Ночью в Тэррозе всегда было тепло. Даже несмотря на то, что солнце пряталось за горизонтом, а небо становилось холодного тёмно-синего оттенка, выйти на улицу можно было в обычных шортах и футболке. Трущобы не освещались даже уцелевшими там старыми фонарными столбами, но чем ближе к центру города — тем светлее. В самом сердце Тэрроза был настоящий неоновый рай: каждое небольшое здание и каждая стеклянная высотка были увенчаны разнообразными видами освещения, либо баннерами, показывающими яркую пёструю рекламу круглосуточно.
Особенно красиво выглядел китайский район. Самыми высокими домами там были двадцатиэтажки, но и их — всего несколько, а большую часть района заполняли пятиэтажные красные домики, внешне похожие на пагоды. Но и пагода здесь тоже была, всего одна, зато сколько внимания она к себе привлекала! Многоуровневое красно-оранжевое здание с завораживающей своей красотой и аккуратностью крышей завлекало к себе прохожих получше всяких реклам. Но, увы, храм был и остаётся лишь «декорацией», местной достопримечательностью. Да, в китайском районе было красиво. И жарко. На каждом углу — закусочная под открытым небом, люди здесь постоянно готовят, они это любят. Поэтому здесь даже чуточку душно. И вкусно пахнет — куда ни пойди.
Улицы прогревали дома, поэтому внутри тех тоже никто и никогда не мёрз. Но Сору знобило всю ночь.
— Тебе не холодно, — без тени беспокойства констатировал Кода, глянув на Ямаруту. Того трясло так сильно, что это было заметно даже боковым зрением. — Плохо стало?
— Мне всегда плохо, — отозвался железный, чуть ухмыльнувшись.
— Я могу закончить сам, если ты не способен работать в таком состоянии.
— Просто делай, что должен и… и не парься.
Да он и не парился совсем.
К утру Сора начал психовать из-за своего самочувствия. Таблетки уже мало помогали ему хотя бы на пару часов почувствовать, будто бы с ним всё в порядке. Кровотечения продолжались, как и тошнота с рвотой из непонятно чего, и обмороки. Но беловолосый всегда возвращался обратно к работе и продолжал искать железных-одиночек среди миллионов одиночек людей.
Парни отыскали ровно сто семьдесят три железных. Это было много. Очень. Но — недостаточно. И, тем не менее, это лучше, чем совсем ничего. Сора предложил выдвигаться за одиночками в десять утра — так и поступили, разделив список пополам.
До квартиры первого одиночки Ямарута добирался с таким подавленным видом, будто он вернулся в центр исследований и получил новое жестокое задание. А ведь почти так и было, только задание он дал себе сам. И теперь ненавидел себя за это. Он лучше кого бы то ни было знал, что такое начать новую жизнь: без убийств, без трагедий, — завести семью, а затем быть насильно выдернутым из этого и вовлечённым в нечто ужасное. Парень винил себя ещё до того, как постучался в первую дверь.
— Кто там? — послышался приятный женский голос по ту сторону.
Сору передёрнуло, и он пробормотал:
— Здрасьте, эм… Извините, не могли бы Вы позвать Колина?
Девушка открыла дверь, дабы посмотреть на гостя, но стоило ей столкнуться взглядом с жёлтыми глазами Ямаруты, как она оторопело застыла, раскрыв рот.
— Вы меня узнали, да? Я Сора.
— Да, я Вас знаю, — более строгим голосом ответила девушка, нахмурившись и скрестив руки на маленькой груди. — Что Вам нужно от Колина?
— Помощь.
— Это какая?
— Я объясню это только ему, пожалуйста, дайте мне поговорить с ним.
— Нет, — категорично ответила шатенка. — Наверняка хотите впутать его во что-то опасное! Я не позволю, чтобы он снова страдал и занимался всякими ужасными вещами! Уходите и не воз…
Тут, услышав, как девушка громко и недружелюбно ругается с кем-то, подошёл и сам Колин — двадцатисемилетний высокий худой парень с двухдневной щетиной на лице и заспанными глазами. Он не успел и слова произнести, тут же наткнувшись взглядом на Сору и неприятно удивившись его появлению. Неловкая тишина тянулась немыслимо долгую минуту.
— П-привет, — просипел Колин, попытавшись выдавить улыбку. — Вид у тебя, прямо скажем, не очень, — хмуро заявил он.
— Да, поэтому я здесь.
— Что тебе нужно?
Сора вкратце всё рассказал. После этого Колин стал выглядеть расстроенным, но ни капли не испугался.
«Жди здесь», — кинул он и отправился вглубь квартиры. Девушка рванула вслед за ним и умоляла его не идти, но парень был непреклонен. Он учился вместе с Сорой в одной группе и тот не раз его выручал, помогая освоить требуемые для железного навыки. Колин был ему должен.
