Лабиринт искажений

Подъём показался Райнену короче спуска. В зале с чёрным потолком они оказались как-то внезапно, он ожидал, что им ещё изрядно идти. Он даже подумал было, что это какое-то другое место, очень похожее, но другое. Но нет - из-за проёма выскочил орк, похожий на вставшую на задние лапки лягушку, и замахал длинными руками, что-то торопливо булькая. - Повелитель занят, - перевёл его невнятное бормотание Энгве. Орк замахнулся на него, и Энгве отступил на шаг. - Повелисель гневаессса! - заорал орк. - Ды шёл… ды много шёл! - Долго, - поправил Райнен, забыв, что это не Энгве, готовый выслушивать его уточнения с вниманием. Орк замахнулся теперь на него, но Райнен в отличии от эльфа, не попятился назад, и орк отдёрнул лапу, так и не ударив, и указал длинным корявым пальцем в пол. - Сдесь ждасдь! Он топнул по усеянной серыми прожилками каменной плите, глянул на Райнена, решил, похоже, что тот его всё-таки не понимает и повторил, повернувшись к Энгве. - Ждасдь сдесь! Энгве что-то ответил. Орк снова булькнул и заторопился к лестнице. Лестницу Райнен помнил, она шла в зал с оружием, книгами и старыми стягами. Там командир орков встречался и разговаривал с другими здешними обитателями ночами. Сейчас, - подумал Райнен, - рассерженный Альтакано либо явится сам, либо потребует его к себе... Он вдруг с изумлением понял, что не чувствует прежнего страха. Тот заставлявший его терять способность двинуться и сопротивляться тоскливый ужас, который не оставлял его все последние дни, пропал. Он не прошёл совсем, но перестал давить, мешая думать и действовать. К тому же его потеснило другое чувство… Райнен впервые за много дней почувствовал себя голодным. Дико голодным. Мясо, которое приносил ему Энгве перед спуском в подземелье, и которое он не смог одолеть, теперь представлялось таким желанным… Но куропатку сожрал Ринбор, и не стоило о ней теперь вспоминать. Хотя как не вспомнить, - она была и вправду вкусной. - Энгве, - сказал Райнен. - Повелитель, чтоб он сдох, ведь не тебя пожелает видеть… Эльф взглянул на него вопросительно. - Есть хочется, - честно сказал Райнен. - Как отрадно слышать, - оживился Энгве. - Да что тут отрадного. Куропатку… При мысли о тонких ломтиках мяса, розоватых, нежных и сочных, он чуть слюной не подавился. - Куропатку бы ту съел целиком, - сказал он с досадой. - С перьями и костями. Да что там одна куропатка, мне бы сейчас трёх не хватило. - Я соберу еды, едва мы вернёмся. - Я, - поправил Райнен. - Когда я вернусь. Ну, или когда Альтакано успокоится и позволит мне уйти. Или уползти. Или… Не важно. Иди… ну, куда ты там ходишь за едой? Попроси для меня что-нибудь. Он видел, что Энгве хочет что-то возразить, и не дал ему заговорить. - Ты же не хочешь с Альтакано встретиться? И я не хочу, чтобы ты здесь был, когда он придёт. Ну, давай же, ступай. Ступай! К счастью, хватило одного упоминания Альтакано, чтобы Энгве послушался. Райнен несколько опасался, что Альтакано может прицепиться и к тому, что эльфу было велено его не оставлять, но теперь, когда он мог твёрдо стоять на ногах и от каждого движения шатать перестало, в постоянном сопровождении не было нужды. Он мог сказать, что Энгве ушёл по его приказанию - эльфу же велели его слушаться. Но опасения не оправдались. Орк, вернувшись сверху, про Энгве даже не спросил. Орку, кажется, было безразлично, куда делся эльф. Он торопился и чуть ли не заталкивал Райнена на лестницу, хотя сам за ним не последовал, только шипел снизу, чтобы пленник поторапливался. Райнен поднимался медленно. Он на ходу