***
Утро Томо не задалось сразу с того момента, как он проснулся. Парень, нахмурившись и зло рыча, оторвался от постели и направился в ванную, а затем на кухню. Он раздражённо хлопал дверьми и со стуком ставил предметы на стол, чувствуя себя так, будто если он не будет этого делать, то его попросту разорвёт на части от собственной злобы. Кота, нагло обосновавшегося у него в квартире, Охотник полностью игнорировал, но на автопилоте покормил — было бы глупо вымещать свою злость на животном, оно тут не причем. Настроение было крайне дерьмовым ещё несколько часов, но к полудню мысли — конечно же, по поводу вчерашнего — прояснились и раздражение отступило. Хоть и не до конца. Копа беспокоил Баг. Дит-младший определённо был странным, и об этом говорило очень многое: те редкие отрицательные эмоции, читающиеся в его взгляде, которые он не скрывает, а, похоже, наоборот, специально старается сделать более выразительными; то, как он интересовался у копа о его взаимоотношениях с Сорой; то, как он дважды пытался уйти от ответа. И, разумеется, террариум с жуками и то, с каким выражением лица Баг наблюдал за копом, рассматривающим скарабеев. Баг выглядел очень довольным. Даже слишком. Это не может быть простым совпадением! Именно с помощью жуков Бессмертный даёт понять, что с ним может быть связано, а этот террариум… Жуки… В доме Дитов. А если отбросить всех, кто живёт в их доме, не подходящих по возрастной категории, то получается, что именно Баг и есть Первый. Но это не укладывается в голове! Как же… Как он?.. Хотя, это всего лишь предположение, Томо не уверен. Он не видел железа у Бага, поэтому не брался утверждать что-либо. Возможно, Баг просто как-то связан с Первым, а не является им… Закрывать глаза на его поведение во всяком случае не стоит, кем бы он ни был. Размышления об этом застали Томо уже на улице, поэтому он практически не замечал никого вокруг себя, на автопилоте двигаясь в сторону участка. Он собирался рассказать о своих предположениях Скаю, но не был уверен в том, нужно ли сообщать об этом же Соре. Мало ли, что он может выкинуть, узнав нечто подобное, да и врезать ему по лицу копу хотелось больше, чем сказать что-нибудь. Все предыдущие попытки не злиться к чертям собачьим. Томо ускорил шаг, нахмурившись и сжав кулаки, и протяжно вздохнул. Сначала он не услышал отдалённый, а из-за этого — очень тихий крик, донёсшийся из глубин толпы людей где-то позади. Затем крик повторился, и его подхватили близстоящие заозиравшиеся прохожие. По толпе буквально прошла волна встревоженных воплей, люди стали разбегаться в стороны, и лишь тогда коп заметил это и тоже обернулся. Ему пришлось прикрыть глаза ладонью, дабы слепящие лучи солнца не мешали разглядеть что-то вдалеке. Кто-то тыкал пальцем на одну из высоток, и Охотник перевёл взгляд. Из-за угла дома, зацепившись хвостом за одно из окон, находящихся чуть выше середины здания, кто-то, словно на тарзанке, описал собой дугу в воздухе. — Что за… Железный, пролетев в свободном падении несколько десятков метров, зацепился хвостом за соседнее здание, подбросив себя вперёд. Он приземлился на хвосты, воткнув их в асфальт и тем самым затормозив своё падение, и, качнувшись ближе к земле, встал на ноги. Следом, из-за того же здания показались ещё железные, передвигающиеся тем же способом. Томо быстро огляделся и увидел, как железные неторопливо выползают буквально со всех сторон, как муравьи: они на крышах зданий, за углами, беспрепятственно идут по улице, игнорируя убегающих людей, и все, как один, смотрят на брюнета. Тот устремил взгляд на ближайшего к нему железного — на первого, кто появился перед ним — и постарался внимательнее разглядеть его. Парень стоял достаточно далеко от него, но под глубоким капюшоном чёрной кожаной куртки светились токсично-зелёные полуовалы, имитирующие серьёзный взгляд, которые было бы сложно не увидеть. На Томо явно смотрели исподлобья. Железные медленно приближались, окружая парня, которому и так некуда было бежать, но больше ничего не делали и даже не говорили. Брюнет сглотнул, смотря в упор на Бессмертного, остановившегося всего в нескольких метрах от него, и уже настроился на прослушивание чужого монолога или огребание пиздюлей по полной программе, как его телефон завибрировал. Цифровые глаза расширились от удивления, а затем Бессмертный кивнул, позволяя ответить. Интересно, а произойди такое во время боя, он бы так же уважительно отреагировал? Томо прикоснулся к пластине за ухом и, не отрывая взгляд от Первого, выдохнул: — У меня проблемы, Скай? — У тебя!.. Стоп, что? — У меня проблемы, — Томо обвёл железных взглядом и усмехнулся, — ты ведь поэтому звонишь? — Чт… Как ты?.. — Скай явно растерялся, а затем, наконец, понял. — О, чёрт… Они тебя уже нашли. — А до тебя туго доходит, кретин.***