— Пообещай мне, — прорычала рыдающая шатенка, схватив беловолосого за горловину футболки, когда тот уже собирался уходить вместе с Колином. — Пообещай мне, что он вернётся!
Соре всегда тяжело давались подобные обещания, потому что он знал, что едва ли способен сдерживать их, но…
— Обещаю.
В течение дня такое происходило ещё несколько десятков раз. Сора видел, как расстающиеся на время железные и люди обнимаются, успокаивая друг друга и желая удержать подольше, а затем прощаются, надеясь, что не навсегда. В эти моменты Ямарута виновато опускал голову. В некоторых семьях его даже порывались побить и выгнать таким образом, но парень оставался непреклонен и требовал от железных той самой помощи. Двум десяткам пришлось угрожать. Ещё тридцать семь одиночек так и жили одни, а потому практически мгновенно соглашались помочь парню.
«Кроме своей жизни терять больше нечего», — слышал он несколько раз за эти сутки.
Беловолосый был более чем уверен, что Кода тоже сталкивался со всем этим, переступал через себя и Заставлял идти с ним, ведь иначе умерли бы все, а так — лишь большая часть. Это необходимая жертва.
«Мы давно должны были сгинуть, но по счастливой случайности выжили. Теперь это можно исправить. Таким, как мы, здесь не место», — думал Сора, отводя ещё одного одиночку в Песочницу полицейского участка. Он не хотел так думать, но был так подавлен, что мысли сами складывались в нечто ужасное.
Таким, как они, здесь не место.
Сора мотнул головой, услышав вместо своего внутреннего голоса чей-то ещё, и взглянул на толпу железных, собранных в Песочнице. Некоторые удивлённо пялились на остальных или окидывали большое помещение взглядом, а большая часть приветствовала старых знакомых. Теперь все они были настолько разными и непохожими друг на друга, что, если бы Ямарута не знал их, то решил бы, что это обычные, живые и довольные своей жизнью люди. Двое парней при виде друг друга вообще стукнулись грудью с разбега, а затем обнялись до хруста костей, смеясь и по-дружески подкалывая. Встал негромкий балаган из перемешавшихся между собой голосов — сразу стало ясно, что многие из железных давно не виделись и им было, что обсудить, — но он затих сразу же после появления Томо. Железные с недоверием уставились на Охотника и стали более мрачными, чем были до этого, но брюнет держал планку и выглядел так, будто перед ним простые люди, а не натренированные машины убийств. Парень более подробно объяснил, зачем одиночек собрали в таком месте, и предупредил о вживлении отличительных чипов.
— Разве их не должно было быть сто семьдесят три? Одного не хватает, — нахмурился брюнет, взглянув на Ямаруту.
— Из части моего списка пришли все, — ответил тот и перевёл взгляд на Коду.
— А, да… Януш испугался всего этого настолько, что… Ну, он не дал мне попытаться его успокоить, выбежал на лестничную площадку и вырезал себе позвонки. Я позвонил уборщикам, тело скоро привезут, — развёл он руками.
Некоторые железные удивлённо распахнули глаза и переглянулись, будто спрашивая друг друга:
«А что, так можно было?!»
— Развернулись и сделали вид, что глухие с рождения, — грозно рыкнул Томо в адрес одиночек, стоящих в очереди на вживление чипов. Те сразу поутихли, не решившись спорить с начальником полиции. Брюнет переключил своё внимание обратно на Коду с Сорой и вздохнул. — Ладно, чёрт с ним. Вы довольно быстро управились. Каратели Рей закончат своё задание только завтра днём.
— Оно настолько сложное? — недоверчиво вздёрнул бровь Ямарута.
— Не совсем. Оно требует очень много времени. Или ты хреново меня слушал, когда я объяснял?
— Это их задание, а не моё, поэтому я не слушал вообще. Ну, так, в общих чертах знаю, — тут же добавил парень, увидев, как Томо сжимает кулаки и щурит взгляд. — Твою ж… Какая неудобная штука… — фыркнул беловолосый, просовывая палец под ошейник и слегка оттягивая его в сторону.
— Завались, надоел ныть, — устало пробормотал брюнет и обратился к Коде:
— Проинструктируй их пока что: что делать можно и чего делать нельзя. Скоро придёт Рей, раздаст всем таблетки и даст указания.
Сивый кивнул, позволяя парням отправиться по своим делам. Томо схватил Сору под руку и потащил вслед за собой, игнорируя внимательные заинтересованные взгляды железных и проходящих по коридору Охотников — последние почти привыкли к этому. Коп втолкнул железного в помещение служебного туалета, закрыл за собой дверь и повернулся к парню.
— Ну и?
— Что не так?
— Это я спрашиваю, Что с тобой Не Так? — нахмурился брюнет, подходя ближе. До тех пор, пока он аккуратно не провёл пальцами по щеке беловолосого, смахивая слёзы, тот даже не понял, что начал плакать. Томо развернул ладонь к лицу парня и показал оставшуюся на ней влагу. — Только не говори, что не заметил этого.