вспоминал, как шёл по этой лестнице, когда только-только оправился от последствий ранения, и Альтакано послал за ним. Тогда он даже и представить не мог, до чего дойдёт. Он вспомнил всё, что успело за это время случиться, и на миг ему стало настолько неприятно, что он подумал о попытке неповиновения. На Альтакано нападать нельзя, но можно же развернуться и дать по зубам этому жабомордому уроду внизу. У орка и оружия-то при себе нет, не считая фибулы на его малиновой мантии. У Райнена тоже не было оружия, но орк ростом не вышел, его можно попробовать приложить головой об каменную стену. Если хорошенько размахнуться, можно даже орочий череп проломить. Он чувствовал себя достаточно сильным, чтобы потягаться с этой жабой-переростком. Райнен оглянулся через плечо на пялящегося снизу орка. Хуга, - вспомнил он. У этого кличка - Хуга. Он здесь, похоже, не столько охранник, сколько домашняя собачка. Его можно было бы схватить за нескладные лапы и ударить об чёрные камни. Он, конечно, будет верещать и орать, и сбежится другая охрана - посерьёзнее, но это даже хорошо. Может быть, они сбегутся быстро и успеют с нарушителем спокойствия разобраться до того, как спустится Альтакано… Хуга снизу заругался на тёмном наречии, взмахами лап пытаясь подогнать замешкавшегося пленника. Казался он не столько страшным, сколько нелепым и Райнену стало тошно от собственных мыслей о его убийстве. Не столько жалость, сколько брезгливость, заставила его отвернуться и пойти дальше. Да и не очень ему верилось, что Альтакано позволит страже его просто убить. И пока ему придётся мириться с этим. Слова Финнеланна словно вспышкой зажглись. Иногда нужно не действовать, а ждать. Иногда - главное дожить до того момента, когда возможность появится. И возможность всё ещё может появиться. Ведь была же возможность спасти Магора. Она ведь действительно была. Быть может, не попытайся Райнен зарезать Альтакано, и командир орков действительно не тронул бы Магора? А вдруг - всё же возможно, - Магору повезло. Ведь Финнеланн сказал, что крепкий человек при такой ране может выжить… С этой утешительной мыслью, Райнен добрался почти до конца лестницы, рисуя себе в мечтах, как Магора находит разъезд степной стражи или какой-нибудь эльфийский дозор, но на последних ступенях его вдруг настигло понимание: Финнеланн ничего такого ему не говорил. Они с целителем не разговаривали о Магоре. Они вообще не разговаривали. То, что ему вспомнилось - было сном. Очень похожим местами на реальность и, - Райнен неосознанно прикоснулся к губам и тут же отдёрнул пальцы, - и совершенно при этом нереальным. Он уже видел через сквозь просвет в занавесях силуэты склонившихся над столом в дальнем конце залы людей, но почувствовал, что мир словно расщепляется, расходится на две части, и остановился. То, что придавало ему сейчас силы и смелость, происходило из сна, пригрезившегося ему в подземельях под крепостью. Но это был лишь сон. Мать всегда его предостерегала от излишнего внимания к ним и высмеивала подруг, веривших в вещие видения. Она твердила, что все их сны - не более, чем просто сны, и что вещие видения бывают, конечно, но отличаются они от обычных, как ласточка от наседки, ни с чем не спутаешь. А доверяться обычным снам - это в лужу с закрытыми глазами прыгать. Маму вспоминать было невыносимо. Райнен прикусил губу и помотал головой, отгоняя картинки из прошлой жизни. Но... если всё это просто сон, ничего больше, то… Райнен снова почувствовал, как у него ступени из-под ног уходят, и снова накатывает тревога и тоска. - Не