Лабиринт искажений

22.2

Голова кружилась. Голова кружилась так, как не кружилась с детства, когда он с другими мальчишками играл в «волчка»: нужно было на счёт вертеться на месте, а выигрывал тот, кто мог стоять ровнее, или кто мог выдержать больше оборотов. Они играли до одури, и тогда ноги тоже подкашивались, как сейчас. Райнен стоял, вцепившись в изголовье постели, и ждал, когда это вращение, тошнота и боль его отпустят. Надо только подождать. Так уже было — только что, когда он решил, что хватит с него этой постели-тюрьмы, и попытался сесть. Сел. В глазах немедленно потемнело, уши заложило. Пришлось долго и терпеливо сглатывать слюну и жмуриться, уперевшись локтями в колени. Но как только стало легче, он встал. Хорошо, что ума хватило взяться за стойку сразу. Удержаться на ногах оказалось непростым делом, но он надеялся, что дальше будет проще. Не разжимая пальцев, сомкнутых на резной боковинке, он сделал шаг в сторону, протягивая к стене другую руку. Чтоб дотянуться, изголовье пришлось отпустить, и в краткий миг отсутствия опоры ему почудилось, что пол под ногами проваливается. Его повело, но не так уж сильно. Опираясь на стену, он снова ждал, досадуя на слабость и неспособность сделать какие-то три жалких шага. Перед глазами плывёт, уши затопил мерзкий — даже не звон — постепенно затихающий тонкий свист, тело горит и покрывается испариной от этих ерундовых усилий. Он прислонился к стене спиной. Рубашка на нём была тонкого полотна, какого Райнен отродясь не носил, и похоже, шилась она на кого-то повыше и покрупнее Райнена: рукава ему пришлось подвернуть, иначе они свисали ниже кончиков пальцев. Сквозь лёгкую ткань холод камней быстро его остудил. Подождав ещё, он двинулся дальше, осторожно, шаг за шагом в сторону окна, надеясь, что Энгве не застанет его за этим занятием. Он просил эльфа помочь ему подняться — Энгве отказался. Эльф заметно сомневался, но в конце концов сказал, что лекарь велел больному лежать, и не слушал уговоров, хотя Райнен настаивал, что лекарь его давным-давно не видел и должен был бы уже разрешить. Энгве упёрся. Упёрся в собственной невыносимой манере, с витиеватыми извинениями и сожалениями, слушать которые Райнен не мог. Тогда он просто подождал, пока эльф ушёл, решив, что обойдётся без него. Ну, даже упадёт — невелика беда. У него почти получилось, до окна оставалось несколько шагов, когда в комнату почти бегом влетел Альтакано. Райнен ни разу не видел, чтобы командир орков куда-нибудь так торопился, и даже сначала понадеялся, что у него какие-то неотложные дела, может, ему нужны какие-то карты или бумаги в соседней комнате и на него самого не обратят внимания. Но Альтакано заметил, остановился и спросил: — Куда собрался? — Никуда, — соврал Райнен. С Альтакано надо разговаривать, — напомнил он себе. Ему надо отвечать. Он любит разговоры. Вести беседы у него не выходит, но придётся научиться. — Просто решил встать, — сказал он, отступая на шаг от стены, но не отрывая от неё ладони. Альтакано подошёл к нему, рассматривая с головы до ног, оглядываясь на окно. — Ты себя как чувствуешь? — с сомнением спросил он. — Лучше, — соврал Райнен ещё раз. — Правда? — обрадованно переспросил Альтакано. И тут же стукнул снизу по руке, которой Райнен опирался о стену. Рука соскользнула, всё вокруг немедленно наклонилось и завертелось. Несколько мгновений Райнен пытался сохранить равновесие, чувствуя себя так, будто поскользнулся на ледяной горке. Потом Альтакано подхватил его. Недалеко от пола. — Хватит на сегодня, — сказал он. — Не могу же я всё время лежать, — пробормотал Райнен. Он чувствовал под спиной руки Альтакано, но не понимал в каком положении находится. Комната скользила мимо глаз, а стоило их закрыть — и он будто летел вниз головой в пропасть. — А стоять ты тоже пока не очень можешь, — сказал Альтакано, опуская его на постель, которая, казалось, тоже вертелась волчком. — Значит, говоришь, тебе лучше?.. Тихий шорох, лёгкий стук чего-то об пол, движение рядом. Приоткрыв глаза, Райнен увидел, как Альтакано забирается на постель, распуская шнуровку на штанах. — Вставать тебе для этого