— Но я… правда не заметил…
— Ты бледный, как труп, но у тебя очень высокая температура, поэтому ты и не почувствовал, — объяснил Охотник.
— Так вот почему на меня странно смотрели!
— Дошло же, — фыркнул Томо. — Но не думаю, что это самопроизвольно вышло.
— Почему нет?
— Потому что если бы Да, ты бы мог ещё и в штаны напрудить, а, судя по тому, что я вижу, этого не произошло, — Сора удивлённо уставился на копа, услышав об этом, и для пущей достоверности осмотрел себя, надеясь, что ничего настолько неловкого с ним не случилось. — Значит, ты подумал о чём-то неприятном, а в результате… Сам видишь, — повертел брюнет своей же ладонью.
— Ну, такое бывало раньше, я просто… Блин, я надеялся, что такого больше не повторится, — недовольно пробурчал Ямарута, встав у раковины и начав умываться холодной водой.
— И о чём же ты подумал?
— О том, что, — Сора выключил воду и упёрся ладонями в бортики раковины, опустив голову, — у меня осталось уже всего два дня и… это очень мало. Это пиздец как мало! Я же ничего толком не успел! Я не пожил нормально за эти два года! А тут всего два дня и… Я вынужден потратить их на собственную смерть.
— Ты вынужден потратить их на смерть Бага, — хмуро отозвался брюнет, подходя к парню вплотную. Того снова слегка потряхивало.
— Баг не умрёт. Он же бессмертный. Мы не понимаем, как это возможно, но это реальность. Его нужно не убить, а поймать и запереть, как когда-то поступили с нами. И я очень постараюсь сделать это, но сам в итоге просто… Я… Я… — Сора глубоко вдохнул и медленно выдохнул, собираясь с мыслями. — Я всегда помнил, что смертен, но до того, как всё это началось, я не задумывался над тем, боюсь ли я смерти, ведь всегда мог излечиться от любых ранений. Это позволяло не беспокоиться о продолжительности своей жизни. И даже когда я узнал, что мне остался всего год, затем полгода, месяц — я был спокоен и полагал, что всё разрулится и теперь! Но… осталось уже два дня… мой организм на последнем издыхании, с каждым часом я чувствую себя всё хуже и хуже… и понимаю, что ничего уже не разрулится. Я не залечусь в этот раз даже если съем сотню таблеток! Я не хочу и… боюсь умирать, Томо. Действительно боюсь.
Брюнет не знал, как себя вести. Он всегда был и будет простым смертным человеком, но даже он не задумывался над тем, боится ли смерти. Наверное, когда он был моложе, то не забивал свою голову подобными размышлениями потому, что был ещё достаточно глупым подростком и не видел того, ради чего хотелось бы жить. А потом ему уже просто было всё равно. Но — не теперь.
— Мы обязательно что-нибудь придумаем, ты будешь жить.
— Не надо меня успокаивать, мы оба прекрасно понимаем, что это случится, — отмахнулся Сора, прикусив нижнюю губу. — Надо просто… смириться с этим и всё… Просто смириться, — тихо повторил он на выдохе, оседая на пол…
Томо остался в холле, расположив Сору на диване и заняв место рядом. Голова упавшего без сознания Ямаруты лежала на бёдрах копа, который без тени смущения разглядывал его бледное лицо и поглаживал по белым волосам, зачем-то убирая их за ухо. Наверное, чтобы рассмотреть парня получше. Запомнить его таким. Раскалённым металлом впечатать это воспоминание прямо в мозг. Железный прав: Томо понимал, что ничего не мог сделать, что Сора всё равно умрёт. И от этого было больнее всего.
Удивительно, но люди в самом деле начали меняться с тех пор, как этот беловолосый парень появился на пороге полицейского участка. Сначала его, так же, как и всех железных, боялись и презирали, а теперь его чуточку уважают, ценят, хоть и недолюбливают. Ненависть плавно превратилась в обычную неприязнь. Это доказывало то, что происходило в другой стороне холла: несколько Охотников разговаривали с новоприбывшими железными о том, как гонялись друг за другом, намереваясь убить, и даже смеялись с этого. Томо вслушался внимательнее.
— Ты мне бедро прострелил! — пожаловался невысокий железный парень, которому на вид было двадцать три года.
— Но ты вылечился, у тебя не осталось ни царапинки, — хмыкнул в ответ Охотник, получивший это замечание. — Зато у меня после тебя остался неибаца огромный шрам на спине! От плеча до самой задницы! Ты хоть представляешь, как больно мне было двигаться и даже просто спать?!
— Будем считать, что я тебя присвоил, — усмехнулся железный.
— Это не смешно! Я неделю даже сидеть нормально не мог!
Парень сжался и виноватым взглядом уставился в пол.