«Твою мать, твою мать, твою мать, твою мать, твою мать, твою мать, твою мать…», — крутилось в голове Дайлера, стискивающего в ладони телефон и скрипящего зубами. Он чувствовал, как Сора прожигает его взглядом и ждёт объяснений, и не мог заставить себя повернуться. Парень внезапно начал беспокоиться о том, что мог выкинуть железный, узнав о… — Так, ладно, — мотнул он головой, всё-таки повернувшись и вдохнув глубже. Сора напрягся. — Что он сказал? — До него добрались раньше нас, — после этих слов лицо Ямаруты мгновенно исказила злоба. — Пока что ему не навредили, но там… Там больше двухсот железных. — Сколько? — изумился Сора, вскинув брови. — Больше… двухсот? Томо точно не ошибся в подсчётах? Скай отрицательно помотал головой, выглядя заметно бледнее, чем когда-либо до этого. «Я не знаю, что стоит предпринять. Всех Охотников просто убьют, если мы пойдём туда. Даже если нам окажут помощь спецподразделения и простая полиция, мы всё равно не сможем справиться с Таким количеством железных. Это нереально, к тому же, там Бессмертный, а сколько людей нужно, чтобы хоть что-нибудь сделать с ним, вообще трудно представить…», — Скай потёр переносицу, затем лоб, зарылся пальцами в волосы и судорожно выдохнул, стараясь не смотреть в глаза Соре, ожидающему от парня хоть чего-нибудь. — «Нет, это бессмысленно. Мы все просто зря помрём. Но и не идти туда — не лучшая идея, потому что иначе взбесится Сора, а это…» — Так получается, что Первый там, да? — хмыкнул беловолосый, оборвав мысли Ская и заставив его поднять взгляд. — Я примерно понимаю, о чём ты думаешь. Делай что хочешь, а я пошёл туда, — пожал он плечами, развернувшись к выходу. Дайлер мигом пришёл в себя, догнал железного и сжал пальцы на его плече. — Но он этого и хочет! Он ранит Томо при тебе, а потом… — Я знаю, что произойдёт потом. И Первому это очень не понравится, — прорычал Ямарута, легко вырываясь из крепкой хватки и быстро покидая Песочницу под недоумённые взгляды остальных Охотников и Коды. — Блять, — прошипел Скай себе под нос. — Блять. Блять! Ладно, мы тоже идём. Все… — В чём дело? — осторожно поинтересовался Эдисон. — Бессмертный нашёл Томо, зажал его прямо на улице. Там собралось больше двухсот железных… — Что?! Сколько-сколько??? — Это не важно, сейчас поднимаем всех, кого можем, и идём туда. Будет хорошо, если нам удастся перебить хотя бы часть железных, находящихся там, но в основном постараемся просто отвлечь их на себя, — пробормотал министр, параллельно набирая сообщение и одним нажатием рассылая его на десятки номеров. — Пусть Сора сам разбирается, нас они не подпустят. — В смысле?! Как он один сможет… — Меня это не волнует! Сказал, что сделает — вперёд и с песней! — огрызнулся Дайлер. — Мне плевать, если Ямарута подохнет, а Томо это как-нибудь переживёт, если его не убьют за ненадобностью. Скай редко говорил что-либо не подумав. — Осторожнее с выражениями, — хмуро выговорил Кода, буравя парня колючим взглядом. Скай раздражённо посмотрел на сивого, а затем его на секунду будто холодной водой окатило, и он остыл. — Ладно, выдвигаемся, — выдохнул Дайлер, отправившись к выходу из Песочницы. Кода с немым вопросом на лице поднял взгляд на Эдисона. Спустя пару секунд тот вспомнил, о чём его просил сивый ранее, и взглянул на Дайка, всё ещё прикованного к цепям. — Окей… Пока что будь здесь, я сниму с него цепи и подгоню машину. Вам придётся очень быстро пробежать мимо охранника, иначе обоим снотворное влепит — ляжете сразу, — предупредил Эд, всматриваясь в глаза сивого. Тот сосредоточенно кивнул. — Что-то ещё? — Надеюсь, он действительно сможет помочь, — чуть тише пробормотал мужчина, сказав это абсолютно искренне, а затем сгрёб Коду в охапку, крепко прижав к себе и коснувшись губами его макушки. — Будь осторожен. Сивый растерянно застыл, а затем мягко улыбнулся, обняв брюнета в ответ. — И ты, — он прижался чуть сильнее, а после неохотно отстранился и кивнул на выход. — Уже пора, иди.***
