Лабиринт искажений

             

30.3.

С одного взгляда было ясно — нанесения побоев среди умений Сигилмира никогда не значилось. На хлыст он смотрел с нескрываемой обречённостью и непониманием. — Ты хоть плеть-то в руках когда-нибудь держал? — спросил Альтакано. — Нет, — ответил Сигилмир, не столько даже с возмущением, сколько с достоинством, подразумевавшим, что сама попытка подобным образом о нём думать нелепа. В самом деле, эльфийские кони понимали седоков без хлыста и арапника, и уж тем более они никого так не наказывали. Альтакано снял со стены ещё один хлыст и велел орку, стоявшему у лебёдочного колеса: — Джега, иди-ка сюда. Орк боком и нехотя отошёл от стены. — Прямо встань, — сказал Альтакано. И повернулся к эльфу. — Смотри хорошенько. Плетёный ремешок взвился вверх и, следуя направляющему движению рукояти, опустился на плечи орка. Орк присел с хриплым взрыком. Альтакано дёрнул плеть на себя и поймал возвратившийся назад кончик свободной рукой. — Замахнуться нужно хорошенько, — сказал он, — и не промазать. Чего ты ещё ждёшь? Давай. Райнен не видел, как Сигилмир замахивается. Он зажмурился и слышал только глухой звук удара. — Ну и что это? — послышался голос Альтакано следом. — Ни на что не годится. Открыв глаза, Райнен увидел, как Альтакано, повесив плеть через плечо, подошёл к Сигилмиру. Встал сзади, заставляя эльфа сдвинуть ногу, потянул за плечо, вынуждая развернуться, перехватил запястье и отвёл его руку назад. — Вот так, — сказал он. — А теперь нужно взмахнуть… Райнен видел, что Сигилмир пытается сопротивляться. Но Альтакано, похоже, даже эльфа пересиливал. Он управлял Сигилмиром, будто тряпичной куклой. А Сигилмир дёргался от прикосновений, но не мог или не пытался по-настящему вырваться. — Вот здесь, — сказал Альтакано, задерживая вытянутую руку Сигилмира на уровне груди, — надо остановиться. И дальше опускаешь только рукоять. Он перехватил руку эльфа, вынуждая опускать запястье так, что теперь вперёд указывал кончик кнутовища. — Теперь сам, — сказал Альтакано. Сигилмир взмахнул рукой, как ему показали, конец кнута громко щёлкнул… об пол. Альтакано подтолкнул Сигилмира на пару шагов вперёд. — Камни своё получили, — одобряюще сказал он. На этот раз Райнен зажмуриться не успел и увидел, как следующий удар пришёлся по спине Финнеланна, от плеча наискосок вниз, но вышел несильным и скользящим и Альтакано остался недоволен. — У нас так варгов гладят, — сказал он. — Сильнее бей. Сигилмир промолчал, подтягивая кнут и Альтакано фамильярно похлопал его по плечу. — Ладно, поблажку тебе сделаю за неопытность, — он поднял палец. — Один. Но если к десятому удару крови не увижу, начну сначала считать. Сигилмир отвёл руку, но потом остановился, опустил кнут, судорожно вцепившись обеими руками в рукоять. — Что? Пальчики с непривычки свело? — спросил Альтакано. Сигилмир оглянулся. Казалось, вот-вот он кинется на Альтакано с голыми руками. Но Финнеланн оглянулся и заметил. — Сигилмир, — сказал он. — Меня, а не его. — Что? — ошарашенно спросил Сигилмир. — Что? Я не могу. Я не могу! Что же ты делаешь?!. Я… не стану. Финнеланн покачал головой и, кивнув на плеть, повторил: — Меня. Представь, что я — это он. Сигилмир молчал, наматывая на кулак хвост кнута. Ремешок туго-натуго перетягивал ладонь, а Сигилмир тянул его так, словно решил разорвать. — Представь, что его бьёшь, — сказал Финнеланн, взглядом указывая на Альтакано. — Меня?!. — переспросил Альтакано с глубоким изумлением и возмущением. — Не поможет же, — севшим голосом отозвался Сигилмир, словно не замечая Альтакано. — Закрой глаза, — сказал Финнеланн. — Спрячь меня от взора своего во тьме опущенных век. Речь его стала вдруг такой же плавно-напевной, как в тот день, когда он впервые заговорил с Райненом. — Слушай меня, забыв о том, кто я, — говорил Финнеланн. — Слушай лишь голос. Закрой глаза. Закрой, представь, что воздаёшь за принуждение против воли и против чести. За всю несправедливость. За всё, что тебе ненавистно. Гневу позволь дать тебе силы… позабудь о родстве… помни только о долге… ты уже начал — осталось всего лишь закончить. Он