— Ну, извини…
— А ты бы хотел не мочь нормально сидеть по другой причине? — тут же подхватил другой железный. Он явно был старше предыдущего, да и выглядел куда более уверенным в себе. Он расплылся в наглой ухмылке, заставляя Охотника краснеть до ушей.
— ЧТО? Я? С железным?! Да никогда!
— Оу, ты уверен в этом? Нам бы не помешало перед смертью выпустить пар.
— Пошёл в жопу!
— Собственно, об этом и пойдёт разговор…
— Такие же придурки, — беззлобно хмыкнул Томо в адрес всей компании, закатив глаза.
— Ты о ком? — послышалось бормотание Соры. Брюнет вздрогнул и тут же убрал ладонь с головы Ямаруты, взглянув на него.
— Оказывается, всё это время Охотники пытались убить таких же идиотов, как они сами.
— Ты ведь понимаешь, что только что сам себя оскорбил?
— Рот закрой, — ласково протянул коп, очаровательно улыбнувшись.
Сора сонно поморщился, зевая, и повернулся на бок, лицом к брюнету. Он даже спрашивать не стал, что случилось, и так было понятно — снова упал в обморок. Но тело не ныло от боли, значит, Томо успел поймать падающего на пол парня и отнести его в холл. Вопрос состоял в другом.
— Сколько времени я провалялся?
— Полтора часа.
— Неплохо… Но я не выспался, — буркнул парень недовольно, уткнувшись носом в тазовую косточку брюнета.
— Сидеть здесь несколько часов только ради того, чтобы ты выспался, я не собираюсь, — уведомил Томо, прекрасно понимая, что железный очень устал. На самом-то деле Охотник просидел бы сколько угодно, если бы Ямарута вновь вырубился, но сообщать ему об этом Хейз не торопился.
— Бука, — проворчал Сора, снова зевнув и поджав колени к груди. Теперь он, свернувшись на диване практически клубочком и разместив голову на бёдрах брюнета поудобнее, больше обычного напоминал кота. Только домашнего. Прирученного. Томо не удержался и вновь провёл ладонью по светлым волосам, а затем тихо, почти шёпотом спросил:
— Ты ещё не придумал, как заставить Бага прийти именно туда, куда нам нужно?
— Придумал. Ночью мне часто становилось плохо, поэтому, когда я притворился, что у меня новый приступ, и ушёл, Кода не проследил за мной. Я успел пообщаться кое с кем и пустить ложный слух.
— Ложный слух? — удивлённо выдохнул коп.
— Да, — с закрытыми глазами кивнул Сора, наслаждаясь нежными поглаживаниями по голове. — Тот парень, который сейчас подкатывает яйца к Ролану. На вид он твой одногодка. Высокий брюнет с пирсингом в брови. Видишь его?
Томо взглянул на компанию Охотников и железных и заострил внимание на тех парнях, что сначала обвиняли друг друга во всех смертных грехах, а затем стали подкалывать друг друга и заставлять краснеть.
— Его зовут Кору. На самом деле, он не совсем одиночка, он скорее посредник между группировками. Не состоял и не состоит ни в одной из них, но именно через него группировки обговаривали свои встречи и сделки. Кору рассказал мне об этом, когда я нашёл его. Почему же он оказывал им своеобразную помощь? Ему платили таблетками. Официально Кору не работает, но часто присутствует на местах происшествий, вроде пожаров, обвалов зданий или чего-то подобного. И спасает людей.
— Интересно, — ещё более удивлённо хмыкнул Томо, наблюдая за этим самым Кору.
— О да… Ему нравится ощущение адреналина в крови, опасности и драйв. Но получать «дозу», убивая кого-то и рискуя жизнью как железный, он не хотел, поэтому пошёл по такому пути. Кору часто получал серьёзные и даже смертельные травмы, поэтому и нуждался в таблетках. Так что он и работал посредником между группировками, получая свою плату за это. Теперь он в этом не нуждается и согласен помогать нам, ведь это достаточно драйвово и опасно, а таблеток «навалом».
— Навалом?
— Кору сказал, что будет обворовывать трупы в поисках таблеток. У Бага не получилось забрать таблетки из тюрьмы, но другие-то группировки закупились по полной.
— А по поводу них что? Ты собирался встретиться с ними.
— Да, чуть позже… Отдохну немного и поговорю с Рей…
— С Рей, значит, — протянул Томо, сощурив взгляд. — Потому что если тебе в этом поможет Кору, то Баг тут же поймёт, что его сплетни — ложь?
— Да, именно. Рей и так дала понять, на чей стороне она стоит, а Кору… Он смог найти Бага и сообщить ему, мол, полиция ищет одиночек, и Кору смог внедриться к вам под видом одного из них и узнать, что вы планируете запереть тебя, Анемон, Роши и Тода в бункере под офисным зданием на семьдесят четвёртой улице.
— Но это не так.
— В этом-то и дело. Кору сказал, что вы не планируете останавливать работу в офисе, чтобы здание не пустовало и не вызвало подозрений раньше времени.
