Железное небо

Тэрроз был, есть и будет пристанищем для маньяков, наёмников, наркоторговцев и прочих любителей разнообразной жизни «за кадром». Но в первую очередь этот город принадлежал учёным. Днём все эти люди такие же случайные прохожие, соседи по подъезду, коллеги для кого-либо на своей второй, обычной, работе. Они так же, как и большая часть горожан, ходят по магазинам за продуктами или одеждой, обедают с семьёй, находят час-другой для своей второй половинки, если таковая имеется, или встречаются с друзьями и прогуливаются по городу, забегают в рестораны или развлекательные центры. Люди уже привыкли грамотно отбиваться от карманников, фыркать в тёмной подворотне при виде насильника и грабителя, подкидывать мячик мальчишке из соседнего двора. А вечером они сбрасывают с себя всё ненужное: маску простого человека, офисного планктона или доброго соседа, — надевают подходящую для их первой работы одежду — будь то врачебный халат, старая одежда в тёмных тонах и сумка с разобранной снайперской винтовкой или даже профессиональный грим на лице — и отправляются в ночную смену. Конечно, киллером можно работать и днём. А наркотой торговать даже с утра. У учёных всё в разы проще — им совершенно не о чем беспокоиться, ведь о них думают в последнюю очередь, тогда как именно из их лабораторий могут вырваться опасные вирусы, странные и не менее грозные гибриды животных, а то и новые железные. Но подобного ни у кого и в мыслях не было. «Что могут эти безобидные фармацевты?» «Это тебе не консультанты в аптеке» «Ха, они самопровозглашённые учёные. Что они могут без денег, оборудования и…» «У них всё это есть. Откуда? Они неплохо зарабатывают на своих открытиях и создании чего-то нового, вдобавок ещё и обычной жизнью живут, на более обычную работу тоже ходят. Слышал, что такое работа? Ра-бо-та. Мы с тобой пашем в офисе по шестнадцать часов в день, и только потом торчкам наркоту продаём. И первое, и второе — ра-бо-та, только разная. А знаешь, кто наркоту-то эту делает, а? Те самые „фармацевты“. Так что не пробуй эту дрянь. Никогда. Потом не слезешь». Большинство местных учёных также работают врачами или робототехниками — в погоне за позвонками железных, их изучением или созданием, нужно знать как можно больше наук, причём знать их практически в идеале. Многие этим похвастаться не могут — откуда им брать эти самые знания? А вот Трагер может. У него с малолетства был доступ к любому из его капризов. Обычной работы у мужчины не было — занимался исключительно тем, что ему нравилось. Почти каждый день он ударялся в образ подпольного врача, и среди прочих на него был больший спрос. В этом амплуа он мог заниматься весьма простыми вещами, вроде хирургических вмешательств в человеческое тело, иначе говоря — мужчина был пластическим хирургом, хотя больше всего ему нравилось оперировать и лечить флору и фауну преступного мира — платят за такое куда больше. Иногда Трагер преображался в учёного, помогая или возглавляя некоторых других, таких же, как и он сам, почти никому неизвестных служителей науки. Они разрабатывали усовершенствованный и менее опасный аналог таблеток железных, а также работали над созданием своего железного монстра, но последнее, пока что, каждый раз заканчивалось неудачей, из-за чего мужчина очень расстраивался. Хотя бы раз в неделю он отбрасывал ненужные профессии и превращался в самого себя — Криса Трагера, обыкновенного маньяка с необыкновенной фантазией. Тот задор, с которым Крис мог пытать жертву целыми днями, испарялся при виде отчаявшегося человека, которому не повезло стать новой игрушкой мужчины. Десять лет назад ему было веселее. Ему и раньше приходили в голову безумные идеи, но… Десять лет назад он воплотил в реальность, наверное, одну из самых безумных. Тогда, когда железные ещё ходили по Тэррозу, Крис нашёл того, кто стал очередной Любимой игрушкой. Хотя, сначала