стой там! - донеслось из зала. - Входи. Хоть Райнену и казалось, что страх его оставил, от голоса Альтакано сердце замерло. Альтакано стоял возле стола, склонившись над ним, и выпрямился, когда Райнен переступил последнюю ступеньку. - Ближе, - приказал он. Райнен не стал торопиться, но и медлить на стал. Он прошёл мимо полок со свитками и стоек со старым оружием так, будто шагал по двору гарнизона и остановился в паре шагов от стола. Альтакано на него посмотрел долгим взглядом. - Что произошло? - спросил он. Выглядел он совершенно спокойным, вопреки паническим воплям Хуги о гневающемся хозяине. Райнен в недоумении развёл руками. - Говори, - с раздражением велел Альтакано. Да, - вспомнил Райнен, - с ним нужно говорить. Как назло, что отвечать он не понимал. О чём Альтакано спрашивает? - Н… ничего, - сказал он, лишь бы не молчать. Брови Альтакано сдвинулись. - Что там случилось? - повторил он. Конечно, Альтакано хочет объяснений, Райнен же провёл незнаемо сколько времени в подземелье. Гораздо больше чем нужно, чтобы эльфу чашку воду подать. - Орк пропал, - сказал Райнен поспешно. - Этот… как его… Он глянул в сторону, на стоящего позади Альтакано Ринбора. - Я что, всех орков, по-твоему, поимённо знаю?! - возмутился Ринбор. - Какая разница, который. Райнен даже удивиться не успел - Ринбор же называл орка как-то. - Так что там было? - нетерпеливо перебил его Альтакано. - Орк, который меня провожал там, внизу, - сказал Райнен. - Он ушёл. А я не знал дорогу назад. Остался, пока меня другой не нашёл и не вывел. Альтакано смотрел на него внимательно. Так что в груди похолодело. - Ты что-то не договариваешь, - медленно сказал он. Райнен снова почувствовал, что сердце замирает. Что он должен ему рассказать? Тот разговор, который у них был с Финнеланном. Полуразговор, - ведь сам он молчал. Ему не хотелось этого разговора касаться, просто, чтобы не проговориться о чём-нибудь таком, что ему кажется ерундой, а Альтакано возьмёт - и использует. - Рассказывай всё, - потребовал Альтакано. - Чем вы там занимались, пока Сирг не пришёл? - Ничем… - выдавил Райнен, отчаянно пытаясь сообразить, как и не соврать, и не сказать лишнего. Образы из сна настойчиво лезли в голову, и ему страшно было о них даже думать, словно Альтакано мог заглянуть в его мысли и увидеть странный поцелуй. И страшно было начать рассказывать. Сон и действительность так переплелись, что Райнен боялся рассказать что-то, чего наяву не происходило, выдать тайну разговора, которого не было. - Я… Я там заснул, - честно сказал он. Ринбор, до этого смирно стоявший у дальнего конца стола, фыркнул и прикрыл лицо книгой, которую держал в руках. Альтакано тоже усмехнулся. - Ты на ногах стоишь, - сказал он. - Сам. И тебя не шатает. Я об этом спрашиваю. Это было так неожиданно, что Райнен даже взгляд отвёл, чтобы Альтакано не заметил слишком явного облегчения. - А… - пробормотал он. - Да... Альтакано участливо склонился, заглядывая ему в глаза: - И голова прошла? - спросил он. Райнен кивнул. - Не могу передать, как рад это слышать! - воскликнул Альтакано. Он потянул руку и его пальцы оказались просунуты под пояс штанов. - Значит, можно с тобой больше не церемониться, как со стеклянным, - сказал Альтакано, подтаскивая его к себе. В глазах у него кружились яркие белые искорки. - Наконец-то, - сказал он с нетерпением в голосе. - Купился целитель… Райнена обожгло пониманием. - Ты, - сказал он, пытаясь отступить. - Ты для этого меня туда и отпустил… Плохо соображая от возмущения, он попытался оттолкнуть Альтакано, но тот