— Оно будет пустовать…
— Я же сказал: всё, что Кору наплёл Багу — бред. В здании не будет никого лишнего. Ты объяснил план Охотникам и Карателям, а я лишь помог заманить Бага в нужное нам место с помощью Кору.
— И ты в нём уверен? — хмыкнул брюнет, изогнув левую бровь. — В Кору. Он нас не предаст?
— Определённо нет, — улыбнулся Ямарута. — Меня он боится больше, чем Бага.
Не успел Сора договорить, как вдруг со стороны лифта послышался громкий возглас Грин. Та буквально вылетела из кабины, чуть не споткнувшись, тут же подбежала к Томо и, отдышавшись, сипло прошептала:
— Он знает.
Обоих парней с дивана как ветром сдуло. Они ринулись следом за девушкой, шедшей в свою лабораторию быстрой походкой и нервно перебирающей края врачебного халата. Железный и Охотник пребывали в недоумении, но оба сильно занервничали. Такую Трейн они ещё не видели. Такую… напуганную. Она что-то невнятно судорожно бормотала, а, когда встала напротив стола с закрытым белой тканью телом, тяжело выдохнула и взглянула на брюнета.
— Кто это? — кивнул тот на ткань, не выдержав немого напряжения.
— Ты забыл самое главное, когда отправился узнавать личность Первого… Он следил за каждым твоим шагом, — траурным тоном ответила Грин, срывая ткань с трупа.
Посеревшее тело лежало на животе, чья расквашенная на затылке голова была повёрнута вбок, а из спины торчали кривые обрубки рёбер с подсохшими кусками плоти и крови. Томо всматривался в искажённое болью и ужасом лицо ещё несколько минут, силясь узнать этого человека.
— Обрати внимание сюда, — попросила Грин, указав пальцем на поясницу трупа. На серо-синей коже, испещрённой кровавыми брызгами, острыми лезвиями было выцарапано:
«Ты смерть принёс». Лишь после этого брюнет прикрыл глаза ладонью и обречённо выдохнул:
— Твою мать…
— И кто же это? — не выдержал Ямарута, так и не догадавшись.
— Этого мужчину нашли в переулке. Он уже был мёртв, когда его тело доставили туда. Однако, там он пробыл по меньшей мере ночь, и лежал в больничной сорочке. Вывод напросился сам: это тот самый учёный, которого Томо нашёл в больнице.
— Так ему и надо, — глянув на труп ещё раз и нахмурившись, презрительно фыркнул Сора. — Дерьма кусок.
— Ты, кажется, не понял, — нервно усмехнулся Томо, складывая руки на груди и задирая голову к потолку, стараясь унять нарастающую внутри злость. — Баг не убивал каждого, с кем я контактировал. Но он убил его. Это может означать только одно: он знает, зачем я приходил в больницу. Он знает, что мне удалось найти доказательства. Он, сука, знает, что нам известна его личность.
— Погоди, но… То есть, нам уже не удастся делать вид, что всё нормально?! — опешил железный.
— Видимо, то и есть…
— Чёрт… Это плохо… Но не думаю, что нам это помешает. Вряд ли мы встретимся с ним раньше, чем через сутки, так что… Какая разница… Пусть готовится огребать по полной программе, — зло усмехнулся Сора, не сильно расстроившись.
— Но он может заподозрить, что тот слух, который пустил Кору, — враньё, — справедливо заметил брюнет.
— Едва ли. Баг, бесспорно, умён, но он всё ещё самодовольный гордый подросток. К тому же, у него нет другого выбора: либо послезавтра он придёт и будет драться, — губы Соры растянулись в жутком полу-оскале, — либо я умру до того, как он увидит меня снова.
— И что же в этом такого хорошего? — хмыкнула Трейн, чуть успокоившись.
— Если я умру, так и не вступив в бой, то не разозлюсь, следовательно — никому не наврежу и не попытаюсь уничтожить весь город. Вы же в любом случае избавитесь хотя бы от большей части Первой группировки, и в дальнейшем с ней у вас проблем не будет, а Баг… без своей гигантской группировки Баг никто и ничто. Он не безумец, он обычный подросток, до этого момента наслаждавшийся безнаказанностью своего образа жизни. Без группировки он не сможет нанести городу такого вреда, какой мог бы нанести я.
— Ах, вот оно что…
«Проблема ведь вовсе не в Баге, а в тебе, да? — горько усмехнулась девушка, окидывая Ямаруту взглядом. —
Ты, Сора, уникален. Ты знаком со всеми видами боли, кроме одной — потеря близкого человека. Ничто, кроме этого, не способно привести тебя в такой гнев, в состоянии которого ты смог бы стереть с лица Земли Тэрроз. Первая группировка не сможет уничтожить город, как бы сильны они ни были и сколь огромна ни была бы их численность. Охотники, Каратели и даже простые неравнодушные люди смогут остановить их, ведь этим железным не хватит того самого гнева. Им нечего терять. Особенно Багу, — Грин чуть улыбнулась, наблюдая, как Томо и Сора вновь спорят о каких-то глупостях и перебрасываются лживыми обещаниями надавать друг другу по шее. Эта картина странным образом успокаивала девушку, хотя её мысли всё равно оставались тревожными. —
Он не может потерять даже свою собственную никчёмную жизнь».