он искренне хотел о ней заботиться. Трагер подумывал вырастить себе замену. — Зачем это тебе? Ребёнок… Чей он? Надеюсь, не твой, — хмыкнул приятель Криса, скептически оглядывая мужчину. Тот отмахнулся и расплылся в ленивой улыбке. — Нашёл, скажем так. Правда нашёл, случайно. А может, это судьба? — отшутился он. — Впрочем, я действительно не такой уж и монстр. Я могу не только калечить. Тогда это казалось правдой. Удивительной и непонятной, но правдой. Крис хотел Заботиться? Оберегать кого-то? Зачем это ему? — Ешь, не бойся. Это обычная еда. И мясо не человеческое, — приговаривал он, смотря на запуганного ребёнка, когда тот неуверенно возил вилкой по тарелке. — Я выделил тебе свободную комнату, будешь жить у меня. У тебя ведь нет родителей? Тогда Крис впервые убаюкивал плачущую девочку, искренне не желая видеть её слёзы по непонятной для него самого причине. Он не был педофилом, зато в нём проснулись отцовские чувства. Девочка привыкала к нему целый год. Боялась его из-за шрама, рассекавшего слепой глаз, мало разговаривала с ним, а от его знакомых и вовсе убегала. Со временем от этих же знакомых она стала прятаться за Криса, выглядывая из-за его спины и смотря на гостей исподлобья. Трагер умилялся, гладил её по волосам и со всеми знакомил, дабы ей было не страшно. После этого года Крис и понял, для чего ему может пригодиться этот ребёнок. Он стал давать ей мизерные дозы аналога под видом витаминок. Раз в две недели доза увеличивалась, дабы у девочки происходило привыкание к ещё большему количеству вещества. Когда ей исполнилось восемь, она уже спокойно могла проглотить целую таблетку и не умереть от передозировки. Благодаря этому, получив полную дозу, девочка становилась подобной железному — приобретала поразительную способность к регенерации, и пусть та происходила медленнее, но малышка могла навсегда забыть о существовании протезов. Это же и придавало ей сил — в свои восемь лет девочка имела физическую силу взрослого мужчины. С адреналином или норадреналином она и вовсе превосходила по силе многих людей, но всё же не была такой мощной, как железные. Крис знал о том, что последствия от подобного всё-таки будут, но его это мало волновало — ребёнок должен прожить как минимум до двадцати пяти лет. — Так ты планировал сделать с ней это, или идея спонтанно появилась? — в очередной раз стал допытывать Криса его старый знакомый. — Я бы сказал, что планировал, но увы, нет, идея пришла сама, — выдохнул шатен молочное облако сигаретного дыма. — Теперь у меня есть небольшая цель… Я хочу узнать, выживет ли она, если съест таблетку железного. — Какой же ты наглухо отбитый. — За это меня и ценят. — А что там по поводу твоего любимчика из полиции? Говорят, их двое. — Да, двое… Один интереснее другого, — усмехнулся Крис. — Но… я уже знаю, что сделаю с ними. — О чём вы говорите? — неожиданно в комнату зашла малышка. Она посмотрела на Криса с искренним интересом и даже некоторым удивлением. — Да так, о своём. О хобби, — подмигнул ей парень слепым глазом. — У тебя ведь тоже есть хобби? Девочка начала топтаться на месте, стыдливо опустив голову и начав теребить края тёмно-синего пышного платья с рюшками. Это чудесное платье Крис подарил ей на её седьмое День Рождения. — Я же знаю, что у тебя есть одно интересное хобби, — промурлыкал мужчина, подперев щёку кулаком и тепло оглядывая малышку. — Ты у нас обкрадываешь прохожих, прикидываясь бродягой, ведь так? Не бойся, я не буду тебя ругать. Приятель Криса отличался чуть большим гуманизмом и теперь сочувствующе поглядывал на девочку. — Зачем ты это делаешь? — протянул Трагер. — Ну, я… — она запнулась. — Я не знаю, как ещё отблагодарить тебя за то, что ты заменяешь мне родителей. Вот и подкладываю тебе деньги… Вот теперь Крис удивился. — Куда подкладываешь? — В твою сумку. Чёрную такую, — пробубнила малышка. — Да? — почти вскрикнул парень. — Я