Лабиринт искажений

24.4.

Энгве был на том же месте, где они расстались; сидел у стены, опустив голову на руки, и Райнен забеспокоился: он вспомнил в какой компании последний раз эльфа видел, и ему представилось, что орки успели учинить с ним что-нибудь нехорошее. Подходя, он окликнул его, но Энгве не шевельнулся, и Райнен бросился к эльфу, схватив его с перепуга за плечи.  — Что с тобой? — спросил он. Энгве поднял голову медленно и посмотрел на Райнена затуманенным взглядом, будто спросонья. На миг Райнену снова показалось, что глаза у Энгве чёрные, как лесные озёра безлунными ночами, но потом он моргнул и пришёл в себя, а глаза вспыхнули приглушённым агатовым сиянием.  — Я… думал, — сказал он.  — Задумался? — переспросил Райнен. Энгве кивнул.  — О чём? — спросил Райнен.  — О прежнем, — ответил Энгве. — О… прошедшем. Выглядел он рассеянным. Райнен оглядел его и не заметил никаких следов повреждений, но решил уточнить:  — Они с тобой ничего не сделали? Эти… ну, орки и Альтакано. Энгве помедлил с ответом, но покачал головой:  — Они… только говорили со мной. Райнен не удержался от вздоха облегчения.  — Слава богам. Он выпрямился и протянул эльфу руку.  — Поднимайся. Энгве посмотрел на него внимательным взглядом снизу вверх и к протянутой ладони прикоснулся с секундным замешательством. Райнен успел про себя подосадовать, что эльфу ни к чему его помощь в таком пустяшном деле, и принял он её, должно быть, лишь из вежливости.  — Прости, — сказал он, выпуская крепкие прохладные пальцы, — мне показалось, что с тобой что-то не так. Энгве качнул головой.  — С тобой что-то не так, — повторил он эхом. — Ты не такой.  — Что? — удивился Райнен. — Какой «не такой». Энгве, как это с ним чаще всего бывало, помолчал перед тем, как что-то ответить. Потом он еле заметно, одними уголками губ улыбнулся и поднял руку, указывая на Райнена.  — Светишься, — сказал он.  — А? … Райнен попытался понять, что эльф хочет этим сказать. Иногда Энгве выражался очень невнятно. Но Энгве сам пояснил:  — Невиданно, чтобы с той стороны врат этих возвращались счастливыми. Райнен смутился. Радоваться ему было вроде нечему. Он подумал, что Энгве принял его тревогу, сменившуюся облегчением, за счастье, и счёл, что причина где-то там в подземельях, будто в этой темнице может быть что-то способное развеселить глупого человека.  — Я правда рад, — сказал он, — но это оттого, что с тобой всё в порядке. Энгве склонил голову в еле заметном поклоне.  — Благодарю за беспокойство о моей участи, — учтиво сказал он. Райнен едва удержался от смеха. И внезапно понял — ему действительно отчего-то легко и хорошо. Несмотря на всё увиденное по ту сторону ворот; несмотря на тревогу за Финнеланна, сильную, почти сравнимую с болью; несмотря на горькое сочувствие пленникам подземелья, бессмысленное из-за бессилия что-либо изменить… Ему всё равно было сейчас тепло и спокойно, будто накрыло лёгкой вуалью того мгновения сна, когда он лежал рядом с эльфом, касаясь его губ и пальцев. Он попытался отогнать от себя глупое воспоминание о сне и ответил:  — Брось, не за что.  — Есть… — тихим шёпотом возразил Энгве, не поднимая головы. Райнен почувствовал себя неудобно. Ему постоянно казалось, что Энгве оказывает какую-то неподобающую ему честь своими полупоклонами и смирением. Он отвернулся, ища глазами проход и словно увидел подземную галерею впервые. Высокий неровный свод поверху был точно оплавлен. Снизу стены хранили следы ударов инструментами, на потолке эти неровности сглаживались, будто зализанный оттепелью колотый лёд. Райнен поразился: что это должен быть за жар, от которого камни плавятся? Он от Даэрнира слышал про огненные горы, по склонам которых подземная порода течёт, как кисель, но не очень-то верил. От пола почти на высоту человеческого роста стены покрывала сырая влажная зелень, светлой неровной полосой отделённая от сажевой черноты потолка. Голубоватое полупрозрачное пламя било вверх из грубых каменных чаш, выступающих из стен, две неровные полосы отражали его снизу — по полу тянулись неглубокие колеи, заполненные тёмной водой. Тоннель чуть заметным изгибом уходил вправо и влево и казался очень длинным, почти бесконечным. Райнену на миг почудилось, что он тут вовсе не был, но потом он понял, что по пути сюда по сторонам не смотрел, смотрел под ноги или вовсе закрывал глаза, чтобы меньше мутило… Тут он хлопнул себя по лбу:  — У меня же голова прошла! Он снова повернулся к эльфу.  — Тебе не придётся тащить меня назад на себе.  — Искренне радостно слышать о выздоровлении, — ответил Энгве. — Хотя и назад я мог бы нести тебя без труда, эта ноша была необременительна. Если же ты можешь идти, нам следует вернуться немедля. Повелитель уже присылал справляться о тебе…  — Проклятие! — сорвалось у Райнена, едва он услышал напоминание об Альтакано.  — …отсутствие затянулось, — закончил Энгве чуть виновато.  — Я дорогу не помню, — предупредил Райнен эльфа. Энгве плавным жестом указал на арку в противоположной стене, чуть поодаль. В отсутствии Альтакано и Ринбора он не пытался слиться со стенами, и его подчёркнуто изысканные манеры и движения становились очевидными.  — Сюда. «Откуда он с такими речами и манерами взялся?» — снова подумал Райнен. Но вместо ответа кивнул. С Альтакано станется выставить Энгве виноватым за долгое отсутствие пленника. И он снова будет его пугать. Чем-то. Может быть, друзья самого Энгве где-то там в тёмных коридорах за позеленевшими воротами?.. Райнен не решился спросить. Они вернулись к винтовой лестнице, которой спускались. Райнен, прислушавшись к звукам, доносящимся снизу, оттуда, где не было света, спросил:  — Там вода? Энгве кивнул.  — Там… — он развёл руками, словно обводя ладонями невидимую чашу, а потом нашёл подходящее слово. — Озеро.  — Здесь мало воды, — пояснил он, поднимаясь по ступеням. — Её собирают там. Райнен вспомнил бассейн под покоями Альтакано.  — Вода из горячих источников? — спросил он.  — Нет, — ответил Энгве. — Это вода с небес. Дождь и снег, захваченные здесь. Райнен не стал его поправлять, потому что не знал, как. Вроде бы и ясно, что эльф хотел сказать. Слово «захваченные» и подходит, и нет. Но от такого оборота выходило, что вода внизу — будто бы такая же пленница подземелий, как и заключённые уровнем выше. Райнен вспомнил снова торчащие из клетки грязные руки и торопливый, полный ненависти шёпот, и поёжился.  — Энгве, — спросил он, перепрыгивая через ступеньку. — А ты на каком языке говоришь? Энгве притормозил.  — На языке атани, я полагал, — с заметным смущением ответил он. — Ведь ты понимаешь мою речь, хотя многое ошибочно? Райнен никогда прежде не слышал, чтобы эльфы называли людей таким слегка вывернутым словом, но понял, о чём речь.  — Я спрашивал о твоём родном языке, — сказал он. — Ты говорил с Альтакано не на том наречии, на котором говорят твои сородичи в фортах Дортониона.  — В фортах Дортониона, — эхом повторил Энгве. — Не каждый эльда в крепостях Дортониона мой сородич.  — Понятно, раз говорите по-разному, — согласился Райнен. Он остановился на повороте лестницы, оборачиваясь назад в полутьме и вглядываясь в лицо идущего следом эльфа.  — Атани, — повторил он. — Это на каком языке?  — Это речь эльдар Запада, — очень тихо ответил Энгве, — отличная от наречий отставших. Был предначертан приход атани, и так именовали их, предсказанных, прежде чем явлены они были миру. Райнену пришлось обдумывать эти слова пару десятков ступеней. Эльдар Запада. Можно было бы и раньше догадаться. Райнен знал, что нынешние правители земель от Голубых гор до самого побережья далеко на западе, да и где-то к югу, в незапамятные времена пришли из-за моря. Даэрнир даже с подробностями рассказывал. Само собой, короли пришли не одни, с ними шли их родичи и подданные, пришедших было очень много. Сигилмир про это тоже говорил, но лишь вскользь брошенными несколькими словами, парой фраз, то в одном разговоре, то в другом. «Несмотря на всё, нам повезло, что они здесь», — сказал он как-то, подразумевая, что переселенцы загнали Тьму, расплывавшуюся по всем землям, глубоко под Северные горы, и способны там её держать. Но его «несмотря на всё» — звучало так, будто между его сородичами и квэнди с запада существовала какая-то распря. Райнен даже спросил у него, но Сигилмир ответил, что они все в некотором смысле — родня, и что, как в любой большой семье, невозможно жить совсем без дрязг, однако семья от этого семьёй быть не перестаёт. Вроде и ответил, да всё равно ничего не понятно.  — Чего не понимать? — ответил Даэрнир. — Ты бы видел хоть одного из их владык! Тогда и понимать было бы нечего. Здешние-то в сравнении — как есть, деревня. И пока пришлые всяких отродий и чудищ вражьих не разогнали, да крепостей вокруг Ард-Гален не понатыкали, они только по кустам прятались. Вот теперь и досадно им, и, верно, завидно, что чужеземные квенди за них вступились, а они на своей земле и за себя постоять не могли. Райнен очнулся от воспоминаний и снова обратился к Энгве.  — Ты из-за моря? — спросил он. Они шли по узкой лестнице. Энгве — чуть впереди.Он быстро оглянулся и кивнул, и Райнену почудилось, что блеск в глазах эльфа стал чуть ярче.  — Я никогда не видел моря, — сказал Райнен, шагая следом за ним. — Я слышал, что это очень красиво. Мать мне говорила. Странно, да? Откуда бы ей знать, ведь она сама никогда там не была. Хотя ей могли рассказать торговцы. Я не понимаю, как можно считать красивым что-то, чего ты никогда не видел, но она говорила, что море — очень красивое. Правда?  — Правда, — эхом отозвался Энгве.  — И другого берега не видно? Несколько ступеней Энгве молчал. Потом заговорил.  — Не видно другого берега, — сказал он. — Посреди моря не видно берегов. Лишь вода. Волны. Вверх и вниз. Как живые холмы. Вода как берилл. Корабль… вверх и вниз на волнах. Только море, только небо. Вода внизу, воздух в вышине. Иногда — птицы. Птицы — это значит — земля близко. Он вдруг остановился, опираясь ладонью о стену. Райнену показалось, что эльфу нехорошо. Он тронул его за локоть.  — Энгве… Эльф повернулся.  — Пожалуйста, — сказал он. — Не надо… Райнен, чуть не оступился, заглянув ему в глаза.  — Ладно, — пробормотал он. — Ладно, давай не будем. Они долго шли в тишине. Райнен не решался заговорить. Ему было безумно интересно. И безумно стыдно. Если Энгве прибыл из-за моря — сколько же ему лет? Очень-очень много, должно быть. Даэрнир рассказывал, что прежде повсюду была тьма и солнце появилось лишь когда квенди из-за моря пришли на эти земли. Выходит, Энгве был в этом мире ещё до первого восхода и заката. У него дух захватывало от одной мысли об этом. Ему было очень интересно, что было до Света, до людей, по ту сторону моря, но теперь он не решался спросить. Для Энгве эти вопросы были бы болезненными, а Райнену не хотелось его огорчать. Миновало немало времени (и ступенек) прежде чем Райнен осмелился снова заговорить. — Может, ты меня научишь своему языку? — спросил он.  — Зачем? — удивился Энгве.  — Что мне тут ещё делать? — не без смущения сказал Райнен. — Хоть какой-то толк. Можешь? Энгве пожал плечами.  — Это заняло бы время, — сказал он. — Много времени. Это возможно, но готов ли ты пожертвовать часами своей недолгой жизни?  — Да! — уверенно сказал Райнен. Энгве задумался.  — Позволь предложить тебе другое, — сказал он несколько мгновений спустя. — Ты будешь учить меня своему наречию.  — Какой из меня учитель, — удивился Райнен.  — Это несложно, — возразил Энгве. — Тебе нужно лишь говорить со мной и исправлять мои ошибки.  — Я всё равно хотел бы научиться, — упёрся Райнен. Энгве покачал головой.  — Боюсь, в этом нет смысла. Я слышал, повелитель Эльвэ запретил говорить на нашем языке всем, кто признаёт его королём. Райнен никогда не слышал ни о чём таком.  — Кто такой Эльвэ? — спросил он.  — Владыка. Он правит землями за Завесой, — пояснил Энгве. Об эльфийском короле из зачарованных лесов Райнен слышал. О запрете — нет.  — Но зачем? — удивился он. Энгве потупился. — Такова его немилость, — сказал он. — Не с кем будет тебе перемолвиться за пределами этих стен на наречии, коим ты желаешь овладеть.  — Энгве, — мрачно сказал Райнен, — не выбраться мне за пределы этих стен. Это у тебя есть вечность, а я — человек. Они стояли на ступенях очередной лестницы и Райнен думал о том, что Энгве может целую вечность быть здесь, но и вечность может однажды кончиться. Энгве столько лет, что ему страшно даже подумать. Рода человеческого ещё не существовало, а Энгве уже был. И он всё ещё будет когда кости Райнена превратятся в пыль, если только Альтакано или его подручные не прикончат Энгве раньше. Наверное, человеческая жизнь кажется эльфу такой короткой, что даже и браться за обучение человека не хочется… Но Энгве вдруг снова наклонил голову — низко, в глубоком поклоне.  — Да. — Сказал он. — Не гневайся, я забыл. Всё, что ты пожелаешь, будет исполнено, если это в моих силах. Он снова зашагал по ступеням.  — Энгве, — в недоумении окликнул его Райнен, поражённый переменой. — Не надо делать ничего, если ты это только потому что Альтакано велел. Он заторопился вверх следом за эльфом.  — Не ради приказа, — возразил Энгве. — А ради тебя. Ибо ты нечто большее, чем младшее дитя.