Лабиринт искажений

30.4. Альтакано ещё какое-то время стоял и смотрел задумчиво на мокрый от воды и крови пол и после того, как шаги Сирга и шарканье Джеги стихли. Потом он посмотрел на Райнена и сказал:  — Признаться, занятно… Райнен, конечно, ответить ему не мог. Альтакано подошёл и присел рядом с ним. Райнен почувствовал, как поверх ступни ложится ладонь, а верёвка на лодыжке ослабевает и соскальзывает.  — Замёрз, — сказал Альтакано, поднимая голову и глядя на него снизу вверх, потирая ступню горячей рукой. И сейчас казалось, что его беспокойство и забота такие же искренние, как намерение переломать в этой ноге все кости некоторое время назад.  — Ничего, — сказал Альтакано поднимаясь. — Сейчас согреешься. Он просунул руки под рубашку Райнена, дёрнул за пояс и позволил штанам упасть на пол, придавил их сапогом, а потом подхватил Райнена под колени, заставляя поднять и согнуть ноги, прижимая к своим бокам разведённые колени. Райнен попытался выкрутиться, но только качнулся бестолково.  — Прекрати, — сказал Альтакано, подхватывая его ладонями под ягодицы и теснее прижимая к себе, так, что ноги ещё сильнее разошлись. — Я и так еле утерпел. Райнен почувствовал, как эту штуку тянут наружу. Острая боль сменилась на секунду прохладой, по полу что-то покатилось с деревянным стуком, а потом тёплая плоть легко вошла в растянутое отверстие и заскользила глубже, почти не встречая сопротивления. Райнен невольно напряг руки, пытаясь приподняться, но Альтакано потянул его назад, насаживая на себя с тихим, похожим на рычание звуком, пока не погрузился полностью, глубже того места, куда та штука доставала. И это было именно то место. То, которое всё это время изнывало от невозможности получить своё, что бы там ни происходило вокруг. И теперь боль смешалась с таким вожделенным и сильным удовлетворением, что Райнен не смог удержаться от придушенного стона. Нет, он этого не хотел. Но он в этом нуждался. Так можно страдать от жажды и всё равно испытывать отвращение к тухлой воде, а потом испытать облегчение, когда всё же вынужден был её проглотить. Пока Райнен пытался продышаться и удержаться от любых звуков, Альтакано, прижав его к себе, слегка покачивал вверх-вниз бёдрами.  — Тебе не нравится, — бормотал он. — Я помню, тебе не нравится. А в живот мне упирается твоя симпатия к квенди. Райнену хотелось провалиться сквозь все этажи крепости. В дурацкой, неудобной и такой нелепой и унизительной позе, подвешенный за руки, с расставленными ногами, и тошно даже подумать где и с кем — казалось бы этого всего достаточно, чтобы убить любое вожделение, но нет же.  — Или тебе нравится смотреть, как их бьют? — спросил Альтакано поддавая сильнее. — Это просто завораживает… Он без видимого усилия умудрялся поддерживать Райнена на весу, приподнимая и опуская навстречу своим плавным движениям.  — Смотришь, как кнут ложится — и внутри всё будто переворачивается, верно? — сказал Альтакано, в очередной раз плотно, до упора вжимаясь в свою жертву. Внутри всё не просто переворачивалось. Райнен чувствовал себя ещё похуже, чем в самый первый раз, словно Альтакано ухитрился теперь изнасиловать не только тело, но и что-то такое неназываемое, что существовало в чувствах, в мечтах и снах, и пока, до сегодняшнего дня, до нынешнего момента этой части удавалось уцелеть. Он бы предпочёл, чтобы его тоже исхлестали кнутом, а не отымели, принуждая испытывать удовольствие вместо боли. Альтакано отпустил его и позволил снова встать на ноги, но лишь для того, чтобы обойти и тут же пристроиться сзади.  — В следующий раз, мы сделаем чуточку иначе, — сказал он, прижимаясь грудью к спине Райнена, обнимая его и не переставая при этом двигаться. — Велю Сиргу поработать над этим наглым квендо плетью. И чтоб так же медленно, как этот синда. А я буду тебе загонять во всю длину на каждый удар. Будет почти как сегодня, только лучше. Тебе же было хорошо? Было? Райнен изо всех сил замотал головой.  — Не было? — уточнил Альтакано. — Это оттого, что шпенёк был коротковат. Но у меня есть замена что надо. И попробуем с нею. Он толкнулся внутрь снизу вверх, придерживая Райнена за бёдра.  — Вот так. И вслед за этим почти выскользнул и замер, по-прежнему прижимаясь к Райнену, поглаживая его горячими руками, и рассказывая:  — А потом мы подождём. Пока этот целитель отдышится, а Сирг примерится. Сиргу можно кнут подлиннее доверить, чтобы оборота на два. Пока он будет захлёстываться, я как раз успею… Резкий толчок опять заставил Райнена напрягать руки, а слова — вспомнить Ринбора и алый воспалённый след у него на рёбрах.  — Такой хлыст надо с умом стряхивать, — сказал Альтакано, медленно вытягивая назад, — потихоньку. А то можно совсем без шкуры оставить, если сильно дёрнуть. А потом ещё разок повторим. Перед глазами Райнена были и крюк, с которого Сирг только что снял Финнеланна, и мокрый пол, и представить описываемые сцены ничего не стоило. Наоборот, — не представлять всё это стоило больших усилий. Альтакано на подробности не скупился, сопровождая повествование действиями.  — И ещё разок. Пока ты не кончишь. Я-то точно торопиться не стану, зачем себе такое двойное удовольствие портить? — шептал он. Даже сквозь застилавшую любые здравые мысли пелену возбуждения Райнена нарисованная сцена ужасала.  — Интересно, первым ты кончишь или он заговорит, — размышлял Альтакано. — Или он сдохнет до того, как ты кончишь? Забавно выходит, верно? Это было отвратительно. Но, несмотря на отвращение, в глубине всё равно пульсировал, наливаясь всё сильнее, горячий шар. И Райнен перестал сопротивляться этому чувству, противиться ему. Он хотел прекратить эту пытку даже сейчас, пока всё происходило лишь в воображении — его и Альтакано. Когда напряжение выплеснулось мутно-белыми брызгами в растёкшуюся красную лужу, он запрокинул голову, чувствуя, что из глаз тоже вот-вот польётся.  — Ну если так торопиться, — сказал Альтакано, — то, может, и не успеет сдохнуть. Он в несколько быстрых рывков догнал своё наслаждение и замер, сжав ладонью Райнена. Потом, пока он затягивал шнуровку на своих штанах, кто-то вошёл в дверь позади них и что-то сказал.  — Скоро буду, — ответил Альтакано. Дверь хлопнула.  — Передохнуть не дают, — пожаловался Альтакано, обходя Райнена. Он снял с пояса мешочек и достал что-то блестящее, извернувшееся у него в ладони серебристой змейкой. Прежде, чем Райнен успел рассмотреть, Альтакано поднял руки, обхватывая его шею, и Райнен услышал, как щёлкнул замок. Опустив голову, он увидел у себя на груди круглую подвеску.  — Это чтобы тебя никто не пришиб по недоразумению, — сказал Альтакано, похлопав по ней пальцами и улыбаясь. — Если занесёт куда-нибудь не туда. Ты сегодня и правда отлично помог. А мой помощник должен иметь какие-то привилегии. Он потянулся к крюку лебёдки, и Райнен миг спустя почувствовал, что может опустить руки.  — Говорить «чувствуй себя как дома» рановато, — сказал Альтакано, подбирая с пола его штаны, пока он распутывал и стряхивал с запястий верёвку. — Но я думаю, тебе пора уже получше рассмотреть место, где придётся всю оставшуюся жизнь провести. Когда Райнен избавился от верёвки окончательно, он кинул ему скомканные штаны, посоветовав:  — На эльфов только сильно не заглядывайся. Они тебе не друзья, что бы ты там ни считал. Видел же сегодня — за тебя никто особо не рвётся страдать. Райнен содрал с лица повязку и выплюнул свёрнутую ткань, которую Сирг засунул ему между зубов.  — Ты же обещал его не трогать, — сказал он, давясь собственной ненавистью.  — А я его и не трогал, — сказал Альтакано. — Я — я сам — никакого вреда ему не причинил. Можешь не сомневаться, — всё, что с ним до сегодняшнего дня случилось — тоже не я. Видишь, — он продемонстрировал раскрытые ладони, будто прося убедиться — руки его и впрямь чисты, — я держу обещание.  — А то, что ты только что говорил?!  — Я говорил о завтрашнем дне, — перебил Альтакано. — Оденешься — ступай наверх и жди меня там. И не порти здесь ничего. — Он направился к выходу, но у самой двери задержался.  — Может быть, я и передумаю насчёт того, чем нам заняться завтра, если мы с тобой договоримся, — многозначительно сказал он. — Может быть, я передумаю даже насчёт сегодня, если ты приложишь некоторое старание, чтобы меня убедить.