же её сто лет с собой никуда не ношу! Сколько же там накопилось-то! Ансунемон, ну зачем? Не стоит так делать, у меня нет нужды в деньгах. — Я хотела как лучше, — всхлипнула она, багровея то ли от стыда, то ли от обиды. Крис встрепенулся, отложив сигарету и поднявшись со стула, и спешно подошёл к девочке, приобнимая её. — Тише, тише, я не хотел тебя обидеть. Всё хорошо, ну? Ты действительно старалась сделать мне приятно — это главное, — начал он успокаивать ребёнка, поглаживая по бирюзовым волосам и смахивая слёзы с глаз. — Ну? Всё хорошо же? Я ведь не ругаюсь. — Угу. — Иди к себе, — улыбнулся он, а затем поцеловал малышку в лоб. Та кивнула и тут же удалилась в коридор. — Чу-до-ви-ще, — по слогам выговорил второй мужчина, молча наблюдавший эту сцену. Крис фыркнул. — Я всё так же очень дорожу ею. Она очень ценна для меня. Особенно теперь. Трагер никогда не пускал Ансунемон за гигантские стальные тяжёлые закрытые двери, расположенные в длинном коридоре и похожие на камеры для пыток — хотя бы внешне. Что таилось за этими дверями, она не знала. Но однажды, проходя мимо одной из десятков похожих друг на друга дверей, она заметила аккумуляторную батарею и пару спиц. Находка была необычной и странной, но девочка решила, что так нужно, и буднично направилась в игровую, где её уже ждал Крис. Вот только сам Трагер и понятия не имел, что его игра с двумя копами закончится не совсем так, как он планировал. Мужчина искренне верил, что второй коп умрёт в подстроенной автокатастрофе, но парень выжил, и более того — вылечился. У Криса появился шикарный повод начать волноваться за себя, ведь тот брюнет запомнил его лицо. Было бы просто замечательно, случись у копа амнезия, но нет. Тогда Крису пришлось найти другое место для проживания, пыток и исследований. Это помогло лишь отчасти — выжившая жертва начала убивать его людей. Одного за другим. Трагер стал сильно беспокоиться за собственную жизнь и нанял кучу наёмников и охраны, но от разгневанного полицейского его это не спасло. Он почти добрался до Криса, но последний успел вовремя смыться и остался безнаказанным. А коп со временем остыл и прекратил мстить. Но глупо было бы полагать, что он всё забыл. — Бери свои накопленные деньги и уходи отсюда. Он проводит опыт и над тобой. Он не заменяет тебе родителей, это ты заменяешь ему обычных подопытных. Уходи, — тихо, но вполне чётко и ясно сообщил Ансунемон всю горькую правду тот самый приятель Трагера. Он понимал, что если тот обо всём узнает, Крис убьёт его. Но мужчина слишком не хотел, чтобы ещё такой маленький ребёнок мучился от опытов безумца. Девочка сбежала, каким-то чудом прожив на улице ещё четыре года. Теперь она действительно была бродягой. А Трагер, скрипя зубами, забыл о ней, как о страшном сне. Теперь у него была другая идея — точнее, она сопровождала мысли Криса на протяжении долгих лет, но теперь он, наконец-то, мог основательно ухватиться за неё и руками, и ногами и ни за что не отпускать. Учёный хотел создать своего железного. Да, пусть его предыдущие попытки и были провальными, но теперь он был уверен, что всё получится. Мужчина соорудил искусственные позвонки железных. Ему действительно это удалось — впервые после предыдущего поколения учёных, все отголоски которого потеряны где-то в этом огромном городе. — Крис, мы готовы начать, — сообщил вошедший в помещение коллега Трагера. Тот пытался унять дрожь, пробивающую всё его тело — он волновался, потому что был абсолютно уверен, что всё было не зря, что теперь-то он сделает то, чего не могли добиться многие учёные — создать своего железного. Дыхание его было сбитым; он нервно кусал нижнюю губу и сжимал подлокотники кресла так, что, казалось, приложи он чуть больше силы — и те сломаются. Воздух вокруг него того и гляди заискрится. Сейчас Трагер должен отправиться в операционную, дабы вживить подопытному искусственные позвонки.

