Лабиринт искажений

24.1.

Если бы в тот момент Райнен мог говорить, он непременно сказал бы, как рад, что Финнеланн жив, и расспросил бы о том, что с ним происходило, и как он себя чувствует. Но говорить было нельзя, а соображал Райнен не очень последовательно. От дурной радости он не подумал, насколько эльф мог ослабеть за время заключения. Финнеланн не удержал бутыль в руках и опрокинул бы, Райнен успел её подхватить, запоздало себя обругав за тупость. - Что это? - спросил Финнеланн. - Вода, - чуть было не сорвалось у Райнена. Но слово стало вздохом над спасительным камешком. Простые вещи такие привычные, что их не замечаешь. И ценить начинаешь, только когда они исчезают. Запрет говорить мешал сейчас невыразимо. Райнен приподнял бутыль и качнул ею, надеясь, что звук даст понять о содержимом. Но плеска не вышло, воды в ней было всё ещё много. Тогда он вылил несколько капель в руку, чтоб показать... К его изумлению, эльф не схватился за бутыль, как наверняка сделал бы он сам, страдая от жажды. Финнеланн долго смотрел на крохотную лужицу в его ладони, а потом отвернулся, закрыв глаза, шепча слова на своём. Но это был тот эльфийский, на котором говорили все квенди в окрестностях Ард-Гален, Райнен, пусть и не очень хорошо, но знал его, и это “не может быть” он понял. Только объяснить, что “может”, был не в состоянии и понять, почему саму возможность отвергают - тоже. Во что он не верит? Он сжал руку и положил мокрую ладонь на лоб эльфу. Глаза Финнеланн открыл и даже посмотрел на Райнена с совершенно неуместной в этом жутком подвале светлой улыбкой. - А ты мне… точно не… мерещишься? - спросил он медленно. Райнен не выдержал. Он сдёрнул с головы бесполезную теперь повязку и постучал пальцами по лбу, намекая даже не на то, что в реальности только что подлеченного пациента целитель мог бы и не сомневаться. - В темноте кажется… разное, - виновато сказал Финнеланн. - Извини… Райнен помотал головой и снова протянул ему бутыль. Финнеланн посмотрел на неё, но так и остался неподвижным. - Сейчас… - повторил он. Райнен не стал ждать. Он сунул руку эльфу под голову и поднёс горлышко бутыли к его губам. Надо бы раньше, не тратя мгновений на бессмысленные вопросы, на которые он всё равно не может отвечать, но притрагиваться к эльфу ему было почти страшно. Каждый раз у него возникало поначалу чувство, словно он при этом нарушит какой-то страшный запрет или вот-вот сломает что-то неповторимое. Он и сейчас-то это делал оттого лишь что очевидно - у Финнеланна сил нет лишний раз шевельнуться, но сам он в этом вряд ли признается. Хорошо ещё, эльф не стал возражать, и Райнен, вспоминая, как его самого осторожно поил Энгве, влил в него несколько глотков. Потом Финнеланн сказал: - Подожди… Райнен остановился в недоумении. - Хватит… пока… Эльф говорил медленно, будто слова по частям собирал, и очень тихо. - Не надо… сразу много… Райнен послушно опустил бутыль, поражаясь выдержке эльфа. Он подозревал, что его самого жажда свела бы с ума полностью и гораздо раньше, и что он стал бы кидаться на один только звук воды, как тот… из-за решётки… который пытался его схватить. Как Финнеланну удаётся оставаться разумным и не терять самообладания, пусть даже квенди в состоянии дольше обходиться без воды и пищи? Он снова поднял бутыль, едва уловив слабое движение пальцев, когда Финнеланн попытался протянуть к ней руку. Он теперь жалел, что отказался сюда прийти сразу, когда только вернулся с Альтакано с Ард-Гален, или не явился хотя бы на день-другой раньше, при этом забывая, правда, как свалился варгу под лапы во дворе крепости, да и то, что даже сейчас в подземелье добрался не своими ногами. - Сколько прошло? - спросил эльф, словно подслушав его мысли. Райнен попытался сосчитать. Оказалось, что не так-то это просто. Он не знал, сколько времени провёл в беспамятстве, да и день с ночью тут нередко путались из-за манеры здешних обитателей бегать от света и заниматься делами во тьме. Он начал перебирать в уме события, сбился, начал снова, загибая пальцы. У него выходило, что уже около трёх недель минуло с того утра, когда он открыл глаза и увидел тихо падающий между чёрных стен снег. Он поставил бутыль, чтобы показать два десятка - как это делали в рыночные дни торговцы из далёких мест, не знающие местных наречий - растопыривая пальцы и сжимая их в кулаки. Три недели, - подумал