продолжал, и речь была вроде бы понятной, но в то же время ускользала, будто смыслов в ней было больше, чем слов. Заслушались, кажется, даже орки, а Альтакано заволновался. Он кинулся к Финнеланну, замахнулся, словно для удара, но отдернул кулак; попытался встать между эльфами, но Сигилмир уже впрямь прикрыл глаза и слушал брата молча. Тогда Альтакано схватил Финнеланна за ворот и встряхнул, прерывая того и шипя: — Заткнись, отродье! Заткнись. Клянусь, ты пожалеешь! Я заставлю тебя пожалеть! — Сначала ты дашь моему брату выполнить договорённость! — твёрдо возразил Финнеланн, глядя ему в глаза. В этот раз Альтакано ему неожиданно уступил. — Ладно! — воскликнул он отталкивая эльфа. Финнеланна качнуло в сторону. — Пусть дальше пытается. Но потом… — А потом ты его отпустишь, — отрезал Финнеланн. Он обычно говорил тихо и очень мягко, и сейчас Райнена поразило, как, оказывается, громко, заполняя всё подземелье, может звучать его голос. Альтакано уставился на него на него с такой ненавистью, что красивое лицо моментально превратилось в злобную скалящуюся морду. — Как сам и обещал! — сказал Финнеланн этому звериному оскалу по-прежнему непреклонно. — Хорошо, — согласился Альтакано, мгновенно растеряв всё своё мнимое добродушие. — Хорошо. Он обернулся к Сигилмиру: — Я не буду считать удары, пока не появится кровь. — Так пусть он лишнего и не насчитает! — воскликнул Финнеланн, тоже обращаясь к брату. — Давай, старший! Это бой, — и ты можешь больше, чем погибнуть! Ты можешь спасти жизнь, — и не одну, быть может. И в следующий миг Альтакано едва успел отскочить, — таким резким и быстрым был удар. Финнеланн пошатнулся, и Райнен слышал его… не вскрик — просто громкий короткий вздох. — Отлично, — сказал Альтакано, отходя подальше и потирая на ходу локоть. — Чего ты ждёшь? Продолжай. Сигилмир указал на Финнеланна. Райнен увидел, как сквозь тонкую голубую ткань нижней рубашки начинают медленно проступать вытянутые линией вишнёво-алые пятна. — Считай! — сказал Сигилмир. Голос был твёрдым, но Райнен видел, как у него блестят глаза. — Два, — нехотя признал Альтакано, и тут же прибавил. — Три. Следующий вопрос… — Избавь нас от своих вопросов, — перебил его Финнеланн. — Сегодня тебе никто не будет отвечать. Альтакано пожал плечами, изображая, что ему всё равно. — Четыре, — сказал он. — Отчего же так пренебрежительно? Быть может, среди моих вопросов есть такие, которые и предавать никого не требуют, и от удара-другого избавят? Ни один из эльфов ему не ответил. Сигилмир собирался перед каждым ударом напряжённо и сосредоточенно, изредка вытирая глаза. Финнеланн молчал, но это было то же жуткое безмолвие, которое Райнен уже видел на прежнем допросе, которое пугало и тяготило хуже, чем стон или крик. Райнен мог только смотреть. Он понимал, что одному из эльфов больно, другому невыносимо тяжело, и что он — косвенная тому причина. Альтакано не смог бы их убедить участвовать в его отвратительных играх, если бы не дополнительная «ставка» — Райнен почти не сомневался в этом. И ему тоже было невыносимо. Сильные удары почти сбивали Финнеланна с ног. Он не мог как следует стоять — цепь натянули так, что опуститься на всю ступню он не мог. А там, где дотягивался — на полу оставались следы. Мелкие, словно от птичьих лап, короткие чёрточки. Райнен понял, что Финнеланн где-то поранился, или кто-то его поранил. Удар за ударом следов становилось всё больше, они размазывались, и вскоре пол под ногами эльфа стал влажным. Он поскальзывался, и восстанавливать равновесие ему становилось всё труднее. Сигилмир ждал, пока он найдёт опору снова, но от этого казалось, что время еле идёт, пытка затягивается. Альтакано отошёл от эльфов и встал рядом с Райненом, считая удары. Где-то между тридцатым и сороковым он положил руку Райнену на поясницу. Райнен дёрнулся, забыв, что привязан, Альтакано только усмехнулся и принялся, не прекращая счёта, гладить его по спине, а потом, опустив руку ниже задел за эту штуковину. Райнен успел почти совсем отвлечься от дурацкого напоминания. Он всё равно при всём желании со связанными руками и заткнутым ртом ни