***

Ямарута надеялся, что после того, как вылечит своей кровью всех раненных полицейских, доверие к нему среди Охотников станет чуть сильнее, но распространилось это не на всех. Скай и Томо всецело на него полагались и в дополнительной демонстрации надёжности Соры не нуждались; Грин и Эдисон всё ещё опасались парня, но вполне спокойно с ним разговаривали; пара-тройка других полицейских, которых Ямарута лечил, теперь не обходили его стороной и даже улыбались ему в знак уважения, хотя говорить с ним им всё ещё было сложно; ещё двое братьев-Охотников и вовсе приглядывались к парню, но Томо быстро пресёк их более близкое общение с Сорой; прочие же полицейские продолжали помалкивать в его сторону и ходили по струнке. Но были ещё и другие, те, кого не впечатлил поступок парня, и они шушукались за его спиной, нередко открыто бросаясь колкостями, дабы побесить его и вынудить подраться, чтобы доказать остальным копам, что Ямаруте верить нельзя. Но у них ничего толком не получалось: очередное «консервная банка» Сора игнорировал, ибо привык слышать подобное от Томо, а «подстилка Хейза» ему и вовсе льстила — хотя тут он скорее таким образом защищался, делая вид, что ему эта фраза нравится. Ничего конкретного та группа Охотников так и не добилась, лишь однажды получив от парня раздражённое фырканье. — О, смотри-смотри, идёт, — гаденько засмеялся Тори — один из той группы копов, что очень хотели выбесить нанятого полицией железного. Двое парней рядом с Тори провокационно посмеялись, стараясь сделать так, чтобы беловолосый их услышал. Сора направлялся к Скаю, казалось бы, подхватив от него же привычку пользоваться километровыми лестницами, а не лифтом. Такой вывод напрашивался из-за того, что парень вышел с лестничного пролёта, а не из стальной кабины. Помимо Ямаруты и троицы Охотников были и ещё полицейские, которые сновали из кабинета в кабинет — теперь у полиции стало куда больше работы, особенно потому, что Скай очень умело её находил. — А мне кажется, Господин Дайлер просто использует его. А потом, когда всех железных перебьют, его тоже прихлопнут, — громче нужного пробормотал Тори, расплываясь в улыбке и не отрывая взгляда от Соры. Тот остановился, отчётливо услышав сказанное, и глубоко вдохнул. «Я знал, на что иду, я знал, на что иду, я знал, на что иду, я знал…» — протараторил беловолосый мысленно, скользя взглядом по коридору в поисках того, что могло бы его успокоить. — Если ты прав, то его очень легко обмануть. Какой глупый железный, — начал поддакивать второй, буквально копируя акулью улыбку Тори. Сора повернул голову и посмотрел на троицу, постаравшись сделать взгляд максимально злым. И у него получилось, вот только это не запугало копов — лишь их улыбки стали шире, а от Тори и вовсе послышался гаденький смешок. — На что уставился, железный? — выплюнул он так, будто был недоволен тем, что Ямарута обратил на него внимание. Сора, наконец, выдохнул, и вместе с тем его губы тронула лёгкая усмешка. На лицо парня резко наползли стальные челюсти, и он, сделав выпад в сторону троицы, раскрыл широкую пасть и не то гавкнул, не то зарычал. Трио синхронно вздрогнуло и испуганно вжалось в подоконник — Тори инстинктивно ухватился за пистолет, — улыбки тут же исчезли с их лиц. Остальные копы начали озираться на Сору, тогда как он, уже убрав железные челюсти, продолжил путь до Ская и заливисто засмеялся на весь коридор, искренне веселясь с реакции троих придурков. Благо в кабинет Дайлера парень зашёл уже отсмеявшись. Он прикрыл за собой дверь, обнаружив Министра стоящим около открытого окна и курящим сигарету. Дым сразу улетал на улицу, но запах табака в кабинете уже стойко осел, из-за чего Сора поморщился и фыркнул, махнув перед носом ладонью. — Дело мне нашёл? — с ходу начал беловолосый. — Не совсем, — выдохнул Скай, даже не обернувшись. Голос его показался парню слегка осипшим. — Грин и Роши выполняли моё сегодняшнее поручение… Ты же знал про подопытных животных, ставших железными? — Да, знал, — машинально кивнул Сора, хотя Дайлер всё равно бы этого не увидел. Свет был выключен, из-за чего помещение освещалось лишь дневными лучами солнца, падающими прямо на здание полицейского участка. От соседних высоток отражались яркие блики. — Их создавали задолго до вас и, по