— Моя очередь? — нервно усмехнулся Томо, косо поглядывая на окруживших его железных, большая часть которых отправилась в неизвестном направлении — скорее всего, оцеплять улицу, чтобы никто из Охотников не помешал Бессмертному. — Верно, — улыбнулся Первый, что стало понятно по его искажённому металлом голосу, обрадовавшись тому, что его понимают. Он сделал шаг в сторону копа, заставив его напрячься сильнее. — Что ж, если ты не станешь сопротивляться, то, я обещаю, больно почти не будет. — Почти, да? — вновь усмехнулся брюнет, готовясь взяться за ствол, хоть и понимая, что в случае с Бессмертным это правда не имеет никакого смысла. — А ты заботливый. — Когда под твоим руководством группировка Такой численности, приходится учиться заботиться о каждом, — прозвучало более ядовитое и угрожающее, чем до этого. Томо успел только удивиться тому, что все эти железные, на самом деле, из одной группировки, как его тут же сбили с ног и опрокинули на землю. Коп сдавленно вскрикнул, зажмурившись от обижающей острой боли, но не успел даже приподняться; в следующую секунду его левую ладонь пригвоздил к асфальту гарпун железного хвоста, а рядом с шеей изогнулась ещё одна стальная конечность. Искусственной её назвать сложно, потому что она принадлежала Первому. — Видишь? Не так уж и больно, как могло бы быть. — Гх… Как любезно, я тронут, — последовал хреновый каламбур от брюнета. — Пф-фха-ха-ха, блин, действительно, — внезапно даже для самого себя расхохотался Первый, поворачивая гарпун прямо в ладони парня. Тот взвыл сквозь плотно стиснутые зубы и зажмурился, вцепившись пальцами протеза в хвост и попытавшись отодрать его от себя, но безрезультатно. — А пока не объявится Сора, я могу рассказать кое-что интересное. Томо тут же фыркнул и прошипел: — Он не придёт. Он послал меня, так что ему будет всё равно, если ты… — О, нет, он придёт, и ты знаешь это, — оскалился Бессмертный. Теперь Томо смог рассмотреть его маску, скрытую под тенью капюшона, и на минуту ужаснуться: огромное множество зубов, выглядящих, как длинные тонкие клыки, напоминающие клыки пираньи, были загнуты внутрь пасти, но, когда Бессмертный начал скалиться, эти зубы немного выгнулись вперёд. Выглядело это отвратительно и пугающе, будто у Первого железо — это не приобретённая им от матери часть тела, а его собственная… То есть, будто он мог не просто шевелить им, а ещё и чувствовать его. — Он послал тебя, полагая, что, если ты разочаруешься и больше к нему не подойдёшь, то я решу, будто ты ему больше не важен. Но ты важен, именно поэтому он сказал тебе то, что сказал. Но я же не человек, помнишь? Я истинный железный. Меня обмануть не получится. Так что… Он придёт за тобой. Вот тварь. Томо раздражённо выдохнул, поняв, что отпираться бесполезно, и на минуту опустил голову на асфальт, смотря на свою раненую руку. Кровь под ней уже образовала маленькую багровую лужицу, пачкая рукава куртки и рубашки копа, и била металлическим запахом в нос. Он пытался сообразить, что мог бы сделать и стоило ли ему вообще пытаться. Брюнет мог освободиться, если бы сильно дёрнул руку на себя; тогда лезвие гарпуна полностью разрезало бы ему ладонь и парень смог бы встать, но… Зачем это делать, причиняя себе ещё больше боли, если Бессмертный легко опрокинет его ещё раз? В таком случае, Охотнику нужно терпеть собственную беспомощность и кошмарную боль и ждать, что случится дальше. Над головами что-то тихо зажужжало, и коп поднял взгляд вверх. Над улицей парил дрон с встроенной камерой, направленной на Бессмертного и Томо. Будет очередная трансляция? Не удивительно. — Отлично, — хмыкнул Первый, переводя взгляд с дрона на копа, матерящегося сквозь зубы и явно недовольного своим положением. — Оказалось, что под тебя копать довольно непросто. Я знал, какая информация нужна мне, но долгое время нигде и ни из кого не мог её вытянуть. Это начало казаться невозможным — думаю, мы оба знаем, кого за это стоит поблагодарить, — подмигнул он Томо левым цифровым