поймал его за руку, не давая отойти. - Всего-то несколько глотков воды, - сказал Альтакано с отчётливым весельем в голосе. - И даже над душой стоять не пришлось. Куда ты рвёшься, Райнен? Назад в темницу к квенди хочешь? - Да лучше уж с квенди в темнице, чем здесь с тобой! - разозлился Райнен. Альтакано резко дёрнул его в свою сторону, разворачивая и выкручивая руку, и прижал к себе спиной. - Ах, теперь значит, остроухие лучше меня? - негромко сказал он. - То с орками меня сравнивал, то с эльфами. Откуда бы только тебе это знать? Не был же ни с кем до меня. Или, - на горле Райнен сомкнулась рука, но голос Альтакано стал насмешливым, - сейчас, пока орки отвернулись, успел внизу с кем-то слиться роа? А говорил, что заснул… - Я заснул! - задыхаясь повторил Райнен. - Мне такое и в голову прийти не могло… Он услышал, как Ринбор тихо фыркнул “И правда!”, но в голове пронеслось - думал же, как с квенди целоваться.. Альтакано медленно разжал руки, ослабляя захват, совсем из объятий не выпустил, но запястье освободил и вдохнуть дал. - А я уж решил, что тебе квенди нравятся, - продолжал он. - Выходит, нет? Райнен помотал головой. Альтакано прижимался сзади, мысли от этого путались. Тело сквозь одежду казалось твёрдым, почти как камень. - А то скажи - распоряжусь кого-нибудь привести, - сказал Альтакано. - Эльфийскую деву не обещаю, девы до наших мест редко доживают, но ты же учёный уже, знаешь, с какой стороны без разницы. - Не трудись, - огрызнулся Райнен. - Почему же? Я вот не считаю, что ты хуже орка или варга. А у меня они все не только кормлены... - У меня не встанет, - оборвал его Райнен, не желая услышать, с кем там его орки и особенно варги утоляют похоть. Что-то подсказывало, что не друг с другом. - Встанет, - уверенно возразил Альтакано. Рука его опустилась ниже, лаская плоть сквозь ткань, а голос стал ниже и вкрадчивее. - А не будет вставать - так я помогу. - Так что? - шептал он. - Любопытства ради хочешь попробовать? Можем за этим целителем кого-нибудь отправить. Он после твоего лечения не умер, надеюсь? Нет? Я непременно хочу в ближайшее время с ним увидеться. Поблагодарить надо бы за такое отменное одолжение. Я уж боялся, ты навсегда полуживым останешься. Райнен ощущал растущее напряжение и пытался лихорадочно придумать что-нибудь, чтобы отвлечь Альтакано от его затеи, но возбуждение мешало. Он чувствовал, как сам твердеет под рукой Альтакано, и боялся, что командир орков действительно велит притащить эльфа, - и ему придётся предстать перед целителем в неприглядном виде, во всём непотребстве. Это было ещё хуже, чем мусолить орков на глазах у Магора. Это было совершенно невозможно, невыносимо, и он не знал, что сказать. Но прежде, чем у него появилась хоть какая-то дельная мысль, Альтакано сказал: - Хотя из подвалов ждать придётся долго… Тут поближе есть. Ринбор, скажи-ка там, чтобы Энгве сюда пригнали. - Не надо, - не выдержал Райнен. - Отчего же? Райнен попытался выкинуть из головы и сон и смутные картины какого-то разврата, нарисовавшиеся в воображении от слов Альтакано. Раз уж не удаётся совсем перестать думать об эльфах… он представил себе Лаэгост в холода, в первый день оттепели на пороге весны… Финнеланна, стоящего возле угла каменного склада со сложенными лодочкой ладонями, подставленными под капель. Талая вода с высоты падала крупными каплями и билась в мелкие брызги, попадая эльфу на лицо, оседая искорками на волосах. Пальцы у него побелели, но он не уходил и улыбался, запрокидывая голову к пронзительно голубому чистейшему небу и