сути, все они должны были уже умереть, но вчера на одну из станций прибежал пёс. У него были железные челюсти. Что думаешь по этому поводу? Сора тяжело вздохнул, задумчиво нахмурившись. — Ну, возможно, его позвонки сделаны более качественно, поэтому он столько прожил? Хотя, ему же тоже нужны таблетки, как и нам… — Именно, — остановил его Скай, всё-таки повернувшись. — Ну да ладно, не буду тебя мучить. Грин и этот очкарик осмотрели пса и не обнаружили искусственных позвонков. Только нервы. А все кости собаки были из железа. Трейн объяснила это тем, что родителями пса были железная сука и обычный кобель. При таких условиях организм матери должен был отторгнуть плод или вовсе его уничтожить, но в одном из пары миллиардов случаев такого могло и не произойти. — То есть, он рождён железным? — удивился Сора, сглатывая вязкую слюну. — Так точно, — кивнул Дайлер, потушив окурок в пепельнице и затем сложив руки на груди. — И я спросил у неё, может ли подобное случиться у людей, а не у собак, может ли от подобного союза родиться железный ребёнок? И она сказала: «Да». — Хорошо, новость довольно интересная, — Ямарута поёжился. — А я тут зачем? Скай усмехнулся. — Ну, глупо было бы полагать, что ты рождён железным. У тебя есть искусственные позвонки, а на них выгравирован твой номер. С железными животными поступали так же, но у той собаки никакого номера, как и вживлённых позвонков, естественно, не было, — начал он издалека, будто старался запугать парня. И у него отчасти получилось — тот напрягся. — Вас, конечно, не миллиард и даже не миллион. Но среди трёх тысяч железных, которые когда-то давно свободно ходили по Тэррозу, и сейчас — среди около пятисот сбежавших из тюрьмы железных, прячущихся в городе, мне кажется, должен быть один особенный. — Думаешь, среди нас есть тот, кто рождён железным человеком? — осторожно предположил Сора. Скай утвердительно кивнул, буравя парня взглядом. — Если… Так, представим, что это правда. Но давай думать логически: если он родился тогда, когда железные сбежали из тюрьмы, то ему сейчас меньше года. Всех младенцев перебьёте, что ли? А если он родился во времена, когда железные ходили по Тэррозу и убивали людей, то этому… человеку?.. в общем, ему сейчас должно быть… — От одиннадцати до двадцати лет, — закончил вместо него Скай. Красноволосый цокнул языком, вновь поворачиваясь к окну и закуривая сигарету. Сора услышал щелчок зажигалки словно из-под толщи воды. Ему стало дурно, но парень продолжал стоять прямо и не выказывать свою нервозность, избегая лишних вопросов со стороны Дайлера. — Может быть, — начал последний, из-за чего Ямарута вздрогнул, — ты даже слухи какие-нибудь знаешь? Вы же должны были с железными общаться не только по… кхм, вашей работе. Или даже имя его знаешь? А может, ты видел его? Говорил с ним? А, Сора? — Прекрати, блять, прессовать меня, — сдался железный, повысив тон. Это позволило ему выдохнуть и успокоиться. Дайлер никак не отреагировал на грубость. Вот только Полностью успокоиться у парня не получилось: он и сам не понимал — злится он на Ская или боится, что тот начнёт его в чём-то обвинять. — Ты же помнишь случай с мужчиной, который в парке около фонтана вещал о железном Боге? Он говорил, что этот так называемый Бог родится железным, — невозмутимо продолжал Министр, желая услышать от Соры всё то, что он знает. А он был уверен, что Ямарута о чём-то всё-таки молчит. Сам парень это тоже прекрасно понимал, но не хотел звучать неубедительно или неправдоподобно — Скай периодически намекал на то, что их договор по поводу вранья всё ещё в силе, и если Сора соврёт — пострадает Томо. Но он рискнул пойти окольными путями. — Опять тема Богов? — наигранно недовольно фыркнул Ямарута. — Тебе ведь уже известно, что случилось с глазами Томо? А историю про его мутацию знаешь? Вот и скажи мне, какого хрена в этом мире так много Богов? Нет, ну, признаю, два — не много, но в обоих верить опасно! Если верить в железного Бога, то он, подпитываясь этой верой, расхерачит весь мир. Апокалипсис — эта заветная мечта подростка, но мне такой вариант по неясной мне самому причине не нравится. А у Томо глаза Бога и Божественная дубина между ног, поэтому в него я верить тоже опасаюсь — вдруг он Приап? Бог, блять, плодородия с огроменным членом! Мне