он, приходя в ужас. Финнеланн был здесь три недели - без воды и пищи, с ранами от ожогов, в лёгкой одежде на холодных камнях, в полной темноте. Пройдя здешними коридорами, Райнен понимал, конечно, что тут и похуже вещи могут происходить, но легче от этого не было. Эльф вздохнул. - А показалось - половина вечности, - сказал он с еле заметной улыбкой. - Я слышал прежде, что в подземельях Врага даже время идёт иначе. И правда, оказывается... Вода вернула ему по меньшей мере голос. И Райнену казалось, что этот голос здесь - будто восход солнца в середине ночи, или снег с ясного неба жарким летом. Он сам невольно улыбнулся. - А ты здесь откуда? - спросил Финнеланн. Райнен махнул рукой назад, обозначая скорее направление. Всего в двух словах не расскажешь, а у него и двух слов нет. Эльф посмотрел ему за спину, и перевёл взгляд на него, став вдруг серьёзным: - Ты с ними договорился? - спросил он. Райнена будто ледяной водой окатило. Он? Договорился?!. Он оглянулся, пытаясь понять, что эльфа вообще могло навести на такую дурную мысль, но увидел только пустой коридор, освещённый фонарём орка. Сам Хзута исчез. Райнен вскочил на ноги, и бросился к решётке у входа в клетку. Орк пропал, во тьме позади слабого огонька не слышно было не звука. И если орк ушёл достаточно давно, то Финнеланн его и не заметил, а видел только пустой проход между клетками, и фонарь у приоткрытой двери. И если ничего не знать, то выходило, что Райнен пришёл сюда один, с водой и без конвоя. Может, он и с больной головой, но никак не выглядит пленником в сравнении с теми, кто здесь заперт. К тому же - Райнен только сейчас это понял - Ринбор принёс ему одежду, похожую на ту, что носил сам; на то, во что одевался Альтакано, - чёрные одеяния тёмной крепости. Чему же удивляться? Так это и выглядит всё вместе: сдался, получил относительную свободу и теперь явился зачем-то... Он бы мог всё объяснить, и на миг у него даже мелькнула мысль, что раз орка нет, то их никто не увидит и некому здесь рассказать Альтакано о нарушении запрета. - Нет! - выдохнул он, оборачиваясь, но вспомнил разговор с Ринбором. Уж если эта беззастенчивая скотина подглядывает за собственным повелителем в спальне, то тут тоже могут быть какие-то незаметные глаза и уши. Он удержался от слов и вместо объяснений ударил кулаком по решётке. Ему не хотелось оказаться в глазах Финнеланна предателем. Ведь на самом деле он ни с кем не договаривался! Финнеланн казался удивлённым. - Райнен, успокойся, - сказал он. - Ну, даже если... Райнен посмотрел на эльфа, отчаянно мотая головой, - благо, она больше не кружилась от любого неосторожного движения. Нет, он с ними не договаривался. Или… всё-таки? Обещания Альтакано, - подумал он. Все эти условия и обязательства. Он же действительно сдался, зачем себя обманывать. Ему просто кажется. Ему просто хочется думать, что это не так, на деле-то он здесь стоит действительно потому что договорился - уж он с Альтакано или Альтакано с ним - сложно понять кто с кем. Всё так и не так. И он не может ничего рассказать. Райнен остановился у решётки, ухватившись за прутья и изо всех сил стараясь сдержаться от слов. Да, Финнеланн может считать его перебежчиком вполне закономерно, но от этой мысли как-то уж очень тошно. - Райнен, - снова окликнул его эльф. - Если я обидел тебя, то прошу простить мне мои неосторожные слова. Может, ты расскажешь… Райнен мотнул головой, выпуская решётку. Он снова подошёл к Финнеланну и сел рядом. В конце концов, он пришёл сюда с определённым намерением, и какая разница, что о нём думают, лишь бы эльф теперь не отказался с ним разговаривать, а он, кажется, и не думает. - Не расскажешь? - спросил Финнеланн. - Не хочешь? Дождавшись очередного жеста отрицания, уточнил: - Не можешь? Райнен кивнул. Он попытался объяснить на пальцах, что пришёл сюда не один, и что с ним был орк, который куда-то делся, но потом махнул рукой и снова взялся за бутылку, а потом, когда Финнеланн снова его остановил, взял его ладони в свои, чтобы хоть немного погреть. Эльф тоже замолчал на время. Райнен старался на него не смотреть, боясь наткнуться на укоризненный взгляд или услышать что-нибудь осуждающее. Но вместо этого Финнеланн сказал: - Нас всех разделили после того, как тебя увели. Я не видел с тех пор ни Магора, ни Даэрнира. Только тебя… Вспомнив, какой была последняя встреча, Райнен почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. - Сигилмира куда-то забрали, - продолжал Финнеланн, - его нет здесь, я почти уверен. И мне кажется, что Этраньяра больше нет… совсем нет. Райнен кивнул, не поднимая головы. - Ты что-то знаешь? - с явным волнением спросил Финнеланн. - Да? Райнен просто провёл пальцами поперёк горла. - Ты там был? - спросил Финнеланн. - Его убили? Перед глазами опять встала тёмная комната, складки светлой кожи с кровавой изнанкой, тёмный влажный пол и сползающее с сапога Альтакано лицо с перекошенными глазницами. Райнен молча уткнулся в колени Финнеланну, не в состоянии ни подтверждать, ни смотреть на эльфа. - Я надеялся, что его смерть хотя бы не была мучительной, - сказал эльф. - Похоже, напрасно, да? Райнен почувствовал, как прохладные, но уже не такие ледяные, как поначалу, пальцы прикасаются к его лицу осторожно и успокаивающе. - Не надо об этом думать, - сказал Финнеланн. - Он бы не хотел, чтобы в твоей памяти сильнее всего запечатлелось то, что с ним тут сделали. Вспоминай его живым, ладно? А если он узнает вдруг, что обстоятельства его смерти вселили в чьё-то сердце страх перед Врагом… боюсь, нам даже из Мандоса найдут способ надрать уши. Уж пару десятков бранных слов из человеческого наречия Намо точно выучит. Райнен слушал, замерев, и чувствовал, как ему становится легче - то ли от слов, то ли от прикосновений. То ли от всего сразу. Это было и жутко, и смешно одновременно - представлять, как погибший командир дозора учит эльфийское божество ругательствам. Потом пальцы эльфа скользнули по шее вниз и Финнеланн сказал: - Я ничего не чувствую. Горло вроде в порядке. Не болит же? Почему же ты не можешь говорить? С горлом, понятно, всё было благополучно. Но Райнен, сообразив, что Финнеланн, должно быть, может ощущать боль, шарахнулся в сторону подальше, чтобы оказаться вне досягаемости. Он от одной мысли, что эльф может просто так одним прикосновением обнаружить, что и где болит, покраснел до ушей, потому что последствия Альтакановских развлечений ещё не прошли и порой о себе напоминали, пусть и несильно. И Райнен совсем не хотел, чтобы это стало явным. Хватило Магора, хватило того злого и обиженного взгляда, от которого хотелось зарыться в землю тогда, на окраине Ард-Гален. ...вчера, когда я тебя трахал, - сказал тогда Альтакано. Словам ещё можно не поверить при желании. Магор, правда, наверняка поверил. Финнеланн, конечно, ничего не понял. - Что я не так сказал? - спросил он. - Пожалуйста, я только пытался убедиться, что ты не ранен где-то ещё. Я не буду больше… Райнен в растерянности поднялся. Он бы сейчас убедил Финнеланна, что с ним всё хорошо, уговорил не проверять больше его самочувствие, но если бы он мог говорить, у эльфа и повода не было бы… - Ты теперь уйдёшь? - спросил эльф. - Прямо сейчас? Он, очевидно, счёл, что совершил какое-то недопустимое нарушение. Райнену померещился оттенок отчаяния в его голосе. Может быть, действительно показалось, а может - даже спокойного Финнеланна подводит здесь самообладание при мысли снова оказаться в темноте и одиночестве. Райнена от одной только попытки представить, каково тут хотя бы просто без света, передёргивало. Он постарался взять себя в руки. Он бы не ушёл, даже если бы его выгоняли. Хотя бы потому, что без орка найти путь назад сквозь тёмные коридоры даже и не надеялся. Он не запомнил дорогу и блуждать в этом жутком лабиринте не собирался. Но раз уж орк провалился куда-то, у него есть немножко больше времени, чем он смел надеяться. Райнен переставил внутрь оставленный орком фонарь и прикрыл дверцу, смутно опасаясь, что - кто его знает - орка могла утащить какая-нибудь тварь, пострашнее запертых эльфов. Потом он вернулся, сел на пол рядом с Финнеланном и осторожно притянул эльфа к себе, чтобы он прислонялся не к холодной сырой стене. - Замёрзнешь, - предупредил эльф. - Не надо. Со мной же ничего не случится. Мы не болеем, а ты можешь простыть. Райнен наклонился вперёд и вбок, чтобы Финнеланну было его видно, отводя волосы и прихватив пальцами заострённый кончик собственного уха. Как тогда во дворе, когда он спрашивал Финнеланна, долго ли проживёт. Простыть он не боялся, поскольку никогда в жизни не простывал. Но страдать от холода неспособность заболеть не мешала. Он полагал, что с квенди дело обстоит так же. - Не переспорю, да? - спросил эльф. - Ладно…