солнцу. Неожиданно… помогло. Райнен перевёл дыхание и сказал ровно, сам поражаясь равнодушию своего голоса: - Мне не нравятся эльфы. Даже возбуждение, кажется, отпустило, словно из далёкого студёного дня плеснули ледяной водой… куда надо. Альтакано выпустил его, обошёл и встал напротив. - Ну, тогда, - сказал он, усмехаясь, - спускай штаны. Сначала Райнен даже не пошевелился. Он понимал, что всё равно бы этим кончилось, но сперва не смог заставить себя выполнить указание. Так же, как тогда, с орком, в момент когда он почувствовал, что не в состоянии продолжать. Но орк сам справился, а Альтакано брать на себя инициативу не торопился, хотя сопротивляться Райнен сейчас не стал бы. Но не противиться - это одно, а подчиняться - другое. - Снимай, - повторил Альтакано, не двигаясь с места. - Раз ты поправился, помощь тебе не нужна. Не поторопишься - брошу все дела и пойду поговорю с твоим приятелем из стражи. А то у меня всё руки не доходят его допросить. - Он не из стражи, - пробормотал Райнен, опуская глаза. - Не скажет он ничего. Потому что ничего не знает. - А так ещё веселее, - возразил Альтакано. - Он будет убеждать, что ничего не знает и не из стражи, а допросные решат, что он врёт. А я им не стану рассказывать, что от тебя услышал. Пусть думают - отпирается. Зато я ему потом, пожалуй, расскажу, что его другу ничего не стоило облегчить товарищу участь, но он решил поберечь гордость. Я ему позволю высказать всё, что он о тебе думает, если он сможет, конечно. Сирговские подмастерья привыкли с квенди работать, с человеком могут и перегнуть что-нибудь ненароком. Райнен молчал, твердя себе, что нельзя хватать со стола тяжёлую медную бляху, которой прижаты лежащие там бумаги, и бить ею Альтакано. Медленно, ненавидя и Альтакано и себя, а заодно и Даэрнира, которому не место было ни в отряде, ни в степи, ни здесь тем более, - он принялся распутывать завязки. Тесёмки выскальзывали из пальцев, будто назло. Альтакано дождался, пока штаны упали ниже колен, только тогда он подошёл, взял Райнена за плечо и легко развернул, тычком в спину вынуждая нагнуться. Райнен оказался прижатым грудью к столешнице с задранным на спину краем рубашки. Он чувствовал, как ладони Альтакано скользят по бокам. - Лучше, чтобы мне больше не пришлось тебя уговаривать, - сказал Альтакано. - Для всех лучше. Даже для эльфов. Ты говоришь, они тебе не нравятся, но когда в них калёным железом тычут, тебе это тоже не нравится, а? Он наклонился, наваливаясь сверху, прижимаясь грудью к спине, втискивая колено между ног. Райнен услышал его голос прямо над ухом. - Давай-ка посмотрим, какой ты будешь теперь? - негромко, почти шёпотом сказал Альтакано. Райнен стиснул зубы и уставился перед собой, готовясь терпеть. Но рядом мелькнула тень и раздался стук, от которого он вздрогнул, а, чуть приподняв голову, он увидел на столе круглую черную коробочку, придавленную пальцем Ринбора к столешнице. - Вынужден напомнить, повелитель, - елейным голосом сказал помощник Альтакано, - лекарь сказал - не насухую. - А не засунул бы твой лекарь свои веления себе куда поглубже? - сказал Альтакано. - Подумаешь. Прогуляешься с ним ещё разочек вниз. Этому целителю должно сил хватить на такую ерунду. Вложит персты - и готово. - Как будет угодно повелителю, - смиренно согласился Ринбор. Но голос был полон неодобрения, и Альтакано его тоже услышал. - Руки не хочу пачкать - объяснил он. - Открой. Ринбор отвернул крышечку и поставил коробочку обратно. Альтакано снова наклонился: - Пальцы туда макни, - сказал он. И добавил, видя, как медленно