сказать, ни сделать ничего не мог. Но теперь Альтакано взялся за эту штуку, пользуясь тем, что оба других пленника стоят к ним спиной. С очередным ударом он нажал слегка на выступающую наружу часть. Одновременно с хлёстким звуком кнута Райнена изнутри окатило горячим потоком возбуждения. Если бы у него хоть ноги были свободны, он бы точно попытался Альтакано пнуть, но он мог лишь чуть отклониться, избегая прикосновения. Альтакано поймал его за локоть, подтягивая обратно, и покачал головой, явно намекая, что не стоит так больше делать. Пару мгновений они смотрели друг на друга, потом Альтакано позвал орка. — Джега! Смени нашему гостю инструмент. Орк поспешно подбежал к эльфу, протягивая другой кнут. — Не нужно! — отмахнулся от него Сигилмир. — Бери! — приказал Альтакано. — Намокшая кожа не сечёт, как надо. Считать не буду. Сигилмир выхватил у орка кнут и кинул ему тот, который до этого держал, и оглянулся с такой ненавистью во взгляде, что Райнен испугался — вдруг эльф не удержится и вытянет хлыстом Альтакано. И тогда у Альтакано будет повод его удержать или покалечить, как Магора. Но Сигилмир ограничился одним взглядом. Он заносил руку медленно, и было понятно, что каждый удар он старается рассчитать так, чтобы у Альтакано не было возможности его не учесть, но чтобы удар был не более сильным, чем того требуется. Всё равно к пятидесятому рубашка на спине Финнеланна промокла насквозь и расползлась на полоски. Яркие линии на коже, подтекающие алыми каплями, сплелись в густую сеть. Альтакано считал и опять в такт ударам нажимал слегка на торчащую снаружи часть этой штуки, заставляя противоположную то приподниматься, то опускаться, то двигаться из стороны в сторону. И каждое движение заставляло испытывать возбуждение и неудовлетворённость. Когда Альтакано досчитал до шестидесяти, Райнен готов был попытаться удавить его голыми руками — если бы они были свободны. Вожделение в такой момент было до тошноты неуместным. Он и без того был сам себе противен, и поводов хватало. Он чувствовал, как щёки горят, как изнутри поднимается тепло, и стоял, закрыв глаза, потому что даже в спину эльфам ему сейчас смотреть было до смерти стыдно. Пока не услышал голос Сигилмира. — Я не могу больше. Это надо прекратить. Альтакано убрал руки, едва он это сказал, а Райнен вспомнил, как командир орков рассказывал… Пока один страдает от боли, другой страдает от вины. И чем дальше, тем труднее выносить. Сигилмир стоял посреди подземелья с кнутом в опущенной руке, и сейчас можно было подумать, что эльф пару дней, не смыкая глаз, занимался тяжёлым трудом, — таким вымотанным он казался. Финнеланн молчал. Райнен подумал, что он, возможно, потерял сознание, Сигилмир, наверное, тоже так решил и кинулся к нему. Но когда он прикоснулся к лицу Финнеланна, тот тихо сказал: «Нет». — Я боюсь тебя убить, — сказал Сигилмир. — Н… неважно, — ответил Финнеланн с усилием. — Это неважно. Сигилмир смотрел на него с ужасом. — Ты не понимаешь? — воскликнул он. — Я могу тебя убить. Финнеланн открыл наконец глаза и взглянул на него. — Я всё понимаю, — сказал он. — Лучше ты. Я никогда не скажу, что мой брат стал причиной моей смерти. Я скажу — он освободил меня. Сигилмир не мог от него оторваться и в то же время боялся причинить боль, это было заметно. — А я что скажу? — говорил он с отчаянием. — Мне что говорить? — Давай, — потребовал Финнеланн, перебивая его. — Осталось немного. Сигилмир прижался губами к его лбу и замер. Они стояли молча, долго, Альтакано даже начал подбираться к ним, крадучись, как большая кошка к задремавшим воробьям, но Финнеланн после долгого безмолвия вдруг сказал: — Хо… хорошо. Я обещаю. Только… поторопись. Райнен не слышал ни разговора, ни вопроса, а Альтакано не стал домогаться у них, о чём они говорили, когда Сигилмир снова поднял кнут. К последнему десятку ударов Финнеланн перестал пытаться хоть как-то удерживаться на ногах. Альтакано тоже заметил и остановил Сигилмира. — Что мне за радость, если он ничего не чувствует. Джега по его указке плеснул на эльфа водой из ковша, и Альтакано разрешил продолжать, лишь удостоверившись, что