Лабиринт искажений

              29. Идти с этой штукой внутри оказалось сложно. Разум протестовал, даже когда он стоял смирно. Разум настаивал, что с такими ощущениями пониже спины полагается сидеть с голым задом над выгребной ямой или под кустом, а не разгуливать где бы то ни было. Ну, может, это чувство ещё сгодилось бы для альтакановской постели. На ходу становилось ещё хуже. Эта штука внутри шевелилась, когда он делал шаг, она смещалась то вправо, то влево, вызывая тягучее ощущение, призывающее что-нибудь с этим сделать, освободиться - или уж довести всё до закономерного завершения. И Альтакано был прав — отрешиться от этих ощущений было очень сложно. Даже холод камня под ногами не мог с ними сравниться. Райнен запинался на ходу, и Альтакано, заметив его промедление, то и дело приостанавливался и подгонял. Впереди теперь топал орк — тот, который сидел под дверью. Они прошли боковым коридором и спустились ещё ниже по закопчённой лестнице. На середине лестничного пролёта была площадка и пустая ниша с отгороженной решёткой клетушкой. Там Альтакано заставил Райнена опуститься на пол и вываляться в грязи и обломках гнилой соломы, сочтя, что он всё ещё выглядит чересчур чисто для приличного пленника. Орк, решив, что надо выказать усердие, попытался повалять Райнена в мусоре, подпинывая его лапами. — Найду на нём хоть одну царапину — печень вырву и Вулгу скормлю, — пообещал Альтакано очень спокойным голосом, наблюдая, как орк вытирает подошвы о рубашку Райнена. Орк моментально отскочил, что-то бормоча. — Понадобится — скажу, — ответил Альтакано. — Подними его. Орк помог Райнену встать и немедленно принялся подобострастно его отряхивать, заслужив за это вместо ожидаемой похвалы такой удар по макушке от Альтакано, что лапы у него подкосились, и он впечатался задом в пол. — Голову оторву, — сказал Альтакано, пинком отправляя мотающего башкой оглушённого орка на десяток ступеней вниз по лестнице и подталкивая изумлённого его силой Райнена следом. — Тупоумная тварь, варговский прокорм, жопой слушаешь? Так хоть её навостри. Орк, пошатываясь, рванул вперёд на четвереньках, опасаясь, должно быть, получить добавки сверху уже отхваченного. Лестница изгибалась, за следующим пролётом оказалась комнатка, где кто-то присев над распахнутым ящиком, перебирал какие-то железки. Сверху видно было только покрытый полысевшими шкурами широченный загривок и редкую шерсть на затылке. Понятно, что ещё один орк. Когда он оглянулся на звук, Райнен узнал Сирга. Сирг поднялся и прогудел, задвигая раскрытый ящик под стол: — Готово всё. — Этого надо до ума довести, — сказал Альтакано, выталкивая вперёд Райнена. Сирг посмотрел на него сосредоточенно, пристально шаря взглядом; брови у него приподнимались — то одна, то другая, а кончики ушей подрагивали. Наконец он кивнул, запустил руку за пазуху и достал мех. Поболтал его, вытащил затычку и сунул Райнену. — Пей. Из меха несло тухлятиной. Не тем прогорклым жиром, который Райнену недавно вспоминался, а подгнившим мясом, сыромятной плохо выделанной кожей и мокрой шерстью. Райнен шарахнулся от меха. Тогда Сирг поймал его за волосы и одним движением ловко всунул костяное горлышко между зубов. Рот моментально наполнила густая, солоноватая жидкость, очень вязкая, склизкая, с какими-то сгустками, тошнотворная и по вкусу и по ощущению. Райнен поперхнулся, закашлялся, выхаркивая то, что успело попасть в горло и отплёвываясь от оставшегося на языке. — Ну, вот, — довольно сказал Сирг, — выпуская его. — Лучше, — одобрил Альтакано. Брызги попали Сиргу на морду и он стёр их лапой размазывая тёмные пятна в буро-красные полосы. — Это ещё что за дрянь? — спросил Райнен, пытаясь вытереть рот связанными руками. — Кровь, — сказал Сирг. — Вчерашняя, правда. Свеженькой нет. С давешнего допроса нолдо. Я собрал, чего пропадает. Что кривишься? Невкусная? Он врёт, — подумал Райнен, — чтобы меня напугать. Желудок собирался вывернуться наизнанку и он старался убедить себя, что густая жижа, стекающая по подбородку и шее, может, и кровь, но не эльфийская. Сиргу просто хочется, чтобы его стошнило. Он просто так развлекается. Ему просто нравится пугать пленников, как Альтакано нравится брать эльфов силой. Сирг задумчиво приложился к меху сам, облизываясь и причмокивая. — Не-е-е, — сказал он, — ничего. И повернулся к Альтакано: — Ещё добавить? — Рот ему завяжи, — сказал Альтакано. — Боюсь, не будет молчать, даже несмотря на все мои меры предосторожности. — Как прикажете, — ответил Сирг. Он повернулся к столу, подвинул к себе обшарпанный сундучок и откинул крышку. Райнен успел заметить внутри свёрнутые в тугие трубочки полосы чистой ткани, горшочки, флаконы, катушки ниток, кривые иглы. Потом Альтакано заставил его повернуться и посмотреть на него. — Помни, — сказал он, — не пытайся ничего делать. Ты сегодня не игрок, ты — в некотором роде — ставка. Он провёл пальцем по губе Райнена, размазывая чужую кровь, — с видом ребёнка, увлечённого рисованием палочкой на песке. — Я предложу выбор, — тихо сказал он. — Сегодня — им. Сгораю от нетерпения узнать, что квенди дороже — семейные узы или товарищеские? Кого он предпочтёт отдать на расправу — брата или всего лишь какого-то позжерождённого? Страх, смешиваясь с тошнотой, вызывал холодную дрожь у Райнена. Он едва мог сдержать её, не делая явной, и слабо понимал, что Альтакано собирается сделать. Цепляясь за последнюю доступную соломинку, он попытался напомнить командиру орков о его обещании. — Ты говорил, что не тронешь целителя… Закончить он не успел: Сирг снова схватил его за волосы и затолкал в рот свёрнутую ткань. — А я и не трону, — пожал плечами Альтакано. — Увидишь. Я к нему пальцем не прикоснусь, пока это всё не закончится. Предоставлю это им самим. Посмотрим, кого этот квенди пожалеет — себя, тебя или брата. Или эльфийский кретинизм победит, и он героически откажется от всех возможностей. Тебе интересно? Райнен ответить не мог — Сирг затянул полоску ткани поверх вложенного между зубами свёртка, и он мог только смотреть на Альтакано с той ненавистью, которую эта ангбандская сволочь со своим извращённым любопытством заслуживала. Альтакано его внезапно обнял. — Какие взгляды, — сказал он. — Не смотри так, я решу, что ну их, этих квенди… Или не удержусь прямо при них. Как думаешь, они переживут такое зрелище или их потом придётся в чувство приводить ледяной водой и калёным железом?