за свой зад уже страшно. — Прошу, не придуривайся, у меня выработался иммунитет к подобному, — вздохнул Скай, а затем вдруг улыбнулся. — Да и сообщать мне размеры членов моих сотрудников тоже не стоит, мне это пока что без надобности. — Что значит «пока что»? — возмутился Сора, не понимая, что Дайлер решил разговаривать с парнем на его же языке. — Ну, знаешь… Если я когда-нибудь вдруг предложу Томо заняться скайдайвингом*, то он вряд ли согласится, да и ты, мне кажется, тоже будешь против. — Скайдайв… Вот ты сука!!! — ахнул железный, выругавшись. Не ожидал он, что кто-то вроде Ская станет говорить про себя подобное, пусть даже в шутку и мастерски завуалированно. Ямарута был впечатлён услышанным, но словесную брань решил продолжить. — Только попробуй! Я тебя на хвосты насажу и прокручу их внутри тебя по часовой стрелке, завязывая органы в узел! — Я в ужасе, — Дайлер закатил глаза. — Может, перестанем отвлекаться от темы? — Может Нет, — усмехнулся Сора. Но играть на нервах красноволосого у него совершенно не получалось — тот был непробиваем, пусть и иногда подыгрывал парню. — А если хорошо подумать? — Что, запугивать решил? Не самый лучший вариант, скажу честно. — Да зачем мне тебя запугивать? Ты и так неплохо был напуган в начале разговора, а большего мне и не надо, — напомнил Министр, хищно улыбнувшись. Вся весёлость Соры моментально улетучилась; лицо его снова выражало сосредоточенность, хотя во взгляде читалось недовольство. — Ну так что там с этим железным… Богом?.. Железнорождённым? Ямарута вздохнул и обвёл кабинет взглядом, повременив с ответом. Он всё ещё не понимал, как можно было бы ответить максимально правдоподобно — нет, он врать не собирался, но и не знал, как точнее объяснить то, что от него требуют, чтобы ему поверили. Взгляд упал на песочные часы на столе, которые автоматически переворачивались, когда нижняя часть часов заполнялась песком. Это действовало успокаивающе, а потому ещё через минуту беловолосый всё-таки попытался дать внятный ответ. — Ты наверняка знаешь, что случится с памятью железного, если отрубить ему голову. Так вот, мне отрубали один раз, но я всё же забыл очень многие вещи. Да, я знаю, что такой железный существует, но не помню, почему я это знаю. Возможно, я его видел, знал имя или слышал о нём слухи. Но у меня в голове касательно него отложились две мысли: я знаю, что он существует, и я так же знаю, что очень хочу найти его. Без понятия, зачем. Но когда я думаю о нём, я хочу его убить. Он ассоциируется у меня с ошибкой… Такого, как он, в природе не должно быть! Я уверен, что хотел убить его тогда, но, видимо, не смог. Зато смогу сделать это теперь. «Значит, железнорождённый всё-таки уже появился. И почему я не удивлён?» — удручённо вздохнул Скай, невольно бормоча последнюю фразу себе под нос. — «Хотя… информация о том, что железным можно родиться, новая, но я всё-равно убеждён в её достоверности. И эта информация, или, точнее, факт, многое объясняет. Например…» — Так это то, что держит тебя? — пришёл к выводу Скай. — Держит тебя в мире живых? Ты знаешь, что имел неосторожность услышать или даже увидеть железнорождённого, но не смог его убить, а теперь хочешь это исправить? Довольно интересно получается, если кроме тебя из железных больше никто о нём не знает… Благородная цель, впрочем. Ты будешь героем, если убьёшь его, и это желание обоснованно. Но раз он до сих пор жив, не значит ли это, что тот ужасно силён? Сильнее тебя? И ты просто умрёшь при встрече с ним? Ты не думал об этом? Конечно думал. Но ты прав… Исходя из того, что я узнал о той железнорождённой собаке, такой человек должен уметь регенерировать самостоятельно, без таблеток; быть сильнее множества людей и иметь железные кости, вдобавок к которым у него будут такие же челюсти и хвосты, как у вас. Он — ошибка. И эту ошибку надо исправить. — Скай, — резко почти выкрикнул Сора, уставившись в пол широко раскрытыми глазами. Голос у парня резко охрип. Дайлер даже насторожился и повернулся к беловолосому, и тогда тот медленно перевёл на него взгляд нездорово поблёскивающих жёлтых глаз. — В Тэррозе ведь есть шесть группировок… Нет, шесть Альф — они самые сильные среди всех железных. Шестой самый слабый, а первый… Ты же понял, да? Первый Альфа — железнорождённый.