Лабиринт искажений

       В совокуплении, пусть и недобровольном, хорошо было то, что оно выматывало. Голову ненадолго заполняла благословенная пустота, вытеснявшая и тревогу и дурные мысли, а усталость — не столько физическая, сколько душевная — заставляла закрыть глаза. Но умиротворения надолго не хватало. Сквозь сон пробивалось беспокойство, напоминая, что положение по-прежнему зыбко, и что обещания Альтакано не бывают без подвоха. Всё возвращалось на свои места, в сны пробирались орки, варги и мертвецы. Сами сны были глубокими и многослойными. Райнену сначала приснилось, как орк во дворе крепости рубит кривым мечом чьё-то тело. Он дёрнулся и понял, что лежит в постели. Успокоился, отдышался в полудрёме, но почувствовал, как чьи-то руки развязывают тесёмки на вороте его рубашки. Кроме Альтакано, некому. Мысль о продолжении бурно начавшейся ночи никакой радости не вызывала. Райнен попробовал поднять руку, но рука не поднялась, лежала, как свинцовая, и губы даже разомкнуть не получилось. Это было очень страшно, он лежал, не в силах пошевелиться, с трудом дыша, с колотящимся от ужаса сердцем… пока не проснулся снова. Сердце частить не перестало, но он с облегчением понял, что руки и ноги его слушаются. И Альтакано рядом нет. Он один в постели. Ночь, пока он спал, сменилась днём, но таким пасмурным, что светлее почти не стало. В просвет двора мимо окон густо сыпались белые хлопья. В соседнем зале слышались негромкие голоса. Самих собеседников с постели было не видно, но там, в зале, верно, горели лампы на столе, и Райнен видел тени, косые, искажённые, растянутые вдоль стены напротив окон, поверх горгульи. По теням было понятно, что собеседников двое. И по голосам один из них был — Альтакано, другого Райнен не знал. — Что на тебя нашло? — спрашивал этот второй. Голос был хриплый, похожий на старческий, да и сгорбленный невысокий силуэт заставлял думать о почтенном возрасте. — Ничего, — отвечал Альтакано. Командир охраны сидел на столе или стоял, опираясь о край, а его собеседник что-то перебирал в руках перед ним. — О, — сказал он. — О! В голосе появились нотки насмешки. — Он выглядит как совсем юные квенди, — сказал Альтакано. — Не совсем ребёнок, но и не взрослый. — Только выглядит? — спросил обладатель старческого голоса, прикасаясь зачем-то к Альтакано. — Может, так оно есть? Командир орков откинулся немного назад, явно стараясь тому не мешать. — Нет, — ответил он. — Будь уверен. Я уже успел его много раз… хм… удостовериться. Он всё-таки не из них. Это лишь внешнее подобие. — Я не о том, — сгорбленная тень приподняла голову и воздела руку с выпрямленным указательным пальцем. Палец был скрюченным. Райнену показалось, что на конце его длинный серповидный коготь. — Кровь эльда могла замедлить взросление. Ты не задумывался? И тогда на деле он действительно младше, чем кажется. Альтакано пожал плечами. — Тем лучше. Проживёт подольше. Странное существо — Райнен уже не был уверен, что это человек, — снова наклонилось к Альтакано, почти касаясь его груди круглой гладкой головой. — И давно тебе нравится насиловать детей? — спросил сухой голос. Альтакано фыркнул. — По человеческим меркам он — взрослее некуда. Странно, что не окручен и не оженен. Может, уши им чем не глянулись. Среди людей Бреголаса попадаются всякие, с затейливой придурью. — О! — опять сказал незнакомец. — Да. Ладно, — раздосадованно сдался Альтакано. — Мне всегда нравилось. Не детей, а как раз вот таких. С возрастом они становятся слишком чопорными. Но ты же понимаешь — эльфы… Он взмахнул рукой. — С ними же сам знаешь как. Я уже привык перебиваться. И тут Яссаховские притащили этакое. — Ты