и нерешительно Райнен это делает. - Там нет никого кусачего. В коробочке было что-то мягкое, липкое, скользкое. - Знаешь же, зачем? - сказал Альтакано. - Давай... И поосторожнее, не заляпай мне тут ничего. Завести руку назад и прикоснуться к собственному телу покрытыми какой-то слизью пальцами оказалось ничуть не проще, чем глотать орочье семя. Так же погано. Он чуть не сорвался, и с трудом удержался от желания быстро обтереть руку об бумаги на столе, но... Но Альтакано будто повод ищет, чтобы помучить кого-нибудь. Стоит что-нибудь поперёк сделать, - повод у него будет и он его использует. - Хватит, - сказал наконец Альтакано, хватая его за запястье. Сквозь пальцы быстро скользнуло горячее и гладкое, а потом командир орков прижал его руку к краю столешницы, и прижался сзади. Райнен стиснул зубы, пытаясь отвлечься от ощущений и вернуться в воспоминания, к синему небу и сияющим сосулькам, роняющим капли под ярким весенним солнцем. Мимо с шорохом мелькнула тень, и Альтакано спросил: - А ты куда собрался? - Но я ведь вам сейчас не нужен, повелитель, - ответил Ринбор. - Не смею нарушать ваше единение. - С чего вдруг ты такой застенчивый? - спросил Альтакано. Разговор ему не мешал прилаживаться, Райнен чувствовал, как тело уступает напору. - Я?! Я - нет! - возмутился Ринбор. - Но я последний некормленый среди ваших войск. - Райнен не видел Ринбора, но голос помощника Альтакано из негодующего вдруг стал просительным. - Или я хуже варга? - жалобно спросил Ринбор. - Или орка тем более? Повелитель… - Проваливай! - отрезал Альтакано, подаваясь с силой вперёд. - И ной в другом месте… Пока голос Ринбора, рассыпающегося в преувеличенных благодарностях, затихал где-то под сводами лестничного прохода, Райнен пытался удержаться мыслями в своих воспоминаниях. Боль отвлекала, заставляла напрягать всё тело, заставляя и думать, и вспоминать совсем другое. В прошлый раз было иначе. В прошлый раз… Райнен задержал дыхание и попробовал заставить себя расслабиться. Медленно-медленно, не сразу, сначала плечи, потом руки и ноги. К тому моменту, когда Альтакано вошёл до упора, он с этим справился и смирился с болью, постепенно превращающейся просто в неприятное чувство распирания. - Да ты выучился кое-чему, - сказал Альтакано. - Молодец. Райнен промолчал. Снова и снова он возвращал себя к воспоминаниям, стараясь избегать тех моментов, которые касались погибших, избегая думать о Бунди, Этраньяре и Магоре. Он вспоминал степь, ещё покрытую снегами, с оголившимися макушками холмов, на которых порывистый ветер трепал прошлогоднюю траву. Он вспоминал размокшую от талой воды землю у ограды Лаэгоста и первые зелёные травинки, и выпущенных погулять эльфийских скакунов, неторопливой рысью скользящих по склонам, расходясь и сходясь, словно в танце. Как скользит и с треском проваливается под ногами ледяная корка наста. Как пахнет на проталинах. Как ветер бьёт в спину. Какой вкус у талой воды. За стеной этих воспоминаний он мог не думать о происходящем. Тело принимало вторжение почти безучастно, пока Альтакано не схватил Райнена за волосы, заставляя приподняться. - Вместе с исцелением тебя наградили эльфийским бессилием? - спросил Альтакано. - Расскажи-ка, что он делал, этот палёный квендо? Он выпустил волосы, заставив Райнена стоять, опираясь на руки, наклонившись над столом. - Ничего, - ответил Райнен. - Не может быть. Он же тебя трогал? Он же должен до тебя дотронуться, чтобы исцелять, - настаивал Альтакано. - Да, - согласился Райнен. Он бы предпочёл молчать и дальше. Разговаривая, думать