глазом. Брюнет замер, сглотнув вставший в горле ком. — Так ты собираешься рассказать это всему городу? — неуверенно пробормотал коп, почувствовав, как по виску скатывается капелька пота. — Разумеется! Город должен знать, что за люди работают в его полиции, — хмыкнул Бессмертный. — Вообще-то, я не собираюсь рассказывать скучную историю про тебя, Ивасаки, Трагера, пытки, годы восстановления и месть… Это действительно неинтересно. Другое дело: твои родители. Мать — прекрасная, безумно красивая женщина, когда-то владевшая собственным бизнесом и необыкновенной мутацией глаз, и отец — ранее бывший перспективным, уверенным в себе и надёжным человеком, а затем внезапно поехавший на мутации своей жены. — Ублюдок, — выплюнул Томо, тут же забыв о боли в руке благодаря злобе, вспыхнувшей в груди сверхновой. Бессмертный улыбнулся и продолжил: — Ты был единственным ребёнком в семье: тебя любили, о тебе заботились, ты был обеспечен всем, чего хотел. Но твой отец, узнав о мутации твоей матери, очень уж хотел увидеть у тебя такие же глаза — к тому же, он и так был фанатиком, повёрнутым на этой теме, но твоя мать узнала об этом уже после твоего рождения. У матери глаза были уже потускневшими и не вызывали у отца никаких эмоций, так что он стал изучать данную тему, а затем… — Заткнись! — А затем он стал колоть тебе наркотик, заставляющий эту мутацию проявляться быстрее. Это грозило тебе временной слепотой, которая могла и не пройти вовсе. А твоя мать уже не раз ругалась с твоим отцом по поводу этой бешеной погони за, якобы, мифом, хоть сама являлась живым его подтверждением. Став чуть старше, ты, наконец, осознал всю глубину проблемы. Ты устал от этого. Ты не хотел находиться дома и слышать, как родители ругаются и бьют друг друга. Ты сбежал из дома. — Хватит! Достаточно, — продолжал шипеть коп, пытаясь унять дрожь во всём теле. Он так сильно хотел прострелить этой суке голову, что решил убедиться в его бессмертии, быстро достал пистолет и начал стрелять, но не в лицо, а в живот. Пули разрывали одежду и рвали плоть на куски, заставляя Бессмертного кричать от нестерпимой боли, но он регенерировал. И не соврал ведь — действительно, не дохнет. Только кровь, шматы мяса и рваные куски органов падали на асфальт и больше никуда не девались. Томо лишь спустя секунду понял, что мог разгваздить ему башку, и тогда, после регенерации, от маски и пластины с цифровыми глазами не осталось бы ничего, что могло бы скрыть лицо Первого. Брюнет всегда считал патроны, но теперь очень надеялся, что ошибся в подсчётах. Он направил дуло на голову Первого, который пытался отдышаться и прийти в себя после столь внезапной вспышки непередаваемой боли — но при этом так и не отпустил копа, — и нажал на курок. Но ничего не произошло. — Это бессмысленно, — сказал, наконец, Бессмертный, выпрямившись и сделав вид, что минуту назад это не его скрутило от боли. — Но теперь ты, хотя бы, убедился в том, что меня действительно не получится убить. — Спорим, если бросить тебя в жерло вулкана, тебе пиздец? — огрызнулся Томо. — Не горю желанием проверять это, — хмыкнул Первый, на секунду задумавшись над подобной перспективой. — И не надо меня перебивать, это не вежливо, — пригрозил он пальцем, а затем вонзил третий хвост в левую руку брюнета, немного ниже плеча. Болезненный протяжный вскрик парня быстро понизился до злого рычания, а затем превратился в короткие вздохи и шипение. — Итак, ты сбежал из дома. Тебя долго не было. Ты не виделся ни с матерью, ни с отцом, и я даже не буду говорить, где ты пропадал, чем и с кем занимался — это часть той неинтересной истории. Казалось бы, тебя с семьёй больше ничего не связывает, ты, наверняка, и сам так думал. Пока не узнал, что случилось. Твой отец поехал окончательно, и в один день просто слетел с катушек: он искал тебя, бесился, потому что не мог найти, долго срывался на твоей матери и избивал её, обвиняя в том, что она скрывает тебя от неё. Он не соображал, не верил женщине, доведённой до отчаяния, но, я уверен, если бы она правда скрывала тебя, то ни за что бы не призналась, где именно. И… когда его фанатизм достиг своего апогея, а терпение лопнуло… — Ну ты и мудак, — обречённо прошипел брюнет, закрывая глаза, чтобы не видеть, как из-за