***
— Нам уже всё известно, — сообщил Роши, всматриваясь в идентичное своему лицо. То нахмурилось, а затем вопросительно вздёрнуло бровь.
— Что с того?
— Тебе больше нечего скрывать. Ты стал бесполезен, как источник неизвестной нам информации, — объяснил подросток голове андроида.
— Если бы вы ничего не узнали, я бы продолжал молчать, и по факту оставался бы всё таким же бесполезным, — ответил робот, но в его голосе скользнули нотки обиды.
Роши взъерошил собственные волосы, сдавленно промычав что-то невнятное, и уставился в ничего не выражающие карие глаза напротив. Парень не мог поверить, что его создание стало таким… идеальным. В том плане, что андроид действительно очеловечился. Он мыслил самостоятельно и испытывал совершенно реальные эмоции и чувства, и, как бы сильно он ни старался скрывать это, создатель видел его насквозь.
— Не обижайся, я не хотел сказать, что ты бесполезен в принципе. Ты… ты очень классным получился. Мне жаль, что я не увидел этого раньше. У тебя отвратительный характер, но… ты замечательный, — улыбнулся Роши. — Ты стал чем-то по-настоящему особенным. Ты стал собой.
Отчего-то робот обрадовался. Он сглотнул несуществующую слюну в обрубленное горло. Взгляд пару секунд скакал по столу, но затем андроид взял себя в руки — метафорически, конечно — и холодно констатировал:
— Ты пытаешься меня задобрить.
— Нет, я абсолютно честен! Ты невероятный! Ты… Ты робот, но ты… У тебя есть… что-то типа души…
— Душа? Нематериальная сущность, наполняющая тело, явл…
— Стой-стой, не надо зачитывать мне статьи из интернета, я знаю, что такое душа, и ты теперь тоже, — притормозил его парень. — Я лишь хочу сказать, что… Блин, я всё ещё не могу поверить в то, что это правда. Я, можно сказать, создал нового человека. Только без помощи женщины…
— То есть… Э-э-э…
Вот это неловко обронённое «Э-э-э», прозвучавшее от андроида, лишь в очередной раз доказывало, что он по-настоящему живой и способен мыслить.
— Хочешь сказать, что я… твой… — робот не мог подобрать правильное слово, а, если точнее, не мог найти правильному слову подходящий синоним.
— Ты типа мой ребёнок! — вместо него радостно воскликнул Роши, а затем осёкся. — О ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ И ПРЕСВЯТЫЕ ОГУРЦЫ, Я ЧТО ЖЕ, ПОЛУЧАЕТСЯ, ОТЕЦ?!
— Исходя из твоих умозаключений — да, — фыркнул андроид.
— Что же скажет мама!
— Она будет в восторге…
— Что же скажет Сора!
— Он, по-моему, в курсе…
— Что же скажет!.. — очкарик вдруг нахмурился. — Стоп, я не давал тебе имени, насколько я помню, правильно? Я же отец! ОТЕЦ! Я должен был дать своему ребёнку подходящее имя! Но… Я об этом как-то не подумал… Я ХРЕНОВЫЙ ОТЕЦ!
— Просто дай мне имя и успокойся, — закатил глаза андроид, совершенно не веселясь из-за метаний создателя.
— Хм… Но ты не обычный ребёнок… Я создал тебя из металла и сделал похожим на меня, так что имя… Роши… Ро… Ши… Широ… Широ! Тебя будут звать Широ!
— Гениально.
— Тебе… не нравится? — замер подросток, уставившись на робота щенячьим взглядом, наполненным слезами. Андроида, увидевшего, каким опечаленным стал вдруг очкарик, передёрнуло бы, если бы было чему передёргиваться. Он потупил взгляд и пробубнил:
— Нет, вполне неплохое имя.
— Правда?! — вновь засветился Роши от счастья. — Я так рад! Широ! Я так рад, что ты есть у меня!
— Это всё очень здорово, но…
— Но?..
— Но ты же не просто так снова ко мне пришёл. Вы всё узнали о Первом, так зачем тебе я?
Ятсуме мгновенно утихомирился и плюхнулся на стул перед столом, на котором стояла голова робота. Парень подпёр щёку кулаком и пробормотал:
— Ты правда мне важен. Я не врал, когда сказал, что ты клёвый, Широ. Но мне всё ещё нужна твоя помощь…
— В чём?
— Ты — идентичная мне копия, ты выглядишь так же, как я. Если ты приложишь чуть больше усилий, то никто в жизни не сможет отличить тебя от меня, и мне нужно это. Я хотел бы, чтобы ты снова притворился мной и остался в полицейском участке вместо меня.