Финнеланн в сознании. Наконец Альтакано сказал: «Девяносто». — И сколько же мне потребовалось, чтобы научить одного эльфа пороть другого? — спросил он, обращаясь к Сигилмиру. — Заставить, — возразил Сигилмир. — Я не твой приказ выполнял… — А какая мне разница? — улыбнулся Альтакано. — Вышло же. Он подошёл к Финнеланну, прижал руку к его спине, взглянул на покрасневшую ладонь, вернулся к Сигилмиру и старательно вытер кровь о подол его рубашки. — Ты — свободен, — сказал он. — Сирг! Орк поднял торчащий из стены рычаг, и конец цепи, поднимавшийся к выступающему из стены кольцу, с грохотом упал. Сирг его подобрал.  — Иди, — сказал Альтакано, указывая на дверь вверху лестницы. — Ступай. Сирг тебя проводит до выхода, стража — до Врат. Дальше и сам дорогу отыщешь. Сигилмир обвёл подвал потерянным, пустым взглядом и шагнул в сторону брата, но Сирг дёрнул цепь. — Финнеланн, — растерянно произнёс Сигилмир. — Уходи, — сказал Финнеланн, не открывая глаз. — Прости. Финнеланн приподнял голову и повторил: — Уходи… Сирг натянул цепь и заставил эльфа направиться к лестнице. Райнен уставился в пол, когда Сигилмир проходил мимо. И когда он уже поднимался по ступеням, услышал тихий голос Финнеланна. — Прощай… — Прощай, — ответил Сигилмир. Он оглянулся с самого верха и взглянул на Райнена. — Прощайте. Наверху приоткрылась дверь, внутрь ворвался порыв ледяного ветра и принесённый им колючий мелкий снег. Сирг вытолкал Сигилмира наружу, передав кому-то во дворе конец цепи и указания расковать. Альтакано подождал, пока дверь захлопнется. — И чего же ты добился? — спросил он, подходя к Финнеланну. Эльф не ответил. Альтакано ждал ответа долго, потом ему надоело, он заставил Финнеланна приподнять голову. — Я задал вопрос. — Ответь себе сам, — выдохнул Финнеланн. Глаза у него были закрыты, подбородок измазан кровью. Райнен видел, что его трясёт, словно от холода. Но говорил он с Альтакано по-прежнему твёрдо. — Я припомню тебе каждое твоё непочтительное слово, когда наступит время, — пообещал Альтакано, наматывая волосы эльфа на руку. — И оно наступит скоро. Может, продолжим прямо сейчас? Сирг вернётся, и я прикажу ему принести ножи и зажимы. Если мы начнём сдирать кожу с тебя, ты, может, и не заговоришь, но что насчёт мальчишки? — Он не расскажет, — сказал Финнеланн, — того, о чём не ведает. — Спрашивать я буду тебя — возразил Альтакано. — А жилы тянуть из него. Так что? Может, по-хорошему расскажешь? — Нет. — А он-то тебя, помнится, пожалел. — И напрасно. — Так ты, выходит, не ради него сейчас старался? Ладно, так и сделаем. Альтакано поднял голову к вновь приоткрывшейся двери и распорядился: — Сирг, тащи свой ящик. Он выпустил эльфа и принялся закатывать повыше рукава. Финнеланн взглянул на Райнена, — первый раз за всё время. Райнен почувствовал, как сердце замирает. Он не знал, собирается Альтакано действительно взяться за него или нет, да и не очень об этом думал. Его пугало другое. Финнеланн чуть заметно улыбнулся. Потом глаза у него закрылись, голова запрокинулась и оглянувшийся на звук звякнувшей цепи Альтакано выругался. — Джега, — крикнул он. Подручный орк приволок из угла бадью воды, но даже когда он выплеснул её на эльфа, тот не пошевелился. Орк окатил его другой раз, и третий, а потом вернулся Сирг с окованным медью сундучком и деловито принялся тыкать и щупать повисшее на цепи тело, — пока, наконец, не помотал головой. — Не, — сказал он. — Сейчас не отольём. Альтакано выглядел всерьёз раздосадованным. — Проклятье. Забери его, — велел он. Сирг отогнал Джегу от лебёдки и сам принялся перебирать колесо. Райнен смотрел, как обмякшее тело медленно складывается на покрытом кровавыми разводами полу. Когда крюк лебёдки оказался почти у пола, Сирг остановился, подошёл, снял с крюка цепь и поднял эльфа на руки, если орочьи лапы можно было назвать руками. — Он завтра нужен мне живым и в сознании, — строго сказал Альтакано — Приложим все старания, — пообещал Сирг, выпрямляясь. — Глаз не сомкну. На ноги, может, и не поставим, но в чувство приведём! Он окликнул второго орка, и тот заторопился следом, прихватив сундучок.