доволен, — собеседник скорее подвёл итог, чем спросил. — Счастью своему поверить не могу, — сказал Альтакано. — И не думал, что такое бывает. Как для меня его валар создали. Что ты скалишься? Понятно, не по моим молитвам делался — да я им и не молюсь. Но если бы эти заносчивые твари вознамерились вдруг исполнять мои мечты, лучше и придумать было нельзя. — Вот ведь шутка, если и правда кто для себя выпросил, — заметил его собеседник. — Готово. — Ну тогда я рад, что досталось мне, а не ему, — ответил Альтакано. — Благодарю. Сгорбленная тень отодвинулась, Альтакано поднялся. Вместе они обошли стол, направляясь вглубь комнаты, оказались по другую сторону светильника, и тени исчезли. Голоса тоже начали затихать. — Не боишься, что однажды явится кто-нибудь — забрать своё? — разобрал Райнен. — Я на пугливого похож? — сказал Альтакано. — Пусть явится… Эхо шагов на ступенях — и опять тишина. Райнен лежал неподвижно — ему показалось — ещё очень долго. Снег снаружи падал, как в тот день, когда их притащили во двор этой крепости, в тот день, когда он пришёл в себя на камнях под плащами товарищей. Он вспоминал, как Альтакано, почти прошедший мимо, оглянулся — на него. И как уставился потом, когда орк выволок Райнена ему под ноги. И дальше, дальше… Альтакано каждым словом, каждым разговором — будто паутину плёл. Да что там — паутину. В паутину они влипли все. А Райнена Альтакано уже спеленал, как паук муху. И всё это из-за того, что ему не повезло выглядеть на свои человеческие годы. Если бы он, как другие ровесники из числа людей, щеголял бородой, командир охраны его бы даже не заметил. Может, легче бы и не стало, но вряд ли внимание Альтакано перепало бы тогда им всем с таким размахом. И теперь его выкручивало детской обидой: ну почему матери понадобилось сходиться с кем-то, кто ни разу даже не показался ему на глаза, с кем-то, кого он не знает ни по имени, ни в лицо. С кем-то, оставившим ему в наследство острые уши и затянувшуюся юность. Зачем она это сделала? О чём думала? Он лежал, глядя в потолок, чувствуя себя пустым, как шкурка вылупившейся куколки, пока в комнату неслышной тенью не проскользнул Энгве. Райнен повернулся на еле уловимый шорох ткани и увидел эльфа, крадущегося вдоль стены. Тот заметил, что его обнаружили, и остановился. — На… нарушил покой? — спросил он. — Какой уж тут покой? — тихо сказал Райнен. Энгве говорил почти шёпотом, и он, не задумываясь, отвечал так же, словно их кто-то мог подслушать. — Я, — Энгве указал на столик уставленный пустыми тарелками, — взять и уйти… Райнену не хотелось, чтобы он уходил. Не хотелось снова оказаться наедине с пустотой вокруг и внутри. — Брось, — сказал он. — Брось. Иди сюда. Когда Энгве приблизился он хлопнул по постели: — Приляг тут. Ничего дурного за словами не было. Ему просто хотелось, чтобы кто-нибудь побыл рядом, но Энгве, услышав это, отшатнулся. — Нет, — еле слышно сказал он. Видя, как эльф сжимает у горла ворот рубашки, шепча: «Прошу… не надо», Райнен почувствовал себя так, будто на него ведро ледяной воды вылили. Ему сразу вспомнилось и как Альтакано только что за стеной говорил про эльфов: «Ты сам знаешь как с ними», и как предлагал привести для него какого-нибудь квендо из подземелья («любопытства ради попробовать») или, например, позвать Энгве. Неожиданно это его рассердило. Может быть, у эльфа было больше чем достаточно причин истолковать предложение прилечь в определённом смысле, но Райнена оскорбляло такое предположение в отношении него самого. Даже от Энгве. Даже если у него были поводы опасаться. — Сдурел?! — возмутился он, садясь. — Я — что… я — такой? Застывший Энгве медленно покачал головой. — Я