головокружения перед глазами плывёт вся улица. Он не хотел это слушать, но больше всего он не хотел вспоминать эту часть своего прошлого. Парня и так подташнивало из-за запаха крови и отвратительного ощущения вошедших в руки лезвий, а теперь он физически чувствовал, как его лицо бледнеет. — Твой отец подошёл к твоей матери, связанной на полу какими-то грязными тряпками, избитой, заплаканной и ослабевшей… Он сел ей на живот, всунул тряпьё в рот и наклонился к её лицу, обхватив его ладонями… А затем его пальцы медленно погрузились в одну из глазниц женщины, выталкивая глазное яблоко наружу. Мужчина равнодушно слушал отчаянные приглушённые вопли своей жены, а после сделал тоже самое со вторым её глазом, оба опустил в банку с формалином и оставил, словно трофей, на полке в гостиной, — Бессмертный сделал паузу, наблюдая, как жмурится брюнет, до боли стиснув зубы, и удовлетворённо улыбнулся. — Твоя мать умерла не от болевого шока, а от потери крови: мучительно, долго, страшно. Её труп неделю лежал в кладовке вашей квартиры, прежде чем соседи стали жаловаться городской полиции на отвратительный запах, а когда произошедшее стало известно… За несколько дней до того, как твоего отца должны были судить, ты, узнав обо всём, нашёл его и убил. Ты был так зол, что даже умудрился поиздеваться над ним: тоже выдавил ему глаза, дабы он почувствовал, каково это. Ты избивал его до тех пор, пока не начал чувствовать хруст его костей своими кулаками, и лишь затем оставил в его груди, как в швейцарском сыре, девятнадцать ножевых. Томо тяжело вздохнул, смирившись с тем, что эта история всплыла на поверхность, причём всплыла с достоинством полуразложившегося утопленника, с чьей шеи слетела сгнившая под воздействием воды верёвка. Было мерзко. Злоба немного утихла, отвечать — да и говорить что-либо в принципе — ничем не хотелось, делать парень тоже ничего не собирался. Он лишь надеялся, что этот день когда-нибудь закончится. — И вот этот человек, — теперь Первый обращался, видимо, к зрителям, — защищает ваш город. Этот обыкновенный убийца. Нет… Маньяк. На его счету не одна человеческая жизнь. Он был поглощён своей жаждой отомстить. И чем же, скажите мне, это отличает его от псевдо-железных? Вы ЭТОМУ человеку хотите доверять свои жизни? И поверьте мне на слово: подобных ему очень много. Полиция целиком состоит из таких, как он, иначе он бы давно оказался в тюрьме или бы вовсе был казнён. Ты же понимаешь, о чём я, да? — Первый снова подмигнул копу, веселясь. — Люди мерзкие. Бедные псевдо-железные: люди ненавидят их за желание отомстить тем, кто причинял им боль, а сами занимаются тем же и ничего плохого в этом со своей стороны не видят. Вы такие лицемеры, меня от вас тошнит. — А то, что ты пытаешься манипулировать одним человеком, шантажируя его жизнью другого, ты к плохим поступкам не относишь? Это как минимум не честно, — фыркнул Томо, закатив глаза. — Я же злодей, мне положено, — пожал плечами Бессмертный. — И как я не подумал… Первый хотел было что-то ответить, скорее всего, даже съязвить, но его отвлёк знакомый лязг металла, донёсшийся из-за угла того же здания, из-за которого Бессмертный появился перед копом. Оба парня слегка удивлённо посмотрели туда, догадываясь, кто должен показаться. — Порассуждать о том, являюсь ли я злодеем на самом деле, можем и в другой раз, а сейчас… — Бессмертный расплылся в клыкастой улыбке, увидев, как Сора точно так же описывает собой дугу в воздухе и приземляется на асфальт с помощью хвостов. Только его манёвр выглядел довольно «тяжёлым»: из-за удара его искусственных конечностей об землю по улице разнёсся глухой стук, эхо которого не стихало ещё пару секунд, а по асфальту побежали толстые трещины. Похоже, Ямарута был в очень плохом расположении духа. Железные, окружившие двоих парней в центре улицы, метнули свои взгляды на беловолосого. — Долго ты. А мы тебя уже заждались. — Заблудился по дороге, — сухо бросил Ямарута, встретившись с Томо взглядом. Понять, слышал ли Сора историю о родителях брюнета, не получилось, поэтому коп просто положил голову обратно на асфальт, не в силах что-либо сделать. Он надеялся, что Ямаруте хватит ума не приходить, но знал, что парень всё равно это сделает. — Чего ты хочешь? — Ты же знаешь. Я