о Лаэгосте не выходило. - Как? - настаивал Альтакано. - Как он тебя трогал? Его руки накрыли пах Райнена. - Так? - спросил Альтакано. Пальцы переплелись в нежном прикосновении и заскользили вверх и вниз, поглаживая лишь чуть расправившуюся кожицу. - Так? - настаивал Альтакано. - У меня болела голова, - сквозь зубы ответил Райнен. - И больше он ничего не трогал? - спросил Альтакано, продолжая. Теперь отвлечься было сложно, и Райнена снова стало захватывать возбуждение. Он открыл рот, - поклясться, что больше его никак не трогали, но вспомнил, в каком виде их нашёл Сирг. Если Альтакано его расспросит... Но ведь на самом деле Финнеланн меня не трогал, это я его… обнимал. - Нигде больше? - настаивал Альтакано. Райнен поднёс руку к горлу. - Здесь - сказал он. - Я молчал. Он решил, что у меня что-то с голосом. Альтакано рассмеялся, и, крепко прихватив Райнена за бёдра, задвигался быстрее, поддавая снизу вверх. Райнен уставился в стол. Он снова закрыл глаза и тут же открыл снова. Упоминание о Финнеланне заставило его вспомнить разговор во сне. Пусть его и не было, но слова были сказаны разумные. Смотреть, - напомнил себе Райнен. - Смотреть. И ждать. На столе под ним лежали развёрнутые свитки, испещрённые буквами и какими-то мелкими рисунками. Некоторые буквы казались знакомыми, однако складывались они в какую-то чепуху, слов он не понимал, но, присмотревшись к рисункам понял, что это изображения каких-то земель. Рисунки изображали какую-то местность так, будто на неё смотрели с большой высоты, выше любой из горных вершин, словно это был взгляд птицы. Он всматривался в ряды гор и ниточки рек, чтобы попытаться узнать места, перебирая в уме все известные ему. Ничего похожего не вспоминалось, разве что в изгибе реки он почти уловил что-то знакомое, когда Альтакано с последними толчками снова заставил его прижаться к столу лицом. Альтакано замер на несколько мгновений и освободил его со словами: - Квендо тебя сглазил. Райнен медленно выпрямился, следя за тем как командир орков затягивает шнуровку и заправляет рубашку. Альтакано казался раздосадованным. - Как подменили, - сказал он недовольно. Райнен чуть не рассмеялся, - хоть какой-то повод позлорадствовать, - но попытался сохранить безразличный вид. Он указал себе под ноги, на спущенные штаны и спросил: - Всё? Могу обратно надеть? Альтакано пожал плечами: - Как хочешь. Можешь надеть, можешь совсем снять. Я закончу дела и вернусь. Никакого удовольствия второпях перепихиваться. Он поймал Райнена, затягивающего тесёмки, за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Белые искорки никуда не делись. - Не вздумай отсюда никуда выходить, - сказал Альтакано, - чтоб ни шага по лестницам. Здесь ни решёток, ни дверей нет, но пусть тебя это не вводит в соблазн отправиться на прогулку. Я скоро приду, - он усмехнулся, разжимая пальцы и направляясь к лестнице, добавив на ходу, - выбью только из этого целителя, чем он тебя испортил, и сразу назад. Райнен кинулся следом, но Альтакано уже был на лестнице. - Он ничего не делал! - крикнул Райнен. Альтакано оглянулся в середине пролёта. - Откуда тебе знать, - сказал он. - Квенди владеют магией. Ты и не заметишь, как будешь опутан чарами, как муха паутиной. Думаешь, ваши правители так сходят с ума по эльфам лишь оттого, что они лучше умеют ковать мечи поострее и доспехи покрепче, и приклёпывают к ним самоцветы поярче? Он быстро сбежал вниз по лестнице и исчез из вида, а Райнен остался стоять у проёма. Сил на сожаления у него не было. Было лишь скорбное осознание очередной вины.