не потребуется, — пообещал он, заметив взгляд. Даже осознавая тщетность сопротивления, Райнен не смог удержаться от попытки увернуться от Альтакано. Конечно, это было безнадёжно. Через несколько мгновений запястья оказались схвачены, а между ногами вклинилось колено, — в точности, как в тот день, когда Альтакано в первый раз его насиловал. И точно так же бесполезны были усилия высвободиться. — Хочешь мне что-то сказать? — поинтересовался Альтакано, глядя на него сверху вниз. — Или, может, спросить? Надо разговаривать, — напомнил себе Райнен. С ним надо говорить. Боги, о чём бы? В голове опять стало пусто, не считая ровной и уже привычной боли в виске. — Чего ты от меня хочешь? — спросил он. — Сейчас? — свободной рукой Альтакано потянул вверх подол рубашки, так нетерпеливо, что ткань затрещала. — Не очевидно? Давай уж я не стану использовать высокомерных эльфийских и дурацких человеческих иносказаний, скажу, как есть, — продолжал он. — Сейчас я собираюсь вставить тебе, — он сунул ладонь Райнену между ног, — и поиметь. Райнен стиснул зубы, когда рука прошлась между ягодиц. — Зачем? — спросил он. — Что «зачем»? — деловито переспросил Альтакано, раздвигая пальцами плоть и нащупывая отверстие. Попытка зажаться ни от чего не спасала, хуже того — от неё внутри всё скрутило резким возбуждением. — Зачем ты это делаешь? — повторил Райнен. Альтакано взглянул на него с недоумением. — Для удовольствия! А зачем же ещё этим все занимаются? Кроме, конечно, ущербных квэнди, которые перепихиваются лишь ради продолжения рода. Он уселся сверху, по-прежнему придерживая запястья своей жертвы одной рукой, другой теперь шаря по частично обнажённому телу, от колена, вдоль бедра, и через живот к груди. — Что, никого другого не нашлось на всю крепость? — спросил Райнен. — Ты же можешь выбирать кого захочешь… — Да! — согласился Альтакано. — И сейчас я хочу тебя. Пальцы его скользнули под задранную выше пояса рубашку, задели сосок и остановились, обводя его. От неожиданности Райнен дёрнулся, выгибаясь и пытаясь уйти от прикосновения. Но ноги были крепко зажаты между коленями сидящего на нём Альтакано, а запястья — по-прежнему надёжно прижаты к постели. — Неужели никого получше не нашлось? — выдавил он. — А ты чем плох? — удивился Альтакано, продолжая перебирать пальцами ставший неожиданно чувствительным кусочек плоти. Лёгкая боль отзывалась внутри, от неё всё внизу начинало теплеть, будто он только что насмотрелся нечаянно на купающихся нагишом девиц.  — Тут что, женщин нет? — спросил Райнен. — Или ты по мужикам? Альтакано расхохотался.  — Тут кого только нет, — сказал он, наклоняясь. Другого соска коснулись сначала губы, потом язык. — Но наполовину квенди только один… такой… нетраханый. Он прикусил сосок зубами, и Райнен снова дёрнулся. Не боль заставляла его вырываться. То, что делал Альтакано, вызывало возбуждение, а он этого не хотел. Это мешало думать, мешало сосредоточиться, и было словно ещё одним доказательством власти Альтакано: что бы Райнен ни пытался сделать, а тело всё равно готово было слушаться врага, отвечая на его непотребные ласки. Он пытался выкрутиться не из-за боли, а из-за того, что всё это вызывало растущую тяжесть в паху и щемящее чувство неудовлетворённости. Альтакано приподнял голову. — Ты можешь перестать упираться и получить удовольствие, — сказал он. — Или смириться и не мешать мне его получать. Или сопротивляться, если тебе хочется. Или если тебе нравится, чтобы тебя брали насильно. Тебе нравится?  — Нет! — сквозь зубы ответил Райнен, недоумевая, как такое вообще может нравиться.  — А зачем же ты тогда так упираешься? — спросил Альтакано. Райнен не смог ответить. Он чувствовал, что тело сводит до боли, до дрожи, оно всё как натянутый лук, но это всё было таким же безотчётным, как попытки раненого зверя сбежать от боли. Он выдохнул, заставляя себя успокоиться. Заставляя себя прекратить. Это бесполезно. Альтакано сильнее. Если ему и можно как-то противостоять, то не физической силой. Надо перестать. Вышло не с первой попытки, но когда получилось, выгнутое тело обмякло разом, приподнятые локти опустились. К его изумлению, несколько мгновений спустя Альтакано отпустил его запястья и выпрямился, перестав трогать. — Голова закружилась или поумнел? — спросил Альтакано. Райнен поморщился. Голова кружилась, сердце колотилось, объясняться не хотелось. — Раньше вставишь — раньше вынешь, — сказал он, осторожно опуская руки. Альтакано рассмеялся. — Раз ты такой покладистый, можем подробнее обсудить, что будет дальше, — сказал он. — А я и так знаю, — ответил Райнен. — Сегодня ты меня отымеешь. Завтра, наверняка, тоже. И послезавтра. И так — пока тебе не надоест. А когда надоест, наверное, будут те шахты под Тангородримом? Альтакано слушал, сложив руки на груди. — Рассуждаешь на редкость здраво, — подвёл он итог. — Ну, а чего тогда ждёшь? — спросил Райнен, разводя руками. — Я не сопротивляюсь. Бери… — …и проваливай к Морготу, — закончил за него фразу Альтакано. Он приподнялся, слез с Райнена и сел ближе к изножью кровати. — Да куда угодно, — пробормотал Райнен. — Куда тут у вас посылают, чтоб подальше… — К валар, — спокойно ответил Альтакано. — К тем, которые за морем, конечно. Значит, решил смириться? — Нет, только не мешать тебе получать удовольствие. Альтакано снова рассмеялся. Он сжал ступню Райнена между ладонями, заметил: «Холодная», — и, переложив ногу к себе на колени, принялся растирать ее и разминать. Пальцы у него были не только сильные, но и гибкие, он перебирал мелкие суставы, сгибая, разгибая, чуть потягивая… — Это удовольствие на двоих, если захочешь, — сказал он. — Не захочу, — возразил Райнен. Перемена в настрое Альтакано его настораживала и тревожила. — Не хочешь удовольствия? — усмехнулся Альтакано. — Или не хочешь смириться с тем, что я его могу тебе доставить? — он пожал плечами. — Ну, представь себе кого-нибудь другого вместо меня. Кого-нибудь, кто тебе не противен. Хоть этого твоего друга… как его там звали? — Мне с ним тоже ничем таким заниматься не хотелось бы, — возразил Райнен. Альтакано улыбался. — А он бы не отказался, я почти уверен, — сказал он. — У него так стоял тогда… А с кем бы хотелось? — Да ни с кем! — ответил Райнен, чувствуя, как скулы начинают гореть. Мысль, что у Магора действительно могли быть какие-то такие мысли на его счёт, сейчас была как-то особенно невыносима. Он предпочитал считать, что Альтакано просто врёт, просто потому что ему нравится. — Так — ни с кем. Альтакано спустил с коленей согретую и расслабленную ступню, натянул на неё край одеяла и взялся за другую. — Тогда тебе придётся терпеть меня, — сказал он. — Глупо. В этом деле совершенно неважно с кем ты. Ведь, если не забивать себе голову всякими эльфийскими глупостями, то это лишь удовлетворение плоти. Он посмотрел на Райнена снисходительно.  — Хотя откуда тебе знать, ты же не успел ни с кем там, за Вратами? Да? Райнен помотал головой. И тут же схватился за виски. — Болит? — спросил Альтакано. — Кружится. — Ну и лежи тогда тихо, не вертись. Тепло от согретой ступни перетекало выше, истомой подбираясь к коленям. И хотя чувство оказалось приятным, Райнену хотелось выкрутиться из рук Альтакано так же, как хотелось недавно избежать других ласк. Он не заметил, как опять напрягся. Зато заметил Альтакано. — Ты весь на взводе, — сказал он. — Можно подумать, я тебя ножом режу. Но тебе же сейчас не больно. Он обхватил лодыжки Райнена ладонями и уложил ноги себе на плечо, придерживая одной рукой, гладя другой. Пальцы перебирали мышцы, грели, гладили, сгоняя напряжение от ступней к коленям и выше. Под кожей пробегали ручейки тепла, заставляющие вздрагивать. — Дрожишь? — спросил Альтакано. — Холодно, — ответил Райнен. Альтакано натянул на него одеяло. Набросил другое краем — себе на плечи, краем — ему на ноги. Под одеялом руки его сместились ниже, к бёдрам. Это уже не было просто согревающим. — Ты ни с кем не был, не знаешь как это, не знаешь, от чего отказываешься, — размышлял вслух Альтакано. — А тебя, твоих орков и твою псину не считаем? — не выдержал Райнен. Он бы действительно сейчас предпочёл, чтобы его поимели без долгих разговоров и оставили в покое. Его даже под тёплым одеялом пробирала дрожь. Он не знал, отчего. Может, это