приношу извинения, — ответил он. — Я… сказал, не подумав. Он виновато опустил голову. Райнену тут же стало его жалко. — С чего ты вдруг решил? — спросил он. — Если я… если меня… При Энгве как-то даже и сказать-то было неудобно, что если его тут поимели, это ещё не значит, что он тоже начнёт этим же заниматься. — Это слово, — сказал эльф. — Слово? Какое слово? «Прилечь»? Энгве кивнул. — Они говорят так, когда… когда… Похоже, другого подходящего слова он не знал, или не мог произнести. — Кто «они»? — перебил Райнен. — Орки, люди, остальные… Энгве сделал шаг обратно к постели, намереваясь, похоже, всё-таки последовать предложению. — Не надо, — сказал Райнен. — Если тебе неприятно — не надо. Он подумал, что Энгве мог не просто неверно понять его слова. Его могла пугать и эта самая кровать. Говорил же Ринбор, что тут кто только не валялся. Неизвестно, чему свидетелем был Энгве. Или в чём был вынужден участвовать. Но Энгве осторожно присел на край с очень смущённым видом. — Я сожалею, — сказал он, — о превратности истолкования. И если это было для чего-то нужно… — Я просто хотел, чтобы ты тут рядом побыл, — прервал его Райнен. — А ты вообразил… Я… я встану и мы можем пойти куда-нибудь в другое место. Альтакано сказал, что я могу ходить по башне везде, где можно с тобой. — Ныне было бы разумнее не выходить, — возразил Энгве. — Будь мне дозволено говорить, я бы говорил, что следует отдохнуть. — Мне? Я уже спал. И до этого спал. Энгве чуть заметно улыбнулся. — Полнота исцеления требует покоя для исцелявшего и исцелённого, — сказал он. — Твои силы были израсходованы так же, как его. — Ты разбираешься в целительстве? — удивился Райнен. — Не более прочих. — А сам умеешь? — Истинное владение — нечастый дар. Похоже, это был отрицательный ответ. Райнен не знал, стоит ли Энгве спрашивать о том, чем занимался он сам. — Мне кажется, у меня с головой не всё в порядке, — пожаловался он. — Сны странные, мерещится… разное. Может, лучше, если я не один буду. — Сны, — повторил Энгве. — Проснулся, но всё ещё спишь? — Точно, — подтвердил Райнен. Энгве кивнул. — Подобное снится здесь многим. Сначала. — Потом проходит? — с надеждой спросил Райнен. — Нет, — ответил Энгве. — Но привыкаешь. Спустя время. Райнен подумал, что рехнётся, пожалуй, раньше, чем привыкнет, если это «время» окажется достаточно длительным. — За сколько лет? — спросил он. — Атани привыкают быстрее, — уклончиво ответил Энгве. — Люди столько не живут, хочешь сказать? — уточнил Райнен. Энгве отвёл глаза. — Я… мало встречал здесь людей, — сказал он. — Но я не совсем человек, — сказал Райнен. Это было странно говорить вслух. Хотя бы потому, что никогда прежде он этого не произносил. Думал, но всегда цеплялся именно за человеческую сторону своего происхождения и всегда старался походить на людей, держаться людей. Не помогло. Даже части эльфийской крови оказалось довольно, чтобы вляпаться. — Энгве, я похож на эльфа? — спросил он. — Отчасти, — неуверенно ответил Энгве. — Меня можно принять за одного из вас? Энгве посмотрел на него внимательно. — В Амане, — сказал он, — я бы никогда не счёл тебя одним из… квенди. Но здесь… тогда… там… Он указал вниз, подразумевая бассейн в скале. — Сначала я подумал — ты из недавних детей. Из тех, что встретились с невзгодами и повзрослели до срока. Однако, прежде я не видел подобных тебе, и потому не мог знать, что такое возможно. Ответ был исчерпывающим. — В Амане? — переспросил Райнен. — За морем? Присутствие Энгве его немного привело в себя. Спокойный, тихий голос эльфа убаюкивал. Он лёг, сунув под голову сразу несколько подушек, чтобы слушать было удобнее. — Там совсем нет людей? — спросил