Андроид нахмурился.
— Если я соглашусь, чем же будешь заниматься ты?
— Я постараюсь спасти Соре жизнь.
— Он так важен для тебя?
— Так же, как и ты, — улыбнулся очкарик. — И я дам тебе новое тело, если согласишься. Да даже если нет, всё равно, тело я тебе «пришью». Негоже моему ребёнку с одной только головой жить.
— Жутковато, да, — согласился андроид, а затем издал протяжный вздох. — Что ж… Я мог бы вечность простоять на этом столе в заведении старика, но твоя идея кажется куда более заманчивой. Неси меня в мастерскую.
***
Обсуждать больше было нечего. Парни не стали задерживаться у Грин и, продолжая ругаться, плавно вышли обратно в коридор.
— Что, тебе уже стало лучше, раз ты языком столько мелешь? Тогда пиздуй за Рей и валите оба к группировкам!
— Нет! Мне всё ещё очень-очень плохо! ПОДЕРЖИ МЕНЯ НА РУЧКАХ!
— Нахуй пошёл!
— Что, прямо сейчас?
— Гр-р-р! Отвали!
От разговоров с Ямарутой у Томо просто взрывалась голова. Парень пошёл было к лифту, но глухой звук удара заставил его остановиться и оглянуться назад. Сора распластался на полу коридора и не подавал признаков жизни. Охотник заподозрил, что это обман, нацеленный на то, чтобы Томо поднял-таки железного на руки, но другая часть сознания стала волноваться. А вдруг парню правда опять стало плохо?
Брюнет, скрипя зубами, медленно приблизился к Ямаруте и прошипел:
— Хватит прикидываться, чудовище.
Ответа не последовало.
— Вставай!
И снова молчание.
— Если это попытка наебать меня, я тебе хребет сломаю…
Ноль реакции.
— Кретин, — выдохнул коп обречённо, всё же беря «бездыханное» тело на руки и проделывая ту же процедуру, что и пару часов назад. Вот только не успел Томо уложить беловолосого на диван, как сам был силой опрокинут на него в сидячую позу и обвит чужими руками вокруг талии. Сора уткнулся носом в рубашку брюнета чуть ниже пупка и довольно лыбился.
— Попа-а-а-ался, — удовлетворённо протянул он.
— Сука, так и знал же! Отцепись от меня, мудила! — завозился Охотник, пытаясь отодрать парня от себя, но тот прижимался лишь плотнее. — Ямарута, блять, я серьёз!.. Ты что делаешь? — обескураженно выдохнул коп, когда железный улёгся в позу эмбриона и зажал свою левую руку между ног, правой продолжая держать брюнета и прижиматься к низу его живота лицом.
— Мне скоро умирать. А ты думал, что я один раз перед смертью потрахаюсь и мне этого хватит? — искренне удивился Сора, тяжело выдохнув и закрыв глаза. — Ч-чёрт… Так не хочется подыхать…
— Ты выбрал не лучшее место для интима, — съязвил брюнет, окидывая взглядом холл. Из кабинета коридора спереди в любую минуту мог выйти Скай, из лифта так и вообще появиться мог кто угодно, а с другой стороны холла на таком же диванчике расположились трое железных, беседующих с двумя Охотниками. В верхних углах помещения находились камеры видеонаблюдения.
— В лаборатории Грин было бы не лучше, ох… Ты бы знал, как неудобно делать это через джинсы…
— Ты просто трёшься об своё же запястье! Идиот, блять, просто пиздец! Прекрати!
— Не могу, — буркнул Сора, горячо выдыхая и опаляя кожу брюнета даже сквозь ткань рубашки. — Ты знаешь… раньше, когда в мире существовали страны, в некоторых из них случались казни и… приговорённым к ней позволяли за день перед смертью съесть всё что угодно, в любом количестве… М-м, ах… А кому-то позволяли даже смотреть любимые мультики или заказывали проститутку, чтобы человек мог насладиться всем, что ему нравилось, перед тем, как умереть… Это считалось гуманным.
— И как мне тебя заткнуть? — не желая слушать этот бред — правдивый, но всё-таки бред, — прошипел Томо, впиваясь пальцами в волосы Соры и немного оттягивая его от себя. Парень в ответ облизнулся и многозначительно посмотрел на ширинку копа. Тот почувствовал, как внизу живота стало разливаться приятное тепло, и, вопреки собственному желанию, навёл на себя ещё более раздражённый вид. — Если ты не остановишься, я тебя в окно выброшу. Двадцатый этаж. Какие у тебя шансы выжить, как думаешь?
— Довольно большие, — неразборчиво пробормотал железный, вновь кося взгляд на ширинку. — Пожалуйста… дай мне…
— Сдурел? Нет!
— Почему?!