не говорил прямо, но, думаю, ты уже догадался, — оскалился Бессмертный. — Мне нужен ты. Мне нужно, чтобы ты подчинялся мне, а для этого мне, к сожалению, необходим он, — кивнул Первый на копа. — У тебя здесь двести железных, зачем тебе какой-то там я? Они все вместе взятые гораздо сильнее меня, так что это глупо, просто отпусти его и мы свалим отсюда, — нахмурился Сора, медленно, шаг за шагом, приближаясь к парням. Он понимал, что дипломатия не поможет. — Так давай проверим, действительно ли все они сильнее тебя? — предложил Бессмертный, склонив голову к плечу. Сора опешил и замер. — Ч-что?.. Ты издев… — Ах да… Тебе же нужен стимул. Не волнуйся, я с радостью тебя им обеспечу, — Первый кивнул одному из железных, и тот в несколько шагов преодолел нужное ему расстояние до брюнета, замахнувшись хвостом для удара. Он проверяет тебя, Сора. Беловолосый в одно мгновение оказался рядом с железным, вонзил все четыре хвоста ему в живот, пробив его насквозь, и вздёрнул парня вверх, словно тот не весил ни грамма. Затем Сора опрокинул его тело на землю в противоположной стороне от копа; то со смачным шлепком и хрустом ломающихся костей впечаталось в асфальт в неестественной позе и больше не шевелилось. Парень судорожно выдохнул, считая секунды и стараясь угомонить бешено колотящееся сердце. А если бы он не успел? Бессмертный удивлённо моргнул и одобрительно кивнул головой. Он проследил за взглядом Ямаруты и, поняв, что тот смотрит на Томо и подумывает попытаться освободить его, предупреждающе повертел хвостом около шеи копа: — Я бы этого не делал. — Приятель, я ведь с тобой по-хорошему пытаюсь, — зло выдохнул Сора, взглянув на Первого исподлобья. Тот усмехнулся: — Давай дальше, ладно? Сора перевёл взгляд на трёх железных, вышедших вперёд после этих слов, и судорожно вздохнул, отходя подальше от Охотника. С тремя железными он, с горем пополам, мог справиться, но его могли подставить позвонки и внезапный приступ кашля, головокружения или, что ещё хуже, потеря сознания, а в таком случае он не будет способен даже на ногах стоять, не то, что защищаться или атаковать. Парень ловко извернулся, избежав неожиданного рубленого удара хвостом, и стал быстрыми шагами отходить назад, делая очень резкие и крутые повороты, дабы следующие удары так же прошлись лишь по воздуху. Сора сделал резкий выпад вперёд и попытался разрубить туловище нападающего пополам, но тот успел присесть и избежать этого, следом сразу же ударив беловолосого ногой в челюсть. Его голову под силой удара дёрнуло так, будто она вот-вот оторвётся, и Ямарута упал на колени, харкая кровью. Благо он додумался взять с собой пару таблеток, так что через секунду раны зажили. Сора, слегка шатаясь, поднялся на ноги и повернулся к своему противнику лицом, но… Рядом с ним уже стояли те двое, которые поначалу просто смотрели, и были готовы напасть. Троих ты убьёшь. Возможно, когда нападут шестеро, справишься и с ними тоже. Но… Что будет, когда нападут пятнадцать? Или двадцать? Ты сможешь сам? Без меня? Соре приходилось очень часто прыгать и отскакивать назад, уворачиваясь от мощных ударов хвостов. У него практически не было времени на атаку. Постепенно чужие хвосты начинали его доставать: они проезжались острыми лезвиями то по ногам, то по рукам, то вдоль спины или по бокам парня. Он тяжело и часто дышал, пытаясь поймать момент, чтобы хоть чем-нибудь ответить своим противникам. Когда хвосты одного из парней выстроились горизонтально для размашистого удара, Ямарута успел заметить это и исполнить боковое сальто в воздухе прямо над стальными конечностями железного. Затем беловолосый сделал кувырок, оказавшись прямо под ногами противника, и вдолбил все четыре хвоста в его живот. Послышался треск ломающихся костей и влажное чавканье. По позвонкам хвостов Соры потекли тонкие струйки крови железного, который, пару секунд похрипев от боли, обмяк и едва не придавил парня своим телом к земле. Железные молчали, не пытаясь поддеть или разозлить Ямаруту словесно. Это было несколько странно, потому что обычно железных из группировок очень тянуло поболтать, подразнить друг друга, припомнить что-нибудь из прошлого. Это Первый своих подчинённых так выдрессировал? Если да, то каким образом? Или им достаточно