипнул зубами и таки сбросил трубку. Вот уж точно надоедливый начальник. Лучше бы работой нагружал и придирался к мелочам, чем вёл себя, как супер-заботливый старший брат. «Жуть», — пронеслось в голове копа при одной только мысли о таком старшем брате. Взгляд вновь невольно упал на железного, плотно закутавшегося в одеяло. Парня почему-то передёрнуло. Он заботливо поставил бутылку воды себе на утро у изголовья кровати и осторожно лёг рядом с железным. Только вот спать совсем не хотелось. Тогда Томо лёг набок, разглядывая белые пряди волос Соры. Необычно. Людей с настолько белыми волосами много и в этом не было ничего странного: кто-то просто их красит в подобный цвет, кто-то рождается с седыми или чисто белыми волосами вследствие небольшой мутации генов. У вторых также обычно были красные или серые глаза. А вот у Соры жёлтые. Без крапинок любого другого цвета. Вот это уже считалось редкостью. Томо, не справившись со жгучим желанием, подстёгнутым алкоголем, еле ощутимо провёл ладонью по мягким светлым волосам, и уже спустя минуту зарылся в них носом, приобняв крепко спящего парня за талию. «Признаю, спящим ты мне определённо точно нравишься, хотя бы потому, что молчишь», — нашёл он подходящее оправдание собственному поведению и, наконец, провалился в сон.