Томо дёрнул парня за волосы, повернув его лицом к группе, сидящей с другой стороны от них.
— Вот почему. Тебе, может, и похуй, что они подумают, а мне с ними ещё работать, — прорычал брюнет, на самом деле изнывая от желания. Но он достаточно хорошо держался. Настолько хорошо, что у него всё ещё не встал.
— Тебе же понравилось в тот раз, да? — ухмыльнулся беловолосый, вновь облизнувшись. — Хочешь ещё, Томо? Так ли тебе не плевать, что они там подумают?
Чёртов сраный мать его провокатор! Конечно, Томо хотел ещё! У него даже голова начала немного кружиться из-за этого навязчивого острого желания вставить парню в рот и тем самым заставить его заткнуться, но…
— Ты меня плохо понял, Ямарута? Надейся, чтобы они не заметили хотя бы то, чем ты занят сейчас!
Сора обиженно захныкал, прикусив нижнюю губу, и начал тереться о собственное запястье быстрее и жёстче. Он почти не издавал звуков, лишь тяжело и часто дышал, но это заводило. Почему-то это возбудило копа мгновенно, пусть физически этого не было видно. Охотник смотрел на группу в другом конце холла в упор, словно пытаясь прожечь в каждом по паре сквозных дыр, и всё ещё сжимал волосы парня в кулаке. И тут ему пришла в голову неплохая идея. Раз уж Ямарута так сильно хотелось взять что-нибудь продолговатое и твёрдое в рот, то…
Томо плавно провёл указательным и средним пальцами по губам железного и, когда тот приоткрыл рот, скользнул внутрь, не отрывая пристального взгляда от группы людей. Горячий и влажный язык тут же обвил собой пальцы и начал кружить вокруг них, касаясь кончиком вдоль и щекоча подушечки. Сора не выдержал: отпустил брюнета и зажал между ног правую ладонь, а левой вцепился в запястье Охотника, регулируя движения его руки. Он то стискивал губы плотнее, то полностью их расслаблял, открывая рот шире и переводя дыхание. Железный неотрывно всматривался в профиль Томо и еле слышно подвывал от желания вскочить с места и оседлать его бёдра, но всё ещё помнил, что брюнет против. Не то что бы очень… Но всё-таки против. Резко опустив чужую ладонь на свой стояк и приняв сидячее положение боком к Охотнику, Ямарута уткнулся своим лбом в его, когда тот повернул к нему голову, и зашептал:
— Ха-а… Ч-чёрт! Бля!.. Томо, н-н-г-х-х-х, пожалуйста…
Пальцы на стояке Соры мгновенно болезненно сжались, заставив парня выпрямить спину и зашипеть от боли, перемешавшейся с удовольствием. Беловолосого затрясло. Он опустился ниже и прижался губами к плечу копа, дабы заглушить свои сдавленные недостаточно тихие стоны. Ещё пару минут он приходил в себя и выравнивал дыхание, в процессе чего до него донёсся тяжёлый разочарованный вздох брюнета.
— Хочешь… уйдём куда-нибудь, и ты меня… — хотел было предложить Ямарута, но Томо его перебил:
— Не нужно. У нас нет на это времени.
— Но на меня же оно сейчас нашлось!
— А тебе этого прям таки хватило? — саркастично, но, тем не менее, справедливо усмехнулся Охотник. Сора сник. — Тебе следует идти за Рей, а потом, когда вы вернётесь, мы раздадим оружие и сразу же пойдём занимать свои позиции.
— Так ведь нечестно, что только я кончил! — продолжил протестовать железный.
— Сочтёмся, если выживешь, — ухмыльнулся брюнет. — А теперь пиздуй.
— Но…
— Ямарута. Не беси меня.
— Ладно, — буркнул тот и напоследок прижался к губам копа своими. Это лёгкое, почти нежное прикосновение продлилось всего пару секунд, а когда оно кончилось, обоим парням захотелось лишь разочарованно застонать в голос. — Я скоро вернусь.
***
Сделки не произошло. Баг добрался до группировок раньше, чем Сора и Рей, и уже успел завербовать их себе. Численность подчиняющихся ему железных снова превышала две сотни, и это не могло не расстраивать. Группировки пришли на встречу с Сорой только чтобы узнать, что он мог бы им предложить. Не найдя его предложение заманчивым, железные сочли его менее устрашающим противником, чем Баг, и выбрали сторону последнего. Сора поначалу разозлился и хотел припугнуть обе группировки, из-за чего в итоге завязалась короткая драка, в результате которой никто так и не умер, но и своё решение никто тоже не изменил.
— Трусливые продажные суки! — выплюнул Ямарута, чертыхнувшись. — Он вас всех убьёт, как вы не понимаете! — зло выкрикнул он вслед удаляющимся группировкам.
— Довольно, Сора, это бессмысленно. Пусть умирают так, как хотят, — тихо выдохнула Рей, стирая кровь с губ. — Нам надо возвращаться.