Райнен. — Нет, — кивнул Энгве. — Значит на эльфа из-за моря я совсем не похож? Энгве покачал головой. — Это… не оттого, что ты лишён сходства. Я бы понял по иной причине. Там… за морем, не было атани. Я не понял бы, кто ты. Лишь то — что ты отличен от нас. Дети же там вырастали, не зная тягот. Нечему было так изменить их, чтобы они стали напоминать атани. Упоминание детей напомнило подслушанный разговор. Райнен подумал, что он никогда не видел маленьких эльфов, как квенди за морем никогда не видели человека. Дети где-то были, кто-то упоминал о своих, кто-то о чужих справлялся, но их не попадалось на заставах Дортониона. — Я, значит, похож, на ребёнка? — спросил Райнен. Энгве чуть улыбнулся. — Нет. — И то хорошо. Улыбка Энгве стала чуть шире. — На взрослого — тоже, — добавил он. — Ну спасибо, — пробормотал Райнен. — Ты на самом деле тоже на взрослого не больно похож, не обольщайся. «Но всё-таки не настолько, — подумал он про себя, — чтобы Альтакано предпочёл затаскивать в постель тебя». Мысль была с мерзеньким душком, мелочная. — Сколько тебе лет? — спросил Райнен, чтобы только на ней не застревать. — Не… не могу сказать, — к его удивлению ответил Энгве. — Счёт времени переменился и мне неведом. Райнен и сам понимал, что должно быть — много. Несколько сотен, раз он из-за моря. Ему было безумно интересно узнать побольше. — А там или здесь у тебя самого были… или есть дети? — спросил он. И спохватился, только когда вопрос уже с языка слетел. Некоторые темы Энгве заметно огорчали. Он не подумал, что этот вопрос может быть из таких. — Нет, — ответил Энгве. — Ни там, ни здесь. Но были дети моей сестры, дети моего дяди. Он улыбнулся. Не так как прежде, чуть заметно, будто пугаясь собственной улыбки, а так, как наверное это бывало прежде, в далёких землях за морем. Райнену показалось, что комнату будто дальней вспышкой молнии осветило. Энгве опустил глаза, и сказал. — Вспомнил. Когда они боялись дурных снов я должен был сидеть с ними. — Зачем? — Держали меня за руку. Райнен тоже не удержался от улыбки, вспомнив себя самого в детстве. Года в три он спасался от ужаса ночных гроз, держа мать за палец. — Помогает? — спросил он. — От кошмаров? — Если пожелаешь, можешь проверить, — ответил Энгве, протягивая руку. Райнен потянулся навстречу, но замер, почти коснувшись ладони эльфа. Он подумал, что выглядеть должен глупо. И беспомощно. — Я для тебя как те дети? — спросил он. — Ты поэтому со мной такой… обходительный? — Нет, — сказал Энгве. Руку он не опустил. — В некоторые времена даже много прожившие нуждаются в защите от кошмаров. Моё участие ничтожно, я сожалею. Но большего у меня нет. Если это приемлемо… Райнен взял его пальцы в свои и притянул тёплую ладонь поближе, думая, что Энгве очень кстати вспомнил своих племянников. Так, держа за руку кого-то, кто не враждебен, от кого можно не ждать подвоха, он действительно мог бы уснуть спокойно, даже не вымотавшись в постельных приключениях. Это было глупо и нелепо, но успокаивало и отвлекало. Энгве подтянул ноги, забираясь на постель, и сел, прислонившись к изголовью. — Осталось упросить рассказать мне сказку, — сказал Райнен. — Я не знаю ни одной, — совершенно серьёзно ответил Энгве. — И слава богам… — Почему? — И без того всё это ни в какие ворота. Энгве помолчал. — Мы рассказываем истории, — сказал он. — Это достойное… занятие. Отказаться было сложно. — Ну тогда… о чём ты рассказывал племянникам? Энгве задумчиво посмотрел на снег за арками, легко вздохнул и начал: — Прежде не было светил, проходящих ныне над Эндорэ. В объятиях нескончаемой звёздной ночи лежали покинутые земли. И лишь над Аманом сияло благословение дня…