был всё ещё возвращающийся порой озноб, может, напряжение, а может, тщательно сдерживаемая злость и тревога. — Орки и Вулг точно не в счёт, — ответил Альтакано совершенно серьёзно. — А со мной тебе пару раз было хорошо, но ты упрямый и не признаешься. Он улыбнулся. Райнен отвёл глаза. — Для таких удовольствий нужен кое-какой опыт, — продолжал Альтакано. — Но пока достаточно и того, что ты не будешь мне мешать. Он прервался, вытаскивая откуда-то из-под рубашки маленький свёрток. Альтакано развернул его, внутри на плотной ткани лежал комочек чего-то мягкого и полупрозрачного, похожего на подтаявшее белёсое сливочное масло. Альтакано прошёлся по нему ладонью, тыльной стороной и обратной, подцепил кусочек и потребовал. — Руку дай. Отдавая свёрток, он велел: — Держи, чтоб не остыло. Не сжимай только сильно. Райнен послушно забрал свёрток в ладонь под одеяло, но почти сразу же выпустил его, потому что чуть не раздавил, когда Альтакано провёл легко теперь скользящими пальцами от мошонки вниз и назад, туда и обратно несколько раз, чуть нажимая то там, то тут, пока не остановился возле отверстия. — Разве это так неприятно? — поинтересовался Альтакано, глядя, как Райнен хмурится, пытаясь справиться с ощущениями и смириться с предчувствием очевидного продолжения. — Тебя самого что — чужие пальцы в заднице радуют? — огрызнулся он. Альтакано приподнял брови.  — Это смотря чьи, — сказал он. — И смотря чем они там занимаются. И мои ещё не там. Вот когда окажутся, посмотрим, порадуешься ты или огорчишься. Они там очень скоро будут. Сначала один. Потом два. Потом три и четыре. Я хочу, чтобы ты понимал, что твоей заднице они не грозят ничем серьёзнее нескольких секунд боли и нескольких секунд наслаждения. Под эту речь давление сменилось другим ощущением, Альтакано продавил кончик пальца внутрь. — Для большинства, — сказал он, — это, быть может, не очень приятно, но не больно. Даже если задвинуть его насколько хватит, мало что изменится, кроме… От внезапного толчка внутри Райнен ахнул. Это было то самое ощущение которое в несколько секунд заставило его кончить, когда Альтакано дорвался до него в первый раз. Несколько мгновений спустя, выдохнув и выпустив простыни, он прикусил губу. — Так это происходит, — сказал Альтакано, терпеливо дождавшийся, пока он отдышится. — Это и есть тот самый сильмарилл, который может заставить твой фонтан выдать струю, остальное — уже завитушки на оправе. Хочешь ещё? Новый толчок заставил Райнена снова выгибаться, цепляясь за простыни, и, теряя дыхание, вскрикнуть: — Нет! — Почему? — удивился Альтакано. — Кончишь… — И так голова кругом, — перебил его Райнен. — Ну… — усмехнулся Альтакано, замирая, — передохни. Ему потребовалось время. Внизу всё пульсировало, но как-то вразнобой. Думать сейчас о чём-то кроме совсем простых вещей было невозможно. Альтакано выжидал несколько минут, но когда он шевельнулся и сказал: «Теперь будет два», — Райнен напрягся, едва услышав. Сердце заколотилось, и воздуха начало не хватать ещё до того, как Альтакано что-то сделал. — Начинать опять придётся с другого места, — покачал головой Альтакано. Он закинул свободную руку назад, опять обхватывая ладонью ступни, поглаживая лодыжки, колени и бёдра. От одного этого Райнен почувствовал, как внутри словно взводится тугая пружина, опять заставляющая его извиваться, сердце замирать, пальцы слабеть. — Чем ты мягче, тем тебе проще, — успокаивающим голосом сказал Альтакано. — И это касается не только того, что внутри. Второй палец скользнул к первому, и это вторжение, уже гораздо более убедительное и неприятное, чем прежнее, чуть отрезвило. Но Альтакано почти сразу остановился. — Если я их сейчас загоню до конца сразу, это будет больно, — сказал он. — Можно сделать и так, что тебе будет наплевать на эту боль, но этот урок мы оставим на завтра. Медленно, продвигаясь каждый раз на неуловимо маленький промежуток, делая паузы, он начал проталкивать пальцы дальше. От этого возбуждение становилось всё сильнее и всё невыносимее. Воздуха не хватало, Райнен пытался вдохнуть глубже, но потом этот вдох застревал в горле, пытаясь на выдохе стать стоном и вскриком. Альтакано продолжал и продолжал, пока ладонь не упёрлась в ягодицы. То место он исхитрился как-то не затронуть, но и без того Райнен чувствовал, как собственная плоть тяжелеет и набухает, и опять комкал простыни под одеялом.  — Надо немного подождать, — сказал Альтакано, немного вытаскивая и снова вталкивая пальцы. — Чтобы ты привык. Не пытайся меня зажать, всё равно не выйдет. Он остановился, чтобы погладить растянутый вокруг пальцев край отверстия, и продолжал постепенно, раз за разом вытаскивая пальцы всё больше, но тут же возвращая до упора, поворачивая их в разных направлениях. Они проскальзывали всё свободнее и свободнее, а сердце у Райнена колотилось всё сильнее и сильнее. Возбуждение забивало ощущения, чувства давления и натяжения становились на его фоне блёклыми. Когда Альтакано сказал «три» и «четыре», Райнен почти не почувствовал разницы, разве что заполненности добавилось. Потом Альтакано скинул его ноги с плеча и сунул руку под одеяло, нащупывая его достоинство. — Ни с кем, значит, так не хотел бы? — с улыбкой спросил он. Райнен не мог ответить. Горло передавило спазмом. Да он и не знал, что отвечать. Ему хотелось взять себя в руки самому и дошкурить побыстрее. Но это казалось чем-то вроде признания правоты Альтакано. Альтакано сдёрнул с него одеяло, вытащил пальцы и, наклонясь к самому уху Райнена, сказал: — Я же вижу, как ты хочешь. Каждым дюймом снаружи и внутри ты хочешь, чтобы тебя выебли. — Нет, — выдохнул Райнен. Альтакано положил палец ему на губы. У него голос тоже стал глуше. — Обычно люди, когда их так пробирает, к этому моменту уже начинают просить, умолять и пытаться подставиться, — сказал он. — А ты же просто нихрена не понимаешь, что с тобой происходит… Он сгрёб в кучу подушки и перевернул Райнена — грудью и животом на эту груду, заставив подогнуть одну ногу. Гладкое и скользкое перекатилось по ложбинке, прижимаясь к тому месту, где только что были пальцы. — Так хочешь или нет? — спросил Альтакано. — Нет, — повторил Райнен, не замечая, как сжимает руки, и как ногти впиваются в ладони. — Ладно, — согласился Альтакано. — Значит всё удовольствие достанется мне одному. Внутрь он проскользнул на диво легко. Но несколько мгновений спустя стало очевидно, что разница с пальцами не столько в толщине, сколько в длине, и там, куда пальцы не доставали, остались нетронутые места, чувствительные и неподатливые. Райнен вскинулся, выгибаясь. Голову от резкого движения повело, а Альтакано схватил его за волосы и вдавил щекой в подушки. — Ты от своей доли отказался, — рявкнул он. — Не смей теперь дёргаться. Отказался или нет, но теперь с каждым толчком внутри Райнен чувствовал нарастающую волну, заполняющую его от паха до горла. Альтакано, набирая темп, прижимался к нему всё теснее, пока эта волна не накрыла его с головой, смывая остатки мыслей, выплёскиваясь потоком семени. Голова кружилась, но это не мешало, а только добавляло ощущениям дополнительной нереальности. Альтакано приподнялся, крепко держа его за плечи, но не остановился. Движения стали размашистыми и неторопливыми, и каждое вызывало у Райнена новую судорогу мучительного наслаждения. Он понял, что пытается зажать себе рот, чтобы не закричать, только когда Альтакано замер, крепко его обхватив. Он всё ещё был внутри, и последние неровные волны пульсации его тела были так понятны, что Райнену показалось, будто он сам снова проваливается обратно, в эту бездну ощущений… Альтакано разомкнул объятия лишь несколько минут спустя. Приподнялся, перебираясь на свободную часть кровати. Райнен почувствовал, как на бедро падают капли, но не пошевелился. Альтакано сел рядом, вытирая себя уголком простыни и оглядываясь на Райнена, всё ещё прижимающего ко рту пальцы. — Я знаю, — сказал он насмешливо, — тебе не понравилось. Он наклонился, касаясь щеки Райнена языком, и добавил. — А это, полагаю, слёзы разочарования. Райнен наклонил голову, пряча лицо в ладони. Не мог он ничего сейчас ответить. Альтакано бесцеремонно обтёр его испачканной уже простынёй, издевательски обещая: — Ничего, может быть, в следующий раз больше понравится.