знать, что он бессмертен? В любом случае, подобное поведение сбивало с толку: никаких лишних слов и действий. К тому времени, как Сора успел расправиться с ещё одним парнем, приступ кашля дал о себе знать. Беловолосый согнулся пополам, кашляя и выплёвывая кровавые сгустки на землю, жмурился из-за боли в горле и пытался абстрагироваться от жара, распространяющегося по всему телу. Ну же, хватит быть таким упёртым. — Это слишком долго, так не пойдёт, — вздохнул Бессмертный, недовольно покачав головой. — Что скажешь о… десяти противниках? — оскалился он, кивнув группе железных справа от себя. — Хватит! Я не смогу, это не имеет смыс… — Сора подавился на полуслове, получив мощный пинок в живот. Кто-то ещё пронзил гарпуном его колено и дёрнул в бок, разорвав связки. Беловолосый сдавленно и хрипло вскрикнул, упав на колени, а затем его тело начали обвивать сразу двадцать четыре хвоста. Пятеро железных встали позади и сбоку от Ямаруты, хвостами плотно прижав его руки к телу, не давая лишний раз вдохнуть, а ещё двое скрутили его искусственные конечности, лишив возможности попытаться ударить кого-нибудь или защититься; остальные были готовы в любую секунду помочь им. Сора несколько раз дёрнулся, попытавшись вырваться, но хвосты лишь сжали его плотнее, причиняя боль. — Что ж, похоже, что из чего-то подобного ты освободиться не можешь, — нарочито грустно вздохнул Бессмертный, разводя руками. — Тогда драка действительно не имеет смысла. Придётся говорить с тобой по-другому: если ты пойдёшь со мной, то всё будет хорошо, — елейным голосом протянул Первый, прокручивая лезвие гарпуна в плече Томо. Парень болезненно зажмурился и сдавленно закричал, уткнувшись лицом в предплечье, чтобы заглушить собственный голос. Кровь с новой силой хлынула на асфальт. — Прекрати! Отпусти его! — Сора снова попытался вырваться, но безуспешно. Бессмертный промолчал, продолжая терзать плечо копа и тем самым заставлять его кричать, чтобы побольше разозлить Ямаруту. Он знал, чувствовал, что беловолосый ещё может удивить его. Он хотел убедиться в этом лично. И Сора вот-вот должен был повестись на это, но Томо подыгрывать Первому не собирался. Брюнет, собравшись с силами, постарался потерпеть эту невыносимую режущую боль, и сдавленно прохрипел: — Со мной… всё нормально… Просто вырвись и… — Но он убьёт тебя! Или продолжит резать, как… — Бессмертный резко выдернул гарпун из плеча брюнета, а затем снова вогнал его в то же место. Охотник отчаянно взвыл, сумев сдержать болезненный вопль, и заметался по земле. — Хватит, перестань! Серьёзно, это уже слишком! Отпусти его! — Если я отпущу его, то ты пойдёшь со мной, а если пообещаю, что больше не наврежу ему, то ты будешь Моим, понимаешь? — удостоверился Первый. — Ямарута, я же сказал, всё нормально! Даже не думай идти у него на поводу, иначе… — гарпун в плече Томо резко вздёрнули вверх и снова вогнали внутрь раны. — Гр-р-рх-х-х! Су-у-ука… — Тебе лучше помалкивать, — тихо прорычал Бессмертный, полоснув по Охотнику предупреждающим о неприятностях взглядом, а затем снова уставился на Сору, опустившегося на колени и прекратившего брыкаться. — Ну, так что? Я свои обещания сдерживаю. Ты не пожалеешь… …о своём выборе, Сора. Покажем ему, каким был Синдром, а? — Оу, судя по звукам, полиция начала нападать на нас. Но ничего, сюда они не доберутся, — хмыкнул Бессмертный, прислушавшись к глухому грохоту, раскатившемуся по всей улице. Он перевёл взгляд на Сору и слегка удивился, ведь тот, стоя на коленях, согнулся пополам и, с закрытыми глазами, прикоснулся лбом к асфальту. Со стороны казалось, будто он пытался прийти в себя, остудить голову или, быть может, даже выдавить из себя какие-то слова, но при всём при этом не мог заставить себя смотреть в глаза Первому или Томо. — Хм-м… Сора, сейчас не время отдыхать. Я никуда не тороплюсь. Мы можем оставаться здесь сколько душе угодно; до тех пор, пока ты добровольно не согласишься на мои условия, но твой ненаглядный может умереть из-за потери крови, так что… Ах… Ну наконец-то. Ямарута поднял злой и одновременно с этим до странного весёлый взгляд на Бессмертного и с нажимом провёл подбородком стальной челюсти по асфальту, рассыпая яркие искры. Первый тут же заткнулся, наблюдая, а остальные железные напряглись, не зная, чего ожидать. Сора выпрямился, поднялся сначала на одну ногу, затем на вторую, недовольно зарычал, почувствовав, как чужие хвосты тянут его тело в разные стороны, а после убрал стальную маску и расплылся в совершенно ненормальной жуткой улыбке. Парень стал шагать вперёд: медленно, с трудом переставляя ноги, потому что его всё ещё тянули в стороны, стараясь не давать ему возможность сделать хоть что-нибудь, но он словно на буксире тащил за собой членов группировки Первого. — Он, кажется… Что случилось? — опешил Бессмертный, а затем хмыкнул, немного расслабившись. — Разозлился, наконец. Ну хоть теперь-то ты покажешь мне, чего ты стоишь… — Зря, — прохрипел Томо, не слишком обрадовавшись тому, что увидел, но, тем не менее, начав хрипло посмеиваться. — Это ты зря. — Почему же? — О-о-о… Аха-ха-ха, наслаждайся, — размыто ответил коп, стараясь выглядеть весёлым, но на деле чувствуя неприятную горечь от осознания того, что Ямарута мог натворить теперь и чем всё это могло кончиться. Бессмертный хотел было ответить Охотнику, но его отвлёк недвусмысленный хруст. Он метнул взгляд в сторону Соры и увидел, как тот продолжает идти в его сторону, улыбаясь. Хвосты железных, натянутые, словно струны, впивались в его плоть всё сильнее, резали глубже и дробили кости, причиняя адскую боль, на которую парень совершенно не реагировал. — А вот это уже интересно, — присвистнул Первый, заметив длинную кровавую лужу, растекающуюся вслед за Ямарутой. Тот продолжал и продолжал идти, игнорируя хвосты, что сдавили его туловище и прижатые к нему руки, словно две стены. Его рёбра уже давно треснули, кости рук были раздроблены, а органы сдавлены в кашу, но таблетка заставляла организм регенерировать даже в таких условиях. Однако, если парня сдавят сильнее, вскоре не выдержит и его позвоночник. При мысли об этом Бессмертный, наконец, занервничал. — О, так вот чего ты добиваешься… Либо я позволю им убить тебя, либо отпущу, да? Сукин ты сын… Послышался новый громкий треск костей, и, Первый, запаниковав, приказал железным отпустить Сору. Те мгновенно повиновались и отошли, а беловолосый едва не свалился на колени, потому что больше ничто не тянуло его назад. Он в три шага преодолел расстояние до Бессмертного, схватил его за грудки куртки и притянул к себе, намереваясь стащить с него капюшон и эту дебильную пластину с цифровыми глазами. Первый лишь слегка отклонился назад, перехватил запястье Соры и, когда тот замер, трижды цокнул языком, кивнув на Томо: — Не стоит подходить ко мне так близко и пытаться сделать какую-нибудь глупость, я легко могу убить его в отместку за это. Даже несмотря на то, что произойдёт потом. Сора раздражённо фыркнул, отбросил руку Бессмертного от себя и отошёл назад, но не свёл с него взгляд. И действительно: хоть на лице Первого нереально было разглядеть какую-либо эмоцию, он заметно напрягся и встал к Соре боком, чтобы иметь возможность в любой момент увернуться от внезапной атаки. — Видел то, что мне пришлось вынести, чтобы освободиться? Тебе такого никогда не повторить, ты, сраная пародия, — усмехнулся беловолосый, разводя руками, отступая назад и намеренно пошатываясь из стороны в сторону. Его лицо снова разрезала улыбка. — Давай. Сколько? Двадцать? Тридцать пять? Шестьдесят? Может быть, сто? — А ты не слишком самоуверен? — усмехнулся Первый, предвкушая кровавое зрелище. Одним жестом руки он подал какой-то сигнал железному позади себя, а спустя секунду несколько десятков из них стали медленно подходить ближе. Сора показательно размял шею и плечи, хрустя костяшками пальцев, и в расслабленно-усталой манере протяжно выдохнул нечто наподобие: «Ну, блять, начинается...». Теперь он совсем не выглядел как тот человек, которого хоть что-нибудь всерьёз волновало. Томо это насторожило, но он предпочёл довериться парню, а не делать поспешные выводы. Всё-таки, эта злая садистская ухмылка на лице Ямаруты явно что-то означала. — Ты не оставил мне выбора, придётся по-плохому. Сначала я выпотрошу их, — сказал парень чётко и уверенно, прекратив скалиться и заглянув в глаза каждому из своих противников, а после полоснул обещающим взглядом и по Первому, вновь ухмыльнувшись, — а затем проверю, сколько жизней у бессмертного.